***
Сегодняшним днем настроение химе клана Сенжу оказалось особенно приподнятым. Быть может, дело было в том, что до дня побега оставались совсем немного? Быть может, это реакция на теплый весенний воздух? А быть может — она, как и многие, радовалась сегодняшнему открытию деревни, в которую её муж и брат вложили столько сил и времени? В общем, поводов для подобного настроения было достаточно. Покушения прекратились, от слова — совсем. Рядом постоянно находился человек, с которым приятно было элементарно поговорить не о чем. А собственный муж стал относиться к ней более благосклонно, нежели ранее. Нет, цветочно-романтического периода между супругами так и не началось. Да и с чего бы? Просто в какой-то момент девушка осознала, что презрительные взгляды на неё более не устремляют. Скорее, одаривают благожелательным безразличием. То есть: я знаю, что ты ошиваешься рядом, но мне плевать. Радуйся тому, что не грублю. Как-то так. Мадара, как и обещал, не баловал её своим снисхождением в обществе. Но когда они оставались наедине, он и правда старался быть более… не собой. Харука видела, что он пытается и как бывает трудно ему перешагнуть через себя, и из-за этого часто чувствовала вину. Точнее будет сказать, что в ней просыпалась совесть. Ведь человек прикладывает столько усилий ради неё, а она уже спланировала побег. Ну, хорошо, не ради неё. На первом плане у него всегда будет маячить этот чертов наследник. Разве плохо то, что она желает чувствовать себя любимой? Ведь главная свобода в жизни как раз и заключается в свободе выбора кого любить. А у неё эту свободу отняли. — Харука-сама! — вывел из раздумий голос служанки. Принцесса вздрогнула и взглянула на женщину средних лет, стоящую передо ней и держащую в руках обрезы тканей красного цвета. — Так что на счет гобеленов? Какой выбрать? Точно, гобелены! Уже сегодня состоится торжественная церемония открытия первого в истории поселения шиноби, как централизованного органа управления военными силами Страны Огня. И, в честь двух семей, что внесли огромный вклад в основание этого поселения, место проведения будет украшено традиционными цветами кланов Сенжу и Учиха. Именно выбором оттенка красного Харука и занималась. Тяжелейшая задача, на самом деле, когда мысли постоянно улетают куда-то далеко. Девушка поджала губы и нахмурилась. Красный или красный? Вот в чем вопрос. — Мне нравится вот этот, — заключила она, тыкая пальцем в тот, что был правее. И, чтобы как-то скрыть то факт, что выбор сделан по решению левой пятки, девушка добавила, несколько надменно: — Вышивка выглядит более аккуратной и стежки не торчат. Вторая служанка тут же выхватила из рук женщины не угодившее полотно и принялась панически осматривать своё творение на предмет каких-либо недочетов. Видимо, к своим работам она относилась на редкость трепетно. — Неужели эти тряпки, и правда, чем-то различаются? — раздался удивленный мужской голос за спиной, и Харука мгновенно улыбнулась, поворачиваясь лицом к гостю. Изуна закончил свою жутко важную работу, как правая рука главы клана, и теперь пришел, чтобы вновь охранять жизнь невестки от покушений, которых давно не случалось. Химе поднялась со своего места, за огромным рабочим столом, заваленным различными тканями и нитками, и, подхватив деверя под локоть, направилась прогулочным шагом к лабиринту из розовых кустов. Погода сегодня была настолько прекрасна, что девушка воспользовалась своим положением и велела перенести эту работу в сад. Не время для того, чтобы сидеть в душных стенах поместья. — Не знаю, — легко пожала та плечами, когда служанки остались на достаточно далеком расстоянии. Солнце приятно ласкало своими лучами лицо, и невозможно было сдержать улыбки. — Я и не рассматривала толком. Просто нужно было выбрать какой-то один. Ну, разве сегодня не чудесный день? Так не хочется, чтобы он заканчивался! Изуна, неторопливо идущий следом, весело рассмеялся. — И почему я не удивлен? — Глаза мужчины зацепились за особо крупный цветок, который он тут же сорвал. — Ай! — Учиха вытащил из пальца глубоко впившийся шип и обиженно на него посмотрел, словно ребенок, не знавший, что нельзя совать руки в костер — обожжет. Впрочем, он довольно быстро об этом забыл и, обогнав свою спутницу, на ходу зачищая стебель от шипов, преградил дорогу. Бережно вправив розу в прическу девушки, Изуна заразительно улыбнулся. — Прекрасный цветок, для прекрасной химе нашего клана. А день действительно хорош, жаль, что не все это понимают. Харука игриво надула губки, цокнув при это языком. — Да, — согласилась принцесса. — И правда, не все это понимают. К примеру, ты сегодня всё утро был словно в воду опущенный. Что-то случилось? И стоит ли мне об этом беспокоиться? На мгновение с лица Изуны слетела вся беззаботность, обнажая бурю бушующую внутри последние месяцы, с того самого дня, как Мадара потребовал защитить супругу от покушений. Именно тогда появилась она. Дикая, жгучая ревность, с которой мужчина не мог бороться. Он ревновал брата к этой Сенжу, а необходимость постоянно быть рядом только усугубляла ситуацию. А сегодня, с самого утра Мадара шокировал брата вестью, которую он и не думал услышать как минимум ближайшие пару лет. Учиха отогнал мрачные думы и ласково улыбнулся. — Не волнуйся, Харука. Мне немного одиноко. Брат счастливчик, ведь у него теперь есть ты. А я, к сожалению, еще не встретил свою судьбу. Глупая улыбка расцвела на лице и Сенжу, подхватив спутника под локоть, начала размеренно шагать вперед по тропе. — Уверена, женским вниманием ты не обделен. А Мадара… С ним всё сложно. Не думаю, что он особенно счастлив от моей компании в его жизни. — Ты права, но это все не то. Они пустые внутри. С тобой — спокойно. Учиха задумался. Значит, не все у них так гладко, как пытался показать брат. А значит — еще ничего не потерянно. На губах мелькнула хитрая ухмылка, а рука Изуны обхватила ладонь девушки. — Жаль, что ты стала супругой моего брата. Он никогда не сможет оценить тебя по достоинству. — Не говори так, — грустно улыбнулась девушка, подводя деверя к фонтану в саду. — Он мой муж. И он старается быть ко мне…добрее. Принцесса присела на край мраморного изваяния, опустив ладонь в прохладную воду. — Но, как бы мы не пытались, некоторым вещам просто не суждено сбыться. Едва ли когда-нибудь наступит тот день, когда я смогу полюбить его, а он сможет полюбить меня в ответ. Но ведь и не ради великих чувств заключался этот брак, верно? Невестка прикрыла глаза, подставляя лицо ласке солнечных лучей. — А что же касается твоего спокойствия… — она приоткрыла один глаз, со смешком посмотрев на Изуну. — Я ничем не отличаюсь от других девушек. Тебе со мной спокойно, но мне точно так же спокойно со своим братом. А любовь… Она другая. Когда-нибудь, ты встретишь такого человека и тогда поймешь. — Значит… ты не примешь моих чувств? — Изуна пристально посмотрел на девушку, анализируя, что же могло пойти не так. Он был вежлив, учтив, старался исполнять любой ее каприз, но все тщетно. Скверно. Учиха присел на корточки, положив ладони на колени химе, делая еще одну попытку. — Неужели я так плох? Харука по-матерински заботливо улыбнулась, накрыв его ладони своими. — Я жена твоего брата. И у меня остались остатки гордости. И почему она чувствует себя настолько паршиво? Почему Изуна выбрал именно этот день для признаний? Сегодня впервые Харука не чувствовала угрызений совести из-за скорого побега. Сегодня у неё просто было потрясающе хорошее настроение, от которого казалось, будто ты паришь над землей. Изуна хороший. И она любила его, в каком-то смысле. Чуть больше, чем кого-либо другого в этом клане, но меньше, чем собственных братьев. — Слышала, как люди обсуждали кандидатов на пост главы деревни, — немного неуклюже сменила тему девушка. — Не знаешь, кто числиться в этом элитном списке? Изуна отвернул лицо, услышав отказ, дабы не позволить разглядеть свои эмоции. Поэтому смена темы показалась ему отличной идеей. Он обдумает все после, а пока… — Странно, я думал, для тебя это будет более чем очевидным. Люди будут выбирать между Мадарой и твоим братом. И знаешь, мне вдруг стало интересно… Кого поддержишь конкретно ты? Не из долга, а по велению сердца. С этими словами брюнет прикрыл глаза и приложил руку к груди. Это был сложный вопрос, на который Харука не могла дать однозначного ответа. Благоразумно промолчав, она поднялась с края фонтана и медленным шагом отправилась обратно к работающим с тканями служанкам, продолжая размышлять о вопросе управления. — В свое время, дядя дал мне прочесть одну книгу, — рассказывала та Изуне, не сомневаясь в том, что он следует за ней. — Так вот, вспомнив её сейчас, думаю, что для поселения со столь экстравагантным предназначением, сложно выбрать какого-то одного определенного человека для управления делами. Мне кажется, что этим должен заниматься совет, в мирные времена. Даже у главы клана всегда есть рядом советники, но окончательное решение, каким бы они, ни было, всегда принимает глава, что я считаю не совсем правильным. Ведь он изначально склонен сделать тот выбор, который ему больше нравится. Но если решение принимает совет — то итог зависит от решения большинства. Больше точек зрения — охват более широких вопросов. Химе клана Сенжу даже не замечала, что именно говорила. Слова просто вылетали, формируясь в предложения, выражающие полет мыслей. Девушка покраснела, опустив взгляд к земле. — Что это я? Какие-то глупости несу. Не обращай внимания, — губы растянулись в извиняющейся улыбке. — И я же женщина, тем более, не куноичи. У меня нет прав выбирать. Моё слово ничего не изменит. — И все же, мне было интересно тебя выслушать, — мужчина улыбнулся, задумавшись, можно ли считать подобное предательством? Но после долгих раздумий должен был признать, что нет. Каждый имел право на свою точку зрения, и Харука озвучила то, что казалось ей правильным. По мнению Учихи, лучше главы, чем его брат, для деревни нельзя было желать. Да и к тому же — это бы значительно укрепило положение их клана в деревне. Сомнительно, что Хаширама будет принимать решения, выгодные для Учих. За этими мыслями, он едва не пропустил момент, когда Харука подошла к своим покоям. Поймав девушку за руку, чтобы привлечь внимание, Изуна погладил ее запястье и разжал пальцы. — Дальше мне нельзя, — мужчина кивком головы указал на покои химе, из которых выглядывали любопытные служанки. Не удержавшись, он весело им подмигнул и отбросил волосы, убранные в хвост, за спину. — Через полчаса церемония, думаю, тебе стоит подготовиться. Не опаздывай, этого мой брат тебе уж точно не простит.***
Вид, открывающийся с горы — на которую в своё время привел Харуку Бьяко и на вершине которой было организовано празднество — был всё так же прекрасен, не смотря на то, что вместо Луны на небосводе сейчас сияло яркое Солнце. Но почему-то именно сейчас это никоим образом не радовало. Прошло практически два часа, с тех пор, как люди избрали её брата на должность первого Хокаге. И празднование было в самом разгаре. Высокопоставленные члены всех присоединившихся кланов вели светские беседы среди серых камней и зеленой травы, в то время как обычные шиноби во всю веселились у подножия горы. Оттуда постоянно доносился звонкий смех и музыка. — Они же шиноби, разве нельзя вести себя потише? — раздраженно пробормотал Тобирама, подходя к сестре и точно так же заглядывая на происходящее с обрыва. Этот оскорбленный тон невольно вызывал улыбку. — Напомнить ли тебе, как в детстве мы сбегали из дома, чтобы точно так же пошуметь в компании деревенских? В то время именно тебя называли самым громким, — сказала Харука, украдкой поглядывая на брата. На алебастровой коже выступил очаровательный смущенный румянец. Одна из проблем альбиносов — если уж ты краснеешь, то скрыть это фактически невозможно. Именно поэтому Тоби всегда старался контролировать себя и свои эмоции. Химе так долго его не видела, что едва не расплакалась, когда на церемонии выборов ей пришлось стоять с ним рядом и не иметь возможности элементарно сказать «Здравствуй». Поэтому теперь, когда обязывающий церемониалу этикет их не сдерживает, девушка бросилась брату на шею, крепко сжимая его в своих объятиях. — Я так скучала, — тихо прошептала она, шмыгнув носом от подступивших слез. Тобирама, утешая, погладил сестру по спине и, вспомнив, что они находятся на людях, отстранился первым. — Знаю, — сказал он, вытирая скатившуюся по щеке слезинку с её лица. — Я тоже скучал. У тебя всё хорошо? Тебе запрещают писать письма? Я так ни одного от тебя не получил. — Сейчас уже всё хорошо, — заверила та брата, скрещивая руки на груди и бросая взгляд на глав кланов, их жен и приближенных. Девушка невольно вздрогнула, когда наткнулась на черные омуты супруга, внимательно наблюдающие за их беседой с Тобирамой. Робкая улыбка появилась на губах и принцесса вернула все своё внимание родственнику. — Правда. Просто я… — Злилась, — на одном выдохе заключил мужчина и ей оставалось только кивнуть. — А почему «сейчас всё хорошо»? Было по другому? Он плохо к тебе относился? — Не то, чтобы… — Харука вздохнула. — Послушай, всё в полном порядке. Да, в начале мы немного не ладили друг с другом. Но это в прошлом. В конце концов мы пришли к взаимопониманию. Мадара злился. Жена пропала почти сразу, после начала празднества. Не попадался на глаза и белобрысый крысеныш Тобирама, что наводило на весьма нелицеприятные мысли. От людей удалось узнать, что этих двоих видели у обрыва, на краю горы, на которой позже — по задумке Мадары и Хаширамы — будут высечены лица легендарных шиноби деревни. Туда мужчина и направился. Что же, весть оказалась верной. Харука о чем-то разговаривала со своим мерзким братцем, расточая улыбки и, то и дело, касаясь его руками. Тобирама заметил его первым и замолчал, пытаясь высверлить во лбу Учихи дыру, своим пристальным взглядом. Вскоре и его супруга соизволила обернуться, и теперь напоминала кролика перед удавом. Приблизившись, Мадара взял химе за запястье и дернул к себе: — Полагаю, нам нужно поговорить. Девушка во все глаза уставилась на внезапно появившегося супруга. Да, она видела его в толпе, но и не предполагала, что он решится подойти. Рука онемела от слишком сильных пальцев Мадары и химе невольно поморщилась, но практически сразу скрыла выражение своего неудобства. — Мадара-сан, — весьма холодно поприветствовал супруга сестры Тобирама, скрещивая руки на груди. — Какая встреча. Учиха презрительно хмыкнул, и завел Харуку за спину, практически полностью скрывая от взора братца. Смерив того безразличным взглядом, как очередного червяка под подошвой сандалий, он все же холодно ответил: — Весьма неприятная, стоит заметить. И, Тобирама, я обращался не к тебе, — Мужчина чуть расслабил руку, которой сжимал женское запястье и обернулся. — Харука, мы уходим. — Не слишком ли ты груб с моей сестрой? А, Учиха? — едва ли не прорычал Тобирама, когда его сестра открыла рот, чтобы попрощаться. Напряжение в воздухе нарастало и она могла даже предсказать, что ничем хорошим этот разговор не закончиться. — Тоби, не надо, — осторожно попросила Харука брата, выглядывая из-за плеча Мадары. Она не хотела, чтобы всё закончилось дракой или еще чем похуже. Ведь Тобирама всегда достаточно однозначно высказывался в сторону клана Учих. И вряд ли его отношение к ним изменилось после свадьбы. Зная его, девушка могла сказать, что едва ли все не стало только хуже. — Это не твое дело, Сенжу, — выплюнул мужчина, опасно прищурившись. Попытка супруги разрядить обстановку, раздражала. Особенно этим приторно сладким сокращением «Тоби». — Харука, уходи. С тобой мы говорим чуть позже, — недобро произнес Мадара, вынимая кунай и в предвкушении облизывая обветренные губы. Младшая из Сенжу ошалело смотрела на то, как брат — подобно супругу — хватается за оружие, не сводя с него пристального взгляда. Сердце отчаянно забилось в груди, а все мысли покрылись странной дымкой. Мадара, в своей жажде крови, отпустил супругу и та, повинуясь внутреннему голосу, мигом рванула вперед, путаясь в пышных юбках. Встав между мужчинами, она строго посмотрела на каждого. — Вы, что, действительно собираетесь подраться? Здесь? На глазах у всех кланов и на глазах людей Даймё?! Император разрешил основание деревни только на том основании, что между нами заключен мир, разве вы забыли? Хотите разрушить то, над чем трудились годами, в один момент? Харука не могла поверить, что они и правда устроили нечто подобное в разгар празднования. Мальчишки в любом возрасте — что с них взять? Всего на мгновение, девушка почувствовала, как сердце будто остановилось в груди, сбив свой ритм, и практически сразу тут же забилось вновь. Перед глазами заиграли разноцветные блики и она пошатнулась, приложив ладонь к своему лбу. — Для чего этот спор? — продолжала гнуть свою линию принцесса, пытаясь образумить этих вояк. Она подняла свой взгляд к брату и поняла, что практически не видит его лица. Перед глазами всё расплывалось. — Ради меня? Я того не стою. На нас же уже смотрят, Ками-сама! Кивок в сторону гостей, чьё внимание было привлечено странными звуками, доносившимися со стороны обрыва. Вон и Хаширама с Мито сверлят их компанию обеспокоенными и недовольными взглядами. Рядом послы Даймё, что не понимают, что происходит. А чуть дальше… Бьяко. Харука отшатнулась назад, когда встретила внимательный и ничуть не обвиняющий взгляд каре-зеленых глаз. Рыжие волосы растрепал ветер, а на тонких обветренных губах появилась ободряющая улыбка, словно говорящая: «всё в порядке, ты всё делаешь правильно». Но земля как-то внезапно ушла из под ног. И в следующее мгновение девушка уже летела вниз — навстречу ветру. Она успела лишь приглушенно взвизгнуть от страха, прежде чем темнота застелила взор, и все ощущения куда-то исчезли. Мадара среагировал в последний момент, подхватывая стоящую к нему спиной супругу и растерянно моргая. Попытка Тобирамы приблизиться была встречена громким рыком. Он никак не мог понять, что же произошло. «Великие предки, что же делать?» Пока Учиха размышлял над этим, несомненно, важным вопросом, действующих лиц прибавилось ровно на три единицы. И если Хаширама и Мито сверлили его гневными взглядами, то странный рыжеволосый мужчина присел рядом, протягивая руки ладонями вверх. — Я медик. Позвольте мне осмотреть девушку, — спокойно произнес он и, не дожидаясь разрешения, взял руку девушки, для видимости прощупывая пульс на запястье. Харука была бледна, а кожа стала очень прохладной. Ему не нравилось то, до чего они ее довели. Мужчина прощупал карманы кимоно и незаметно для глаз прочих извлек маленькую склянку с красной жидкостью. «Значит, она все же решилась» — мелькнула запоздалая мысль. Вынув плотную пробку из склянки, Бьяко подложил руку под голову химе и чуть приподнял. — Что вы делаете?! — возмутился Тобирама, внимательно следя за каждым действием незнакомца, а рука Мадары сомкнулась на запястье сомнительного медика. Он его не знал, и ,следовательно, не доверял ему. — Девушка в положении. А это поможет, — не слишком дружелюбно отозвался Бьяко и, пользуясь всеобщим шоком, влил содержимое склянки меж губ Харуки и принялся за массаж горла, стимулируя глотательный рефлекс. Лишь убедившись, что та проглотила то, что он ей дал, Бьяко виновато склонил голову. «Прости девочка, что делаю этот выбор за тебя, но так мне будет спокойнее» — несколько поздно пришло раскаяние. — Я сделал все, что было в моих силах. Она нуждается в покое и уходе, — произнес рыжеволосый, поднимаясь на ноги и покидая переваривавшую новости компанию.***
Мадара мерил шагами собственные покои, дожидаясь вердикта клановых медиков. В дверь тихо постучали. — Войдите, — как можно более спокойно произнес Учиха, складывая руки за спиной. Вот только посетитель, а вернее посетительница, оказалась весьма неожиданной. — Ты?! — только и мог удивиться Мадара. — Я, — утвердительно кивнула женщина, без всякого стеснения проходя вглубь комнаты и с интересом оглядываясь вокруг. — И мне бы очень хотелось с тобой поговорить, — фыркнула Мито, остановившись возле столика и покачав пальцами небольшую статуэтку. — Разве у нас остались общие темы, после того, как ты выбрала его? — мрачно спросил Мадара, но выгонять посетительницу не стал, присаживаясь на край кровати. Давно им не удавалось поговорить без свидетелей, и Учиха кожей впитывал этот момент. — Я никогда не выбирала, тебе ли не знать. Впрочем, не буду лгать, будто огорчена таким поворотом в своей жизни. Я действительно полюбила Хашираму. — Осмотревшись, Мито плюхнулась в кресло и подобрала под себя ноги, ненадолго оставив в стороне этикет. Перед старым другом можно было не притворяться. Некоторое время эти двое провели в молчании. — Я хотела бы поговорить о твоем отношении к супруге, — словно невзначай начала Узумаки. — Я помню тебя совсем другим. Ты мог часами наблюдать за звездами и рассказывать удивительные истории. А сейчас? Что с тобой стало?! Твоя жестокость не знает никаких границ, а собственная супруга боится даже взглянуть на тебя лишний раз! Почему ты стал таким? — Я повзрослел, — отрезал мужчина. — И сделать это меня заставило твое предательство, Мито. Какого мне было, влюбленному в тебя, видеть, как ты вручаешь свою жизнь моему лучшему другу? И вновь тишина, которую они не рисковали нарушать. — Можешь не отвечать, — Мадара небрежно махнул рукой. — Не думай, что я живу воспоминаниями. Мы с Харукой сумели найти углы соприкосновения и я не причиню ей вреда. Но и любить я её не обязан. — Знаешь, ты действительно изменился. Я надеялась, что где то там, под всей этой ледяной броней, все еще бьется доброе сердце, но я ошиблась. Ты превратился в настоящее чудовище, мне жаль Харуку. — Мито решительно поднялась со своего места, гневно сверкая глазами: — Надеюсь, что наследник заставит тебя хоть немного одуматься. Эти слова красноволосая произнесла, приблизившись к вставшему со своего месте Учихе и ткнув пальцем в его грудь. И именно этот момент выбрал Изуна, чтобы ворваться в комнату к брату. Он был весьма обеспокоен срывом церемонии, каким-то образом связанным со здоровьем химе Сенжу и желал все узнать из первых рук. И чего он никак не ожидал, так это встретить в личных покоях своего аники супругу Хаширамы. Тем более в такой двусмысленной позиции. Ещё её ко всему прочему не хватало. — Мадара? Я не вовремя? — в замешательстве спросил мужчина, надеясь, что все его догадки ошибочны. — Ты хотел со мной поговорить? Мито-сан уже уходит, проходи, — старший Учиха едва заметно улыбнулся брату и бросил на Узумаки предупреждающий взгляд. — Ты прав, нам больше не о чем говорить, — фыркнула Узумаки и гордо удалилась из помещения. — Брат, что она здесь делала? — осторожно поинтересовался брюнет, присаживаясь подле Мадары. — Приходила поздравить, — легко сорвалась ложь с языка старшего Учихи. — Но с чем? — Харука носит в себе моего наследника. — Ч-Что? — Изуна и сам поразился тому, как сипло прозвучал его голос. Он не верил — не хотел верить. «И почему так больно?» — Ты в этом уверен? «Мадара, молю, скажи, что ты просто пошутил,» — крутилась мысль в голове младшего Учихи. — Абсолютно, — Мадара упал спиной на постель, ничуть не стесняясь своего младшего братишки. Перед ним можно было показать свою слабость. — Да и почему ты переживаешь? Она выполняет свои обязанности передо мной, как перед своим супругом. — А если ребенок не от тебя? — ушел от неудобных вопросов мужчина. — Что ты имеешь ввиду? — Мадара резко приподнялся на локтях и вскинул голову. Мысль о том, что отцом ребенка был кто-то другой — на что намекнул его брат — отчего-то вызывала неприятные и довольно болезненные ощущения. И он определенно желал знать — откуда такие нелепые выводы? — Их отношения с Тобирамой очень странные. Брат, ты обращал внимание, как она на него смотрит? Подумай, вот уже несколько дней наши кланы совместно готовятся к церемонии. И сегодня выясняется, что Харука-химе ждет ребенка. Так, где гарантии, что они с этим ублюдком, не… — Замолчи! — резко припечатал старший брюнет. — Разве не ты был все время с Харукой? — Да, это так, но… — А раз это так — все твои предположения абсурдны, — Мадара вздохнул и обнял отото за плечи. — Я понимаю, что ты беспокоишься за меня Изуна, и я очень благодарен тебе за все, что ты делаешь. Ты — лучший брат, какого только можно пожелать. Я уже говорил тебе, что доверяю ей — она это заслужила. И у меня в голове не укладывается, как ты мог подумать, что она и Тобирама… Они же родственники, в конце-концов! — Ты прав, брат, ты прав, — грустно произнес Изуна, выбираясь из объятий Мадары, сулящих безопасность и защиту. Брюнет чувствовал себя разбитым и абсолютно уничтоженным этими словами. Это был конец, всем его надеждам и мечтаниям. Полный крах. Но, даже находясь в столь отчаянном положении, он не собирался сдаваться. В голове зародилась идея. — Знаешь, пожалуй, пойду, поздравлю Харуку. — Это было бы замечательно, — кивнул Мадара. Изуна вышел за дверь и прислонился к ней спиной, до боли стискивая руки в кулаки. Он мрачно шел по коридору к покоям, где должна была находиться Сенжу. Пару раз его пытались окликнуть, но он не слышал, идя напролом к своей цели. Вот искомая дверь уже перед ним и он коротко стучит и входит, не дожидаясь разрешения войти. Харука читала книгу. Но вот она откладывает ее и ласково улыбается. А ему больно видеть эту улыбку. Взяв себя в руки, брюнет присел на край кровати и глубоко вдохнул: — Поздравляю тебя, Харука. Теперь ты будущая мать наследника. - Да, мне уже сказали, — принцесса поджала губы и нахмурилась. — Только как-то всё странно… — Почему ты так считаешь? — поинтересовался Изуна, рассматривая свои руки. Надо же, он даже не заметил, что поранился собственными ногтями. Хотя, что такое боль физическая, в сравнении с тем, что творится в душе. — Разве это не закономерный итог ваших ночных встреч? — Да, это так, но… — Харука неуверенно опустила взгляд на свои колени, спрятанные под слоями теплых одеял. Она столько раз говорила служанкам, что с ней сейчас уже всё в полном порядке — она чувствовала себя, как никогда лучше, но те лишь продолжали повторять, что Мадара-сама велел соблюдать все советы ирьёнинов. Поэтому пришлось лишь смиренно согласиться. — Просто Мито и Хаширама ни один год пытаются зачать ребенка — но всё в пустую. А здесь — прошло только три месяца с момента нашей свадьбы. Голос девушки утих, когда она вспомнила о прошедшем сроке. И, правда, — ровно три месяца. Значит, сегодня она должна дать Бьяко свой ответ. И если раньше она бы без промедления рискнула всем, чтобы вырваться на свободу, то теперь поступить так она не могла — не имела права. Теперь она отвечает не только за себя. Зубы сомкнулись на нижней губе, как часто бывало, когда химе уходила в собственные мысли. А если попросить его подождать? Совсем немного — всего несколько месяцев, до тех пор, пока она не родит. И что тогда? Сможет ли она отказаться от собственного дитя? Ведь, в первую очередь, этот ребенок — часть её самой. Она его мать. Он растет в её утробе. Он чувствует всё, что чувствует она сама. Жизнь приняла весьма неожиданный поворот, которого девушка совсем не ожидала. — Не думай о других, думай о себе, — хмуро посоветовал Изуна, раздражаясь с каждым словом все больше. Как же он хотел, чтобы все это прекратилось здесь и сейчас. Но кто он такой, чтобы мироздание учитывало его желание? — Знаешь, может нам стоит прогуляться? Говорят, что девушкам в твоем положении очень полезен свежий воздух. Харука подняла взгляд на гостя своих покоев и счастливо улыбнулась, отчего её глаза как никогда раньше заблестели. Девушка мигом откинула толстые и душные одеяла в сторону, опуская ноги на слой татами. Схватив с сундука — что стоял в углу комнаты — легкий походный плащ, она накинула его поверх белого ночного юката, а на ноги водрузила простые белые тапочки с вышитыми белыми нитками журавлями. — Вперёд! — весело хихикнула она, отворяя дверь из своей комнаты. — Я согласна на всё! Так надоело сидеть в постели — ты даже представить себе не можешь! А куда мы пойдём? В сад? В деревню? Изуна с удовлетворением следил за сборами девушки. Её вопрос поставил в тупик и он задумался. Место, где им не могли бы помешать. Минута размышлений и оно таки всплыло в памяти. — Думаю, мы сбежим за пределы деревни. Ведь если нас заметят люди брата, то тебя опять запрут здесь, а мне зададут здоровскую трепку за своеволие. Иногда Мадара бывает чрезмерно заботлив, и немного самодур, — пояснил брюнет и обнажил зубы в улыбке. — Пешком или покатать тебя на спине по крышам и деревьям? Харука по-кошачьи улыбнулась и поспешила скорее оказаться за спиной деверя. Приподнявшись на носочках и схватив мужчину за шею, она показывала тем самым, что вопрос Изуны сам по себе был весьма и весьма глупым — можно было бы и самому догадаться, какой вариант она выберет. — Вперед, мой верный конь! Вези своего рыцаря на встречу приключениям! — по-детски игриво заявила принцесса, выбрасывая одну руку вперед, показывая этим движением воображаемое направление их будущего пути. Изуна коротко хохотнул, подхватывая химе под коленками и чуть подбросил, удобнее располагая за спиной. — Прости Мадара, мы сбегаем! — весело заявил он, забираясь со своей ношей на подоконник и выпрыгивая на улицу. Мягкое пружинящее приземление и прыжок вверх, сосредоточив чакру в ногах, запрыгивая на ближайшую крышу. Пятнадцать минут сумасшедшего бега под счастливые повизгивания шатенки и Изуна остановился на краю обрыва, спуская свою ношу на землю. На его лице не осталось и тени улыбки. — А вот теперь, мы можем поговорить по душам. Скажи, Харука, тебе не хотелось бы действительно сбежать? — поинтересовался мужчина, не поворачиваясь к девушке. Улыбка исчезла с лица принцессы, сменяясь на испуганное, паническое выражение. Сердце ухнуло где-то в груди, а ноги сами собой сделали маленький шаг назад. Харука захлопала ресницами, пытаясь прийти в себя. Неужели он как-то узнал о ней и Бьяко? Что же теперь станет с несчастным торговцем, благородно вызвавшимся ей помочь и теперь — из-за неё же — вероятно, попавшем в беду? Сможет ли она хоть каким-то образом его оправдать? — Ч-что ты имеешь ввиду? — нервно хохотнув, спросила Харука, на автомате обхватывая свой живот руками. Она слышала, что у матерей этот жест выходит на инстинктивном уровне — они подсознательно стараются уберечь еще не родившееся дитя всеми силами. Но то, что она сама, буквально спустя пару часов, начнет делать что-то подобное — было удивительно. — О каком побеге ты говоришь? — сглотнув ком в горле, выдавила она. Брюнет резко развернулся лицом к девушке. То, как трепетно та обхватила живот, подняло в нем очередную волну злости. — Я имею ввиду тот побег, который ты совершишь сегодня, — Изуна наклонил голову, позволяя челке падать на глаза, чтобы скрыть их безумное выражение. — Буду откровенен. Я хочу, чтобы ты оставила моего брата добровольно — Т-ты шутишь, правда? — прищурилась девушка, неуверенно улыбнувшись. Ведь и раньше Изуна позволял говорить себе странные, пугающие вещи, которые позже обращал в шутку. — Ты видишь, чтобы я смеялся? — мрачно осведомился Учиха, вскидывая голову и буквально впиваясь взглядом в лицо девушки. — Я хотел по хорошему, действительно хотел. Готов был пожертвовать собой, ради брата. Но ты отвергла мое признание, — мужчина развел руками. — Никто — слышишь, Харука? — никто не смеет находиться к нему столь близко, кроме меня! — Сорвался на крик он, а в глазах мелькнул проблеск шарингана. Харука вмиг опустила глаза к земле, опасаясь встретиться взглядом с тем, кого некогда считала своим единственным другом в поселении Учих. Но как всё обернулось? Её предали. Снова. На сердце появилось еще несколько трещин. И вряд ли когда-нибудь они смогут зажить. Часто дыша, девушка попятилась назад, пытаясь рассмотреть место, в которое попала. Шум воды говорил о том, что где-то рядом точно есть река, а внезапно исчезающие из поля зрения деревья — о находящимся рядом горном обрыве. Водопад! Точно! Харука именно у водопада должна была встретиться с Бьяко, чтобы бежать. Быть может, если он — как и обещал — придет за ней, то сможет помочь? Изуна пугал принцессу как никогда раньше. На глазах навернулись слёзы и она — едва ли раздумывая о последствиях — рванула к знакомому месту. Перед глазами всё расплывалось от слёз, из-за чего девушка несколько раз весьма ощутимо споткнулась, ободрав ладошки о упавшие с деревьев сухие ветки. А из-за рыданий она задыхалась. — Вот дрянь! — выругался мужчина, срываясь следом. Да и куда было изнеженной принцессе до шиноби, закаленного в боях? Догнать ее, оказалось вопросом времени. Он медленно, но верно, загонял девушку к краю скалы, уже не скрывая полыхавшего в глазах шарингана. — Ты не нужна Мадаре! — ласково произнес он, с каждым словом подходя все ближе. — Думаю, он немного расстроится из-за наследника. Но не волнуйся — я люблю брата и найду нужные слова для утешения. — Если навредишь мне — навредишь своему брату, — пятясь назад, пригрозила девушка. Мозг работал на износ, стараясь придумать, как выбраться из столь странной ситуации. — Ты, как никто другой должен понимать, как для него важен этот мирный договор. А я — его залог. — Какая же ты наивная! Плевать он хотел на договор и пошел на эту глупость только из-за Хаширамы! Ненавижу всю вашу семейку! От Сенжу жди одних неприятностей. Он поймет, что ошибся, я знаю. Обязательно поймет! Изуна верил в свои слова. Верил, что Мадара одумается и обязательно поблагодарит после. Но нужно было защитить его сейчас, пока Харука хитростью не привела их клан к краху. — А знаешь, иногда так просто оступиться… — задумчиво произнес мужчина и исчез, чтобы появиться возле удивленной девушки, одним толчком отправляя в пустоту. Взгляд красных глаз проводил ее падение, сопровождаемое криком, который заглушал водопад. Лишь отметив всплеск воды, он удовлетворенно выдохнул и запрокинув голову, посмотрел на небо. — Надо же… Сорвалась. Какая жалость…