Путь иллюмината: во имя жизни

Воспринимай глазами, не затуманенными от ненависти. Сумей увидеть добро в том, что является злом и видеть зло в том, что есть добро. Не отдавай себя в руки той или иной стороны, но будь хранителем баланса, что существует между ними. Хаяо Миядзаки Нынче дʼАрни ожидала весьма неприятная встреча. Он должен был нанести визит Реджинальду Скотту. Маркиз хорошо помнил то самое злополучное письмо, которое англичанин отправил Курагину, дабы очернить новоявленного братца Петра перед его семьёй. Нет, это Скотту с рук не сойдёт, будь он хоть трижды приемником Спартака! Маркиз нашёл Великого Магистра в его номере. Человек в манжетах сидел за письменным столом, на котором красовался довольно высокий карточный домик. «Сколько же времени ему потребовалось, чтобы построить такой?» — мелькнуло в голове дʼАрни при виде весьма причудливого сооружения из игральных карт. ДʼАрни почувствовал, что в нём закипает злоба. Он решил действовать твёрдо и поставить, наконец, обидчика на место. Но Великий Магистр сам начал разговор с обвинений, видимо, считая, что лучшая тактика защиты — это нападение. — Что вы о себе вообразили, дʼАрни?! Я отпускал вас ненадолго, а вы пробыли в Черкасово целый месяц! И даже возвратившись в Петербург, первым делом решали Бог знает какие свои дела, но вовсе не дела ордена! Вы отдаёте себе отчёт в своих действиях? Англичанин пытался придать своему голосу грозное звучание, но выходило не очень убедительно. — Хотел бы я вам задать тот же вопрос. Как вы посмели опоить госпожу Черкасову и оклеветать меня перед Курагиным?! — Голос дʼАрни звучал тихо, но весьма убедительно, и далеко не каждый осмелился бы возражать этому голосу. — Вы явились в Черкасово, представились лекарем, а затем навязали Евдокии Дмитриевне одурманивающие капли! Кто дал вам право так бесцеремонно вмешиваться в жизнь моей семьи?! ДʼАрни подошёл к Скотту совсем близко, всем телом нависая над столом. Глаза его так и буравили Великого Магистра и, казалось, хотели прожечь в нём дыру. Скотт почувствовал, как лёгкий холодок пробежал по его внезапно взмокшей спине. Скотт фыркнул, стараясь не подавать вида, что боится. — Остудите свой пыл, дʼАрни. Всё, что я делаю, для вашего же блага! ДʼАрни скрипнул зубами. Он думал, что человек в манжетах хотя бы станет оправдываться, но Великий Магистр на сей раз действовал в открытую. — Если вы думаете, что я марионетка в ваших руках, и мною можно крутить, как вам вздумается, то вы заблуждаетесь! — процедил маркиз. — Вы заплатите за свои интриги сполна! — Это угроза? — слабый баритон Скотта едва не сорвался до крика. — Угрожать вам? Боже упаси! Скажу лишь, что жизнь весьма сложна и непредсказуема. Никто из нас не знает, что с нами будет через мгновение. Дам вам совет: когда выходите из дома, почаще посматривайте вверх, как бы на голову ненароком кирпич не свалился! О, мир полон досадных случайностей и совпадений! Сказав так, дʼАрни вышел, громко хлопнув дверью. От колебаний воздуха карточный домик, который Скотт так скрупулёзно строил долгие часы, в мгновение рухнул. Великий Магистр сжал кулаки, ведь иметь в своих врагах самого маркиза дʼАрни — участь незавидная. * * * Вернувшись домой, дʼАрни не без удивления обнаружил в гостиной какого-то господина. Это было странно, ведь он не ждал сегодня гостей. Ксения, насколько ему известно, тоже. Да и задания от Великого Магистра не последовало. Значит, этот человек не от Скотта. — Приветствую тебя, брат! — с несколько пафосной интонацией произнёс незнакомец, дождавшись хозяина дома. Это был молодой темноволосый француз, которому дʼАрни на вид не дал бы больше двадцати. Внимательный взгляд серых глаз маркиза тут же уловил маленький золотистый знак иллюминатов на лацкане сюртука гостя. ДʼАрни невольно отметил, что такая весьма старомодная модель сюртука подошла бы разве что старику или же человеку, совершенно не следящему за модой, но никак не молодому юноше. Впрочем, этот тип явно пришёл сюда не для того, чтобы рассуждать о вкусах в одежде… — Что вам нужно? — спросил дʼАрни, изогнув бровь. Он понимал, что просто так от непрошеного гостя не отделаться, и этот юнец явно собирался посвятить его в нечто тайное и весьма важное. — Скоро вы сами обо всём узнаете. Ох уж эти вечные загадки! Вышестоящие по рангу никогда толком ничего не объясняют даже лучшим из своих агентов! На сей раз они решили послать за маркизом этого ничего не понимающего салагу, который, судя по всему, только недавно попал в лоно братства. Забавно… — Готов внимать и подчиняться, — дʼАрни едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Ну что, молодой человек, могу предложить вам чашку кофе и свою не слишком-то приятную компанию. Что предпочтёте? Незнакомец пожал плечами. — Думаю, для начала нам с вами нужно познакомиться. — Иван Черкасов. Впрочем, вы ведь сейчас обращаетесь скорее к тёмной стороне моей души, поэтому называйте меня маркизом дʼАрни.  — Позвольте представиться, Жорж. Мужчины пожали руки, и вдруг дʼАрни почувствовал сильный и довольно болезненный укол в тыльную сторону ладони, после чего заметил сверкание чего-то острого в руках только что представившегося гостя. Это было последнее, что он запомнил, перед тем, как сознание оставило его. Комната закружилась, завертелась, а в ушах заложило. В следующую секунду не было ничего, кроме темноты. * * * Очнулся дʼАрни в экипаже. К удивлению маркиза, рядом с ним находился Реджинальд Скотт, а некий Жорж куда-то испарился. — Вижу, вы уже пришли в себя, — сказал англичанин, мерно покачиваясь в такт движения экипажа. Несмотря на сильный снегопад и упругий ветер, здесь было тепло и уютно. Д'Арни понял, что путь продолжался уже не один час, а потому Реджинальд выглядел сонным и уставшим. — Это ведь ваш человек таким возмутительным способом заставил меня ввязаться в очередную авантюру? Благодаря ему я оказался сейчас тут, рядом с вами? — О ком вы говорите? — казалось, Скотт не понял вопроса. — Ну как же? Этот француз… Он ведь от вас? Впрочем, неважно. Скажите лучше, куда мы едем? Маркиз поднял голову, но тут же почувствовал слабость и сильную головную боль, сжимающую виски подобно тискам. — Прекратите задавать вопросы и постарайтесь успокоиться. ДʼАрни последовал совету Скотта. Он принялся смотреть в окно экипажа, пытаясь различить, где же он находится, но ничего, кроме темноты и снега, стремившегося совсем занести экипаж, не увидел. — Сколько же часов мы уже едем? — Наверное, часа четыре. Терпение, друг мой. Полагаю, путь наш продлится ещё долго. Если хотите отвлечься, то угоститесь лучше холодной телятиной. Взор дʼАрни упал на корзинку, стоящую рядом. Очевидно, в ней находилась эта самая холодная телятина, которую ему так любезно предложил Скотт. — Благодарю покорно, — благоразумно отказался дʼАрни, памятуя о том, что новый Магистр перенял некоторые из иезуитских привычек Спартака, и под видом обычной пищи мог испробовать на своём агенте какое-нибудь из изобретений Вайсгаупта. — Как знаете. А я, с вашего позволения, перекушу. И не спрашивайте меня, куда мы едем, так как я и сам не знаю ответа на этот вопрос. Скотт с завидным аппетитом принялся за свой ужин, не обращая внимания на маркиза. «Как это — не знаете? Кому же ещё знать, если не Великому Магистру?» — мелькнуло в голове дʼАрни. Но этот вопрос он так и не задал. Смертельная усталость вновь навалилась на маркиза, и он перестал оценивать ситуацию, отправившись в царство Морфея. Когда же дʼАрни проснулся, ночь уже давно вступила в свои права, а буря улеглась. Реджинальд Скотт спал, укрывшись атласным одеялом. Это обстоятельство немало позабавило маркиза. «Тоже мне — глава ордена! Неженка, каких поискать!» ДʼАрни улыбнулся собственным мыслям, удивившись тому, что не испытал к этому человеку привычной ненависти. * * * Лестница уходила вниз, в густую темноту, и не было конца старым каменным ступеням. Люди, одетые в чёрное, сливались с этой кромешной тьмой. Ноги их тонули во мраке, отчего казалось, будто фигуры плывут в воздухе, лишённые материи, подобно призракам, живущим в рыцарских замках. И даже яркий свет факелов не мог разбавить этот сгусток страха перед глазами и в душах… Никто — ни Реджинальд Скотт с его свитой, ни маркиз дʼАрни, не знал, куда они направляются, и кто тот талантливый кукловод, который дёргает их за невидимые ниточки, управляя и при этом оставаясь невидимым. Но вот впереди затеплился свет. Сначала этот маяк казался далёким и призрачным, но по мере приближения к концу тоннеля он разгорался всё сильнее. Теперь уже яркий огонь факелов был повсюду, и перед взорами растерянных людей открылась широкая зала. Маркиз дʼАрни огляделся. Огромный стол располагался в середине исполинских размеров помещения. По его сторонам стояли стулья, четыре из которых, расположенные по сторонам света, напоминали царские троны. Магистры Севера и Юга с их приближёнными уже занимали свои места. В зале находилось человек двадцать. На всех лицах читалось недоумение. Было ясно, что находящиеся здесь чего-то ожидают, и это томление с каждым мгновением всё больше напоминало пытку. Реджинальд Скотт с важностью занял свой «трон» во главе стола. Он считал себя первым среди равных, так как к его мнению прислушивались, и он являлся признанным лидером среди Магистров. Но и он не мог скрыть некоторой тревоги, потому что сам находился в неведении причины этого тайного сбора. ДʼАрни опустился на стул рядом со Скоттом. Прошло с четверть часа тягостного молчания, но ничего не происходило. Д'Арни почувствовал, что у него снова начинает болеть голова. Ему стало казаться, что та ситуация, в которой он находится, лишь результат действия снотворного, и сейчас продолжается один из его тягостных и болезненных снов. Но не один маркиз ощущал себя не в своей тарелке. Скотт, у которого лопнуло терпение, наконец, взял инициативу на себя. Он поднялся и надменно оглядел своих соратников. - Итак, господа, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? Но ответа не последовало. Скотт рассердился. - Какого чёрта мы все здесь собрались? Если это чей-то розыгрыш, то клянусь, шутник сильно пожалеет о своей глупости! Вдруг по залу прошёл ропот: "Он жив, жив!" Тут тьма расступилась, и перед собранием явилась согбенная фигура невысокого, но плотного человека в длинном узорчатом халате и с феской на голове. Это был Спартак, основатель ордена "Просветлённых". Выглядел старик на удивление бодро и держался уверенно. - А если этот самый шутник сейчас перед тобой? - обратился он к Скотту. - Что ты на это ответишь? Все взоры обратились к Спартаку, чудом выжившему после поединка с Ясмин. Для всех, включая д'Арни, появление Учителя стало неожиданностью. Да, маркиз слышал какие-то отдельные, невнятные слухи о том, что Вайсгаупт мастерски инсценировал свою смерть. Несколько раз Скотт показывал д'Арни письма, которые якобы получал от Спартака. Но всё же маркиз ясно помнил, как Учитель погибал у него на руках от ран, несовместимых с жизнью. Впрочем, сам д'Арни сколько раз умирал и воскрешал из мёртвых. Что уж говорить о Спартаке! Во истину, мир полон удивительных вещей! И вот теперь этот убелённый сединами старец и одновременно гениальный политик и виртуозный лицедей, стоит перед ним, из плоти и крови, и, хитро прищурившись, улыбается своим ученикам. Реджинальд же побледнел. От неожиданности он не смог скрыть страха перед тем, кого однажды предал. Скотту казалось, что Спартак восстал из ада, чтобы покарать его, как какой-нибудь злой дух или мифический Голем, сотворённый из песка и глины. И вот сейчас огромный глиняный кулак обрушится на него всей своей мощью и раздавит, превратив в пыль. - Дорогой Учитель, я выражу общее мнение, сказав, что мы все очень рады видеть вас невредимым. - Скотт как мог пытался скрыть свои истинные чувства, но в его голосе проскальзывала фальшь. - Проведение послало нам счастье жить в одну эпоху с таким великим человеком, как вы. Аплодисменты заполнили залу. Спартак поморщился, сделав жест, призывающий прекратить рукоплескания. - Не люблю пафоса. Я пришёл сюда не для того, чтобы слушать дифирамбы. И ты, - Спартак указал на Скотта, - можешь не утруждать себя лестью. - Я... я... - англичанин растерялся, глаза его испуганно забегали. - Сядь на своё место, ты слишком много о себе возомнил, - достаточно резко оборвал его Спартак. - Я сам буду вести собрание. Жорж, помоги мне. Из темноты появился тот самый старомодно одетый молодой француз. Он раболепно поклонился своему господину и поставил на стол большие весы. - Я собрал вас, чтобы судить одного из присутствующих. - Голос Вайсгаупта гулким эхом отдавался от толстых стен. - Этот человек подло пошёл против меня, своего учителя и наставника. Я сделал его всем, а он, словно Иуда, отплатил мне чёрной неблагодарностью. Он отнял перстень Магистра у моего преемника Ивана Черкасова, которого мы знаем как маркиза д'Арни. Именно д'Арни я передал бразды правления, а вовсе не тому, кто нынче самоуверенно называет себя Магистром Запада. Призываю судить этого наглеца, и говорю сейчас о Реджинальде Скотте! Тебе есть, что сказать в своё оправдание? - Спартак прищурился. Скотт похолодел. Он понял, что это был суд. И судят его. Сначала англичанин испытал ужас, но затем в нём случилась разительная перемена, которую с удивлением отметил маркиз д'Арни. Глаза Скотта вдруг загорелись каким-то маниакальным опасным огнём, а речь сделалась страстной. Он стал похож на безумца, которому нечего терять. - Не стану оправдываться, я действительно жаждал единоличной власти, шантажом отнял перстень у д'Арни и помышлял устранить Спартака, - жёстко сказал "человек в манжетах", обращаясь к собратьям. - Но чего вы ожидали? Тот, кто называет себя Учителем, приучил всех нас к тому, что мир - это постоянная борьба и конкуренция. На смену старикам должны придти молодые. Это закон самой природы, и не я его придумал. Скотт оглядел зал, ища поддержки в глазах иллюминатов высшего ранга, но наткнулся на непонимание. В некоторых же взорах явственно читалась ненависть. Великий Магистр Востока, китаец с хитрым взглядом, поднялся со своего трона. - Учитель, - с поклоном обратился он к Вайсгаупту, - этот белокожий, - он указал на Скотта, - сделал попытку убить вас. Неужели вы попросту простите его, и всё станется как прежде? В моей стране предателей казнят. - Смерть Скотту! - послышались отдельные выкрики. Но Великий Магистр Юга, чёрный как ночь негр, не согласился с таким решением. - Позвольте, Скотт не заслуживает подобной участи. Да, он вероломно пытался захватить власть, но именно при нём орден возродился после нашего фиаско в Париже. Именно Магистр Запада сумел в кратчайшее время наладить железную дисциплину в ордене. Что касается финансовых вопросов, то скажу только, что казна ордена благодаря мистеру Скотту пополнилась вдвое. Многие закивали в знак одобрения. С приходом к власти деловитого и хитрого Скотта в карманах верхушки братства волшебной музыкой зазвенело золото. Если же власть снова переменится, ещё неизвестно, не ударит ли этот переворот по кошелькам. А что такое честь и идеалы? Для многих эти понятия остаются всего лишь словами. В зале стало шумно. Началось обсуждение личности отступника, помышляющего о власти, но обладающего многими талантами, столь нужными руководителю братства иллюминатов. - Я как раз и созвал вас всех, чтобы решить, что делать со Скоттом, который порядочно попортил мне кровь. Не хочу быть тираном или же опускаться до мести. Пусть собрание решит, чего он заслуживает, - сказал Спартак. - Перед вами стоят весы, рядом с ними лежат чёрные и белые камни. Чёрный камень символизирует смерть, белый же дарует прощение. Если белых камней окажется больше, Скотт останется на своём месте, а я уйду в тень, занимаясь наукой. Если же чаша с чёрными камнями перевесит, то предатель будет казнён. Пусть каждый из вас по очереди сделает выбор и положит свой камень на чашу весов. Д'Арни с любопытством наблюдал за тем, как люди с разным цветом кожи делали свой выбор. В рядах иллюминатов не было согласия. Вскоре весы замерли в положении равновесия. Проголосовали все, лишь один д'Арни ещё не подходил к весам. Бледный как снег Реджинальд следил за маркизом, от которого зависела его судьба. Спартак усмехнулся. Он знал, что д'Арни ненавидит Скотта и непременно воспользуется случаем, чтобы избавиться от конкурента. "Человек в манжетах" понял, что пришёл его конец. Он закрыл глаза, ожидая своей участи. - Я вижу, мнения разделились,- прогремел голос Спартака. - Что ж, мой мальчик, от твоего решения будет зависеть всё. Прислушайся к себе. Что говорит тебе твой разум? Д'Арни подошёл к весам. Его лицо было непроницаемым, и ни одна душа на свете не могла бы догадаться, о чём на самом думает этот человек без чувств и эмоций. Он смотрел в глаза своего вечного конкурента, и взгляд этот был холодным как лезвие кинжала. Рука маркиза потянулась к чёрному камню. - Что будет со Скоттом, если я проголосую против? Вы убьёте его? - спросил д'Арни Спартака. Вайсгаупт пожал плечами. - Его убьёт этот маленький пузырёк с ядом. Я избрал наиболее гуманный способ для того, чтобы отправить в мир иной своего врага. Он умрёт относительно быстро. Жорж услужливо подал Спартаку небольшой флакон с ядом. Скотт судорожно сглотнул. Ожидание наполнило сердца всех и каждого. Казалось, воздух был наэлектризован до предела, нечем было дышать, а секунды превратились в вечность... Какой же камень положит д'Арни? Чёрный, и станет Великим Магистром ордена, поведёт за собой людей и сможет изменить ход истории. Но так ли это? Нужно ли маркизу то, о чём он совсем недавно так страстно мечтал? Хочет ли он этих изменений? И желает ли он заполучить власть, переступив через смерть того, с кем только что делил свой ужин? Д'Арни колебался. - Ну что же ты, мой мальчик? Решайся! "Что бы сказал сейчас старый Кхубу? Что бы он мог посоветовать? Слушать своё сердце, а не разум! Представить себя кочующем перекати-поле и отдаться порыву свободного ветра..." Д'Арни положил на чашу весов белый камень. - Голосование окончено, - объявил Спартак. - Реджинальд Скотт остаётся Великим Магистром Запада. Так решило большинство. * * * Вечером того же дня Жорж провожал Скотта и д'Арни к их экипажу. Маркизу подумалось, что такое внимание к Скотту со стороны верного раба и помощника Спартака выглядело по меньшей мере странно. Жорж несколько часов назад держал наготове флакон с ядом, сейчас же раболепно улыбался и желал счастливого пути тому, кого готов был лишить жизни пару часов назад. Одному Богу известно, что творилось в душе Скотта, но выглядел он не лучшим образом. Д'Арни же охватила тоска. Увидев на собрании Спартака, он не почувствовал того, чего сам от себя ожидал. Маркиз не испытал ни радости от осознания того, что его старый наставник жив, ни ненависти к развенчанному кумиру. Ровным счётом ничего. Внутри как-будто образовался вакуум, пустота. Но эта пустота означала одно: маркиз излечился от болезненной привязанности к человеку, лишившему его детства, семьи, возможности быть счастливым и выбирать свой жизненный путь. Отныне д'Арни свободен. - Позвольте мне дать вам совет, - обратился он к Жоржу. - Знаю, вы меня не послушаете, но всё же считаю правильным сказать вам это. Жорж поднял на маркиза удивлённый взор. - Я внимательно слушаю вас, господин д'Арни. - Я вижу, как вы преданы своему хозяину. Если он потребует, вы без колебания отдадите за него свою жизнь. Совсем недавно я был таким же. Но боги не живут на земле. И Учитель уж точно не принадлежит к их числу. Не поддавайтесь гипнозу Спартака, иначе и сами не заметите, как станете его тенью. - Нет-нет, - горячо возразил Жорж, - вы ошибаетесь. Я предан Спартаку по гроб жизни. Благодаря ему я поднялся из самой пыли. Он сделал из меня человека. А самое главное - вернул мне молодость! - О чём вы? - удивился д'Арни. - Мне скоро стукнет семьдесят, а я, как видите, выгляжу как юноша. За это я пойду за Спартаком хоть на край света! - Бред, - сказал д'Арни, сел в экипаж, где уже находился Скотт, и с силой захлопнул дверцу. ...Первое время оба, и Скотт, и д'Арни, молчали, погружённые в свои мысли. Очевидно было, что Великий Магистр всё ещё не мог прийти в себя после суда, устроенного Спартаком. Да, он отстоял своё право на власть, но понял, насколько шатко его положение. А д'Арни думал о том, правильное ли решение он принял. Ещё он прокручивал в голове слова Жоржа. Маркиз уже слышал легенды о том, что Спартак научился управлять временем и изобрёл эликсир молодости. Когда-то Карл сетовал на то, что Вайсгаупт отнял у него молодость. Кажется, д'Арни читал об этом в дневнике Карла. Но это было давно, ещё до пожара в старом доме Спартака близ Парижа. Маркиз не верил этим легендам. Вполне в духе Учителя было просто провести д'Арни с тем, чтобы придать своей фигуре большую таинственность. Он любил, чтобы его боялись, ведь, как известно, страх способен управлять миром... - Скажите, д'Арни, почему вы положили на чашу весов белый камень? У вас ведь была прекрасная возможность избавиться от меня. Я бы на вашем месте воспользовался ею. Перстень Магистра сейчас бы принадлежал вам. Этот вопрос Скотта вывел д'Арни из задумчивости. - Раньше я был готов на всё, чтобы получить этот проклятый перстень, но сейчас во мне что-то переменилось. Теперь я знаю, что в жизни есть место чему-то большему, нежели месть и жажда власти. Для меня это семья. - Так значит, вы перешли на светлую сторону, если можно так выразиться? - Голос Скотта звучал безжизненно. - Позвольте мне ответить вам словами известного мудреца. Он сказал, что равновесие добра и зла во все времена было слишком зыбким и чересчур условным, чтобы всерьез вставать на чью-то сторону. Это как раз обо мне.