Путь иллюмината: во имя жизни

Любовь – как дерево; она вырастает сама собой, пускает глубоко корни во все наше существо и нередко продолжает зеленеть и цвести даже на развалинах нашего сердца . Виктор Гюго. Тамара улыбалась. Так приятно подставить лицо нежным солнечным лучикам! Она распахнула окно и так и сидела, наслаждаясь весенними запахами и звуками. Солнце щедро дарило своё тепло всему живому, наполняя сердце весельем и трепетом. В этом году весна в Тифлис пришла неожиданно, и это обстоятельство кружило голову чернобровой красавице. Но внезапно счастливая улыбка, делающая её похожей на ребёнка, погасла. Взору молодой грузинской княгини предстала грустная картина: весь сад, всё вокруг уже в цвету, а её любимый куст, что растёт прямо под окном, даже не думает покрываться белым благоуханным кружевом. - Нужно было ещё осенью срубить этот никчёмный кустарник! - с досадой подумала княгиня Цицишвили. - Однако же жаль его. Вот так и я, совсем как этот пустой куст. Видимо, никогда душе моей не суждено больше цвести. Тамаре двадцать девять лет. Молодая и свежая, она едва ли выглядела на свой возраст. Стройная, словно осинка, грузинка была так прекрасна, что глаз не отвести. Густые чёрные волосы толстыми косами увивали прелестную головку, оливковая кожа излучала свет и тепло, светло-карие с зеленью глаза сияли как два сапфира. Южная красота княгини Цицишвили сочеталась с весёлым и добрым нравом. Впрочем, ни красота, ни ангельский характер, не смогли обеспечить Тамаре личного счастья. Судьба распорядилась так, что жизнь её оказалась лишена любви. Уже много лет как красавица была замужем за богатым и знатным князем Баадуром, который годился ей в отцы. Князь Баадур относился к самым знатным аристократам Грузии и влиял на политику своей родины. В его огромном богатом доме останавливались высокие гости, велись беседы о благоденствии и процветании Грузии. За огромным столом князь давал роскошные обеды, здесь же решались и важные политические вопросы, в которые Тамара никогда не вникала. В молодости князь Баадур был настоящим красавцем со страстным взглядом, чёрными жгучими волосами и слыл любителем женщин. Впрочем, и сейчас старый князь оставался интересным мужчиной, высоким, горделивым, с густой гривой серебристых волос. Тамара могла бы полюбить его всей душой, но отчего-то она не вызывала у мужа никакого интереса. Видимо, поэтому детей супружеская чета не нажила. Последние обстоятельства никогда сильно не печалили по природе жизнерадостную Тамару, которая находила своё маленькое счастье в простых вещах. Она любила гулять по саду, любоваться цветами, слушать пение птиц. До некоторых пор Тамара была довольна своей жизнью. Она ни в чём не нуждалась, ведь дом её мужа был полной чашей. Дни её проходили в праздной безмятежности, а душа была спокойна. Но однажды, три года назад, в их дом приехал русский посланник Роман Монго-Столыпин, который был вызван императором Александром для налаживания отношений между Россией и Грузией, и всё изменилось. Князь Роман... И как случилось так, что этот человек с пронзительным взглядом и выдающимся умом вдруг стал для неё всем? Отчего при звуках его бархатистого голоса сердце замирало? Почему только с ним ей было по-настоящему интересно? Долгие встречи и беседы с Романом Евгеньевичем дарили княгине крылья за спиной. Да и Монго-Столыпин после развода с Ольгой Николаевной познал новую любовь, имя которой было Тамара. Она вернула ему умение снова чувствовать. Но прошло какое-то время, и влюблённым пришлось расстаться. Княгиня Цицишвили помнила, как мучительно ныло сердце в груди, когда Роман Евгеньевич сообщил ей о скором отъезде обратно в Петербург... Они клятвенно обещали писать друг другу письма, что и делали первые несколько месяцев. Длинные красивые послания Тамара читала со слезами на глазах и хранила в любимой малахитовой шкатулке. Потом по каким-то причинам письма стали приходит реже, а позже и вовсе исчезли... В своей задумчивости Тамара не заметила, как в комнату вошла её служанка. Саломе с юных лет находилась рядом с княгиней. Она воспитала её с детского возраста и после замужества своей госпожи так и осталась при ней. Саломе была добра и чутка, поэтому Тамара любила её и делилась с ней всеми своими мыслями и мечтаниями. - О чём задумалась моя голубка? Тамара многозначительно улыбнулась. Глаза её светились. - Ах, Саломе, свершилось. Он вновь в Тифлисе! Скоро мы будем вместе! Это то, ради чего стоит жить! Пожилая нянька знала сердечную тайну своей повзрослевшей девочки. - Молю небеса, чтобы Роман Евгеньевич не забыл меня, - вздохнув, молвила Тамара. - Он такой умный, таинственный, загадочный. Иногда мне кажется, что князю Роману известно всё и обо всём. Тогда, три года назад, нам было так легко и хорошо. Молчи, Саломе, я знаю, что ты хочешь сказать. Ты осуждаешь меня. - Вы не должны поддаваться этому чувству. Оно опасно и погубит вас. Роман, который случился у вас несколько лет назад, нельзя продолжать, его нужно оставить в прошлом. - Я прекрасно это понимаю. Я замужем, но это чувство сильнее меня! Ты же сама говорила, что без любви жизнь не имеет смысла. Роман Евгеньевич уже приехал, я вся в предвкушении новой встречи! Саломе покачала головой. - Будьте осторожны, моя госпожа. Если ваш брат Тариэл узнает о романе своей сестры с русским князем, то очень сильно разозлится! Не миновать тогда беды! - Ах, будь, что будет.. Вот она любовь настоящая, которой с мужем я не познала. Это то, о чём ты рассказывала мне в своих сказках и пела в своих самых красивых песнях. Мне иногда кажется, что я понимаю, о чём шепчутся цветы и чем полон этот весенний воздух. Я люблю его, Саломе, больше жизни люблю! На глазах старой служанки выступили слёзы. Она всегда жалела свою госпожу за ту несправедливую судьбу, что выпала на её долю. Саломе не могла осуждать Тамару. Женщины обнялись. * * * Но не только о любви думали и говорили в доме князя Баадура. Тариэла Бодбели, старшего брата Тамары, беспокоило совсем иное. Прекрасная погода установилась в последнее время! Ну чему же удивляться? Погожие деньки в Тифлисе – явление естественное и привычное. Молодого грузинского князя Тариэла нынче не радовала даже весна, а ведь раньше он так любил наслаждаться красотой благоухающих цветов на деревьях в саду. Все мысли высокого, гордого чернобрового аристократа были только о политике, а в последние дни так в особенности. Неужели муж горячо любимой сестры Тариэла князь Баадур действительно послушает лживые речи русского посланника Романа Монго-Столыпина о том, что Грузии нужно искать защиту у России от внешних врагов? Уже семь лет как его прекрасная родина вошла в состав Российской империи, но русскому царю и этого мало! Видимо, Александр желает, чтобы Грузия утратила свою свободу, сделавшись жалким придатком огромной империи! Он хочет получить её душу! Но что же делать? Хорошо, что у князя Тариэла был друг и соратник, перед которым не нужно притворяться и можно запросто открыть свои истинные мысли. Ночь наполняли запахи распускающихся цветов. Этот аромат сбивал с толку Тариэла и не давал в полной мере сосредоточиться на словах, произносимых гостем. - Послушай же меня, друг мой, - зелёные глаза человека с кривым шрамом на лице загорелись зловещим светом. - По моим сведениям скоро в этот дом приедет член братства иллюминатов, к которому ты тоже принадлежишь. Д’Арни по своему обыкновению сразу же начнёт с самой сути, и ты вмиг позабудешь о своём сегодняшнем настроении и будешь вилять хвостом перед ним, как этот пёс, который обгладывает кости с нашего стола. С этими словами человек в восточном халате брезгливо бросил кусок мяса лохматой собаке. - Да, я слышал, что иллюминаты жаждут налаживания отношений между Грузией и Российской империей, - молвил Тариэл. - Ума не приложу, отчего орден так резко сменил свой курс, ведь совсем недавно вся его деятельность была направлена на ослабление России. Впрочем, это мне безразлично. Я давно пожалел, что вступил в ряды ордена. Тариэл в задумчивости рассматривал, как играет вино в хрустальном бокале. А гость продолжал. - Меня тоже обманули иллюминаты. Реджинальд Скотт сулил мне персидский трон, но в итоге я стал изгоем в своей стране и сейчас только благодаря твоей поддержке всё ещё жив. Если бы ты не предоставил мне укрытие, то я давно был бы казнён своим отцом за предательство. - Как я мог поступить иначе? Ведь один ты понимаешь меня и разделяешь мои убеждения! Я нашёл в тебе настоящего наставника и советчика! - горячо воскликнул грузинский князь. - Ну что же, лестно это слышать. - Моабад-хан (а это был именно он) лукаво улыбнулся. – Но ты меня в последнее время разочаровываешь, друг мой. Я тебя не узнаю. Неужели ты так легко отступишься от своих идеалов, а гордость грузинского князя окажется лишь красивыми словами? Ты стал похож на своего родственника Баадура, скоро также начнёшь преклоняться перед всеми, кто зайдёт в этот дом. Д’Арни ведь прибудет сюда неспроста, воспользовавшись знаменитым гостеприимством старика Баадура. Я уверен, что этот лицемерный маркиз будет на пару с Монго-Столыпиным давить на твоего недалёкого родственника, и вдвоём они добьются своего – Грузия более не сможет уйти от обидного положения слуги Российской империи, потеряв своё истинное лицо. Тариэл нахмурился. Ему не нравились слова собеседника. Они унижали его самолюбие. - А что мне остаётся? - вспыхнул он. - Пойти против иллюминатов? Я обязан поддерживать д’Арни, так как он прислан Великим Магистром. - Ну и смотри, как твоя страна превращается в ничто! - сказал Моабад. - Я понимаю, к чему ты клонишь. Монго-Столыпин говорит, что Грузии необходима поддержка единоверной страны, дабы защитить её от персов. А ты, как помнится, перс - вот и склоняешь меня к выгодной тебе позиции. - Ты как маленький ребёнок повторяешь чужие слова. Я даже не стану обижаться на тебя за твою глупость. Персия никогда не превратит Грузию в своего вассала в отличие от России. Александру было мало той огромной территории, которой он правит, он урвал ещё один аппетитный кусок. Жадности этого вероломного византийца, прикрывающегося высокими идеалами объединения двух православных народов, нет предела! Ты же, мучаясь своими сомнениями, только проигрываешь время. А необходимо действовать уже сегодня! Есть ещё шанс на освобождение Грузии. Ты должен помочь ей вырваться из цепких лап Александра. Тариэл задумался над словами полуночного гостя. Его мужественное лицо с правильными чертами ярко освещала луна. Моабад же находился в полутьме, так как не желал, чтобы его шрам, пролегающий через всю левую щёку, так досадно бросался в глаза собеседнику. Как же он ненавидел в этот момент Россию, ту страну, подданный которой, кавалергард Мишель Лугин, нанёс ему этот уродливый отпечаток! Моабад-хан ещё дождётся своего триумфального часа и покажет своим обидчикам, чего он стоит на самом деле! Но сейчас потерпевший фиаско персиянин слишком слаб, чтобы действовать в одиночку. Ну ничего. Этот чванливый самовлюблённый дурак Тариэл со своими глупыми патриотическими настроениями всё сделает за него. Не зря ведь персидский принц потратил несколько месяцев на то, чтобы подчинить себе волю молодого князя Бодбели. Моабад был рад: зерно ненависти попало на благодатную почву. *** Д'Арни заворожённо наблюдал за тем, как сильные мускулистые руки Спартака обнимают скрипку, как в этих породистых старческих руках сверкает смычок, скользя по струнам инструмента. Мелодия плакала и смеялась, затем принималась торжествующе грохотать, то вдруг поднималась высоко-высоко, чтобы мгновение спустя также внезапно заставить сердце падать в какую-то неведомую, глубокую пропасть. Звуки дивной сонаты устремлялись вдаль, и казалось, будто душа не знала никаких препятствий и границ. Но вот стихли звуки. Спартак удовлетворённо опустил смычок. Д'Арни не сдержал своего восхищения. Этот человек, настоящий кладезь талантов, что прекрасно пишет с натуры и так же потрясающе владеет несколькими музыкальными инструментами, снова заставил его удивиться. - Это было блестяще. Нет, маркиз больше не боготворил своего вчерашнего кумира, но против воли не мог не любить его. Так любят отца, что оставил семью, не за что-то, а вопреки. - Да, именно так. Когда я заставляю старую скрипку выжимать из себя волшебные звуки, меня всё время начинает волновать один и тот же вопрос. Раньше я считал, что искусство, как и я, служит науке. Вот и эта божественная мелодия, как казалось мне, результат труда гения, который вывел совершенную математическую формулу. И, как всё совершенное, она заставляет сердце сжиматься. Но теперь эта моя уверенность ослабла. Я начинаю понимать, что человеком в большей мере правит то, что я только начинаю постигать - человеческие чувства... - Но к чему вы всё это мне говорите? - Позволь, я расскажу тебе об этом чуть позже. А сейчас выпей со мной чаю. Д'Арни не помнил, когда в последний раз Спартак так гостеприимно встречал его. Вкусный напиток располагал к душевной беседе, а изумительные рулетики с черничным вареньем и заварные пирожные источали божественный аромат. Уже несколько дней как Спартак поселился в Петербурге в весьма скромном номере гостиницы, и никто не мог бы сказать, что этот довольно милый на вид старичок с седой бородкой и притворно ласковым взглядом на самом деле является основателем могущественного и опаснейшего ордена иллюминатов. Спартак разделил трапезу со своим учеником, а ухаживала за ними какая-то молодая светловолосая дама, которую д'Арни видел впервые. Миловидная блондинка то и дело подливала мужчинам чаю. За беседой глава иллюминатов говорил о текущих делах ордена и выражал надежду на то, что отныне дела эти пойдут в гору. Тем более, что распри между основными власть имущими лицами в последнее время приутихли. Скотт обещал показать себя с лучшей стороны. Последнее обстоятельство радовало Вайсгаупта, и он даже упомянул маркизу о том, что, возможно, вскоре вовсе отойдёт от дел. Д'Арни слушал Учителя и старался внимать его словам. Но одна навязчивая мысль не давала ему покоя. Дело в том, что Спартак выглядел явно моложе, чем помнил его д'Арни при последней встрече. Лицо его, казалось, посвежело, а морщины сделались не столь глубокими. Даже давно поседевшие волосы старика нынче были тёмными, и только виски отливали серебром. Поймав на себе удивлённый взгляд своего ученика, Вайсгаупт лукаво улыбнулся. - Что же ты не спрашиваешь, как я добился таких значительных результатов? Спартак прищурился, и только в этот миг лучики морщин проявились на его лице. - Учитель, это потрясающе. Таким, как вы выглядите сейчас, я помнил вас в детстве. В последнюю нашу встречу вы казались намного старше. - Ха! Я подошёл слишком близко к разгадке секрета бессмертия! - вскричал Спартак. - Ещё совсем чуть-чуть, и мир обретёт эликсир вечной молодости! - Вы гений, Учитель. Уверен, что вас ждёт успех на этом поприще, - восхищённо сказал д'Арни. - Но не только научные эксперименты помогают мне ощущать прилив энергии и сил. Пусть то, что я скажу сейчас, не повергнет тебя в смятение. В моей жизни произошла приятная перемена. Я влюблён и счастлив, а с некоторых пор и женат. Это и есть моя главная новость. Д'Арни не верил своим ушам. - Но это невозможно! Вы же сами твердили, что любовь делает мужчину слабым, что она разрушает душу, подобно тому, как кислота разъедает металл. А сколько препятствий вы чинили, когда не давали мне возможности любить и слушать голос своего сердца! На это Спартак усмехнулся. - Знаешь, мой мальчик, на то я и учёный, чтобы уметь признать свои ошибки. Да, я заблуждался, а ты оказался прав. Любовь делает нас лишь сильнее. Она даёт силы жить и радоваться каждому дню. Он нежно взял за руку блондинку, что накрывала на стол. Та довольно улыбнулась, погладив Спартака по голове. - Знакомься, это моя супруга Виталина. У неё говорящее имя, ведь "вита" означает жизнь. Она как будто возвращает мне молодость и вправду дарит жизнь. Виталина была моей талантливой ученицей, она помогала мне в моих опытах. А теперь эта сударыня моя жена и соратница. Д'Арни был потрясён до глубины души. Спартак женился! В это мгновение маркиз испытал целый водоворот различных эмоций. Он помнил, как подвергался гонениям всякий, кто имел слабость влюбиться или, того хуже, обзавестись семьёй. Иметь жену или ребёнка было одним из тяжких нарушений, которые только можно было себе представить. Вспомнить хотя бы Алексея Елецкого! Или Ксению! Д'Арни пришлось даже согласиться на то, чтобы ей стёрли память, дабы она забыла о своей болезненной привязанности к Петру Черкасову... А что теперь? Спартак своей женитьбой собственноручно перечёркивает те установленные законы, которые все привыкли соблюдать. Выходит, что на Вайсгаупта правила всех иллюминатов не распространяются? Но всё же в глубине души д'Арни был рад за своего наставника. Наконец-то Спартак прозрел и понял, что столько лет наказывал себя и других напрасно. Что ж, хорошо, что это хотя бы произошло сейчас! Нельзя было не заметить, что Спартак вновь активен, весел и энергичен, как в прежние дни. Наверное, раньше д'Арни испытал бы укол ревности, ибо не мог и представить рядом со своим кумиром кого-либо, кто был бы ему дорог. Но теперь... теперь лучший агент иллюминатов почувствовал, что завидует этой поздней любви. Спартак был счастлив, а так ли счастлив ли сам д'Арни со своей женой? В последнее время Ксения сделалась капризной и раздражительной, и он часто ловил себя на мысли, что не понимает её. Неужели мечты о возможной безмятежной жизни с Ксенией, которые маркиз грел в самых дальних уголках своей души, всего лишь утопия? Но нет, это временные трудности. Трудности, которые они непременно преодолеют вместе. Прозорливый Вайсгаупт будто прочёл мысли своего воспитанника. - А что привело тебя ко мне? - спросил он. - Мы с тобой обсудили многие вещи, но что-то мне подсказывает, что тот вопрос, который действительно тебя тревожит, ты ещё не задал. Д'Арни решился. - Видите ли, Учитель, я бы никогда не посмел обсуждать с вами подобные темы. Но, теперь, после того, как вы пересмотрели некоторые свои взгляды, думаю, что вы меня поймёте. - Я слушаю тебя. Д'Арни почувствовал, что смущён как мальчишка. Взяв себя в руки, он продолжил. - Мы с Ксенией хотим ребенка. Она здорова, и врач это подтвердил. Я опасаюсь, что дело во мне. Спартак с удовольствием отхлебнул ароматного чая. - Вероятно, что так оно и есть. Ты не можешь иметь детей. Всему виной постоянные стрессы. Но что же ты хотел? Ты так давно служишь ордену, отдаёшь ему все свои силы, как физические так и моральные, нередко рискуя собственной жизнью за идеалы братства. К сожалению, мой друг, ресурсы организма не бесконечны. Д'Арни ещё больше погрустнел, ведь Спартак повторил его собственные мысли. - Конечно, я мог бы заняться изготовлением снадобья для тебя, которое могло бы вернуть тебе возможность стать отцом, но на это ушли бы годы. К тому же, сейчас я увлечён изготовлением эликсира молодости и уже совсем близок к решению этой задачи. Заниматься твоим вопросом я не могу. Я просто не имею на это времени. Так что извини. Д'Арни был удручён. Ещё бы, сейчас Спартаку не до него! У него появилась молодая жена и куча планов на будущее. Что ему за дело до проблем ученика, пусть даже тот и отдал всего себя без остатка на благо ордена! Д'Арни пожалел, что начал этот разговор. - Жаль, - сказал он. - Простите, но мне уже пора. А вам с женой я желаю счастья. Спартак кликнул своего слугу. - Жорж, проводи-ка его. Тут вышел согбенный, измождённый человек лет семидесяти. По приказу своего хозяина он проводил маркиза к выходу. - Вы были правы, месье д'Арни, - вдруг заговорил слуга слабым дребезжащим голосом. - Спартак забрал назад мою молодость. Теперь он помолодел, отняв у меня жизненные силы. А я - отживший старик. Д'Арни с удивлением узнал в слуге Вайсгаупта Жоржа - того самого молодого человека, который приходил к нему домой и обманом заставил присутствовать на сборе иллюминатов. - Я слышал о подобных экспериментах Учителя. Но это.. это невероятно. - Эхе-хе... Я так сожалею о том, что доверился этому хитрецу, сущему дьяволу, сулившему мне вечную молодость! Горько, что я не прислушался тогда к вашим предостережениям. Глупец! Я был ослеплён величием этого человека. ...Когда д'Арни вышел из номера гостиницы, где остановился Спартак, он снова подумал о том, насколько Вайсгаупт умеет использовать людей. Нет, маркиз перевернул эту страницу, где Спартак был для него всем, и больше никогда не станет просить совета у вчерашнего кумира. * * * Тамара снова сидела у открытого окна. Она чувствовала, как слёзы радости застилают ей глаза. Ласковый ветерок шевелил выбившиеся пряди из её причёски, и ей казалось, будто душа пробуждается от долгого, мучительно сна. Хотелось дышать полной грудью и жить. - Саломе, Саломе! Иди скорее сюда! - закричала она. - Что случилось, моя госпожа? - Посмотри же на мой любимый куст! - Куст как куст. Ох и странная вы бываете, ненаглядная моя. Тамара рассмеялась, весело, как в детстве. Причина её весёлости была известна лишь ей одной - вчера, поздней ночью, она объяснилась с князем Романом. А то, что последовало потом... Ей не забыть этих горячих поцелуев! Страсть, что тлела в их сердцах три мучительно длинных года разлуки, разгорелась с новой силой! А на кусте появились крошечные почки, вот-вот готовые превратиться в нежные цветы...