Бильбо Бэггинс и Шеролин Тук, или туда и обратно

- Шеролин, я хочу завтракать! - пробасил над моей головой густой тягучий голос. - Солнце уже давно встало. - А я ещё нет... Я хочу спать... - недовольно вздохнула я, переворачиваясь на другой бок и поплотнее заворачиваясь в одеяло. Похоже, Бомбура накормить просто невозможно. - Ну так ты приготовь завтрак и спи дальше, я же тебе не мешаю, - голос гнома был так печален, словно он претерпевал нечеловеческие мучения. - Собери хворост, и я встану, - можно ведь подремать хотя бы ещё полчаса? - Так я уже, собственно, его собрал. - Это называется насилием над личностью, - недовольно пробормотала я, размыкая веки, садясь в своей скатке и продолжая кутаться в одеяло. - Насилие - это когда в кустах и без цветов, - уведомил затачивающий свой топор Глоин. - А это даже не прелюдия. Мне тоже жрать охота, свари чего-нибудь, девочка. - Так и он без цветов, - посетовала я, нехотя выбираясь из-под одеяла и направляясь к тюкам, в которых была упакована провизия. - Нет их по осени, а есть всегда хочется. Я тебе весной целый веник надеру, - оживившись, когда я достала вымытый с вечера котелок, пообещал Бомбур. - А можно рагу из вон той солонины? - А ещё вина крепкого, да бабу рыжую, - крякнул Глоин, проводя пальцем по блестящему острию топора, чтобы проверить свою работу. - Ты губу-то не раскатывай, кашу тебе сварят и хватит. - С маслом? - С солью! - А где все? - желая прервать затеянный ими спор, спросила я, только сейчас поняв, что в дальней комнате караульной кроме нас троих никого больше нет. - Курей ловят к обеду, - ответил рыжий толстяк, проворно раскладывая хворост на вчерашнем кострище и высекая искры из кремня. - Не люблю я их ощипывать. Раз ловят - пусть сами и возятся, - сонные мысли были заняты тем, что бы такое приготовить из нехитрых запасов, поэтому до меня не сразу дошло, о чём он говорит. - Погоди! Какие-такие куры? - Да разные, ты не отвлекайся, готовь, - усмехнулся вошедший в комнату Двалин. - Потом посмотришь.       Гномы - большие любители поесть, впрочем, как и не замедливший явиться к завтраку дядюшка; поэтому выйти из караульной я смогла лишь когда накормила их не только первым, но и вторым завтраком. Похоже, общение с мистером Бэггинсом очень дурно на них повлияло - скоро начнут требовать кексы на после полдника.       Позднее утро было холодным и почти морозным, несмотря на ярко светившее солнце. Закутавшись поплотнее в плащ, я стояла на смотровой площадке и, глядя на скудную растительность гористого пейзажа, вслушивалась в разговор также покинувших караульную спутников. - Что-то не так, - промолвил, приложив ладонь козырьком ко лбу и вглядываясь вдаль на летящие с юга стаи птиц, Торин. - Время осенних перелётов давно закончилось, да и птицы все местные - скворцы да зяблики. А там, над рекой, парят стервятники, они питаются падалью. Слышите, как разгалделись? Словно битвы ждут.       Птиц и впрямь было очень много, особенно воронья: они чёрными точками мельтешили в небе и порой кричали так противно и протяжно, что резало в ушах. - Может пугнуть? - выхватив из колчана стрелу, Кили натянул тетиву лука. - Не нравится мне, что они сюда метят, ещё обгадят всё. Вдруг и впрямь шпионят? - Погоди, - взмахнула я рукой, пытаясь остановить его движение и глядя на подлетевшую к уступу небольшую птицу, которая, сверкая чёрными бусинками мудрых глаз, внимательно оглядывала нас. - Дядя, это ведь дрозд? И кажется тот самый, который ел улиток у тайного входа? Как славно, что он не погиб, когда Смог устроил там обвал! - Да-да, похоже это он и есть, - закивал мистер Бэггинс, с интересом рассматривая нашего гостя, который, опустившись на мелкие камушки и сложив крылья, стал, громко стрекоча, деловито расхаживать перед нами взад-вперёд. - Кажется, он пытается нам что-то сказать. - Эх, был бы это ворон, - опускаясь перед птицей на корточки и внимательно вслушиваясь в её клёкот, вздохнул Балин. - Когда-то наш народ был дружен с ними, вороны были прекрасными разведчиками и в награду за доставленные сведения получали золотые украшения, которые уносили в свои гнёзда. Они жили очень долго, прекрасно знали наш язык и все знания передавали своим детям. В молодости я общался со многими из них, да и этот сторожевой пост назван Вороньей Высотой в честь живших над караульным помещением Старого Карка и его жены. Мудрейшая, скажу я вам, была пара. Вот только не думаю, чтобы кто-то из их рода остался жив, совсем по-другому нынче вороньё галдит.       Словно отвечая на его слова, дрозд особенно звонко прострекотал и, взмыв вверх, улетел прочь. - Это мы его не понимаем, - поднимаясь, улыбнулся гном, - а вот он-то нас отлично. Следите, мне кажется, сейчас что-то будет.       Едва пришли Дори и Ори, которых я попросила вымыть у реки посуду, как раздалось хлопанье крыльев - это вернулся дрозд, а вместе с ним огромный старый ворон, перья которого были почти белёсыми от седины и местами топорщились так, словно он только что выбрался из колючих зарослей вереска. - Приветствую тебя Торин, сын Траина, и тебя Балин, сын Фандина, - опустившись на камень, неожиданно чётко прокаркал он; и я едва не выронила меч, который училась держать остриём чуть наискось, как показывал Фили, который уже этим утром решил, что пора начинать тренировки, если я хочу чему-то научиться. Правда, хочу ли я этого, уточнить он не удосужился. - Я Роак, сын Карка, которого вы знали некогда. Сто пятьдесят три года прошло с тех пор, как я вылупился из яйца, но я помню всё, что рассказывал когда-то мой ныне покойный отец. Я - предводитель стаи воронов, живущих в окрестностях Горы, нас осталось мало, но мы помним прежнего Короля Под Горой. Мои подданные принесли с юга великие вести - одни доставят вам радость, другие несут угрозу. Вы видите, птицы со всех сторон собираются к Горе и к Дейлу? Так знайте же - распространилась весть о том, что Смог умер. - Умер? - переспросил Торин, в то время как уступ наполнился радостными возгласами гномов. - Умер? Так значит, бояться нам теперь нечего, и мы можем смело возвращаться в Гору? - Смог мёртв, - ответил Роак. - Дрозд, да не выпадут никогда его перья и не остынут яйца в гнезде его жены, сам видел, как он пал над Эсгаротом на рассвете прошлого дня.       От радости гномы невыносимо шумели, Бофур и Бомбур, так те вообще пустились в пляс, а я поспешила убрать меч в ножны, понадеявшись, что Фили, отвлечённый этой вестью, хоть ненадолго забудет о своих попытках обратить мою никчёмную персону в воина. Лишь через несколько минут Торин смог немного угомонить спутников, и тогда старый ворон продолжил свой рассказ. Описав битву у Озёрного Города, который, по его словам, нынче превратился в руины и пепелище, и смерть Бургомистра, он перешёл к тому, что считал наиболее важным: - Таковы радостные вести, Торин Дубощит, вы можете вернуться в свои чертоги без страха, что дракон попытается вас убить. Сокровища теперь вновь вернулись к твоему роду, но не знаю, сможете ли вы защитить их и себя, всё будет зависеть только от принятых тобой решений. К Одинокой Горе стягиваются не только птицы. Слух о смерти Смога прокатился повсюду, а легенды о богатствах Трора повторяют из уст в уста. Многие лелеют надежду поживиться здесь добычей. Сюда уже выдвигается эльфийский отряд, это с ними летят стервятники, рассчитывающие на бой и кровопролитие. Жители Озёрного Города в отчаянии и винят в своих бедствиях вас. Многие из них погибли, а те, кто выжили, остались без крыши над головой, они надеются возместить свои убытки за счёт вашего золота. Только тебе решать, какой избрать путь и как поступить, но послушай моего совета: прислушайся к беде эсгаротцев, Смог разрушил их жилища, сжёг их имущество, и теперь в преддверии зимы им негде укрыть своих детей, нечем их накормить. Среди них есть Бард, он потомок Гириона из Дейла, и именно он застрелил Дракона. Он не многословен и не слишком общителен, но именно он заслуживает твоего доверия в большей степени, чем кто-либо другой. Нам бы хотелось видеть мир между гномами, людьми и эльфами, но этот мир будет стоить вам немало золота. Это всё, что я хотел вам сказать. - Благодарю тебя, Роак, сын Карка! - звенящим от гнева голосом произнёс Торин. Переведя взгляд с удивительной птицы на его лицо, я замерла, почти не дыша, поражённая глубиной ненависти и злости, полыхающей в сапфировых глазах гнома. - Преданность твою и твоего племени мы никогда не забудем, но пока я жив, никаким ворам и грабителям не отнять у нас золота. Если желаешь заслужить нашу благодарность, приноси нам вести о тех, кто приближается к Горе. И ещё, прошу: коли есть среди вас молодые и сильные крыльями, пошли их к моей родне в Северные Горы, пусть поведают о наших бедах. Главное - добраться до моего двоюродного брата Дейна, он живёт в Железных Холмах не так далеко отсюда, у него много опытных воинов. Не сомневаюсь, он придёт к нам на помощь. - Не знаю, к добру ли приведёт такое решение, но я исполню то, о чём ты просишь, - пообещал ворон и, взлетев вместе с суетливым дроздом, тяжело полетел прочь. - Нам нужно возвращаться в Гору немедленно, - проводив его взглядом и обернувшись к нам, приказал Торин. - Собирайтесь, времени у нас в обрез.       Приказы подгорного наследника, разумеется, не обсуждались, тем более, что и остальные гномы преисполнились спешки и какого-то торопливого нетерпения. Скатки, провизия и посуда едва ли не в мгновение ока вновь были уложены в тюки, сами тюки оказались на спинах моих спутников, и через десять минут мы уже покидали Воронью Высоту. От чего-то в этот миг мне подумалось, что если бы Смог не завалил тайный вход, то добраться до него было бы отсюда быстрее, чем до Главных Врат, ведь совсем рядом находилось место нашего бывшего лагеря.       Вскоре мы с дядей ужасно отстали от гномов, и те, обеспокоенно оглядываясь, кричали, чтобы мы поторапливались, но это они привыкли в мгновение ока преодолевать горные тропы, а мои ноги ещё гудели после вчерашнего забега. - Я бы отдал большую часть своей доли сокровищ, чтобы разрешить всё это дело мирным путём, - устало вздохнул мистер Бэггинс, помогая мне перепрыгнуть ещё через один каменный обломок моста и выйти на левый берег Быстротечной. - Тем более, что нам всё равно не увезти вашу долю в Шир, она слишком велика, с такой поклажей в пути опасно и понадобятся обозы, - кивнула я, довольная тем, что второй раз цела-невредима перебралась через реку, и только сейчас сообразив, что Бильбо нарочно долго мне показывал какие-то малознакомые, по его словам, лечебные травы, которые пробились меж опалённых камней склона. Очевидно, он специально тянул время, ведь вчера так осерчал, когда увидел, что Торин нёс меня на руках. Кровь тут же прилила к щекам, стоило представить, как он будет возмущён, когда узнает, что гном позвал меня замуж, и я дала своё согласие. Пожалуй, пусть мой жених сам ему рассказывает об этом, а я в это время лучше с Фили поупражняюсь. - Я разговаривал насчёт этого с Торином, он обещал нанять охрану для нашего обратного пути, - пояснил мистер Бэггинс, хватая меня под локоть, стоило мне споткнуться на разбитых плитах старой дороги. - Осторожнее, девочка, не переломай ног, это нам сейчас совсем ни к чему. Так вот, о чём я? Ума не приложу, зачем мне все эти груды золота? Они ведь даже в норе у меня не уместятся, хоть во все кладовые и бельевые вместо припасов распихай. Я бы отдал его Барду за его гостеприимство и эсгоротцам, которые и впрямь жестоко пострадали из-за нас, да только подозреваю, что Торин этого не позволит. Видела, как он гневается, едва дело до разговора о золоте доходит? Кажется, того и гляди за меч схватится. Не нравится мне всё это, не к добру. Нам бы с тобой прямо сейчас назад к дому повернуть, да только без припасов и денег куда пойдёшь? Ещё и зима на носу. - Вы правы, дядя, и, похоже, она будет очень холодная, - согласилась я с ним, только в эту секунду поняв, что дорога в Шир есть только у него, мне же, коли я приняла предложение Торина, путь туда заказан. Разве что будущий муж позволит когда-нибудь съездить навестить родителей и сестёр с братьями. На глаза набежали непрошеные слёзы отчаяния и страха, уже с новым чувством я взглянула на Одинокую Гору, которая отныне должна была стать моим домом. Какой унылой, безлюдной и гордой она сейчас казалась. Желая хоть немного отвлечься, я указала на тяжёлые серые облака, которые после полудня потянулись с севера. - Как думаете, они принесут снег? - Нет, - вглядевшись в свинцовый полог, ответил Бильбо. - Но думаю, уже скоро появятся те, которые укроют эти склоны белым покровом. - Не пойму, вы двое идёте или прогуливаетесь? - выругался вернувшийся за нами Двалин. - Уже позабыли об орках Азога? Старый-то Роак о них ничего не сказал, видно глубоко в холмах спрятались хитрые твари.       Втроём мы догоняли отряд, но теперь трудная дорога не так пугала, как чувства, теснившиеся в болезненно сжимающемся сердце. Мой родной дом, мои близкие, оказывается, я отказалась от них, от жизни в Уделе, отказалась легко, сама не понимая, что делаю. Но и пути назад нет. Слишком дорог мне стал мой гном. Он в каждой мысли, в каждом сне. Каждым порывом души я стремлюсь к нему, хочу быть близко, рядом. Как бы не скучала я по родному краю, но, наверное, слишком глупа и ветрена, даже сейчас грежу о поцелуях подгорного наследника. Хочу, чтобы вновь обнял, вновь прижал к широкой груди, чтобы снова побежал огонь по венам от прикосновений горячих губ к щекам, и во всём мире ни осталось ничего, кроме громкого стука его сердца. Что же со мной сделал этот поход, и во что превратится моя жизнь, когда он закончится?