Бильбо Бэггинс и Шеролин Тук, или туда и обратно

Любви на свете нет, и верить в неё глупо. Юна, светла, красива - забудь о детских сказках! Не верь в то, что нелепо, И не таи слезы в густых ресницах! Я выберу тебя, сокрыв от всех в объятьях, Прими же мою волю и утешенье в жарких поцелуях.

      - Знаешь, мне кажется, Бургомистр был не слишком рад появлению Короля под Горой и не очень верит в его существование вообще. Да и несколько лесных эльфов, которые также были гостями на пиру в ратуше, в один голос принялись уверять, что гномы - пленники Трандуила, неведомо каким образом сбежавшие из темницы, заключённые в неё за то, что разбойничали в Лесу Владыки, подстрелили одного из его ездовых лосей и не пожелали объяснять, куда направляются, - рассказывал вернувшийся на рассвете дядя, когда, сидя на краю застеленного дивана, я отпаивала его, кашляющего и чихающего, горячим ароматным чаем с анисом и бузиной. - Торин, правда, быстро осадил их, напомнив, что нас незаконно схватили и заточили в темницы без предъявления каких бы то ни было обвинений. Может, Бургомистр сам и был не прочь отправить гномов обратно в темницы Чернолесья, чтобы не портить отношений с Лесным Владыкой, да только народу на пиру было много, люди, увидев Торина да вспомнив былые сказанья, приветствовали его как истинного Короля Эребора. Ведь понятно дело - все они устали влачить нищенское существование, а наследник Трора пообещал им возродить былое, сделать вновь Эсгарот богатейшим городом, в который будут плыть флотилии торговых кораблей, напомнил о том, что Дейл процветал благодаря богатству и золоту Эребора, сказал, что разожжет Великие Кузни Гномов, возродятся ярмарки прекрасных товаров, которые прежде считались Чудом Севера и равных которым нет по сей день. - Не преждевременно ли Торин даёт подобную надежду? - усомнилась я, забирая пустую глиняную кружку и подавая простывшему во время нашего речного побега мистеру Бэггинсу тёплое одеяло, в которое он тут же поспешил закутаться. - Конечно, утомлённые невзгодами жители Эсгарота мечтают о днях благоденствия, но мы ведь ещё даже до Горы не добрались. - Мы уже в двух шагах от нашей цели и будем уповать на то, что дракон всё же давно почил на своём золотом ложе, об ином коли подумаешь, так волосы дыбом встают. А людям, детка, всегда нужна надежда, с ней ведь живётся легче, и самый промозглый и горький день проходит быстрее. Думаешь, как выживали сами гномы после того, как потеряли свой дом из-за алчности и коварства Смога? Полагаю, нелегко было этим великим подгорным мастерам, забыв о былом благополучии и родном очаге, браться за батрацкую работу, чтобы иметь пищу да захудалый кров над головой. И всё же они сумели с гордостью пройти через все трудности и даже устроить себе новый дом в Голубых Горах. Их дух поддерживала надежда, и с этой надеждой они теперь вернулись, чтобы обрести утраченное, войти в Эребор и прикоснуться к сокровищам своего рода. Мне кажется, они имеют право делиться своей надеждой и верой в успех.       Надежда. Во мне она тоже живёт. Когда всё закончится, я надеюсь вернуться домой, уйти в озарённые майским солнцем луга, найти узорную кованую скамейку в ореховой роще и там, среди длинных зелёных серёжек и гуляющего ветра, выплакаться, забыть обо всём, что произошло за последние полгода и сейчас ещё ждёт впереди, вновь стать беспечной девчонкой, которой неведомо большей печали, чем дочитанная книга, в которой больше не осталось тайн, или пригоревший пирог. Я буду шить сестрёнкам платья, расчёсывать их кудри и заплетать им длинные косы. Буду печь пироги с клюквой и даже, когда полуденное небо будет лазурно-синим, я постараюсь не вспоминать его глаз.        Дядюшка, утомлённый бессонной ночью, быстро задремал, я же, поправив его одеяло и захватив пустую кружку, отправилась в простую уютную кухню, которую заливал через высокие окна утренний свет, и очень украшали пучки сушеных, источающих сладковатый аромат трав. В дом Барда вернулся лишь дядюшка; Торина, как и Фили, Кили, Балина и Двалина пригласили квартировать теперь радушные горожане, и, пожалуй, я была этому рада: с глаз долой - из сердца вон, как говорит одна присказка; что ж, поживём - увидим. В доме все ещё спали, я же, тихо напевая песенку о своенравной корове и весельчаке пастухе, найдя нужную посуду и продукты, растопив печь, принялась замешивать тесто для кексов. Вскоре запах выпекаемой сдобы распространился по дому, и первой на него пришла сонная, растрёпанная Сигрид. Попив горячего чаю и болтая о славной погоде и пока ещё тёплой осени, мы начали готовить завтрак.        Следующие несколько дней были удивительно спокойными и размеренными; Оин вместе с Бомбуром, Бифуром и Бофуром тоже съехал в другой дом; под крышей Барда вместе со мной и не на шутку разболевшимся дядюшкой остались Оин, Глоин, Дори, Нори и Ори, в их компании, если конечно не слушать причитаний Глоина о том, что счастливые исподнее не надевают, а ему и снимать-то его доводится только в уборной, всегда было весело, и звучали добродушные разговоры и байки. Я много времени проводила с детьми нашего хозяина и за лечением кашляющего и беспрестанно чихающего дядюшки, а ближе к вечеру к нам заглядывали поболтать и обсудить, как продвигаются дела со сборами в дальнейший путь, остальные гномы. И тогда, когда начинались громкие споры относительно того, какое оружие, какие припасы и в каком количестве нужно с собой брать, я вместе с Кили и Фили, старательно ускользая от пытавшегося поймать мой взгляд Торина, накинув плащ, уходила гулять в город.       Вечера в Эсгароте были необычайно красивы: лучи опускающегося солнечного диска отражались в озёрных водах, и в их бликах деревянные и сложенные из светлого камня дома казались сказочными. Бродя по дощатым узким причалам, мы неизменно выходили на площадь, с северного края которой открывался захватывающий вид на сверкающую заснеженной вершиной Одинокую Гору. Теперь она стала ближе и, вырываясь из вод Долгого Озера, словно беззвучно звала, манила к себе. Конечно, это был лишь зрительный обман; и, когда переправившись к берегу, где раскинулись хозяйственные постройки горожан, мы на пони отправимся к ней, то впереди ещё будет много миль. И всё же мы шли к ней почти полгода, и оставшееся расстояние казалось ничтожным. Любуясь поросшими соснами и ельником, далёкими красноватыми склонами, по которым, сверкая, сбегали ручьи, я понимала, за что мои спутники, ставшие за время пути, наверное, даже больше чем друзьями, так любят Гору. Пару раз, когда с нами отправлялся пройтись и Балин, я видела, как в его серо-стальных глазах стоят слёзы, стоит ему взглянуть на Север, туда, где находились почти незримые с площади Врата Эребора. - Ветер, ветер бьёт в глаза, - потирая лицо руками, повторял гном, но я знала, что вовсе не ветер причина солёной влаги, это всё тоска, ностальгия по Родине, по тому уголку заветной земли, где он родился и вырос. Я сама так же тоскую по дорогому сердцу Уделу и буду, не стесняясь слёз, обнимать каждое деревце родной земли, когда мы с мистером Бэггинсом вернёмся домой.       В один из таких вечеров, проводив меня до дома Барда и забрав с собой ожидающих нас возле узкого крыльца Бильбо, Оина, Глоина, Дори и Нори, гномы отправились в местный трактир, где намечалась очередная шумная пирушка. Я немного постояла у входа, вслушиваясь в крики толстых, горластых чаек. Зная, что дом пуст, так как Баин, Тильда и Сигрид перед ужином ходят к соседке, которая вместе со своими детьми учит их грамоте и письму, а наш хозяин возвращается уже после наступления сумерек, пройдя в маленькую прихожую, я была крайне удивлена громким спором, доносящимся из гостиной, служившей в этом доме одновременно и столовой. Прижавшись к стене, я быстро шмыгнула в сторону кухни и лишь поняв, что не была замечена, глубоко вдохнув, выглянула из-за угла и увидела сверлящих друг друга гневными взглядами Торина и Барда. - Неужели, гном, ты не понимаешь, какую вы навлечёте беду на здешний народ, если разбудите дракона?! Да с чего ты вообще взял, что он мёртв? Реки крови прольются, огонь поглотит Эсгарот, если вы сумеете войти в чертоги Эребора! - Верь во что хочешь, но я уверен как в своих силах, так и в том, что смогу вернуть Озёрному Городу былое великолепие. Разве ты не хочешь, чтобы Эсгарот вновь процветал, разве тебе нравится ваша нищета? Ваш Бургомистр дал полное согласие на наши действия и обещал оказать свою помощь. - Единственное, что влечёт и волнует нашего Бургомистра, это звон золотых монет, из-за его неуёмной жадности простой люд столь беден. Нам не дают свободно дышать, нас обложили огромными пошлинами и налогами! Даже за разрешение выйти в озеро порыбачить мы должны заплатить! - прищурившись, хозяин дома махнул рукою в сторону двери, словно указывая на плещущиеся между сваями серо-синие воды. - Разве ты забыл Дейл?! Забыл, сколько невинных людей спалил в своём пламени дракон? Или ты запамятовал из-за чего всё это случилось? Ну так я тебе напомню! Из-за неуёмных амбиций Короля под Горой, твоего деда - Трора. Он был столь алчен, что за своей безмерной жаждой обогащения не замечал того, что творит, что происходит вокруг! Ты такой же, как и он! Безумная жажда золота у вас в крови! Из-за неё мы захлебнёмся своей кровью!        Увидев, как побелел Торин, я едва не вскрикнула от испуга, лишь чудом успев зажать рот ладонью. - Хочешь поговорить о наших предках, Бард, потомок Гилиона? - вкрадчиво, но от этого не менее грозно, спросил Торин, уже через секунду переходя на крик. - Обвиняешь меня в том, что я не помню уроков прошлого, но ведь именно твой прадед не смог убить дракона! Он выпускал стрелу за стрелой, но ни одна не достигла цели! Говоря о грехах моего рода, не забывай и о своем! - Он пробил брешь в чешуе на груди дракона, - дёрнувшись словно от удара, отступая на шаг, устало покачал головой Бард. - Стрел не хватило, чтобы закончить начатое! - А был ли ты там, чтобы утверждать это?! Пустые домыслы и сказки! - Ты безумен или просто глупец, но у тебя нет права входить в Гору! - Лишь у меня оно и есть!        Зажмурившись на секунду от их крика, я вжалась в тёплую из-за растопленной рядом печи стену и, услышав, как оглушительно хлопнула входная дверь, поспешила к кухонному столу, чтобы нарезать заранее приготовленный для рагу, которое собиралась сварить на ужин, кусок бараньего мяса. - Ты избегаешь меня? - сильные руки легли на мои плечи. - Что случилось? - Отойди, - потребовала я, резким движением схватив скалку, которой утром раскатывала тесто для пирогов. - Решишься ударить меня ею? - почти ехидно усмехнулся Торин, легко разворачивая меня к себе лицом и прижимаясь настолько тесно, что пришлось опереться спиной о высокий стол. - Что ж, давай! Ну же!       Потрясённая его ледяным, источающим презрение взглядом я положила скалку обратно на стол и, молча отвернувшись, упёрлась взглядом в окно, за которым солнце, опускаясь к горизонту, окрашивало лёгкие облака в розовые и пурпурные цвета. - Неужели ты настолько глупа, - склоняясь к моему уху, обжигая горячим дыханием кожу, хриплым, почти свистящим шепотом спросил он, - что решила, будто я поверю в блеф никчемной Лесной Феи?! Ответь мне - настолько?! - О чём ты говоришь? - решившись вновь взглянуть в синие, словно топазы, глаза гнома, я увидела в них горечь и недоумение. - Что тебе ещё нужно от меня? Разве вы не достаточно поиграли, Господин Король Гномов? Чего ещё вы хотите от глупой девки? - Дурочка! - вновь, бледнея, закричал Торин, но в следующий миг вдруг смягчился, рука его легла на мои волосы, нежно гладя и тут же сжимая, наматывая на ладонь собранные в хвост пряди. - Какая же ты ещё дурочка. Я ни на один миг не поверил, что Трандуил устроит казнь, которой угрожал. Это был всего лишь шантаж, блеф. Я знал, что эльф не убьёт тебя. Каким бы самодуром он не был, но не настолько жесток, чтобы поступить подобным образом. - Знал? -почувствовав, как к глазам подступают слёзы, я, зажмурившись, прижала руки к лицу. - Знал? Но я-то этого не знала! Я думала, он и впрямь прикажет меня убить! Думала что ты... - Прости, - перебил он, обнимая меня за плечи, приподнимая и усаживая на край стола. - Мне и в голову не пришло, что ты воспримешь его угрозу всерьёз, для меня была очевидна его игра, поэтому я не стал поддаваться. - Я... - Ты слишком юна и неопытна в подобных вещах, - отстранив ладони от лица, Торин отёр большими пальцами бегущие по моим щекам слёзы. - Гном никогда, даже под страхом смерти, не предаст свою избранницу. - Избранницу? - всхлипнув, я удивлённо всмотрелась в казавшиеся сейчас такими родными наполненные тёплым светом сапфировые глаза. - Ты - моя избранница, - улыбнувшись, кивнул гном, и на его щеках под коротко остриженной бородой вновь проступили ямочки, которые меня так завораживали. - Но разве ты можешь выбрать хоббитянку? - Я - Король, и могу выбрать в спутницы жизни кого пожелаю, и я уже давно выбрал тебя.        Склонившись, Торин припал губами к моим губам, обнимая его за шею, я с радостью ответила на поцелуй. Наслаждаясь лаской, отвечая на игру проникшего в рот языка, я всё теснее прижималась к гному, готовая расплакаться от того, как сильно по нему соскучилась. Он словно стал всем моим миром, словно заменил собой воздух, в этот миг мне казалось, я не смогу жить без него, не смогу дышать. Мужской запах словно обволакивал сознание, хмельной вкус поцелуя сводил с ума, жёсткая борода колола кожу, но это лишь распаляло ещё больше. - Ты такая нежная, такая чистая, - шептал он, покрывая лёгкими поцелуями мои щёки. - Хочу, чтобы здесь, - его широкая ладонь внезапно прижалась к моему животу, - росли мои сыновья. - Сыновья? - никогда не мечтала о детях, но сейчас одна мысль о черноволосом, синеглазом малыше с забавными ямочками на щеках наполнила какой-то удивительно светлой радостью и благоговением. - Да, сыновья, - кивнув, подтвердил Торин. - Когда я верну Эребор, на свет должны появиться мои наследники, ты будешь им прекрасной матерью. Только сначала тебе нужно поправиться, слишком уж худенькой ты стала. - Тебе не нравится моя худоба? - смутившись, я спрятала лицо на груди гнома, с удовольствием втянув в ноздри окутывающий его горьковато-кленовый запах. - Мне всё в тебе нравится, поверь, абсолютно всё, - рассмеялся он, прижимаясь щекой к моей макушке, - но чтобы родить, нужно быть сильной, а ты хрупкая, как былинка. Ну ничего, это дело поправимое.       От его таких простых слов, от мысли о том, что он хочет заботиться обо мне, сердце, сладко заныв, заколотилось ещё быстрей. Подняв голову, я прижалась ртом к его губам, желая нового головокружительного поцелуя. Торин тут же ответил, он целовал так страстно, так горячо и напористо, что это просто сводило с ума. Его настойчивый язык уверенно ласкал мой, заставляя забыть о дыхании, и, крепче вжимаясь в широкую твёрдую грудь и наслаждаясь могучими объятиями, учиться дарить столь же вольную ласку. - Я люблю тебя, - казалось, слова вырвались из самого сердца, ускользнули, словно шустрая птичка из клетки. - Любишь? - кухня наполнилась мягким смехом гнома. - Моя девочка, ты всё ещё веришь в сказки о любви? - Сказки? - не понимая его слов, ища ответа, я вгляделась в синие глаза, в суровое, красивое лицо. - Любви нет на свете, моя хорошая, - покачав головой, ответил мне чуть укоризненным взглядом Торин. - Это сказка. Сама подумай, что такое любовь? Её не существует, её выдумали, чтобы делать людей слабаками. - Мои родители любят друг друга, - попыталась улыбнуться я. - Они... - Они нужны друг другу, им хорошо вместе, и это правильно, - он ласково коснулся ладонью моей щеки и погладил мозолистыми пальцами губы, отчего стало немного щекотно и невероятно приятно. - Я не могу обещать тебе любви, я не верю в неё, но уверен, смогу сделать счастливой. Есть другое намного более реальное чувство, оно называется страсть. - Страсть? - Страсть, влечение, назови как хочешь. Очень скоро я попрошу у Бильбо твоей руки, и тогда научу тебя ему, - пообещал Торин, потянув меня за волосы назад, заставляя запрокинуть голову, прижимаясь горячими губами к обнажившейся в вырезе рубахи ключице, прикусывая покрывшуюся мурашками кожу и тут же лаская её языком. - Я не могу назвать тебя любимой, но ты желанная, самая желанная на свете, поверь, это гораздо сильнее сказок.        То ли застонав, то ли всхлипнув от мучительно приятной ласки, я обняла его, теснее прижимая к себе, но в это время от входных дверей донеслись голоса детей Барда. Торин тут же отпустил меня и, коснувшись на прощанье моих губ лёгким поцелуем, поспешил уйти.        В тот вечер я впервые в жизни пересолила рагу, хорошо, что вернувшиеся из трактира дядюшка и гномы нагуляли отменный аппетит и не стали упрекать меня за это.