Путь иллюмината: во имя жизни

Тифлис встретил д'Арни ярким солнцем и безоблачным высоким небом. Баадур всегда отличался гостеприимством. Вот и этот мрачного вида иностранец, судя по звучной фамилии относящийся к старой французской аристократии, был принят в доме князя с радушием. Давний знакомец Тариэла, якобы ступивший на тёплую грузинскую землю с тем, чтобы проведать приятеля, а заодно отведать настоящего вина и подышать чистым воздухом, оказался весьма интересным собеседником. Таинственный маркиз успел сразить хозяина дома превосходным знанием здешних обычаев, чем моментально снискал всеобщее расположение. Гостю была отведена просторная комната в северной части дома. Пока слуги распаковывали его вещи, д'Арни удовлетворённо огляделся по сторонам. Высокие окна пропускали много света. Диваны, на которые были небрежно брошены расписные подушки, манили своей мягкостью. Книги, что вмещала небольшая полка, говорили о прекрасном вкусе хозяина и обещали маркизу немало приятных часов. "Что ж, всё начинается довольно недурно. Надеюсь, везение не покинет меня и впредь". * * * Вечером довольно большая компания собралась на террасе под открытым небом. Длинный стол, покрытый расшитой скатертью, был заставлен различными яствами. Пряный аромат жареного мяса приятно щекотал ноздри, разжигая аппетит. Д'Арни занимал место среди родовитой грузинской аристократии. Здесь же находился и Баадур, и высокий красавец Тариэл. Роман Евгеньевич Монго-Столыпин, также приглашённый на ужин, показался маркизу встревоженным. Но чем? Блестящие глаза русского вельможи были непроницаемы, и д'Арни не мог понять, что скрывают они в своей черной глубине. Прекрасная Тамара обслуживала трапезу мужчин. Она наливала вино в длинные бокалы по очереди всем гостям, которые одаривали её восхищёнными взглядами, отчего красавица опускала взор долу. Нежная и грациозная, она напомнила д'Арни о Ксении, и сердце маркиза защемило от тоски. Но нельзя поддаваться меланхолии, ведь он послан сюда с миссией. Потому маркиз сосредоточился на исполнении задания Великого Магистра, пытаясь разобраться в подводных течениях, которые незримо противодействуют друг другу в этом море лицемерия, тщеславия и лжи, умело прикрытом внешней доброжелательностью. Иллюминат сразу сообразил, что за столом есть как сторонники политики Петербурга, так и её ярые противники. Он весь обратился в слух, при этом анализируя и наблюдая. Тамара же с кувшином в руках приблизилась к князю Роману. Лёгкий румянец чуть тронул щеки молодой женщины. Тамара задержалась рядом с князем Романом, и взгляд её на мгновение выдал волнение. Тут же справившись с собой, она опустила ресницы, но её смятение, не замеченное гостями, не укрылось от всегда внимательных глаз маркиза д'Арни. Неужели между женой Баадура и русским посланником возникли пылкие чувства? Или показалось? Ужин растянулся на несколько долгих часов. Маркиз успел вдоволь наслушаться певчих, услаждающих его слух своими сильными тенорами. Вслед за всеми он вкушал мясо и вино, однако голова его не теряла ясности, а мысли оставались свежими. Но вот хрустальный звон бокала известил о том, что кто-то хочет поднять чарку и произнести тост. Черноглазый Тариэл привлёк к себе всеобщее внимание. - Я хочу поднять свой бокал за горячо любимую Грузию! Она, наша мать, сегодня особенно нуждается в своих лучших и честнейших сынах! Пусть даже это будет стоить многим из нас жизни, пусть даже грузинские песни не заглушат свиста пуль и не вином оросятся поля! Князь Баадур, сообразив, что разговор принял опасное русло, дал знак певчим, и тут же яростные слова Тариэла заглушил ровный хор слаженных голосов. - Сядь, друг мой, - тихо, но настойчиво произнёс Баадур своему родственнику. - Твои слова сегодня неуместны. Мы ценим покровительство императора Александра и ту честь, которую оказал нам наш уважаемый гость, почтеннейший князь Роман Евгеньевич Монго-Столыпин, разделив с нами эту трапезу. - При этом он повернулся к Монго с натянутой улыбкой.- Не слушайте Тариэла, в нём говорит вино и горячность молодости. Тариэл сел на своё место. Глаза его метали молнии. - Что ж, мои речи сегодня пришлись не ко двору. Но будет и на нашей улице праздник, - проговорил он себе под нос. Затем пришла очередь снова наполнить опустевшие бокалы. И снова Тамара дольше положенного задержала свой взгляд на князе Романе. Нет, маркизу определённо не показалось: в своих предположениях он никогда не ошибается. * * * - Как вам нравится в Тифлисе, друг мой? Тариэл Бодбели сидел напротив д'Арни за шахматной доской и с нетерпением ожидал, пока его противник сделает наконец свой ход. Горячего грузина раздражала та вдумчивость и медлительность, с которой маркиз вёл игру. Тариэл же переставлял фигуры импульсивно, будто не давая себе труда хоть немного подумать. - Здешний климат намного мягче и приятней петербургской сырости. Хотя, признаться, я полюбил город на Неве, - отозвался маркиз. Взгляд его невольно упал на красивый кинжал, который Тариэл любовно положил рядом с собой на стол. Было видно, что князь гордится этим произведением искусства. - Могу я взглянуть на ваш кинжал? Оружие - моя страсть. - О, конечно, - просиял князь Бодбели. - Это подарок моего хорошего друга. - Великолепно, - восхищённо проговорил маркиз. - Нынче такого уже не найти. Очень похоже на работу старых персидских мастеров. Он вытащил оружие из ножен, украшенных причудливыми завитками и надписями. Острый клинок ярко сверкнул в его руках. - Вы угадали, - удовлетворённо проговорил Тариэл. - Вижу, что наши вкусы во многом совпадают. Рад, что Великий Магистр прислал в Тифлис именно вас. Верю, что теперь наше дело сдвинется с мёртвой точки. Никогда не смирюсь с тем, что моя прекрасная Родина попала под гнёт русского императора. Страна с тысячелетней историей обязана прислушиваться к мнению варваров! Грузия должна обратить свой взор на то, что говорят нам наши друзья из Персии. И там искать союзников. Д'Арни поиграл фигурой офицера и неспешно сделал шаг. - Ваш ход, брат. Тариэл, не раздумывая, передвинул фигуру на поле. - Я нашёл способ рассорить Россию с Грузией, - заявил он. Д'Арни нахмурился. Он не любил шахмат, так как почти всегда выигрывал, уступая разве что только Спартаку. Лёгкая победа лишала игру всякой привлекательности. Тариэл встал и нервно прошёлся по комнате. Затем вновь опустился в кресло напротив маркиза и заговорил с ещё большей горячностью. - Нужно убить Монго-Столыпина, посла из Петербурга. Тогда открытого конфликта точно не избежать! - Забудьте о ваших планах, так как им не суждено сбыться, - отрезал д'Арни. Грузинский князь удивлённо воззрился на собеседника. - Что это значит? - У Великого Магистра теперь иные планы. Орден поменял свою политику относительно России, - невозмутимо продолжил д'Арни. - Теперь мы ратуем за возвышение этой державы. Я здесь для того, чтобы укрепить отношения между Россией и Грузией. А вам надлежит закончить интриги против политики Александра и резко пересмотреть свои суждения. - Но как же так? Вы верно что-то путаете. Александр решил превратить нас, гордый народ, в своих рабов. И, как мне помнится, у иллюминатов давно была такая цель - ослабить Россию. Разве вы забыли, д'Арни? Или вы совсем обрусели? Не зря говорят, что вы тронулись рассудком, вдруг обзаведясь семьёй и добровольно укрывшись от мира в жалкой русской глубинке! Д'Арни мгновение поразмышлял о том, насколько быстро распространяются слухи, но решил не предавать значения злым словам Тариэла, так как они свидетельствовали о слабости натуры последнего. Своей отчаянной борьбой с ветряными мельницами этот человек напомнил ему Зосю. Ко всему прочему, маркиз понимал, откуда в голове молодого князя эти опасные мысли. Было ясно, что кто-то, очень хитрый и расчётливый, внушил их заносчивому и довольно ограниченному Тариэлу. Этот кто-то умело манипулировал Тариэлом, вошёл в его окружение и стал назваться его другом. Д'Арни с уверенностью мог бы сказать, что персидский принц Моабад-хан где-то поблизости; именно он диктует Бодбели свою волю. - Вы же сами понимаете, что вам придётся покориться, - спокойно сказал д'Арни. - Признаться, я сам не всегда бываю в восторге от того, что мне приходится делать. Мой вам совет: смиритесь. Тариэл был раздавлен. Он и вступил-то в ряды ордена, так как верил, что иллюминаты помогут ему в так называемой освободительной борьбе за свободу Родины. Но он ошибся. Политический ветер резко поменял своё направление, тем самым разрушив все его надежды. Но нет! Бодбели так просто не сдаётся! - Что ж, я понял вас, - деревянно проговорил он. - Вот и отлично, - примирительно сказал д'Арни. - Кстати, друг мой, вам шаг и мат. Поверженный соперник поднял руки в знак поражения. * * * Так как время было позднее, д'Арни вскоре распрощался со своим полуночным собеседником. И как только шаги маркиза стихли в коридоре, в гостиную прямо-таки вломился разгневанный Баадур. Он сразу же накинулся на шурина с обвинениями. - Я слышал, о чём вы только что толковали с этим твоим так называемым приятелем! - Ты подслушивал наш разговор? - Нет, я не подслушивал, это вышло само собой. Ты так кричал, что я волей неволей слышал каждое слово. Ты глупец, если не хочешь признать, что под крылом у императора Александра грузинскому народу будет лучше и покойнее. Вместо этого ты сдружился с персидским принцем Моабадом и пляшешь под его дудку, интриган и предатель! - Это ты предатель! Хочешь, чтобы Грузия находилась под русским игом. Ходишь на задних лапках перед Монго-Столыпиным, даже закрывая глаза на то, что этот наглец соблазнил твою жену и за твоей спиной крутит с ней роман! Или ты и Тамару решил бросить к ногам Монго-Столыпина, лишь бы только угодить русским? - Что-о? Да как ты смеешь, щенок! Тут уж Баадур окончательно вышел из себя и налетел на родственника с кулаками. То, что случилось потом, произошло в мгновение ока. И после Тариэл не мог бы вспомнить, как он вытащил кинжал, тот самый, подаренный Моабадом, и в ярости ударил им мужа своей сестры. Помнил он лишь широко раскрытые глаза Баадура и красные пятна на полу, одежде, руках, повсюду... В ужасе от содеянного Тариэл ринулся прочь с места преступления, совершенно позабыв об орудии убийства. Злополучный кинжал остался лежать у ног жертвы. * * * В ту роковую ночь Монго-Столыпину не спалось. Он думал о Тамаре, о её муже, о том, что поступает бесчестно и отвратительно по отношению к князю Баадуру. Роману Евгеньевичу было просто необходимо поговорить с супругом своей возлюбленной. Монго понимал, что последствия этого разговора могут быть ужасны. Дуэль? Ну что ж, пусть будет так, но молчать он больше не будет. Зная, что хозяин дома ложится поздно, подолгу засиживаясь в своём кабинете, Роман Евгеньевич направился в кабинет Баадура. Но вдруг Монго остановился, услышав какие-то стоны и хрипы. Он насторожился. Дверь в соседнюю комнату была открыта. Странные звуки доносились оттуда. Полный всё возрастающей тревоги, Монго зашёл в комнату и увидел Баадура, лежащего на полу в луже крови. Руками умирающий зажимал глубокую рану в груди. Монго-Столыпин тут же склонился над несчастным, ослабил галстук на его шее, дабы облегчить дыхание старика. Князь Роман не обращал внимания на то, что руки его перепачкались в крови, он думал лишь о том, чтобы помочь умирающему. - Оставьте свои попытки. Меня ждут небеса. Лучше выслушайте то, что я вам скажу, - услышал Роман Евгеньевич хриплый голос. Было видно, что слова даются князю Баадуру с огромным трудом. - Вам нужно поберечь силы. Вы расскажете мне обо всём после. - Нет, я умираю. У меня всего пара минут. Мой убийца - Тариэл Бодбели. Он враг Грузии и России. Остановите этого глупца, и... будьте с Тамарой. - Что? Что вы сказали? - Послушайте, - Баадур с силой вцепился в руку князя Романа, - я благословляю вас с Тамарой. Тут руки князя ослабли, а глаза сделались стеклянными. Душа его отошла в мир иной. Будто оглушённый, Монго застыл на месте. В этот момент Тамара, тоже имевшая намерение облегчить свою душу, сознавшись престарелому супругу в неверности, очутилась на месте преступления и сделалась свидетелем ужасающей сцены. Монго-Столыпин, белый, как снег, весь в крови, склонился возле бездыханного тела её мужа! Княгиня смотрела и смотрела в глаза Монго, будто стараясь навсегда запечатлеть в памяти каждую черту бескровного лица своего возлюбленного. И Роман Евгеньевич не мог понять, что же было в этом взгляде. - Это... не то, что ты подумала, - только и пролепетал он, понимая всю нелепость того положения, в которое попал. Не выдержав напряжения этих мгновений, Тамара тихо вскрикнула. Свеча упала из её дрожащих рук на ковёр, который тотчас вспыхнул. Но ни Монго, ни Тамара не замечали огня и дыма. Не замечали они и того, что вокруг уже собрался народ, и все гости убитого князя Баадура видели сейчас Монго над трупом. Но даже окружённый свидетелями, русский посланник не предпринял попытки убраться восвояси или как-то оправдаться. Он просто стоял на месте, не в силах пошевелиться, как если бы ноги его были прибиты гвоздями к полу. Прислуга суетилась, хлопая по занявшемуся ковру полотенцами, бегая взад-вперёд. Среди присутствующих оказался и маркиз д'Арни, сразу же обративший внимание на кинжал, которым был убит князь Баадур. Маркиз тотчас узнал кинжал Тариэла и сразу всё понял. А князь Роман и Тамара только смотрели друг на друга, и пламя отражалось в их глазах. Оно будто пожирало сейчас всё, что было между ними - любовь, уважение, нежность, вместо этого оставляя лишь выжженное пепелище. - Задержите Монго-Столыпина! - крикнул кто-то. Монго, очнувшись от этого возгласа, даже не подумал сопротивляться. Вместо этого он позволил связать себе руки за спиной. Тамара же, не проронив ни слова, закрыла лицо руками и, рыдая, убежала прочь.