Остаток вечности

По ночам очень холодно, зябко, одеяла крадут повсеместно, в октябре всё труднее заснуть. По полотнищу неба гвоздями звёзды – россыпью, как из мешка. Одиночество Кросса – виски, для Историка – сонм страничный, а для Аллена – мерзостно-страшная всепоглощающая тоска. Ищейка бога – рыцарь, без страха и без упрёка (любви). Только вот временами кажется, что на этого самого – безликого, одиозного, сокрушителя всех надежд – б... – как бы не выплюнуть – бога Аллен в безумном порыве отчаяния готов возвести – о да! – кровавый кровавый кровавый навет за извращённые пытки всех дорогих и близких, оставшихся в памяти пожалуй что навсегда. По зеркалу утром снова и снова показывают кино – немое, фильм ужасов в обрамленьи чёрных вороньих перьев выходца из Ватикана – чёрт бы их всех побрал. да, как и вас, генерал. Позабытый за давностью лет, Неа вновь возродился в болящей и без того голове. Хотя Граф его разберёт – быть может, он прозябает там уже кошмарно давно. Но так или же иначе на этот дурацкий вопрос Аллен не ждёт ответ. Потому что... ...как же он оставьте меня все в покое!.. устал. (За секунду до брошенной спички с трепещущим язычком) Аллен вдруг понимает, что внутри у него тягучий, подступающий комом к горлу густой-прегустой напалм.