Бильбо Бэггинс и Шеролин Тук, или туда и обратно

      Холодно, было так холодно, что, пальцы на руках, кажется, уже превратились в ледышки и не слушались, когда я попыталась оправить растрёпанные ветром волосы. Волосы, полные сыплющегося снега. Тонкая сорочка не спасала от жгучего мороза, под ней лишь голое тело, деревянное, негнущееся, словно не моё. Свинцовое, затянутое снеговыми тучами небо не позволяло понять, утро сейчас или вечер, но свет от беспорядочно сыплющихся крупных снежинок резал глаза.        Снежинки светятся...       И сугробы светятся...        Какое удивительное ледяное сияние...        Кажется и тело сковано этим льдом, только ногам отчего-то горячо, хотя я и стою, по щиколотку утопая в укрывшем камни белом покрове. Уступы и утёсы Одинокой Горы настолько занесло порошей, что они сверкают, словно засахаренные фигурки на торте, который мама печёт к новогодне. Только в этот раз моё место за праздничным столом останется пустым, впрочем, пустовать оно теперь будет всегда. Я ведь ушла, выбрала ЕГО, и уже не вернусь. Никогда. Пути назад нет. - Шеролин?       Вздрогнув, я испуганно уставилась на того, кто стоял рядом - высокого синеглазого гнома, чьи длинные, едва тронутые сединой чёрные волосы трепал ветер, вбивая и в них сотни сверкающих, искрящихся снежинок. Почему я его так боюсь сейчас? Ведь люблю, так люблю, что без этой любви уже погибла бы в этих льдах и сугробах. Только любовь к нему греет, только она заставляет промёрзшее сердце качать кровь, так откуда этот панический страх? Почему хочется сорваться с места и бежать прочь? Бежать без оглядки, куда глаза глядят...       Синие глаза прожгли насквозь, суровый взгляд пригвоздил к месту, словно ОН прочитал мои мысли. А потом гном отвернулся и направился по крутому уступу вниз, шаги его были быстрыми, поступь лёгкой, словно и не шёл он вовсе, а летел, но и не летел - просто исчезал, растворялся в снежных хлопьях. Нужно остановить его, нужно закричать, но, разомкнув губы, я не смогла издать и звука. Голос давно пропал, давно сел от слёз. Рука потянулась вслед, но он так далеко - не достать. Шаг за шагом по глубоким снежным заносам, не смотреть вниз, чтобы снова не испугаться высоты. Взгляд лишь вперёд, но ЕГО уже нет, мне не успеть за ним. А может я не туда иду? Испуганно оглянувшись, я замерла - на снегу алели кровавые следы босых ног. Целая вечность потребовалась, чтобы осознать, чьи это следы, а когда, встрепенувшись, осмотрелась вновь, ЕГО уже не было. - Шеролин, Шеролин, девочка, проснись.        Мучительно всхлипнув, я разомкнула веки и, увидев в сумраке склонившегося над скаткой Бифура, поняла, что искрящийся снег и ледяные горные уступы были лишь сном, ужасным, наполнившим сердце паникой сном. - Ты замёрзла, да? - укрывая меня поверх одеяла своим плащом, причитал гном. - Огонь в камине погас, сейчас я его разожгу и станет теплее. - Спасибо, - шепнула я онемевшими губами и, обхватив колени руками, попыталась свернуться клубочком. Воздух в зале был и впрямь невыносимо холодным, тело била судорога зябкой дрожи, от которой зуб на зуб не попадал. - Двалин, ну объясни мне хоть ты! Разрази меня гром, я этого не уразумею! - раздался у дверей голос дядюшки. Выглянув из-под плаща Бифура, я увидела, как он вместе с младшим братом Балина входит в залу и гневно, недовольно взмахивая руками, направляется к столу. - Неужели вам так хочется поскорее развязать бой? - Ну вот, вечно тебе всё объясняй! Любопытный ты больно, да непонятливый! - Я понятливый, ещё какой понятливый! И сейчас я понимаю, что близится пиздец, а вы его ещё и поторапливаете! - Тише, вы оба, хреновы полуночники! - шикнул на них Бифур, выбивая искры из кремня, чтобы разжечь огонь. - Дайте поспать тем, кто ещё не проснулся! Что у вас там опять произошло? - К Торину на рассвете прилетел Роак с вестью, что Дейн, а с ним и ещё пятьсот воинов через несколько часов должны прийти к Горе, - уже тише произнёс мистер Бэггинс. - Я допускаю, что гномы сильны, выносливы, но так же они и вспыльчивы, поэтому наверняка спровоцируют новую ссору с эльфами и эсгаротцами. И вот скажите мне, даже если они одержат победу, кому от этого станет легче? Разве вы не замечаете ничего вокруг? Зима наступила, снег идёт. Что мы будем есть и чем кормить всю эту ораву вояк без расположения соседей? Смог мёртв, но сокровища его, боюсь, принесут смерть и нам самим. - Мороз пощиплет и людей с эльфами тоже, - лишь ухмыльнулся на его гневные речи Двалин. - Не выдержат они жизни в этой безлюдной пустыне, да ещё и родственники наши поднажмут, вот увидишь - совсем по-другому тогда запоют. - Запоют-то, запоют, - не унимался дядюшка. - Да только и мы вместе с ними! - А вот я сейчас взвою, - раздался из одной из скаток недовольный бас Фили. - Если вам двоим не спится, так что всех перебудить нужно? Шли бы вон Торину в сокровищницу помогать, раз не знаете чем заняться. - Торин на бастионе, - хмуро промолвил Бильбо и, не позволив проснувшемуся Бомбуру подходить к моей скатке, принялся сам возиться с продуктами для завтрака.       Зябко поёжившись, я вновь сомкнула веки, спать больше не хотелось, но и вставать тоже не было сил. Странный сон не давал покоя, по щекам катились слёзы. Вот бы скорее забыть его, вот бы не вспоминать.       Вскоре, правда, всё равно пришлось подниматься, в зале было и без того шумно, а когда спустившийся со стены Торин рассказал о том, что в лагере тех, кого он называл врагами, царит странное оживление, гномы разволновались и принялись так браниться, что о сне теперь можно было забыть напрочь. Приготовленная дядей каша имела весьма приятный запах, мои спутники, которым аппетит испортить не могли никто и ничто, наворачивали её за обе щёки, я же с трудом смогла проглотить несколько ложек, да и те норовили комом застрять в горле. Было страшно, невыносимо страшно, и я даже не могла бы наверное сказать от чего, то ли от привидевшегося кошмара, то ли от боевого настроя гномов. Когда же где-то снаружи взревели трубы, душа и вовсе ушла в пятки. Едва расчесав волосы и не успев заплести кос, на ходу накидывая на плечи плащ, я поспешила вслед за бросившимися к укреплённой стене гномами. Последней взбежав по ведущим на площадку стрельницы ступеням, я подошла к парапету и потрясённая серо-стальным, почти чёрным небом, встала рядом с Кили. - Не нужно бы тебе на это смотреть, - укоризненно промолвил он, но всё же, привлекая к себе, обнял за плечо.        Зрелище и впрямь превосходило все мои самые страшные ожидания. Снега за ночь нападало ещё больше, он и сейчас продолжал лёгкими хлопьями сыпать из свинцовых туч, но укрыты им были лишь склоны Горы, долина же, что лежала перед нами, была заполнена облачёнными в сверкающие доспехи эльфами и вооружёнными рыбаками. Их было так много, что снег под их сапогами превращался в едва различимое грязное месиво. Строй их был ровен, фактически неподвижен, но вот воины, что стояли в центре расступились, и к вырывающейся из-под арки стены Быстротечной выехало трое всадников. Первым из них был Бард, вторым - величественно восседающий верхом на рыжем лосе и облачённый в мифриловые латы Лесной Король, ну в а третьем я неожиданно узнала Леголаса. Казалось, белокурый эльф был удивлён не меньше моего, когда наши взгляды встретились. Улыбнувшись, он в знак приветствия прижал правую руку к груди и чуть склонил голову, взор его был добр и слегка насмешлив. Невольно я улыбнулась в ответ, и тут же услышала, как рядом выругался Торин, похоже, ему совсем не понравилось то, что по другую сторону стены у меня нашёлся друг, да ещё и среди ненавистных ему эльфов. - Приветствую тебя, Торин, - нарушил безмолвную тишину Бард. - Мы пришли узнать, не передумал ли ты? - Моё решение не меняется от того, что опустилось и взошло солнце. Ты вновь пришёл задавать мне пустые вопросы? Коли войско эльфов не отослано назад в Лес, то ты зря это сделал. Пока они не уйдут, я отказываюсь вести какие-либо переговоры. - Так значит не существует ничего такого, ради чего ты бы пошёл на сделку? - громко спросил Трандуил, в его льдисто-прозрачном взгляде сверкнули лукавые искры, а бледные тонкие губы изогнулись в презрительной ухмылке. - Тебе нечего мне предложить, Лесная Фея, - не менее презрительно хохотнул в ответ Торин. - Езжай назад в Лес и фрейлин своих с собой прихвати, неровен час поранятся!       Гномы, стоящие рядом с нами на стрельнице, зашумели, одобряя эту грубую насмешку, и сквозь гул их голосов я с трудом разобрала следующие слова наследника Гириона: - А что ты скажешь об Аркенстоне Трайна?        В эту минуту вперёд вышел высокий старик, чьё лицо скрывал капюшон длинного чёрного плаща. В руках он держал деревянную, окованную серебром шкатулку: стоило открыть её, как на тёмной ткани сверкнул сотканный, казалось, из тысяч сверкающих белоснежных снежинок, камень.       Разгалдевшиеся было гномы в миг смолкли, недоумённые взгляды были прикованы к раскрытой шкатулке. - Воры! Вы украли его! - хватаясь за меч, выкрикнул Фили. - Откуда у вас реликвия рода Дурина? Это камень Короля! Как он мог попасть к вам?! - Ваш Король может забрать его, - жестом Бард велел старику закрыть шкатулку. - Но сначала пусть он выполнит свои обещания. - Это ложь, обман, - покачав головой, зло возразил Торин. - Аркенстон не покидал Эребора, а то, что вы показали, фальшивка, искусная подделка! - Мы не воры и не привыкли спекулировать на лжи, - ответив на его презрительный взгляд, произнёс Бард. - Камень настоящий, он принадлежит тебе, но отдадим мы его только в обмен на то, что принадлежит нам. - Я не верю! Вы просто держите нас за глупцов, - вновь повторил подгорный наследник. - Но тебе придется, - поначалу тихий, голос мистера Бэггинса становился всё громче по мере того, как к нему оборачивались изумлённые гномы. Сжавшись в руках Кили, я на секунду зажмурилась, не в силах проверить в происходящее. - Камень настоящий, я сам отдал его им этой ночью. - Что?! Ты?! - хватая его за лацканы кафтана и приподнимая над землёй, завопил Торин. - Как ты мог?! Проклятый взломщик! Вор! - Вор? - возмутился дядя, едва гном брезгливо, словно щенка, отшвырнул его от себя. - Ты уже забыл, что позволил мне самому выбирать свою награду? Я выбрал Аркенстон и распорядился им так, как посчитал нужным! - Награда? Ты распорядился им как наградой?! - недоумённо, не веря, повторил Торин, вновь подступая к нему. - По какому праву, ты, жалкая крыса, распоряжаешься достоянием моего рода как своей собственностью?! - Ты изменился, - покачал на это головой Бильбо. - Нет больше того гнома, который пришёл в апреле в мой дом. Тот гном никогда бы не усомнился в преданности своих собратьев! Я много раз хотел отдать его тебе, но ... - Что? Что но, вор? - Ты стал другим! Гном, который был моим другом, не отказался бы от своего слова, не порочил бы своей чести, отворачиваясь от тех, чьим... - Не смей мне говорить о моей чести и честности! Будь проклят волшебник, который подсунул нам тебя! - в глазах Торина горело столько ненависти, словно он смотрел на своего заклятого врага, на ожившего и явившегося дракона, а вовсе не на мистера Бэггинса. - Сбросьте его со скалы! Хотя нет, я сам сделаю это! - Нет! - вывернувшись из рук Кили, я бросилась в дяде, но гном вновь схватил меня и с невероятной силой потянул в сторону. - Нет, пожалуйста!       Задыхаясь от слёз, зажатая между ледяной отвесной стеной и спиной Кили, я в ужасе смотрела на борьбу Торина и Дори с Фили, которые пытались вырвать дядю из его рук. - Остановись, - громкий голос резанул по ушам, и в тот момент, когда Торин, вновь хватая Бильбо за грудки, приподнял его, чтобы сбросить со стрельницы, я узнала в скинувшем капюшон старце Гэндальфа. Отдав шкатулку в руки Леголаса, опираясь на посох, он поспешно вышел вперёд. - Коли тебе не нравится мой взломщик, что же поделать? Но прошу, не калечь его! Отпусти его, Торин, сын Траина, внук Трора! - Вы все тут в сговоре! - зарычал подгорный наследник, вновь отталкивая от себя мистера Бэггинса. - Убирайся прочь! Никогда больше не буду иметь ничего общего с волшебниками и крысами из Шира! Убирайся к своим дружкам, пока я не сбросил тебя к ним! - Быстрее, Бильбо! - позвал Бофур, привязывая к одному из каменных обломков конец длинной верёвки. - Быстрее, прошу тебя! - Шеролин, пойдём, - дядя направился было ко мне, но я лишь испуганно замотала головой. - Я знаю, ты боишься высоты, но обещаю, поверь, мы точно не упадём. - Нет! - зажмурившись, я вцепилась в плечо Кили, который, впрочем, и не собирался сдвигаться с места и отпускать меня. - Нет!       Глотая слёзы, я испуганно повернулась к выхватившему меч Торину, а Бофур подтолкнул Бильбо к верёвке, тот, расстроенный, нервный, тяжело взглянув на меня, перелез через парапет и, опоясанный верёвкой, исчез за стеной. В этот момент я не боялась высоты, нет. Я боялась за Торина, я не могла вот так предать его, понимая, как он это воспримет, но меж тем предала дядю, и от этого было не легче. Мой дядя добр, когда-нибудь я поговорю с ним, и он всё поймёт, он простит меня, сердце же любимого изъедено такими ранами, что на его прощение рассчитывать я уже не смогу никогда. - Каков твой ответ, Торин? - выкрикнул из-за стены с напряжением наблюдавший эту ужасную сцену Бард.- Ты согласен обменять Аркенстон на обещанное? Что ты выбираешь, мир или войну? - Войну! - перегнувшись через парапет, почти выплюнул гном. - Я выбираю войну! - Наконец-то! - шепнул Кили, и, вновь обняв меня за плечо, указал на высокий холм, на гребне которого показались хорошо различимые на снежном фоне тёмные фигуры. - Это Дейн спешит к нам на помощь! Ну, не плачь же, вот увидишь, всё будет хорошо.        Я лишь слабо, недоверчиво кивнула, в то время как находящиеся рядом гномы издали такой радостный боевой клич, что и стоящие внизу эльфы с рыбаками начали оглядываться на холм и сразу же заметили приближение неприятеля. Затрубили трубы, призывая людей и эльфов к оружию, и их ряды начали, перестраиваясь, поворачиваться в сторону армии кузена Торина, которая с удивительной скоростью приближалась со стороны восточного отрога. Через несколько минут уже можно было рассмотреть суровые лица воинов Железных Холмов. Их длинные бороды были расчесаны надвое, замысловато заплетены и заткнуты за пояса, массивные железные шлемы добавляли росту и полностью скрывали шевелюру. В руках они сжимали двуручные боевые мотыги, на боку каждого висел широкий меч, а за спиной щит. Вот от их пешей колонны отделился всадник и, почти поравнявшись с ехавшими впереди строя Бардом, Лесным Владыкой и Леголасом, зычно крикнул: - Я Дейн, сын Нейна! Мне стало известно, что возродилось королевство Эребор, потому мы спешим соединиться с нашими родственниками. А кто вы такие? И почему стоите под укреплёнными стенами, словно враги? - Ты сегодня необычайно вежлив, Владыка Дейн, - выступая вперёд, ответил ему Гэндальф, рядом с которым я с облегчением различила фигуру дядюшки. - Возможно, нам есть смысл поговорить? - Прежде вели этому сброду уйти отсюда, пока мы не пролили их кровь! - Не время сейчас развязывать бой между гномами, людьми и эльфами! К Горе движутся легионы орков из Ганабада, отзови своё войско! - Я не стану отступать перед никчёмными людишками, и уж тем более перед трусливой нимфой! - раздражённо выкрикнул Дейн, указывая своей мотыгой в сторону усмехнувшегося на эти речи Трандуила, и несмотря на панику и отчаяние, мне стало любопытно, как ещё Его Величество величают гномы. - Он захотел стать между мной и моим братом? Так пусть знает - прежде я раскрою ему башку! - Ты явно безумен, как и твои родственнички в Горе, - ответствовал ему Чернолесский Владыка, и, похоже, это стало последней каплей, гномы Железных Холмов начали своё наступление.       Звон лат и извлекаемых из ножен мечей заполнил всё вокруг, эхом раскатываясь от каменистых уступов и утёсов, он становился всё громче, но внезапно земля и, кажется, сама Гора содрогнулись от нового грохота. Едва не упав от толчка, цепляясь за руку Кили, я в потрясении смотрела, как окружающие Дейл покрытые снегом холмы взрываются вихрем чёрной земли и камней. Что-то огромное, лишь отдалённо напоминающее светлокожих змей, изнутри разрывало склоны и вырывалось наружу, взметая вверх месиво из влажной земли и снега. Затем оно исчезало, а на его месте оставались тёмные зияющие дыры. Хотелось завизжать от нахлынувшей паники, но из горла вырвался лишь сдавленный всхлип, а ушей едва коснулся возглас Балина: "Черви-оборотни!". Глаза отказывались верить в происходящее, но прямо из этих дыр в долину хлынули полчища орков. Лишь пары минут хватило Дейну, Трандуилу и Барду для совета, и войска трёх армий вновь были перестроены, теперь уже единой стеной развернувшись против нового врага. На холмах взревела труба, и оттуда хлынули новые потоки орков, эти были верхом на варгах. И будто мало было этого всего: свинцовое, грозящее снегопадом небо потемнело ещё больше, воздух наполнился хлопаньем тысяч крыльев - над чёрным войском летели полчища летучих мышей. - Шеролин, уходи в дальние залы, - внезапно толкая меня к ведущей вниз с бастиона лестнице, приказал Кили. Лицо его потемнело, в глазах зажёгся гнев, едва раздались первые боевые кличи сошедшихся в битве орков, людей, эльфов и гномов. - Нам нужно за стену!       Его решение было принято одобрительными возгласами поддержки остальных гномов, Бофур тут же бросился проверять прочность верёвки, по которой спустился со стены мистер Бэггинс, но был остановлен взмахом руки Торина. - Все в Гору, немедленно! - приказал он, и в голосе прозвучала такая сталь, что не подчиниться было невозможно. - Отступаем! - Мы что же, не поможем им? - недоумевая, воскликнул Фили, в то время как остальные, опешив, смотрели на своего Короля. - Я сказал: сейчас же спускайтесь в залы, я не потерплю самовольства!       И вот теперь, вынужденные подчиниться, не смея нарушить приказ, гномы сидели в Главной Зале Трора, в то время, как сам Торин молча ушёл в Тронный Зал. Периодически кто-то из них поднимался на бастион, а затем возвращался с ужасными новостями - армию орков и варгов вели Азог и Больг, бой был жесточайшим, потери с обеих сторон неимоверно велики. Эльфы бились на южном отроге, на восточном - гномы и люди, таким образом они пытались зажать в клещи хлынувших в долину орков, но тех было так много, что окрестности Горы почернели от их полчищ: бордовых знамён было не сосчитать, как и буйных беспорядочных потоков врага. Эльфы разили орков копьями и стрелами, гномы топорами и мотыгами, люди мечами; снег, темнея от их чёрной крови, превращался в зловонную жижу. Казалось бы, чёрные войска настигла паника, и они уже пытались бежать, а варги грызли своих же седоков, но оказалось, что часть орков и гоблинов взобралась на отроги с обратной стороны, и теперь они толпой сыпали сверху, разя эльфов и людей и помогая воспрянуть духом тем, кто только что пытался спастись бегством. На каждый из отрогов с главной Горы вели тропы - людей, эльфов и гномов Дейна попросту не хватало, чтобы перекрыть их все. Надежда на победу стремительно меркла, удалось отразить лишь первый натиск чёрной лавины       День уже давно перевалил за половину, когда Двалин принёс новые вести - в долину на огромных варгах примчалась гвардия Больга, они теснили гномов и эльфов, над головами которых по-прежнему летали летучие мыши, впиваясь в раненых, стремясь добить, растерзать их. - Я так больше не могу! Что я, трус какой-то, чтобы отсиживаться тут, пока они там гибнут? - вскричал Фили, в который уже раз хватаясь за свой меч.       Его возглас был вновь поддержан давно облачившимися в сверкающие доспехи и шлемы гномами, но Балин, хоть и сам разделял эти мысли, лишь скептически взглянул на них. - Без разрешения Торина вы не можете покинуть Гору, а он велел находиться здесь. - Ну так я пойду и потолкую с ним, - вызвался Двалин. - Нешто мы калеки, чтобы сидеть тут, словно крысы в норе? - Ступай, - кивнул его седовласый брат. - Да только сомневаюсь, что из этого выйдет прок.        Сердце моё уже несколько часов разъедало отчаяние, мне был одновременно понятен и отвратителен поступок дяди, но в то же время хотелось оправдать его, объяснить Торину, зачем он это сделал; поэтому, воспользовавшись тем, что хмурые гномы, вслушиваясь в доносящийся сюда шум боя, мало что замечали вокруг, я скользнула вслед за Двалином в дверной проём. Кажется, он был совсем не против моей компании, и вместе мы отправились вглубь тёмного коридора.       Стоя в тени высоких дверей Тронной Залы, ссутулившись, я вслушивалась в разговор Двалина с Торином; похоже Балин был прав, и это действительно бесполезно. Хотя внук Трора тоже облачился в доспехи, покидать горных чертогов он не собирался. - Торин, разве гномы когда-нибудь бросали своих собратьев в беде? Когда-то они сплотились, чтобы помочь отвоевать твоему деду Морию, разве достойно отвернуться от них, когда они снова пришли к нам на помощь? Разве братья мы им после этого? Они гибнут, а мы засели здесь и не высовываем носа наружу! - Под этой Горой есть ещё множество залов, нужно спустить туда золото, мы должны уберечь его любой ценой! - поднявшись с трона, Торин направился к сваленным грудами сверкающим монетам. - Нужно сберечь его. А воины, мой друг, для того и рождены, чтобы погибнуть в бою, не в этом так в другом. Что стоит их жизнь? Она ничтожна! Мы должны спасти золото. Вели прийти всем сюда, мы должны спрятать его от врага. - Ты разве не слышишь, о чём я говорю? Дейн попал в окружение, они погибнут там! Мы обязаны помочь им! - Это война, смерть на ней неизбежна. Тебе тоже не терпится умереть? Наша цель - сохранить сокровища, они во сто крат ценнее жизней тех, что бьются сейчас снаружи! Они стоят их крови, каждой пролитой капли! - Ты сидишь здесь на троне, - отступая, печально качнул головой Двалин. - Тешишь себя мыслями о величии и власти, и даже не представляешь, как ничтожен стал. - Не смей говорить со мной так, словно я всё тот же мальчишка, который, лишившись дома, оборванный скитается по чужим землям! Словно я трусливое ничтожество! Я твой Король! - Ты всегда был моим Королём. Но прежде мой Король был смел, справедлив и горд. Что стало с ним теперь? Куда девались его отвага и честь? - Убирайся! - выхватывая из ножен меч, в гневе взревел Торин. - Убирайся прочь, пока я не прикончил тебя! - Что ж, я уйду, но буду надеяться, что ты всё же одумаешься.       Отвернувшись от подгорного наследника, распрямив плечи, гном быстрой пружинистой походкой направился к выходу; заметив меня, он кивнул в сторону коридора. - Пошли, девочка, нам больше нечего здесь делать, не о чем говорить.        Лишь кивнув в ответ, я направилась вслед за ним, но затем бесшумно остановилась. Драконий недуг - именно в эти минуты я увидела и осознала его силу над Торином, так разве не мой долг быть сейчас рядом с любимым? Разве не мой долг попытаться ему помочь? Знать бы ещё хоть один рецепт от этой болезни.       Вновь вернувшись в залу, я приблизилась к стоящему у разожженного камина Торину и коснулась рукой его плеча. - Ты? - обернулся гном, в синих глазах вспыхнуло недоумение, смешанное с ещё не остывшим гневом. - Что тебе нужно? - Я хотела только поговорить, но если ты против, то, наверное, лучше пойду... - его злость больно ранила и без того саднящее, растревоженное сердце. Нужно было уходить вместе с Двалином, не стоило оставаться. - Нет уж, постой, - схватив за локоть, как только я попятилась, потребовал Торин. - И о чём же ты хотела поговорить? - О дяде, - внутренне сжавшись, тихо начала я. - Знаю, его поступок ужасен, но пойми... - Маленькая дрянь, ты ведь была с ним в заговоре?! - впившись пальцами свободной руки в моё плечо, гном, легко переборов сопротивление, притянул меня к сокрытой бронью кольчуги и мифриловых дисков груди. - Ты ведь знала, что ночью он понесёт им Аркенстон, и нарочно отвлекала меня своей заботой? - Нет, клянусь тебе! - напуганная ужасными обвинениями, я попыталась вырваться, но, кажется, этим лишь ещё больше распалила его ярость. - Отпусти меня! - Крысы из Шира! Я доверял вам обоим, я усомнился в своих братьях, но не в вас! А вы предали меня! Украли у меня Аркенстон, а теперь ещё и хотите, чтобы я расплатился за него частью своего наследства?! - с силой толкнув, Торин вжал меня в холодную стену. Задохнувшись от боли, я скорее ощутила, чем увидела, как с задетого гобелена слетело облако невесомой пыли. - Я предупреждал Бильбо, что жестоко отомщу тому, кто найдёт и не отдаст мне Аркенстон! Неужели он ничего тебе не сказал? Почему ты не ушла с ним, почему осталась? - Потому что я ни в чём перед тобой не виновата! - ударившись затылком о сырой камень стены, когда гном с силой встряхнул меня за плечи, едва сумев сдержать стон, выкрикнула я в ответ и тут же почувствовала, как его ладонь легла на шею. - Лжёшь! Ты лжешь! - зашептал он в моё ухо, медленно сжимая пальцами горло. - Я видел, как ты утром улыбалась своему любовнику! Поэтому Бэггинс так долго вызволял нас из замка Трандуила? Ждал, пока у вас всё сладится? Поэтому я ему не гож, и он так следит за каждым твоим шагом? Решил, что эльфийский принц лучший зять, чем я?! - О чём ты говоришь? Перестань! - взмолилась я, чувствуя, что если он сожмёт ладонь чуть сильнее, то просто задохнусь. - Пожалуйста! - А может вы ещё тогда сговорились обокрасть меня?! Воры! Мошенники! Как ловко у вас всё вышло! - Нет! - Нет? Думаешь я поверю в твою невиновность?! - с холодной усмешкой Торин взглянул мне в глаза. - Такая чистая, невинная, и всё обман! А я доверял тебе! - он впился в мой рот жадным поцелуем. Язык, казалось, жалил, а зубы кусали губы, заставляя почувствовать вкус крови, в то время как пальцы продолжали сжимать горло, мешая сделать хоть один вдох.        Пытаясь вырваться, я что было силы ударила его в плечо. Отпустив шею, он схватил меня за руки, лишая этим возможности сопротивляться, а поцелуй всё продолжался, и некуда было деться от этой раскалённой ярости. В голове билась только одна мысль - он болен, болен, болен! Это всё не может быть по-настоящему! Сжав запястья одной ладонью, подняв мои руки и прижав их над головой к стене, второй гном уверенно скользнул под лиф платья, и в этот момент я, изловчившись, сумела пнуть его ногой по колену. Раздалась глухая брань, стальная хватка ослабла, и этой секунды хватило, чтобы, вырвавшись, броситься к выходу.       Но это была лишь отчаянная, безуспешная попытка, слишком быстро Торин сумел догнать меня и, толкнув в груду золотых монет, навалился сверху. Щека моя оказалась прижата в чеканным монетам, в голове гудело от боли, от тяжести его облачённого в доспехи тела из лёгких со свистом вырвался воздух. - Я берёг тебя, не смел прикоснуться, - рычал гном, переворачивая меня на спину и одним резким движением разрывая платье от лифа до подола. - Считал своим непорочным цветком, а ты ноги раздвигала в Чернолесье! Дважды! Ты предала меня дважды.       Борясь с головокружением, придавленная к впивающимся в кожу монетам, я с трудом понимала, о чём он говорит, но вот разодранное платье было отброшено в сторону, и железная ловушка захлопнулась. Спину обжигало золото, в плечи вонзались острые края доспехов и звенья кольчуги. Лихорадочно горящий синий взгляд жадно блуждал по телу, мне нечем было прикрыть наготу, невозможно было укрыться от него. Сильные руки следовали вслед за взглядом сжимая грудь, касаясь живота и бёдер. Пальцы гнома больно впивались в кожу, словно стремясь попробовать на вкус, он опалил шею укусами, а затем склонился к груди. Борода колола, рот жадно впивался в соски, но ласка языка не была приятна, она лишь вызывала страх новых укусов. Казалось, Торин хочет наказать, поранить так, чтобы запомнила навсегда. Желание вырваться заслонял страх перед очередной вспышкой гнева. Вот он потянулся к шнуровке брюк, а уже через секунду, легко сломив сопротивление, раздвинув мои бёдра, вонзился горячей твёрдой плотью в лоно. Острая боль заставила громко вскрикнуть, перед глазами всё поплыло тёмными пятнами. Пытаясь вырваться, уйти от этой боли, я подалась назад, но гном всем весом навалился сверху. Доспехи, теперь я чувствовала его доспехи повсюду, оставляя ссадины, они вонзались в кожу, а когда он, прижав мои бёдра к своим, начал двигаться, словно стремясь поглубже войти в пульсирующую от боли плоть, стало ещё хуже. Толчки и удары метала следовали слишком быстро, чтобы к ним привыкнуть, звон кольчуги и громкое хриплое дыхание оглушали. Глотая слёзы, я кусала губы, силясь закричать, но больше не имея на это сил. Не знаю, сколько длилась эта пытка: вечность или несколько минут, но вот Торин громко застонал, лицо его исказилось в болезненно-восторженной гримасе, он задвигался быстрее, а затем, глубоко погрузившись, упал на меня, ещё глубже вдавливая в груду золотых монет. Внизу живота словно разлился жидкий огонь боли и чего-то нового, чужого, незнакомого. - Шеролин, - приподнимаясь через несколько минут, тихо позвал он, взгляд синих глаз посветлел, стал обжигающе ясным. В нём не было больше гнева, лишь какое-то новое осмысление происходящего. - О Махал! Что же...? Шеролин!        Тихо всхлипнув, я смотрела, как гном касается рукой моих бёдер, как растирает между мозолистых пальцев алую кровь. В тот момент мне не было дела до раскаяния в его глазах, хотелось лишь свернуться в клубок, обхватить руками колени и рыдать, рыдать долго, но не при нём. - Шеролин, - поднявшись, Торин вновь в отчаянии взглянул на меня. - Мне нужно идти. Прошу, не выходи из Горы, пока я не вернусь.       Оглядевшись, он нашёл свой плащ и, завернув меня в него, словно ребёнка, бережно подняв на руки, отнёс к своей расстеленной в углу скатке. Всё ещё вздрагивая от боли, не отирая слёз, я смотрела, как гном оправляет одежду и латы, берёт свой меч и, бросив на меня последний пронзительный взгляд, направляется к дверям.        Лишь когда шаги его стихли в коридоре, захотелось остановить, закричать, но горло саднило, голос давно сел. Сжавшись под тёплой, хранящей горьковатый запах клёна и грецких орехов тканью его плаща, я судорожно разрыдалась. Было так больно, что казалось этим слезам не настанет конца.