Аeternum

      Домой пришлось возвращаться тем же экзотическим способом — через окно. И все это под наставительным взглядом Хаши-нии-сана, пока тот, наконец, не сжалился и не доставил меня в покои самостоятельно. План побега провалился с треском. Да и зоршики эти. Ну, кто меня за язык тянул? Длинные тонкие пальцы смяли ткань юкаты, и в комнате раздался первый всхлип. Я торопливо разделась и юркнула под одеяло, чтобы вволю наплакаться.       Все следующие дни недели смешались в одну картину, повторяющуюся снова и снова. Утреннее омовение, завтрак, вышивка, обед, проведение чайной церемонии, прогулка по саду и сон. И все это под конвоем! А все почему? Потому что Хаши-нии-сан поделился ночным происшествием с Тоби-нии-саном и тот, будучи менее наивным, приставил ко мне охрану. Как я была зла в тот момент не передать словами. Мало того, что продали, так и последний кислород перекрыли.       Я дулась. На братьев, на Мито-сама, которая при встрече одаривала меня укоризненными взглядами, да даже на любимый гребень с сине-зелеными бусинами, который никак не желал держаться в прическе. Словно весь мир в одночасье повернулся против меня. Но и плюс свой в этом фарсе тоже имелся. Вопрос с зоршиками снимался сам собой, ввиду моих ограничений в прогулках. Даже под окнами кто-то прохаживался ночами, проверяя, все ли в порядке с их химе. А как по мне, так я чувствовала себя жертвенным зверем и с появлением ограничений, эти чувства только усилились.       И все-таки этот день настал, пришло осознание, пока я разглядывала себя в зеркало. Служанки постарались на славу, создав из меня воздушную и невесомую принцессу. Я смотрела и не могла узнать незнакомку в отражении. Ярко-красное кимоно с летящими журавлями, было затянуто в талии так туго, что оставалось только удивляться, как кости уцелели. Из выреза виднелись края бледно-розового нижнего юката, придавая образу беззащитности. Волосы убраны наверх и утыканы целой кучей тяжеловесных заколок с подвесками, от чего держать голову прямо становилось неимоверно тяжело. И я была бы довольна проделанной девушками работой, если бы не повод. Так хотелось сорвать все это облачение и как следует по нему потоптаться, вымещая обиду на свою несчастную судьбу. — Харука, ты готова? — послышался голос Хаши-нии-сана за дверью, и звуки его шагов, будто он топтался на месте. Вообще, это было довольно смешно. Как тих и бесшумен был аники на заданиях, так же неуклюж был дома, в кругу семьи. Я отошла от зеркала и села на край кровати, поднимая взгляд к двери. Отвечать брату я не собиралась, свежа еще была обида. За дверью раздался пронизанный печалью вздох, но, так и не дождавшись от меня какой-либо реакции, Хаширама вошел внутрь и всплеснул руками, окидывая меня восторженным взглядом. — Имото, ты настоящая красавица! И так похожа на маму в этих одеждах. — Пф! — Демонстративно отворачиваюсь, но таки краем глаза наблюдаю за братцем, в надежде, что он все еще изменит свое решение. Ага, дождешься от него, как же. Упрямый, как баран, бьющийся об одни и те же ворота. Хаши-нии-сан вновь тяжело вздохнул и заключил меня в объятья, одарив коротким поцелуем в лоб. Как покойницу! Ну да, конечно, к Учихам же провожает, а у этих красноглазых я долго не проживу. Ками-сама, как страшно-то! — Пойдем, уже пора, — тихо произносят губы брата, а я холодею от ужаса. Как? Уже? Я еще не готова. Впрочем, к этому я не буду готова никогда. Что и озвучиваю, на одном дыхании. — Не надо. Пожалуйста, — мой голос сипит от ужаса, словно я очень долго кричала, но аники, кажется, совсем меня не слушает, помогая подняться на ноги, и почти волочет на себе к выходу. Осознав, наконец происходящее, упираюсь ногами в пол, но Хаширама, кажется, даже не замечает этого сопротивления. Ну, почему? Почему меня не обучали искусству шиноби? — Снова капризничает? — догнал их голос Тоби-нии почти у самого выхода, что заставило Хашираму развернуться и кивнуть, состроив брату глаза обиженного олененка. — Ты ее разбаловал, ты и справляйся, — посоветовал Тобирама, не купившись на уловку главы клана. — А ты, Харука, должна вести себя достойно, а не позорить наш клан своими выходками, — нарицательно погрозил пальцем альбинос. — Выходками?! — Я и без того была зла и обижена на братьев, но Тоби-нии лишь подлил масла в огонь своими действиями. Вырвавшись из рук Хаши-сана, я отошла в сторону и уперла руки на поясе, лелея надежду, что это сделает меня более грозной в их глазах. — Это вы позорите клан, отдавая меня в руки врагу! Что бы на это сказали наши родители?! — И топнула ногой, для большего эффекта. — Хватит, Харука! — прикрикнул Хаширама, мгновенно помрачнев. Я же испуганно вжала голову в плечи, напуганная его действиями. Брат и раньше переходил на серьезные тона, все же глава клана как-никак, но никогда он не кричал на меня, даже голоса не повышал. Сжав в кулачках подол кимоно, я опустила глаза в пол, стараясь не встречаться с аники взглядом, но ему этого показалось мало. — Ты выполнишь свой долг перед кланом, хочешь ты того или нет! — Как прикажете, Хаширама-сама, — зло прошипела, окончательно разочаровавшись в брате, и покорно опустила голову, чтобы тот не увидел решимости в моих глазах. Время еще есть, как есть возможность убежать в дороге. И даже если меня поймают, я не могу не попытаться. Я сделаю это, или я не Сенжу Харука!       Покорно иду к выходу под конвоем своих братьев и даже позволяю усадить себя в паланкин, не проронив не слова и нацепив похоронное выражение на лицо. Недостаток воздуха от слишком туго перетянутого пояса лишь добавляет мне бледности, служа завершающим штрихом. Тоби-нии-сан качает головой и что-то шепчет Хашираме, на что тот беззаботно улыбается. Будто и не он вовсе недавно грозно хмурил брови и пугал меня своими криками. Радуйтесь, пока можете. Посмотрим, как потом будете оправдываться перед красноглазыми.       В паланкин заглядывает капитан охраны, проверяя мое наличие, и я чувствую, как «земля» покачнулась, что означало начало пути. На все про все час, быть может, меньше, а потому тормозить я не стала. Для начала сняла все заколки с волос и распустила их пальцами, что значительно облегчило жизнь. По-крайней мере шея перестала сгибаться под весом этой тяжести. Развязываю пояс и снимаю верхнее кимоно, без сожаления отбрасывая яркую ткань. А это к вашему сведению не так-то просто, учитывая тряску паланкина.       Немного подумав, поднимаю парочку самых дорогих заколок и прячу в вырез нижней юкаты, понимая, что в случае удачного побега понадобятся деньги. И меня не волновало, что эти украшения присланы Учихами. Они сломали мою жизнь, они же ее и оплатят. По-моему достаточно справедливо. Осторожно выглянув за ткань, отделяющую от свободы, запомнила расположение охраны и попыталась встать на ноги. Что сказать, с третьего раза мне это удалось, и теперь я балансировала, держась за стеночку, чтобы не вывалиться, раньше времени и все не испортить.       Смотрю вниз и понимаю, что для побега нужно что-то короче, нежели юката в пол и мучительно краснею. Во мне противоборствуют два чувства — природная стыдливость и жажда быть свободной. Естественно выбираю второе, оставив мораль на потом и на некоторое время отпустив стенку паланкина, завязываю полы юкаты узлом, чуть выше колен.       Кое-как пробравшись к выходу, то и дело, спотыкаясь о подушки, зажмуриваю глаза и выпрыгиваю наружу, больно приземлившись на коленки. Но ссадины сейчас волновали меня меньше всего, хотя это действительно было очень больно. Вот только я почувствовала воздух свободы и, вскочив, побежала вперед, пока охрана не пришла в себя.       Бежала я очень и очень недолго. Вот уж кого увидеть в сопровождении я не ожидала, так это Мито. А ведь могла догадаться, что она наверняка изъявит желание сопровождать Хаши-нии-сана. Я говорила, что ненавижу шиноби? Так вот, я ненавижу шиноби! На глаза навернулись злые слезы, пока Мито удерживала меня цепью чакры, давая охране возможность меня забрать и представить на суд аники.       Хаширама был зол. Нет не так. Нии-сан был очень ЗОЛ. Его глаза метали молнии, а рука взметнулась вверх для удара, после чего последовала не слишком сильная, но очень унизительная пощечина. И никто, даже Мито, для которой в моем сердце был пьедестал до небес, ни сказали, ни слова против. — Я предупреждаю тебя в последний раз, прекрати позорить клан, — очень медленно произнес брат, хотя нет, это был глава клана, и сильно встряхнул меня за плечи. — Надеюсь, что Мадара научит тебя манерам, — выдохнул аники и втолкнул меня обратно в паланкин, заставляя глотать слезы. Но в одиночестве меня оставлять после подобного явно не собирались, потому, как минутой спустя, ко мне присоединилась супруга брата. — Я приведу тебя в порядок, — сообщила Узумаки, сурово поджав губы. Я же просто промолчала, не желая вступать в диалог. А потому позволяла Мито одевать меня как куклу, глядя в одну точку. Последний шанс спастись обернулся ничем, а потому, происходящее не имело более никакого значения. Нет, я не сломалась, просто была опустошена. — Знаешь, — уже спокойней начала Узумаки, приводя в порядок волосы. — ты не права. Я тоже вышла за твоего брата для поддержания союза между нашими кланами и сейчас ни о чем не жалею. Вместо того, чтобы совершать глупости очертя голову, лучше присмотрись к своему жениху. Уверена, ты найдешь в нем не мало плюсов. — Единственный плюс Мадары, крест на его будущей могиле, — огрызнулась я, возмущенная подобными словами. Как можно было сравнивать ее доброго и надежного нии-сана с этим красноглазым чудовищем? — Не говори глупостей, — раздраженно произнесла красноволосая куноичи и больно дернула за прядку волос, заставив зашипеть. — Запомни, только от тебя зависит то, как к тебе отнесется будущий супруг. А ты уже показала себя глупой и избалованной, своим скандалом на заключении договора. Опозорила не только себя, но и братьев. — Мито убрала в прическу последнюю прядь и протянула руку за заколками, которые пришлось вынимать из выреза и таки отдать куноичи. Та тут же вставила их в прическу и отстранилась.       Остаток пути мы провели в молчании. Я не желала говорить с Мито, она не считала нужным тратить свой дар убеждения на меня, посчитав это делом бесполезным и неблагодарным. Паланкин качнулся в последний раз и остановился, после чего куноичи выбралась наружу, взяв руку Хаширамы, предложенную для опоры. Аники требовательно посмотрел на меня, и мне не осталось ничего иного, кроме как повторить действия Узумаки, выбираясь наружу, под обстрел взглядов красноглазых.       Многих из них я не видела, что говорило о том, что на собрании были не все. Но не они меня сейчас волновали, а пугающая фигура будущего супруга, вышедшего навстречу. Я зажмурилась и пропустила тот момент, когда он подошел вплотную. Лишь почувствовала, как теплая рука брата, вкладывает мою кисть в мозолистую ладонь моего кошмара. Сглотнув комок в горле, нерешительно открываю глаза и встречаюсь с черными омутами, в которых сквозит насмешка и легкий налет презрения.       Не особо церемонясь, мужчина передал меня в руки двум черноволосым девушкам, которые ввели меня в особняк. Сам же мужчина остался с братом, что заставило вздохнуть с облегчением. Все-таки о главе клана Учиха ходило множество ужасающих слухов и находиться рядом с ним я откровенно боялась. Девушки упорно вели меня по коридорам, не давая толком осмотреться и запомнить дорогу. Наконец, меня провели в просторную комнату и жестом предложили располагаться.       Обстановка была ничуть не хуже, чем в моей прежней комнате, но настолько иная, что становилось крайне неуютно. Сенжу — дети солнца, а потому мы предпочитали теплые цвета во всем. У Учих же сквозило холодом. Захотелось тут же выйти наружу и убедить себя, что все это страшный сон. Тем временем, одна из приставленных ко мне девушек, принесла мои вещи и обе брюнетки отправились на выход. Лишь одна из них обернулась, чтобы передать распоряжение главы клана. — Вам запрещено покидать эту комнату без сопровождения, приказ вашего будущего супруга, — холодно отрапортовала та, откидывая за плечо смоляную прядь. И бросив на меня неприязненный взгляд напоследок, удалилась. А я забралась с ногами на постель и уронила голову, утыкаясь в колени. Прекрасно, меня здесь ненавидят, но будут терпеть. Просто превосходно. Но что еще хуже, со мной поступили не как с гостьей и будущей супругой, а как с пленницей. Да как он вообще посмел?!       Последним человеком, который появился в моей комнате, была темноволосая служанка с большими серыми глазами. Полукровка, наверное. Ну, или пленница какого-нибудь мелкого клана. Она молчаливо поставила передо мной поднос с обедом и тут же удалилась, вновь оставляя меня наедине с самой собой.       К еде я не притронулась. Более того, несчастный поднос улетел в стену сопровождаемый моим громким яростным криком. Я просто не смогла сдержать эту волну ненависти, когда осознала, что меня, единственную дочь старейшего клана, чьи корни уходят к самому Риккудо, заперли, словно какое-то животное. Присмотрись к супругу. Хах! Что-то не припоминаю, чтобы ни-сан поступал подобным образом.       До самого вечера, пока в комнате вновь не появились те самые черноволосые девушки и не приступили к моим сборам на помолвку, я только и делала, что мысленно металась от горькой жалости к самой себе до планов по умерщвлению всех Учих прямо в стане врага. В один из таких моментов, когда я раскидывала по углам ставшие такими ненавистными свадебные кимоно, из сундука выпал кулон. Я бы и не заметила его, если бы тот не впился в босые ноги.       Горькая улыбка тут же появилась на губах, пока я проводила дрожащими пальцами по холодному металлу. Казалось бы, простой сюрикен, затупившийся со временем. Но сколько воспоминаний он хранит. Дядя подарил мне его, когда мы виделись в последний раз. Тогда он ушел на очередную миссию, но так и не вернулся. - Я вырасту и обязательно защищу тебя! — пыхтела я, пока дядя перевязывал свои раны, полученные в очередном сражении. Мне было так странно видеть, как он шипит всякий раз, стоит ему только позволить себе лишнее движение. Шипит, не кричит и даже не плачет. Я ударялась в слезы по любому поводу, вот таким вот нытиком была. — Я стану сильной и смелой! Больше тебе не придется возиться с бинтами. Никогда! — Спасибо за заботу, Лучик, — рассмеялся тогда дядя и вновь скривился от боли, но все равно заставил себя улыбнуться мне. — Вот только это мне следует тебя защищать, а не наоборот. Я же старше. — И что?! — возмутилась тогда я и тут же подскочила на свои коротенькие шестилетние ножки. Во мне было столько решимости, сколько уже не смогу найти в себе. — Ты старый! А я молодая и крепкая! Поэтому это мне нужно за тобой приглядывать! И не спорь! — Хорошо, хорошо, защитница! — громче прежнего засмеялся он и как-то лукаво посмотрел на меня. Всего на одно мгновение дядя отвернулся, чтобы достать что-то из сложенных рядом доспехов, но почти тут же вернул мне все свое внимание. — Защитник это кто? Защитник это воин. А любому воину необходимо оружие, верно? — Я утвердительно закивала, предвкушая какой-то подарок. Дядя всегда так улыбался, когда собирался мне что-нибудь вручить. — Тогда… — протянул мужчина, одевая мне что-то на шею. Стоило ему убрать руки, как я тут же взглянула на своё новое приобретение. Это был один из его сюрикенов, закрепленный на моей шее с помощью тонкой веревочки. — Это теперь будет твоим оружием. Никогда не теряй его и тогда, ты станешь самым сильным воином в нашем клане. Договорились?       Я сильно закусила нижнюю губу, но слезы все равно накатывали на глаза. Это поистине самый дорогой подарок во всей моей жизни. Я тут же кинулась на дядюшкину шею, обнимая его изо всех своих сил. — Спасибо, — тихо прошептала я тогда, — я не потеряю его. И стану самой сильной, обещаю.       И вот теперь, спустя столько лет вновь смотря на эту вещицу, я начинаю понемногу винить саму себя. Как я могла позволить себе сломаться, только из-за того, что какой-то зазнавшийся петух решил запереть меня? Это еще не конец! Это далеко не конец! Раз не могу сбежать, так пусть сами от меня избавятся. Устрою всем красноглазым веселую жизнь! Они еще пожалеют о том, что решили делать что-то против моей воли.       Красноглазые девушки очень плохо прятали самодовольные усмешки, пока смотрели на моё заплаканное лицо. А я молчала и даже не смотрела в их сторону. Это выше моего достоинства обращать внимание на каких-то мелких прислужниц. Их дело заплетать меня, одевать и красить. А позволят себе лишнего — сами же пожалеют об этом. — Не трогай, — ледяным тоном приказала я девушке, когда та потянулась к сюрикену на моей шее. Брюнетка даже вздрогнула, не ожидала, видимо, что я могу разговаривать в подобном ключе. — Но, госпожа… — начала было она. А я и так всё знаю. Знаю, что он не подходит ни к одному кимоно. Знаю, что подобное не пристало носить девушкам. — Кажется, ты не поняла. — Стальной взгляд скользнул по её ошарашенному лицу. — Посмеешь тронуть этот предмет — лишишься руки. Я ясно выражаюсь?       Она лишь один раз кинула обеспокоенный взгляд своей подруге, что сейчас занималась моими волосами, но все-же склонила в почтении голову. — Как скажете, госпожа.       Только спустя час, в мои покои постучались сопровождающие. «Вас ожидает Мадара-сама» — коротко сообщил один из красноглазых и мне не оставалось ничего другого как подобрать полы своего кимоно и двинуться на встречу врагу. Я воин. Я воин.       Перед тем, как предстать перед семьями, меня привели в небольшую комнату, где мы и должны были ожидать своего выхода к гостям. Мой ночной кошмар стоял, облокотившись о двери, через которые, полагаю, мы и должны были вскоре выйти. Я прошла чуть вперед и остановилась прямо у выхода. Даже было странно разрываться в чувствах. Вроде хотелось, чтобы всё это поскорей закончилось, но с другой стороны уж лучше бы и не начиналось. — Что, решила убить меня прямо здесь? Или до брачной ночи подождешь? — сухо поинтересовался мой будущий супруг. И почему в этой чертовой комнате никого нет? Уверена, при других он бы не стал свой рот раскрывать. Мимолетный ледяной взгляд на Учиху дал понять, что тот имел ввиду выглядывающий из-за ворота кимоно дядюшкин сюрикен. — Убить? — притворно изумилась я. — Что ты! Быть может только лишить возможности размножаться. — Все язвишь, — недовольно хмыкнул тот, вставая рядом со мной. Все-таки ему тоже вскоре придется выходить через эти чертовы двери на эту чертову помолвку. Может подножку ему поставить? А жених тем временем продолжал: — Если продолжишь грубить, я буду вынужден принять меры.       Я не сдержалась и совершенно не весело усмехнулась. — Меня уже продали как родильный механизм для монстра. Поэтому можешь делать, что хочешь. Хуже уже не станет. — О, — внезапно развеселился тот, — тогда, полагаю, ты не будешь против, если я переложу все дела на советников и мы займемся этим вопросом. Пару месяцев, к примеру. Что скажешь?       Я много чего могла сказать, вот только ничего из этого нельзя было произносить перед тем сбродом, что собрался сегодня отпраздновать мои поминки. Кхм, прошу прощения. Мою помолвку, конечно же. Двери отворились и мы вышли к гостям. Раздались аплодисменты и я скривила губы в чем-то плохо напоминающем улыбку. Какой-то мужичок, по-видимому, ведущий сего действа, начал распыляться перед гостями о том, какая же мы прекрасная пара. И что наш союз был избран богами. Ха! Он избран моими эгоистичными братьями, а никакими не богами.       После того, как нас расхвалили всеми существующими эпитетами, началась сама церемония помолвки. Одна из служанок остановилась передо мной с подносом, на котором красовались три пиалы саке. И я, и Мадара должны были испить их, чтобы воздать дань предкам, подарившим нам жизнь, нашему будущему браку, что станет основой для новой эпохи, и нашим наследникам, что пронесут эту честь. А вот зря они принесли мне алкоголь. Я становлюсь неуправляемой, стоит только этой жидкости попасть в организм. Ну, что же сами напросились.       Нанести печати обещания на наши запястья вызвалась Мито-сама. А я демонстративно отвернулась от неё. Не желаю смотреть на эту предательницу. Для церемониального обмена подарками между женихом и невестой, Тобирама передал мне какую-то деревянную шкатулку. Ох, мне пришлось несколько раз кланяться прежде чем вручить, наконец, сие изделие Мадаре. Он тоже всучил мне какую-то шкатулку, которую я точно не стану открывать. А вдруг там ядовитый газ? Или еще какая подлянка?       Думаете после этого нас оставили в покое и дали, наконец, поесть? Ага. Да десять раз! Пришлось целый час улыбаться каким-то незнакомым людям, пока те нас поздравляли с сим знаменательным событием. И это только помолвка! А что будет на свадьбе? Стоп, не будет никакой свадьбы. — Что-то Харука-химе не выглядит счастливой невестой, — заметил какой-то юноша, когда мне, наконец, удалось прорваться к столу с закусками. Все-таки было плохой идеей отказываться от обеда. А то во время поздравлений какой-то супружеской пары мой желудок издал свой громкий вопль о помощи. Ну, хоть сейчас оторвусь. Сколько фруктов! И каких-то маленьких непонятных рулетиков. А все равно, закидываем в рот все, что видим. — Что Вы! — с набитым ртом проговорила я. — Просто до сих пор не могу поверить своему счастью! — У тебя… — начал было юноша и тут же замолчал. Я взглянула на него. А что, симпатичный. Даже не смотря на то, что Учиха. Хотя, надо привыкать, тут красноглазые на каждом шагу. Юноша протянул руку и убрал что-то с моего лица. — У тебя рис к щеке прилип.       Никогда не думала, что буду краснеть по такому поводу. Но он так очаровательно улыбался. А может, он и не Учиха вовсе? Вдруг свезло? Хоть раз в жизни. — Сенжу Харука. — Непонятно зачем протянула ладонь я. Юноша как-то сконфужено уставился на мою руку, но тем не менее пожал её. — Это я знаю, — чуть усмехнулся тот. — Учиха Изуна.       Я обреченно вздохнула, прикрыв глаза. Вот, что значит не везет и как с этим бороться? Мало ему было уродиться красноглазым, так еще и братом моему личному кошмару приходиться. — А вы с ним не похожи, — сказала я, только чтобы сказать. Эта неловкая тишина меня напрягала. Поджав губы, кивнула в сторону жениха, что сейчас о чем-то беседовал с Хаширамой. - Ну, с Мадарой. — Пожалуй, расценю это как комплимент, — мягко улыбнулся тот и увлек меня за собой к выходу на небольшой балкон. Сразу стало легче дышать, когда теплый ветерок начал ласкать моё лицо. Пояс на кимоно был слишком туго затянут, чтобы вдохнуть полной грудью, но и этой малости было вполне достаточно, чтобы почувствовать, что жизнь еще не кончена. — И как мне теперь тебя называть? Сестренкой? — Просто Харукой, — попросила я. Когда он произнес «сестренка», стало как-то не по себе. А еще мне очень многих сил стоило не скривиться после такого. Ну, уж нет. Еще одного напоминания о своем положении я не потерплю. — Хорошо, — кивнул тот, не сводя с меня своего улыбчивого взгляда. А затем добавил: — Харука. <tabНу, вот милашка же! И почему Мадара не может быть таким же? Эх, а можно меня за другого брата выдать?       - Увы, договор уже подписан, — раздался за спиной раздражающе холодный голос будущего супруга. Черт, я последнее предложение вслух что ли сказала? Щеки тут же запылали, вот еще и покраснеть мне не хватало. Хотя, сольюсь с цветом своего кимоно и, быть может, удастся-таки сбежать. — Дорогой! — Приторно-сладко воскликнула я, оборачиваясь лицом к будущему супругу. Улыбку по-шире и хлопаем глазами, будто ничего такого и не произошло. — А что ты здесь делаешь? — Изуна, нужно поговорить, — коротко бросает жених и, смерив меня безразличным взглядом своих черных глаз, уходит. Второй Учиха без лишних вопросов следует за старшим братом и я наконец-таки остаюсь наедине с самой собой. Взгляд невольно падает вниз, за бортики балкона. Второй этаж. И можно было бы рискнуть спрыгнуть, вот только оттолкнули от этой мысли розовые кусты прямо подо мной. Я вздрогнула, вспомнив как вытаскивала колючие шипы из своей драгоценной, и тут же отмела данную идею. Все-таки придется здесь еще задержаться.