Аeternum

      Бледная, почти сероватая кожа, натянутая на череп, темные круги под глазами и на фоне всего этого счастья — яркие алые губы. Красавица, ничего не скажешь. Но, по крайней мере всегда остается надежда, что Мадара, увидев такую меня, сбежит прямо посреди церемонии. Хотя в общем то, я выглядела так все последние дни, после весьма памятного наказания, устроенного будущим супругом. Ничего более унизительного и придумать было нельзя.       Большое додзе, где собрались все члены многочисленного клана Учиха, освещало множество масляных светильников. Настоящая роскошь, можно сказать, и красноглазые явно не бедствовали. Но оценить убранство сего места мне не представлялось возможным, потому как именно сейчас должно было состояться мое наказание за побег прямо с помолвки, в суть которого меня не соизволили даже посвятить.       Было страшно и даже жутко, стоять под насмешливым взглядом Мадары, и не думающим скрывать самодовольную усмешку на тонких губах. Присутствующие тихо переговаривались, бросая на меня злорадные взгляды, а в спину доносились едкие замечания. Вот Изуна шикает на мрачного мужчину со шрамом, криво пересекающим бровь, которые весьма нелестно прошелся по моей личности, и бросает на меня сожалеющий взгляд. Но это все, что он может сделать, и я понимаю, как они в этом похожи с моим братцем Тоби. Теперь, их вражда кажется мне глупой и необоснованной. Или же ее истоки именно в этом сходстве?       Подумать об этом мне так и не дали. Две черноволосые куноичи, которых я совсем недавно поймала на обсуждение возможного «несчастного случая», связанного с моей персоной, схватили меня за предплечья и с силой, ненормальной для девушек, подвели, а вернее подтащили мое сопротивляющееся тело к Мадаре.       -Ну что? Готова понести заслуженное наказание? - смеется этот тиран, заставляя холодеть кончики пальцев, а по телу разливается липкое чувство страха, ставшее для меня уже чем-то привычным и обыденным. – Молчишь? – вновь спрашивает он, а затем смеется. – Ну и молчи, тем лучше.       С опозданием понимаю, что руки девушек, сменяются руками жениха. Рывок, и вот я лежу, переброшенная через жесткое колено, а волосы свешиваются вниз, закрывая лицо и ложась на пол. Прежде чем мне удалось хоть что-то предпринять, как раздался свист воздуха, а на мою правую ягодицу опустился весьма болезненный удар.       Еле удержавшись от вскрика, я закусила нижнюю губу. Этот урод, этот красноглазый ублюдок решил меня унизить. А тем временем последовал еще один удар, под одобрительные смешки Учих, и согласие, что так и только так следует обращаться с зарвавшимися Сенжу. Попытка вырваться не принесла ощутимых успехов, лишь удары, которыми одаривал меня женишок, стали сильнее и звонче. А потому, все что мне оставалось, это попытаться сохранить собственное достоинство, не издав ни звука.       Но все плохое рано или поздно заканчивается. Так произошло и в этот раз. Отсчитав последний удар, Учиха спихнул меня со своего колена на пол и поднялся в полный рост.       -Надеюсь, ты усвоила урок, – безразлично высказался мой ночной кошмар, и тут же забыл обо мне, словно я была букашкой под его сапогом. – Изуна, идем, мы собирались потренироваться, – обратился тот к брату, игнорируя мои гневные взгляды, и вышел с ним за дверь, оставляя среди этого скалящего зубы зверья, которое по какой-то нелепой ошибке считал своей семьей. Хотя и сам не лучше.       -Ох, усвоила "милый", хорошо усвоила и поверь, найду способ достойно расплатиться по этому счету, – тихо шипела себе под нос, уже подходя к выделенным мне покоям. Благо, здесь меня никто не мог услышать.       Служанка еще раз сильно потянула края пояса и я вновь на некоторое время потеряла способность дышать. И все, только чтобы талия выглядела более узкой. Еще один рывок и из груди вырвался сдавленный стон. Кажется, мне даже не нужно было столько страдать из-за глупых попыток побега. Всего-то надо было дождаться дня свадьбы, чтобы меня прямо во время переодевания задушили насмерть.       — И последний штрих, — с улыбкой произносит та самая, совсем юная, чуть глуповатая, но почему-то чертовски сильная служанка. Право слово, сейчас я даже не знаю, кто из нас белее — я или моё кимоно?       Кстати да, Мадара настолько расщедрился, что приволок эту церемониальную тряпку аж из неведомых краев. Ну, не совсем так. Строго говоря она просто была соткана в каком-то далеком городе с трудно выговариваемым названием, которое я так и не смогла запомнить. Просто "порадовалась" подарку, выдавила из себя улыбку мертвеца женишку и ушла в свои покои.       Единственная деталь во всем наряде, которая мне действительно нравилась, это ритуальный кинжал, с рукоятью из кости какого-то животного. На самом деле меня с самого детства волновал вопрос — зачем он вообще нужен? В том смысле, что во время церемонии он никаким образом не используется, но тем не менее обязан находиться на поясе невесты.       Матушка же объясняла наличие этого ножа тем, что некоторым мужчинам совсем не хочется мучиться с бесконечными переплетениями тканей в первую брачную ночь. Как представлю Мадару - сразу содрогаюсь от отвращения.       Наверное, я буду первой невестой в истории клана Учиха, что сделала харакири прямо у алтаря. Рассматриваю белоснежное отражение кимоно в зеркале и невольно усмехаюсь. Кровь и кишки будут воистину прекрасно смотреться на такой ткани. А как будут рады некоторые личности, которые на протяжении долгого времени, пытаются устроить мне несчастный случай. Память тут же поспешила подкинуть один из них, стоило на секунду прикрыть глаза.       Долгое время после наказания, я не решалась покинуть свои покои, не желая слышать насмешек в свой адрес и ловить презрительные взгляды. Но вечно сидеть взаперти было выше моих сил, и, затянув потуже пояс на своем кимоно, я рискнула выглянуть за дверь. Страж, приставленный к моим покоям, недоуменно вскинул бровь, будучи привычным к тому, что я и носа не высовываю.       - В сад хочу, – бросаю короткую фразу, с вызовом глядя в черные глаза. Но тот лишь пожимает плечами, и идет вперед. Наверное, предполагается, что я должна пойти за ним? А вот нет, не пойду. И даже ногой топнула из чувства противоречия. Но мужчину это нисколько не смутило, и тот не соизволил даже обернуться. - Ах, так! – И, смешно наморщив нос, бросаюсь в противоположном направлении, подхватив полы кимоно для удобства.       К удивлению, на пути никто так и не встретился, вот только вышла я не в сад, а на тренировочный полигон. Об этом говорило наличие истертых деревянных столбов, вкопанных в землю и мишеней, в которых были видны едва ли не сквозные дыры, оставленные метательным оружием. И как бы я не ненавидела Учих, не могла не поразиться, с какой тщательностью они обустроили свой полигон. Здесь было все что нужно, и ничего лишнего. В глаза ударил яркий солнечный зайчик, отраженный, от оставленного кем-то, по неосторожности, куная, торчащего в одной из дальних мишеней.       Кажется мои глаза алчно блеснули, и вот я, потеряв голову, бегу через весь полигон, стремясь добраться до вожделенного оружия. А в голове уже выстраиваются в стройный ряд картинки того, как я вонзаю этот самый куная под ребра Мадаре, или же перерезаю его глотку во сне, чтобы его грязный рот больше не смел, выплевывать гадости в адрес моего клана.       Привлекательная железка была уже совсем близко, когда я не глядя под ноги наступила в яму, и, подвернув ногу, рухнула вниз. Наверное, эта нелепая случайность и спасла мне жизнь. Там, где всего минуту назад была моя голова, просвистела огненная техника, опаляя мое распростертое внизу тело жаром. Только после, подняв голову, я наткнулась взглядом на недовольное девичье лицо.       - Что ты здесь делаешь? Тебе запрещено находиться на этой территории, – презрительно бросила куноичи, кривя лицо в недовольной гримасе. А я корила себя за беспечность. Ну конечно, это же Учихи. Такие как они не могли просто забыть оружие, и ставлю все на то, что ножичек принадлежит этой надменной девушке, которая очевидно здесь тренировалась.       - Заблудилась, – буркнула я, поднимаясь на ноги. И пытаясь хоть немного отряхнуть кимоно от грязи, испачкавшей его во время падения. Все-таки любезничать я здесь ни с кем не собиралась.       -Возвращайся назад, если, конечно, не хочешь, чтобы глава вновь тебя наказал, – усмехнулась та, вытащив тот самый кунай и покрутив на пальце, будто в насмешку.       Не считая нужным отвечать на такое хамство, лишь покрепче сжала кулаки и, задрав подборок развернулась. И лишь завернув за угол, остановилась, повинуясь какому-то внутреннему чутью. С улицы раздался шорох, а после донесся и разговор весьма интересного содержания.       -Получилось?- низкий и глубокий грудной голос звучал я явной заинтересованностью.       - Нет. Эта дрянь весьма своевременно упала. Еще бы чуть-чуть, и я бы ее достала. А главное. Никто бы не смог ничего доказать, все таки тренировочный полигон, – ответил тот самый голос девушки, которая ее едва не убила.       - Тс, ты все испортила. Знаешь, чего мне стоило убедить Хикеру спровоцировать ее пойти сюда? – возмутилась незнакомка.       -Ей просто повезло, – ответила ее собеседница, – но ничего, у нас еще есть время.       Я лишь накрыла губы ладонью, и крадучись поспешила покинуть свое укрытие. Стоило как можно скорее попасть назад, под защиту своих покоев., где никому не удастся добраться до меня так просто.       Служанка подводит меня к выходу из комнаты и вручает в руки маленький мешочек-сумочку и веер, с символикой Учих, который она убирает за оби.       — Пусть он раскроется широко и ваша жизнь с Мадара-сама будет так же переполнена счастьем, — искренне желает мне служанка, а я только и могу, что кисло улыбнуться. — Не волнуйтесь, госпожа. Переживать перед свадьбой — это нормально. Перед своей церемонией я едва не выпрыгнула в окно!       — К сожалению, Мадара-сан запечатал все окна на пути из моих покоев до церемониального зала, — сухо и безразлично сообщаю я, вызывая тем самым хрустальный смех у своей служанки. Взглядом еще раз прохожусь по её внешности и задаю вопрос, который начал мучать меня с тех пор, как она сказала, что замужем. — Сколько тебе лет?       — Шестнадцать, госпожа, — почтительно склонив голову, отвечает она. А затем, положив руки на свой широкий пояс, счастливо мне улыбается. — Шизуки-сама говорит, что к октябрю мы с моим мужем станем родителями. Я так счастлива!       Ками-сама! Она же совсем ребенок! Шестнадцать! Шестнадцать!       Проглатываю противный ком, подступивший к горлу, и вымученно улыбаюсь служанке.       — Рада за тебя, — срывающимся голосом говорю я, сама с ужасом понимая, что меня ждет. Ведь пока это все на словах — все кажется не таким уж и страшным. Возмутительным — да. Но не страшным. А вот сейчас, я действительно начинаю чувствовать, как сердце яростно бьется в груди, а колени подкашиваются, не желая делать и шага.       Двери прямо передо мной раскрываются и на пороге оказывается Тобирама.       — Решил причесаться в честь моей свадьбы, да? — пытаюсь пошутить я, но выходит весьма неловко. Как минимум из-за того, что брат смотрит на меня, словно медведь, и я больше не узнаю в нем того милого мальчика, что играл со мной в салки в детстве. Он молча протягивает мне свой локоть и я покорно хватаюсь за него, потому что иначе бы упала прямо на месте.       — А где Хаширама? — тихо спрашиваю я у брата, пока мы идем по пустынным коридорам на встречу моему аду.       — С Мито ожидает тебя в зале, — на удивление спокойно отвечает он. Почему "на удивление"? Ну, может быть потому, что это прозвучало никак не так холодно, как со мной разговаривала семья на протяжении всего последнего месяца, а даже с какой-то теплотой.       Внезапно Тоби останавливается посреди коридора и поворачивается ко мне. Он выглядит взволнованным и его руки больно сжимают мои плечи, пока мы не мигая смотрим друг другу в глаза.       — Если что-нибудь случится... — с запалом начинает Тоби, и я чувствую легкое жжение от подступающих слез в глазах. Так странно. Я думала, что уже выплакала все, что могла. — Если он тебя обидит. Или кто-то другой — мигом пиши мне. Я подарил тебе почтового сокола. Другим он в руки не дастся, только Сенджу. Поэтому, можешь спокойно отправлять с ним все, что пожелаешь.       Я смотрю на него, как на умалишенного.       Серьезно? Я еще в поместье Сенджу говорила, что Учиха мне не нравится и я не хочу быть с ним, а поиграть в благородство он решил именно сейчас?! В день свадьбы? Когда в этом доме собрались воины двух кланов, а так же все важные шишки страны Огня? Он смеется надо мной?!       Но тем не менее, я не смею на него кричать. Лишь с надеждой смотрю в его глаза, прикусывая нижнюю губу, чтобы та не тряслась так явно.       — Забери меня, — прошу я, перехватывая его ладони и впиваясь в его пальцы, словно в спасательный круг. — Не отдавай меня им. Пожалуйста, не надо.       Брат бледнеет буквально на глазах и, отведя взгляд, качает головой.       — Хаширама — глава клана. Его слово — закон, ты прекрасно об этом знаешь, — сдавленно отвечает он.       — Тогда давай сбежим? Прямо сейчас? Только ты и я. Как в детстве?       Он поднимает на меня взгляд и я вижу блеск слез в уголках его глаз. Ответ виден невооруженным взглядом. Я не хочу слышать это, но он все-равно отвечает:       — Прости, — и наклоняется вперед, чтобы запечатлеть легкие поцелуи на моих щеках и лбу. — Я люблю тебя.       Это было уже слишком. Горькие рыдания сотрясают все мое тело, обтянутое в свадебные наряды, слезы катятся по щекам, смывая макияж, а я, наплевав на все правила этикета, прижимаюсь к груди Тоби, как в детстве. Чтобы он обнял меня, чтобы защитил. Я зажмурю глаза и все станет как прежде. Пусть все станет, как прежде.       — Почему так долго? — раздается раздраженный и такой ненавистный мне голос.       Отпрянув от Тобирамы, я поворачиваюсь к Мито и утираю дорожки слез с щек. Женщина недовольно вздыхает и подходит ближе, чтобы за руку увести меня в ближайшую пустую комнату. Узумаки кинула недовольный взгляд на Тоби и вновь сосредоточилась на порицании моего поведения.       Она весьма грубо усадила меня на стул, распечатала из свитка набор косметики и принялась вновь приводить меня в приличный вид. Но прежде, чем начать, она призвала одной из своих техник ласточку, которой вручила небольшую записку, после чего птица улетела. А я даже не собиралась что-то у неё спрашивать или пытаться отвечать на её вопросы. Теперь она для меня чужая. Знать её не хочу.       Когда все было закончено и мы вновь появились в том самом пустынном коридоре, ведущем в церемониальный зал, то Тоби мы не увидели. Зато встретили вновь недовольного Хашираму, скрестившего руки на груди. Я отвела глаза, не имея и малейшего желания встречаться с ним взглядом.       — Ты вновь доставляешь неприятности? — суровым, и в то же время несколько уставшим тоном спрашивает он. А я готова визжать от обиды.       Вот всегда он такой. Старший и серьезный брат. Почему Тоби смог переступить через свою гордость и неприступность, и показать, что ему не плевать на меня, а он не может? Почему он вновь ведет себя так, словно мы и не семья вовсе. Почему он не может хотя бы подбодрить меня? Разве он не видит, как мне страшно? Разве я многого прошу?       — Знаешь, братец, ты просто самовлюбленный и мерзкий слизняк, вот что! — с нескрываемой злобой и яростью почти рычу я ему в лицо и, взяв в руки весь тот ворох нижних одежд, бегу к церемониальному залу. И плевать, что я только что оскорбила главу клана. Отныне я Учиха, а они с Сенджу на ножах, верно?       Раз не могу этого избежать, то хотя бы сделаю так, чтобы этот кошмар поскорее закончился и Хаширама свалил из моей жизни раз и навсегда. Вместе со своей Мито. Скатертью им дорожка!       Влетаю в зал, словно ураган. Мигом нахожу взглядом разговаривающего с кем-то Мадару и место, где ожидают своего часа жрица и священник. Пересекая широкими шагами комнату и лавируя между пораженными гостями, я подхожу к Мадаре, изо всех сил хватаю его за запястье и тащу к алтарю. В конце концов, я имею полное право так себя вести, особенно после ужина в его компании, произошедшего накануне.       Сидя на коленях перед низеньким столиком, я сверлила взглядом деревянную поверхность. Руки, лежащие на коленях, нервно стискивали ткань ночной юкаты, в которую меня успели переодеть юные служанки. И спрашивается, почему именно сейчас этот тиран изъявил желание познакомиться поближе?       -Через пару дней наша свадьба, и я хочу кое-что прояснить, – словно прочитав мои мысли, ответил Мадара, – а в иное время я крайне занят.       -И что же это за моменты? – обреченно интересуюсь, отрывая взгляд от крышки стола, и нерешительно подняла чашку с горячим, свежезаваренным чаем.       -Чтож, Химе, – последнее слово красноглазый произнес с издевкой, – ты должна понимать, что твоя жизнь в клане должна быть тихой и незаметной. Ты раздражаешь, и как только, ты родишь мне наследника, я куплю тебе дом в какой-нибудь деревеньке, где ты будешь тихо и мирно жить. Это понятно?       Я едва не задохнулась от возмущения. Значит, родить наследника, а потом меня можно выкинуть на помойку? Конечно, Учиха выразился несколько иначе, но суть от этого не изменилась. Выкинуть меня, химе великого клана Сенжу. Немыслимое оскорбление. С громким стуком поставив чашку на стол, расплескивая ее содержимое, гневно смотрю на Мадару, который с полным безразличием встречает этот взгляд.       -Значит, от меня нужен наследник? – обманчиво спокойно спрашиваю, смело глядя прямо в глаза. Хотя от подобной смелости все внутри стягивается узлом, а утвердительный кивок мужчины вызывает волну омерзения по отношению к нему. – Ты его не получишь, – резкий ответ, и я тут же сжимаюсь в комок. Опасаясь удара.       - Это мы еще посмотрим, – шипит взбешенный моими словами мужчина, и указывает мне на дверь. – Убирайся.       Эта команда впервые не вызывала ни малейшего желания спорить, слишком уж мне самой хотелось оказаться как можно дальше от своего будущего супруга. Но одно я для себя решила точно, едва выйдя за дверь. Наследника он действительно не получит. Во всяком случае, не от меня. Не зря же я общалась со старой травницей в нашем клане, и нужный напиток приготовить сумею.       Конечно, мои грубые действия ему словно щекотка, но все равно всеми силами показываю женишку, что я дико зла и лучше бы ему не сопротивляться. Хотя, судя по тому, как быстро мы добрались до жрицы, он даже и не думал как-то отвечать на мои действия. Резко разворачиваюсь к нему и встречаюсь с насмешливым и при этом вопросительным взглядом черных омутов.       Горделиво вздергиваю нос и обращаюсь к священнику и жрице, словно к прислуге:       — Начинайте церемонию.       Жрица непонимающе глядит на Мадару, а тот лишь легко кивает, давая своё разрешение. Замечательно! Я, значит, тут становлюсь супругой главы их клана, а мое слово все равно ничего не весит? Ну, с этим мы еще разберемся.       Все то время, пока священник проводил очищающие обряды и жрица спрашивала наши клятвы, наполняя шесть пиал саке, я не сводила взгляда с жениха. И если тот откровенно насмехался надо мной, то я буквально рычала каждое согласие и обещание в чем-то там ему в лицо. И вновь три раза мы должны испить алкоголь, все в ту же честь. И вот теперь, самое интересное: обмен кольцами, нанесение супружеских печатей и первый поцелуй.       И именно в этот момент всю мою решительность буквально выдуло в окно. Потому что... Черт. Я же понятия не имею, как это делается! Хотя, чего я переживаю? В конце концов, это всего лишь Мадара, а не Бьяко, которого мне тогда ну очень хотелось поцеловать.       — Расслабься, — тихо шепчет МНК мне на ухо, прежде чем коснуться своими губами моих.       Что же. Ну, это не так отвратительно, как я могла себе представить, хотя и походило на те поцелуи, которыми мы обмениваемся с Тоби, только вместо щеки, оказались губы.       — Господи, ты вообще женщина? — раздраженно спрашивал Мадара, пока надевал на меня ярко-алое хаори с символикой клана Учиха.       — Если хотелось кого-то опытнее — ты вполне мог жениться на одной из своих шлюх, — отрезаю я, прежде чем повернуться к гостям, уже приветственно хлопающим новобрачным.       Высматриваю в толпе Тобираму, но, к сожалению, вижу только его удаляющуюся спину. Почему он уходит? Перевожу взгляд на Хашираму и замечаю, что выглядит он несколько потрепанным и недовольным. Что опять? Я же вышла замуж за его идиотского Мадару, как он того и хотел. Так какого черта снова это проклятое недовольство?!       Мито вьется вокруг мужа, поправляя выбившиеся края кимоно и растрепавшиеся волосы. Что за черт?       — Поздравляю, Харука-сан! — выводит меня из размышлений голос, раздавшийся совсем рядом.       — Изуна! — радостно восклицаю я, отцепляясь от локтя своего супруга, только чтобы обнять этого мужчину. — Где ты был? Я так и не смогла поблагодарить тебя тогда за...ну, ты знаешь.       Младший Учиха расплывается с широкой улыбке и как-то загадочно посматривает в сторону старшего брата. Тот, в свою очередь, мечет глазами молнии, пытаясь подпалить родственичка на месте. Видимо, семейные проблемы сегодня мучают не только меня.       — Добро пожаловать в клан, — доброжелательно отвечает тот. — Мой брат слишком взревновал свою молодую супругу ко мне и посчитал, что будет разумнее ограничить наше общение до свадьбы.       Я пораженно вскидываю брови и перевожу взгляд на супруга, словно исполин, возвышающегося рядом.       — Это правда? — спрашиваю я, но Мадара даже не думает отвечать, а лишь хватает меня за локоть, чтобы отвести к другим важным шишкам страны Огня с коротким пояснением: "Гости ждут".       Потрясающе! А Изуна-то чем ему не угодил? Он, вероятно, единственный человек здесь, кто не желает мне зла, а он запрещает мне общаться с ним? Серьезно?       Кажется, вместо брачной ночи нас ждет долгий разговор.

***

      — А сейчас, время проводить молодоженов на брачное ложе! — торжественно воскликнула посреди разыгравшегося балагана жрица и гости, откуда-то схватившие горсти сырого риса, стали бросаться им в нас.       Я, на совершенно негнущихся ногах, поднялась со своего места и, словно в трансе, вложила руку в ладонь Мадары, но двигаться с места даже не думала. Элементарно не могла. Лица гостей расплывались, и я никак не могла найти Тоби. Пожалуйста, будь рядом. Пожалуйста.       — Если ты сейчас же не отомрешь, я буду вынужден тебя отсюда вынести, — угрожающе зашипел супруг, мне на ухо. А я, вместо целой бравады оскорблений и прочих нелицеприятных слов, всего лишь уставилась на него, как утопающий на берег. Губы пересохли, в горле застрял ком, все внутренности будто узлом связали.       — Мне страшно, — тихо, почти беззвучно прошептала я, отчаянно цепляясь за рукав своего злейшего врага. А врага ли теперь?       Мгновение и я отрываюсь от земли, оказываясь при этом в крепких руках своего мужа и ночного кошмара. Гости радостно заулюкали, желая нам счастья и целого роя ребятишек, а я стыдливо прятала лицо в ладонях и изо всех сил старалась укрыться от этих взглядов на груди Мадары. Поверить не могу, что это происходит со мной.       Все сон. Всего лишь страшный сон и сейчас я проснусь в своей кровати, в особняке Сенджу и вновь буду готовиться встречать своих братьев с очередных миссий. Снова буду сплетничать со своими служанками и снова буду изображать из себя шиноби, кутаясь в одежды Тобирамы.       Но реальность жестока. Она не желает отпускать меня, заставляя погружаться в отчаяние с головой.       В конце концов, когда Мадара все-таки опустил меня на пол, я с замиранием сердца обнаружила, что мы уже находимся в его покоях. Мрачные, без декоративных излишеств. Несколько сундуков с одеждами и огромный футон посреди комнаты, расшитый розами и алыми веерами. А так же по три свечи в каждом углу, чтобы создать хотя бы некоторое освещение.       Колени задрожали, и я без сил упала на пол, обхватывая себя руками и до боли впиваясь ногтями в плечи. Слезы не думали появляться, лишь рваные вздохи указывали на то, что я все еще жива.       Мадара почти беззвучно закрыл дверь за собой и остановился за моей спиной. Послышался шорох одежды и рядом со мной на пол упало его верхнее хаори и оби. Следом упал пояс от основного кимоно и я зажмурилась, что есть сил.       — Скажи спасибо, что мой дед отменил церемонию консуммации. Иначе, кроме меня, здесь бы толпилось еще половина клана, — холодным тоном заметил супруг, все еще оставаясь за моей спиной. Я искренне старалась заставить себя не дрожать, но ничего не выходило. Разум отказывался воспринимать происходящее, как действительность.       На некоторое время в комнате повисла тишина. Лишь огонь свечей вытанцовывал свои изящные узоры теней на стенах. После чего раздался раздраженный вздох и я почувствовала, как заколки одна за другой покидают плен моих волос, падая все в то же мужское кимоно. Когда же каштановые пряди рассыпались по плечам и мужчина потянулся к воротнику моего хаори, я, наконец, начала овладевать своим телом, а потому резко дернулась в сторону, не давая тому прикоснуться к себе.       Мадара ждал, полагая, что таким образом я даю понять, что хочу раздеться сама. Но нет. Я продолжала сжимать собственные плечи, надеясь, что из-за боли наконец-то проснусь.       — Ты же понимаешь, что с твоего согласия или без него, это все равно произойдет? — устало и очень тихо спросил мужчина, а я закрыла глаза. Не станет же он брать меня силой? У него же есть ко мне хоть капля уважения или сострадания? — Мы должны подтвердить брак.       — Или не должны, — сиплым голосом ответила я, не открывая глаз. — Я тебе не нравлюсь, я тебя не возбуждаю, так зачем мучить друг друга? Жрица наверняка еще не ушла. Давай отменим все это? Разорвем брак? Это не сложно...пока.       Он вновь замолчал, но вскоре решился сесть рядом и объяснить:       — Этим браком я, как глава клана, показываю серьезность своих намерений сохранить перемирие. Вы слабы, мы слабы — дальнейшее противостояние закончится лишь полным уничтожением наших кланов. Разве этого ты хочешь? Я — нет. И потом, по возрасту я должен уже обзавестись законным наследником.       Его речь меня не убедила. И быть может где-то на краю сознания я и понимала причины подобного решения, но страх был сильнее разума. Сердце билось в груди так быстро, что казалось еще чуть-чуть и оно просто не выдержит.       Больше разговоров не было.       Мадара вновь потянулся рукой к краям моего кимоно, но вот теперь мои попытки увернуться его не остановили.       — Нет! — кричала я, отмахиваясь и отбиваясь от него, но все привело лишь к тому, что меня повалили на пол, сели сверху и попытались усмирить, стараясь не ранить при этом. Но я изо всех сил продолжала слабые попытки отбиться, словно от этого зависела моя жизнь. Но если Мадаре моё сопротивление, было что слону дробина, то вот его хватка оставляла синяки на моих запястьях.       Когда же кимоно было безжалостно порвано и моей груди коснулся холодный воздух, я что есть мочи закричала, давясь собственными слезами. Мужчина силой развел мои ноги и устроился между ними, но внезапно остановился. В сердцах ругнувшись, он на мгновение отпустил меня и я тут же начала от него отползать, пытаясь закрыть наготу обрывками ткани. Горло саднило от криков, а запястья неприятно пульсировали, напоминая о том, что вскоре на них выступят синяки.       Но Мадара, как бы мне того не хотелось, не ушел, а всего лишь полез в один из тайных карманов его свадебного кимоно, вытаскивая оттуда небольшую склянку с мутной зеленой жидкостью*. Вновь ругнувшись, он залпом осушил склянку, отбросил её в сторону и вновь вернул свое внимание на меня.       Все еще дрожа от страха, я начала в панике озираться по сторонам. Выпрыгивать из окна — не вариант, как минимум потому, что покои Мадары находятся на четвертом этаже и я просто напросто разобьюсь насмерть. Тем более, что они наверняка тоже запечатаны. Оставалась только дверь.       Нащупав рукой подушку, я изо всех сил кинула ею в супруга и рванула к двери. Но разве может набитая перьями ткань остановить главу клана шиноби? Отмахнувшись от моего снаряда, Мадара схватил меня за щиколотку в тот момент, когда рукой я уже тянулась к ручке двери. Громко вскрикнув, я вновь повалилась на пол, больно ударяясь локтями и головой. И не оставляя возможности вновь подняться, мужчина уже вновь нависает надо мной и чувствую, как его член упирается в мое бедро.       Совершенно не обращая внимания на мои жалкие попытки освободиться, супруг одним движением раздвигает мои ноги и врывается внутрь. Боль затуманивает взгляд и заставляет кричать и рыдать. Не найдя ничего другого, я впиваюсь ногтями в его руки, надеясь тем самым хоть немного притупить это отвратительное чувство.       Меня будто разрывают изнутри, но супругу, кажется, на это совершенно плевать. Захлебываясь слезами, я умоляла его прекратить, остановиться. Но резкие движения продолжались, кажется, целую вечность. Когда очередной болезненный крик готов вновь вырваться из моего горла, Мадара припадает к моим губам, вновь врываясь внутрь. Наверное, эти поцелуи должны были утешить меня или отвлечь от ужасающих ощущений, но этого не происходило.       Его губы целовали мои скулы, спускались по шее к ключицам и смыкались на груди, порождая странные ощущения внизу живота. Это было нестерпимо больно, но каким-то краем сознания я хотела, чтобы это продолжалось дальше.       Отрываясь от терзания моих сосков, супруг вновь прокладывал дорожку поцелуев, но в тот миг, когда он уже хотел вновь припасть к моим губам, я открыла глаза и встретилась с кроваво-красными глазами.       Три черные точки кружились, образуя необычный рисунок, который магическим образом пленил меня.       — Расслабься, — просил его вкрадчивый голос, которому я не смела противиться, — все будет хорошо.       Я завороженно кивнула и в этот момент боль ушла. Слезы больше не душили меня, а все крики сменились на блаженные стоны. И теперь я впивалась в его кожу ногтями, чтобы сдержать сладкие судороги и совершенно не думала о том, чтобы вырваться.       Мы кружили по полу в безумном танце, то оказываясь на мягком футоне, то вновь спадая на твердый пол. И как бы мой мозг не кричал мне о том, что это не правильно и так просто не должно быть, я не могла заставиться себя воспротивиться.       И только когда луна вошла в свои полные права на небосклоне и наваждение спало, я поняла, что натворила.       Я мало того, что отдалась этой красноглазой сволочи под гипнозом, так еще и уснула в обнимку! И как бы мне не хотелось подорваться на месте и разбудить это чудовище своими гневными и нелицеприятными речами, почти полностью состоявших из неприличного лексикона Тобирамы, я понимала, что не могу этого сделать. Ноги почти не слушались, низ живота просто горел от боли, между ног жутко саднило, да еще и синяки по всему телу дико зудели. И если я помню, как кровоподтеки появились на запястьях, то вот их наличие на груди, плечах и животе меня сильно удивили.       Одно радовало. Вся спина героя-любовника была исполосована моими ногтями и превратилась в сплошное красное решето. Надо было еще и волосы ему выдрать. Кстати, про волосы.       Лежал Мадара, для исполнения моего плана просто идеально — на боку, обнимая при этом меня за талию. Покрутив немного головой, я обнаружила оби своего кимоно почти у дверей. И драгоценный ножичек лежал рядом, вместе с бесполезным сейчас веером.       Мирно посапывая во сне, Мадара, наверное, грезил сейчас о захвате мира. Это вполне в его духе. Я осторожно, стараясь его не разбудить, вынырнула из горячих объятий, но когда уже хотела подняться, крепкая хватка вновь сомкнулась на моем запястье.       — Куда? — не открывая глаз, почти не двигая губами и еле поворачивая язык, спросил супруг. Вот и попалась.       — В туалет. Спи... Я скоро, — ласково зашептала я и рука тут же оказалась на свободе.       Стараясь почти не дышать и двигаться исключительно на носочках, я закуталась в оставшееся целым хаори Мадары и схватила нож с обрывков моих одежд. Хищно оскалившись в лунном свете, я двинулась в сторону мирно сопящего супруга.       Настала моя очередь мстить, милый.       Несколько резких движений и ворох черных волос оказывается в моих руках но, к сожалению, уже отдельно от своего хозяина. Гадко ухмыляясь, я положила длинный хвост густых волос на место, где я прежде спала, и Мадара тут же прильнул к собственным волосам, нежно их обнимая со счастливой улыбкой на губах.       Мое дело сделано. Вот проснись теперь со стрижкой-каре. Пусть даже это даже и близко не стоит с тем, что ощущаю я, но все равно это тебя унизит, муженек.       Комнату я покинула без проблем, точно так же, как и спустилась на первый этаж. Гости спали пьяным беспробудным сном и сотрясали стены особняка своим громким храпением. Плотнее запахнув полы мужского хаори на своем нагом теле, я двинулась на улицу. Даже ночная стража спали одним большим комком тел, а рядом валялись пустые бутылки саке. Чем не идеальная возможность для побега? И да, пусть я сейчас не подготовлена к такому шагу, у меня с собой ни вещей, ни еды, ни одежды и даже денег нет. Но возвращаться — лишь терять драгоценное время.       И передо мной встало два пути — путь в город или лес. Не долго думая, я выбрала второй вариант. Это намного более безрассуднее, а значит, все решат, что я двинулась в поселение.       Луна ярко освещала мой путь и, не смотря на то, что ветки и колючая трава почти до крови впивались в мои ноги, это было намного приятнее той боли, что я испытала сегодняшней ночью.       Нужно выбраться к какому-нибудь озеру или речке, чтобы умыться. Смыть грязь. Отчиститься от воспоминаний о его прикосновениях. Как можно было меня гипнотизировать? У него совершенно нет ко мне и капли уважения? Или он со всеми своими женщинами так поступает?       Крепко прижимая к себе церемониальный нож, я уверенно двигалась сквозь лес, пока не пришла к речке, которая, спадая в озеро, переходила в реку с еще более быстрым течением. Я шла около полутора часа, но для шиноби это расстояние — сущий пустяк. Поэтому, утолив жажду и умыв лицо, я готова была двинуться дальше, вот только я моментально замерла, заметив знакомую фигуру в нескольких метрах от меня.       — Бьяко-сан? — осторожно позвала я, сама не веря в свою удачу. Сделав шаг из тени, луна мигом осветила его лицо и рыжие волосы. Мои губы расплылись в счастливой улыбке и я бы кинулась ему на шею, если бы это не было не прилично и если бы каждое движение не отзывалось болью в теле. — Что Вы здесь делаете? Вы в порядке? У Вас не было проблем из-за того происшествия?       — Не волнуйтесь, со мной все в полном порядке, — заверил меня мужчина и сделал несколько шагов навстречу. — Чего не скажешь о Вас...       Преодолев последнее разделявшее нас расстояние, рыжеволосый мужчина остановился в полушаге от меня и осторожно убрал волосы с моей шеи, затем чуть отодвинул края ворота и рукавов. Я не отрывала взгляда от его лица и видела, как он хмурится и поджимает губы. И я даже знала из-за чего. Синяки. Вероятно, они стали еще ярче с тех пор, как я сбежала.       Честно сказать, приятно, когда кому-то небезразлично то, что с тобой происходит и кто-то переживает, когда тебе больно. Он нежно взял мою ладонь в свои руки и с какой-то печальной ухмылкой посмотрел на кольцо и брачную печать, горевшую алым, в то время как наносили её черными чернилами.       — Я думал над Вашими словами, — только и сказал он, продолжая играть с моими пальцами. Так легко и ласково, словно весенний ветерок, — и понял, что порой побег, действительно, единственное, что нам остается.       Я хмыкнула.       — Хоть кто-то меня понимает.       — И я хочу помочь Вам, — продолжал мужчина, внезапно подняв на меня взгляд своих зеленых глаз. — Если Вы согласитесь, я помогу Вам бежать.       Это было очень заманчивое предложение и я чуть не выпалила радостное "Да", но затем вспомнила с кем говорю. Бьяко простой торговец. Ему не выстоять, если за нами откроют охоту сразу два сильнейших клана. Я не могу так рисковать. Только не им.       — Если нас найдут, — шепотом говорю я. — Нам обоим не выжить. Я не хочу такой судьбы для Вас. Кланы...       Бьяко лишь ухмыльнулся, вновь возвращая все свое внимание моим рукам. И что интересного он в них нашел?       — Поверьте, если Вы пойдете со мной, то уже никакие, даже самые великие кланы не смогут Вас отыскать.       И хоть он говорил это с улыбкой, предательские мурашки пробежали по моей спине. Меня настораживали его слова. Он явно не говорил мне всего, но и обвинить его во лжи я не могла. Я верила ему, сама не понимая как и зачем. Я же его почти не знаю! Мы виделись всего однажды и вот, спустя месяц он вновь появляется, предлагая мне свою помощь? А не слишком ли это подозрительно?       Но, в любом случае, я уже сбежала. Обратного пути нет. Нужно либо согласиться, либо послать его лесом. Хм. Довольно забавно, если учесть то, что мы и так в лесу. А помощь мне точно не помешает. Я, фактически, голая, абсолютно без каких-либо навыков выживания.       — Вы даже не знаете меня. Зачем Вы все это делаете? — задала я по-детски наивные вопросы, но рыжеволосый даже не думал меня высмеивать.       — Вы птица, пытающаяся выпорхнуть из клетки. Но Ваши крылья и когти слишком слабы. Вы не сможете перегрызть эти прутья без помощи, —вкрадчиво говорил он, словно рассказывая какую-то неизвестную сказку, а я ловила каждое его слово, будто живительный эликсир. — И совсем не важно, какое имя Вы носите. Птицей от этого Вы быть не перестанете. А что касается мотивов... Я одинок. И уже очень долгое время. А каждому в этом мире нужна семья, друг и собеседник. Я надеюсь, что Вы сможете стать для меня таким человеком.       Он замолчал. Молчала и я. А Бьяко все продолжал рассматривать меня, печально улыбаясь при этом. Он убирал за уши пряди моих волос. Проводил прохладными пальцами по синякам, ласкал нежными прикосновениями шею и в самом конце приподнял мой подбородок, легко, словно перышко, прикоснулся к моим губам и чуть отстранился, заглядывая в мои глаза.       — Вы ведь уже все решили, верно? — почти не спрашивая, а утверждая, говорил рыжеволосый.       Я кивнула.       — Я бежала от своего мужа. И обратной дороги у меня нет.       — Мне очень жаль, но Вам придется вернуться к своему супругу.       — Что? — переспросила я, глупо хлопая глазами при этом. Что-то не сходилось. Что-то было не так. — Н-но ведь Вы сказали, что поможете мне бежать. Поможете вырваться из клетки!       — И я не отказывался от своих слов, — ответил он спокойствием на мои восклицания. — Просто необходимо подождать. Я не смогу забрать Вас сейчас. У меня остались некоторые...неоконченные дело.       — Сколько? — потухшим голосом спросила я. Неужели эта пытка вновь будет повторяться? Мне вновь придется возвращаться к этому монстру?       — Три месяца.       — Так... долго. Не знаю, смогу ли продержаться.       Бьяко понимающе кивнул и достал что-то из внутреннего кармана своего кимоно, вложив мне это нечто в руку. На моей ладони поблескивала в лунном свете маленькая темно-зеленая бутылочка, заполненная чем-то очень темным и густым.       — Возьмите это в качестве подтверждения моих слов. Если по истечению трех месяцев Вы все еще будете готовы пойти со мной, то выпейте это и приходите сюда на закате. Если же Вы не придете — я пойму и приму Ваш отказ.       — Хорошо, я сделаю все, как Вы скажете.       Губы Бьяко растянулись в довольной улыбке и мне вновь захотелось его поцеловать. Но нет. Нельзя так набрасываться на своих спасителей, Хару. Нельзя. Держи себя в руках.       — Я провожу Вас, — прервал мой внутренний диалог мужчина и учтиво предложил свой локоть, за который я мигом схватилась.       Путь обратно на удивление, показался мне не таким долгим. Быть может все дело в приятном собеседнике? И вот опять, проговорив всю дорогу я понимаю, что Бьяко вновь ничего толком мне не сказал. Как у него это получается?       Я бежала из сонного особняка и возвращаюсь все еще в царство сна, не смотря на то, что Солнце понемногу начинает подниматься над горизонтом. К Мадаре, естественно, возвращаться я даже не думала. Пусть спит себе в обнимку со своими космами, ему полезно.       Но, стоило мне только переступить порог собственной комнаты, как особняк сотрясся от громкого яростного крика: "ХАРУКА!!!". И вот тогда я поняла, что выспаться мне никак не светит.       — Три месяца, милая. Еще три месяца и все закончится, — успокоила я саму себя и направилась прятать заветный бутылек со странной жидкостью, которую Бьяко строго настрого запретил открывать раньше, чем до того самого дня Х.