***
Ариес истошно вопила в трубку, надеясь услышать так внезапно пропавший голос подруги. Ответом ей был резкий звук — явно упавшего телефона — и тихий вскрик. Девушка уже тряслась от страха, ведь понимала, что могло произойти непоправимое. Когда она услышала хрип на другом конце провода и еле различимые, но такие важные, молящие о помощи, слова, не знала себя от осознания собственного бессилия. Единственное, что Ариес могла сделать, позвонить в скорую помощь и надеяться на наилучший исход. Вызвав помощь, она дрожащими пальцами набрала до боли знакомый номер и уже чувствовала, как слезы скатываются к подбородку и падают на пол. Долгие гудки, девушка не может устоять на месте, метаясь по комнате. Ей ответил насквозь пропитанный усталостью голос. — Локи! Слава богам, я дозвонилась! — истерично взвизгнула она. — Люси! Она там… Кто-то в переулке… Помощь уже в пути… Не знаю, как быть! Что делать?! — Так, для начала успокойся. Я не понял, что произошло? Хотя давай я лучше заеду к тебе и ты все нормально объяснишь. Через пять минут буду. Постарайся собраться с мыслями за это время. Парень бросил трубку, и Ариес потрясенно посмотрела на погасший мобильный. Как он может быть настолько спокойным? Пять минут прошли для девушки как одна, она продолжала гипнотизировать взглядом телефон и даже не заметила появления Локи. Только когда он дотронулся до ее плеча, Ариес подняла заплаканное лицо и бросилась в объятия друга. Икая, она сбивчиво объяснила ситуацию и после ожидала реакции парня. Локи посмотрел в окно, не переставая утешительно гладить подругу по спине, постоял так с минуту, тяжело выдохнул и отодвинулся. — Что ж, нам остается только ждать. Уверен, когда что-то станет известно, тебе перезвонят. А сейчас тебе нужно успокоиться. Пойдем, я помогу, — тоскливо улыбнулся Локи, и сердце Ариес сжалось. Девушке мгновенно захотелось сильнее прижаться к другу, прошептать слова утешения, хоть как-то заглушить его боль. Но придерживая ее за плечи на расстоянии от себя, он давал понять, что ему не требуется ее поддержка и ее… жалость. Ариес становилось все горше.***
Звонок разбудил пару друзей рано утром. Дежурная медсестра по телефону пострадавшей пыталась найти близких друзей или родственников. Ариес встревоженно поблагодарила ее и сказала, что скоро приедет узнать подробности состояния подруги, а после известит родителей. Хорошенько растолкав сонную тушку Локи, девушка засеменила по комнате, собирая нужные вещи. Парень, не вставая с постели, наблюдал за подругой и еле сдерживал смешок. Когда нежелательный в такой ситуации звук все-таки вылетел изо рта, он попытался замаскировать его за кашлем. Это не помогло, ведь Ариес мгновенно выпрямилась и с недовольным выражением лица сложила руки под грудью. — Мы вообще-то к твоей пострадавшей невесте собираемся, а ты развалился на кровати — моей, между прочим, — и смеешься. И не стыдно? — Люси хуже не станет, если мы приедем на пять минут позже, — сладко зевнул Локи и уткнулся носом в подушку. Ариес открыла рот от возмущения, но не издала ни звука. Она подошла к небольшому диванчику со множеством подушек и по одной стала метко кидать в друга. Парень жалобно взвыл, но поднялся с задорной улыбкой и стал ответно атаковать импровизированными снарядами. Бой закончился так же неожиданно быстро, как и начался, когда девушка, запыхавшись, упала на кровать. — Локи, серьезно, собирайся. Я вообще удивлена, что должна тебя уговаривать. Локи пронзительно посмотрел подруге в глаза, и ей показалось, что тело ее оцепенело, но потом он непринужденно улыбнулся, пожал плечами и вскочил с постели. Забрав со стула у трюмо свою немногочисленную одежду, парень ушел в ванную комнату. Ариес с облегчением выдохнула и сама закончила приготовления к поездке. Меньше чем через час друзья были на месте. В холле больницы девушка испуганно огляделась по сторонам и дернула Локи за рукав рубашки. Посмотрев на подругу и увидев полный мольбы взгляд, он все понял и подошел к стойке регистрации, чтобы узнать в какой палате находится Люси. Ариес стояла рядом и переминалась с ноги на ногу, глазами бегая от одного к другому человеку в белом халате. Атмосфера больницы наводила на нее ужас, а уж самой заговорить с абсолютно незнакомым человеком казалось ей непосильной задачей. Все-таки природная застенчивость совсем не играла ей на руку. Локи дотронулся до пальцев Ариес и мягко улыбнулся, что подействовало на нее успокаивающе. После они проследовали на третий этаж, где располагалась палата Люси. Друзья беспрепятственно попали куда нужно. Лэмб застыла на месте при виде бледной подруги, опутанной разными проводами. Руки, до этого мелко подрагивающие от волнения, буквально заходили ходуном, и девушка обхватила себя за плечи. Локи обошел Ариес и устремился к невесте. Ему казалось, что она просто спала — настолько умиротворенным было выражение ее лица и размеренно вздымалась грудь. Парень будто не замечал нездоровой бледности ее кожи, темных кругов под глазами, проводов вокруг, тихого писка аппарата жизнеобеспечения. Локи стоял и не предпринимал никаких действий, поэтому Ариес подошла с другой стороны и взяла Люси за руку, с упреком взглянув на друга. Однако вскоре она стыдливо опустила глаза: на лице парня читалась отрешенность, абсолютная пустота во взгляде — девушка прекрасно знала, что так работает его защитный механизм. Только дома или в обществе самых близких людей Локи позволял себе дать волю негативным эмоциям. Через пару минут в палату зашел врач, поздоровался с посетителями и узнал кем они являются пациентке. Услышав, что Локи ее жених, мужчина ободрительно кивнул. — Тогда я могу вам рассказать о случившемся. Выйдем? — доктор многозначительно посмотрел на Ариес, нежно сжимающую руку подруги. Локи нахмурился и отрицательно качнул головой, сказав, что всецело доверяет девушке. Врач пожал плечами. — Ваше право. Люси Хартфилия получила от нападавшего три глубоких ранения в живот — было заметно, что преступник хотел сильно навредить ей. Видимо, что-то его спугнуло, так как еще бы парочка подобных ударов и девушку мы бы уже не спасли. У нее большая кровопотеря. И еще… Может, присядете? — взволнованно спросил мужчина, смотря на бледное лицо Локи. Парень лишь поджал губы и напряженно помотал головой. — К сожалению, мы не смогли спасти ребенка. Раны оказались слишком глубокими и… Дальше Локи не слышал врача. Теперь он действительно пожалел, что не сел куда-нибудь. «Люси была беременна», — единственная мысль, находящаяся на данный момент в его голове. Была беременна. Не от него. Почему он точно это знал? Да просто потому, что они ни разу не спали. Девушка всегда пресекала его покушения на ее честь. А была ли эта «честь» вообще? Локи улыбнулся. Он был готов расхохотаться на месте, перед встревоженным доктором, все еще рассказывающем о состоянии Люси. Парень не слушал его, ведь в голове кричала одна-единственная мысль. Он знал, что между Люси и Нацу что-то происходит, но думал, что, по существу, их отношения строились на давней обиде, которую оба пытались преодолеть и навсегда забыть. Локи не понимал, как не увидел в их взглядах, словах, действиях хоть толику запретной близости. Они оба понимали, что не могут встречаться и причинят ему боль, но все равно переспали. А один ли раз? Голова парня пухла от навязчивых мыслей. — Хорошо, что срок был небольшой — всего около двух месяцев. Когда Люси через полгода-год оправится, сможете попробовать еще раз, — ободряющими словами закончил свою речь мужчина и взглянул на улыбающегося Локи. Парень все-таки не смог сдержаться и разразился смехом, схватившись за живот и согнувшись пополам. Ариес вздрогнула и с беспокойством посмотрела на друга детства. Он прикрывал рот рукой и громко смеялся. Если стороннему человеку смех мог показаться радостным, то Лэмб прекрасно слышала истерические, надломленные ноты. Девушка не понимала состояния Локи. Она слушала весь разговор вполуха и понимала, что такое принять довольно сложно, но ведь у них еще могут быть дети. Ариес поблагодарила доктора и вывела под руку друга из палаты. Он не переставал смеяться и передвигался на подкашивающихся ногах, только вот на стоянке, возле автомобиля, к смеху прибавились еще и слезы. Горькое, надрывное полурыдание-полусмех. Девушка была готова поспорить, что у лучшего друга истерика. Но почему? Локи посмотрел на Ариес глазами, красными от слез, с поистине маниакальной улыбкой. Девушка боязливо сделала шаг назад и уперлась спиной в машину. Парень опустил голову и подался вперед, заключая подругу в крепкие объятия. Лэмб удивленно ахнула и вскоре ответила на дружеский жест, сжав кулачки за спиной Лоренса. — Ариес, обещай! Умоляю, обещай мне, что никогда не предашь! — он сильнее стиснул ее, частично выбивая воздух из легких подруги. — Локи, я обещаю. Никогда-никогда! Обещаю, любимый, — последнее слово она произнесла полушепотом, после закусив губу и мысленно поругав себя за неосторожные слова. Позже, когда они выехали с территории больницы, Ариес позвонила родителям Люси, а Локи — Нацу. Девушка, заикаясь, коротко рассказала о состоянии подруги и после слушала восклицания ужаснувшейся Лейлы, матери Люси, которая наверняка была на грани обморока. Лэмб не знала родителей однокурсницы лично, но благодарила богов, что вчера потребовала их номера, когда узнала про ее планируемый безвременной отъезд. Локи же разговаривал с Нацу по громкой связи, так как был за рулем. Ариес услужливо держала телефон и застенчиво уперлась взглядом в пол. Услышав сонный голос бывшего друга (а то, что он бывший, не оставалось сомнений), Локи раздраженно стиснул зубы и сильнее схватил руль. — Нацу, Люси в больнице, — выждав небольшую паузу и услышав в ответ тишину, он продолжил, — из-за нападения. Кто-то три раза пырнул ее ножом в живот и скрылся. Люси до сих пор без сознания. — Вот как… А от меня что ты хочешь? — напряженно спросил Драгнил. — Ранения были глубокими. Она потеряла ребенка, — отчеканил Локи, ожидая реакции художника. Он был уверен, что тот совершенно растерян. — Мне жаль. Уверен, вы были бы счастливы. Но ничего, впереди еще вся жизнь. Много возможностей и… — Демоны Тартароса! Что ты несешь, Драгнил? — прошипел Локи. — Прекрати придуриваться! Мы оба знаем, что это был не мой ребенок, — на этих словах Ариес вскинула голову и шокировано посмотрела на друга. Парень с болью взглянул ей в глаза и сразу же вернул взгляд на дорогу. — Прошу тебя, езжай к ней. Когда она проснется, сообщи о ребенке и будьте, в конце концов, вместе. Ну, и передай, что я разрываю нашу помолвку. — Локи, ты… — На этом все. Надеюсь, больше не встретимся. Ариес нажала на отбой, убрала телефон и с беспокойством осмотрела сосредоточенного на вождении парня. — Ариес, только ты не начинай, пожалуйста. Давай уже доедем до твоего гребанного дома в тишине и спокойствии. «Какое тут спокойствие?» — хотела возразить девушка, но вопрос так и повис в воздухе. Она поняла, что действительно многого не знала об отношениях друзей. Сердце сжалось от этой мысли. Настолько глупой и наивной Ариес давно себя не чувствовала.***
Люси устала слушать и считать размеренное пиканье приборов, но ничто другое не могло отвлечь ее от безрадостных размышлений. То ли врачи и медсестры перестали ее навещать, то ли она сама была неспособна услышать что-либо, кроме противного звука, тормошащего ее и так расшатанные нервы. Ей казалось, что еще немного и она сойдет с ума. У Люси появилось жгучее желание услышать голоса родных людей: мамы, папы, Нацу… Нацу? Если бы могла, девушка бы фыркнула. Она прекрасно понимала, что пора признать свою любовь к нему, но стойкая боязнь быть отвергнутой не давала ей свыкнуться с навязчивым чувством. Однако Люси отчаянно, всем сердцем, желала услышать его голос, узнать, что ему не безразлична она и ее состояние, хотя и понимала, что это практически невозможно после ее необдуманного поступка и лживых слов. Страх. Это чувство поселилось в ней давно. С первого знакомства, или с первого неосторожного касания, или с первого профессионально-холодного взгляда, осторожного поцелуя, или, возможно, с первой встречи после трехгодичной разлуки — точно сказать она не могла. Люси боялась и в то же время тянулась к Нацу, как древний человек к неизмеримо теплому и опасному огню. Он был ее ахиллесовой пятой, ее бичом, ее ночным кошмаром, ее недостижимой мечтой. Но она не была способна ответить, как настолько противоречивые понятия могли характеризовать одного-единственного человека. И Люси любила его за это. Любила всем сердцем и душой. Какой глупой она была, надеясь, что жизнь с Локи сразу же сложится, стоит ей отказаться от чувств к Нацу. Она была просто-напросто не в силах сделать этого. Теперь и ребенок показался ей не ошибкой, а подарком судьбы, намеком, что ей нельзя отказываться от чувств к художнику. Вспомнились приятные моменты их дружбы трехгодичной давности и последних двух месяцев, что заставило Люси мысленно улыбнуться. Она понимала, что теперь все будет иначе. Девушка признается, а дальше будь, что будет. Но вот ирония — сейчас она совершенно ни на что не способна. Лежит безвольной куклой в неизвестной больнице и все, что может — слушать раздражающий писк и редкие голоса незнакомых людей. Люси так хотелось открыть глаза, связаться с родными, поцеловать любимых, крепко обнять близких. Она хотела жить ради них всех и маленького чуда внутри нее. Она хотела увидеть малыша и его по-детски доверчивый взгляд, услышать его плач и озорной смех, коснуться его пухлой щечки и крошечных пальчиков. Люси готова бороться за свое счастье. А что произошло дальше на самом деле, девушка так и не смогла понять. Возможно, ее пробуждению поспособствовали те решительные мысли и внезапно раздавшийся где-то вдалеке дрожащий голос матери. Сердце застучало с удвоенной силой, и Люси ощутила тяжесть тела и будто свинцовые веки. Поморщившись, она медленно приоткрыла глаза, в которые тут же ударил свет ламп на потолке. Чуть придя в себя, девушка слегка пошевелила пальцами рук, чем вызвала мгновенную реакцию окружавших ее людей. Светловолосая женщина вскочила с табуретки у койки и мягко сжала ладонь Люси. Она не сразу поняла, что эта незнакомка — ее мать, теперь обливающаяся слезами радости и облегчения. Хартфилия на секунду прикрыла глаза и мысленно поблагодарила всех богов, о которых только слышала.***
«Она потеряла ребенка», — фраза, мгновенно выбившая Драгнила из колеи. Услышав ее, он едва нашелся, чтобы ответить, поэтому стал нести всякую ахинею, на которую Локи на другом конце провода отозвался крайне возмущенно. Нацу знал, что друг на месте догадался, кто являлся отцом ребенка. Тогда почему он просит поехать к Люси и велит им быть вместе? Сколько же мужества ему потребовалось, чтобы просто произнести эти слова? Нацу предполагал, что Донсон не отступится от намеченной цели и нанесет удар по его слабому месту, но не понимал, как босс подгадал именно тот момент, когда он не мог защитить Люси. Также он понятия не имел, зачем девушка соврала об аборте, чем спровоцировала на устранение слежки. Голова у Драгнила гудела, но одно мужчина понимал предельно ясно — нужно спешить в больницу. В палату к девушке он попал без проблем. Нацу погладил Люси по голове и невесомо поцеловал в лоб. Она выглядела совсем беспомощной, беззащитной, болезненной. Если бы Донсон захотел ее окончательно прикончить — убил бы без особых препятствий. Видимо, у него была другая цель. Нацу ходил из стороны в сторону, размышляя над сложившейся ситуацией. Первое, что понял — трусом из всех участников событий оказался именно он. Люси, так и не сделавшая аборт, была готова соврать и растить их ребенка одна (а Драгнил был уверен, что с Локи в таком положении она не осталась бы); Макс самоотверженно следил за девушкой по его просьбе и не сказал ни единого слова против; Локи отказался от своей любви в угоду чужому счастью; Ариес поддерживала друга и подругу во всем, несмотря на свои чувства к Лоренсу (их не заметил бы только слепой); даже Донсон не отступился от своего слова. А что все это время делал сам Нацу? Сидел и лелеял светлые мечты, переложив ответственность на плечи товарищей. Он плюхнулся в потрепанное кресло, стоявшее недалеко от кушетки. Мужчина долго и неотрывно смотрел на еле вздымающуюся грудь Люси, пока в палату не зашел доктор. Нацу поручился оплатить все больничные счета и попросил перевезти девушку в более дорогую палату, что выполнили на следующий же день. Он сидел рядом с ней днями напролет, совершенно не интересуясь делами внешнего мира. Для него существовала только палата Люси и по ночам собственная квартира, которая теперь не казалась таким уж хорошим вложением. В один из таких дней в палату ворвалась беспокойная светловолосая женщина и хмурый мужчина. Они не сразу его заметили, но вскоре извинились и представились родителями Люси. Нацу был принят за ее жениха, что тот решил не опровергать, ведь благодаря этому не пришлось ничего объяснять. Лейла и Джудо остановились в гостинице неподалеку, поэтому в последующие дни приходили раньше Драгнила. Он смотрел на суетящихся родителей и сердце его невольно сжималось. Он каждый раз вспоминал своего отца, давно лежащего в земле, и мать… черт знает где находящуюся. Предыдущий день сливался с последующим, но Нацу все равно казалось, что время тянется бесконечно долго. С утра до позднего вечера он сидел рядом с кушеткой и смотрел на почти мертвенно-бледную Люси, не замечая медсестер, изредка заглядывавших к ним, чтобы поменять капельницу и проверить показатели пациентки. Угнетающая атмосфера оставила свой отпечаток на мыслях Драгнила. Все оставшиеся вопросы начинались со слова «зачем»: зачем она соврала? зачем он поддался эмоциям? зачем отозвал слежку? зачем Донсон мстит ему? зачем вообще все это произошло? Хотя на последний вопрос Нацу знал ответ — это его расплата за грехи и чужие испорченные жизни. Он влюбился в прекрасную и светлую Люси и не хотел ее отпускать, поэтому жизнь отыгрывалась на ней, желая причинить мужчине как можно больше боли. Да, он болел ею. Болел всем сердцем и остатками своей гнилой души. И каким глупым он был, пытаясь отказаться от этих чувств. Теперь Нацу понимал, что своими поступками принес обоим только больше вреда. В тот день он в очередной раз просиживал время в кресле и бесцельно разглядывал идеально выбеленный потолок. Обстановка в палате казалась уже настолько приевшейся, что Нацу не мог этого больше выдерживать, поэтому вышел за кофе. На первом этаже стоял автомат с, откровенно говоря, второсортным кофе, но мужчине нужно было хоть немного освежиться этой прогулкой. Близился вечер, и Нацу даже подумывал больше не возвращаться в палату сегодня, но там остались все его вещи, за которыми следовало бы вернуться. Он поднялся обратно и увидел странную активность у палаты Люси. Лейла плакала на плече Джудо, а тот вымученно улыбался. — Что случилось? — взволнованно спросил Нацу. — Люси очнулась. Доктор попросил нас подождать снаружи, пока он проверит ее состояние, — Джудо приобнял жену за плечи, а в его глазах отражалась радость. Нацу кивнул и сел на жесткую коридорную скамью. Следующие полчаса они провели в ожидании. Лейла перестала рыдать, Джудо молчал, а Нацу устал ждать. Ему не терпелось посмотреть в любимые карие глаза и обнять хрупкую фигуру. Когда врач вышел, они, вполуха выслушав его рекомендации, ворвались в палату. Драгнил зашел последним и увидел, как резко сползла натянутая улыбка Люси и девушка недоуменно похлопала глазами. — Что он тут делает? — спросила она родителей. — Люси, что ты такое говоришь? Твой жених с утра до ночи сидел здесь, ожидая твоего пробуждения. И почему ты раньше не познакомила его с нами? Такой хороший молодой человек! — последнее предложение резануло Нацу по ушам, и он невольно скривился. — Лейла, не стоит так сразу нагружать Люси, — отшутился Джудо. — Думаю, им многое нужно обсудить. Не просто так ведь Люси хотела уехать к нам. Нацу хмуро посмотрел на поникшую девушку и, дождавшись ухода родителей, спросил: — Ты хотела уехать? Из-за ребенка, я так понимаю? Почему ты соврала? — Нацу, — Люси растерянно опустила взгляд, потом взглянула в окно, закусила губу и вновь посмотрела на мужчину, — я считала, что тебе этот ребенок не будет нужен, даже несмотря на оттепель в наших отношениях. Но теперь!.. — А теперь уже ничего не исправить, — надломлено произнес он. — Люси, тебе нанесли три глубоких раны в живот. Ребенка было невозможно спасти. На лице Люси сначала отразилось непонимание, а потом глаза заблестели, губы сжались в тонкую полоску и задрожали, и она зарыдала. — Прости, Нацу, я не уберегла нашего малыша. Прости меня! Я бы никогда не избавилась от частички тебя, потому что… Потому что!.. Я люблю тебя. Любила всегда, еще с нашей первой встречи в парке. Скажи, что веришь мне, умоляю! — Люси рыдала на груди Нацу, хватаясь за его джемпер. Она боялась, что ее признание оттолкнет его и он уйдет. Но мужчина лишь крепче обнял ее и поцеловал в макушку. — Я знаю, Люси, знаю. Мне кажется, что мы любили друг друга слишком сильно и боялись потерять, причинить вред, поэтому отталкивали, пытались ненавидеть, любить других, отказаться от собственных чувств. Но Люси, — Нацу приподнял голову Люси, чтобы та взглянула ему в глаза, — нам не скрыться от них. Так может просто наконец примем друг друга? Что думаешь? — Да, — улыбнулась она и тихо засмеялась сквозь слезы.***
Уже несколько дней подряд Ариес баррикадировала шкаф с вещами Локи, не позволяя ему достать чемодан и начать его собирать. Парень постоянно пререкался с ней из-за этого, но девушка была ни в какую. Она настаивала на отсрочке его отъезда из города. Их споры прекращались лишь ночью, когда Ариес укладывала его спать, как ребенка, и сама засыпала рядом. Вечная ругань выматывала ее, поэтому Локи всегда просыпался раньше, но не предъявлял никаких претензий в сторону шкафа со злосчастной одеждой. Он смотрел на мирно посапывающую подругу и иногда поправлял растрепавшиеся розовые волосы. Когда же она просыпалась, они завтракали и начинали все по новой. Локи нравилось упорство и упрямство, с которыми девушка отстаивала свою позицию, но ей он об этом, конечно же, никогда не скажет. — Да сколько можно, Ариес? Долго ты еще будешь настырничать? — взревел Локи, всплеснув руками. — Я все равно уеду из этого чертового города! — До тех пор, пока ты не согласишься остаться здесь хотя бы до пробуждения Люси. Ты обязан поговорить с ней! — Ариес уперла кулачки в бока и по-детски топнула ножкой. — Ты опять начинаешь? Я тебе в сотый раз повторяю, что нам не о чем говорить! Перестань лезть не в свое дело! — Ах, не мое дело? Кто вас познакомил? Благодаря кому вы начали встречаться? Если не я, то кто? Я виновна в бедах моих близких людей, а ты говоришь, что это не мое дело?! — в уголках ее глаз скопились слезинки, а голос слегка подрагивал на высоких нотах. — Не говори глупостей, Ариес, ты ни в чем не виновата, — злость и негодование Локи поостыли от загнанного вида девушки. — Да и что мне даст разговор с ней? — Это поможет тебе узнать, почему она так поступила. В конце концов, ты любишь ее, несмотря на предательство, и правда подарит тебе хоть какое-то облегчение, — тяжело выдохнула она. — Или окончательно добьет, — горько усмехнулся он. Ариес вспомнила его безумный смех, смешанный с горькими слезами, и разговор с Нацу. Да, поступок Люси сильно задел Локи, это она знала наверняка, но верила, что разговор по душам — лучшее решение всех проблем и конфликтов. Вскоре Локи сдался и согласился увидеться с Люси после ее пробуждения. Ариес победно возликовала и порывисто обняла друга. Как оказалось, ждать им долго не пришлось — вечером позвонила мать Люси и сообщила радостную новость.***
Люси рассказала все, что помнила о нападении, Нацу, а тот хмуро слушал и кивал. История оказалась короткой и после нее воцарилось молчание. Девушка понуро смотрела на одеяло, которое сжимала во вспотевших ладонях, а мужчина размышлял над планом мести. В его голове витал единственно возможный вариант, и теперь он жалел о недавнем признании. «Я снова причиню ей боль», — от тяжелых мыслей Нацу обреченно выдохнул, — «видимо, это наша судьба». Он решил, что время еще есть и другой план точно скоро созреет. А пока ему оставалось наслаждаться обществом любимой девушки. — Нацу, что-то не так? — обеспокоенно спросила Люси, легонько коснувшись его плеча. — Ты в больнице, Люси. Конечно, все не так как надо, — ответил Нацу и окинул взглядом палату. — И поэтому ты так выглядишь? — Как? — Будто хочешь снова сбежать, — тихо ответила Люси. Нацу лукаво ухмыльнулся, покачал головой и подумал, всегда ли девушка была столь проницательной. Он поднялся со стула и мягко поцеловал ее. В этот момент со стороны двери послышался сдавленный кашель, привлекший внимание пары. В проеме столпились поблекший Локи, растерянная Ариес и недовольная Лейла. Нацу отстранился от Люси и взглянул в глаза другу, готовый к лютой ненависти, отражающейся в них, но не увидел ничего, кроме смирения. Парень натянуто улыбнулся и справился о самочувствии бывшей невесты. Люси попросила всех выйти, невзирая на негодующие восклицания матери. Нацу помог всем удалиться из помещения и закрыл за собой дверь. Локи подошел к кушетке и сел на стул рядом, предчувствуя долгий и утомительный разговор. Люси некоторое время не решалась начать, но была обязана сделать это первой. Она извинилась за причиненную боль и обиду, ведь прекрасно понимала каково быть брошенным любимым человеком. Рассказывать было о чем, и Хартфилия постаралась детально, ничего не скрывая, поведать об их с Нацу прошлом. Она говорила о том, как в один прекрасный день заметила уличного художника, с ослепительной улыбкой рисующего прохожих, и как однажды он предложил нарисовать ее. Девушка с теплотой вспоминала о нескольких месяцах трепетной дружбы, совместного веселья, нескончаемых разговорах, но с преувеличенной опаской и осторожностью — о неделе глупости, безумия и опустошенности. Люси рассказывала об обратной стороне их с Локи отношений, о двухгодичной депрессии, о таблетках, о попытках забыть ошибки прошлого. Когда девушка ведала о ее встрече с Нацу на выставке, ее мелко трясло. Лоренс хотел поддерживающе взять ее за руку, но внутренний голос яростно протестовал, не давая ему этого сделать. Люси рассказывала о своей измене, из-за которой и забеременела, о спорах и договоренностях, а парень сжимал кулаки, сдерживая себя от быстрого побега. В конце своего рассказа она еще раз извинялась за свои проступки, за игру с его чувствами, за обман. Девушка призналась, что его тоже любила, но только как очень близкого и дорогого ей друга — это она сама поняла недавно. Локи учтиво молчал, но когда Люси закончила, произнес: — Тогда ты не будешь против, если я уеду подальше от этого города? С Ариес. Девушка обескуражено похлопала глазами и не нашла, что ответить. Локи понял причину заминки и рассказал о поцелуе в ночь ее пропажи и о чувствах, которые до этого никогда не замечал. С блаженной улыбкой и полуприкрытыми глазами он вслух вспомнил, как тайком любовался Ариес последние недели. Он описал ее тоскливые взгляды, подрагивающие во сне ресницы, милый румянец на щеках, обнадеживающую улыбку, робкие объятия, и признал, что восхищен ею. Когда Локи поднял свой взгляд, то встретил радостную улыбку и слезы в уголках глаз. — Локи, я так счастлива, что ты нашел свою настоящую любовь, несмотря на наши запутанные отношения. Ариес замечательная, — шмыгнула носом она и смущенно захихикала. — Ты волен делать, что хочешь, и мог даже не спрашивать моего «разрешения». Спасибо, что пришел навестить меня перед отъездом — это многое для меня значит. Локи благодарно улыбнулся и поднялся со стула, намереваясь уйти. Люси ухватила его за ладонь и слабо потянула на себя. Парень догадался о ее задумке и не стал сопротивляться прощальным объятиям, ведь маловероятно, что они встретятся в ближайшее время, если вообще встретятся. Люси из последних сил сжала его плечи и прошептала: «Будь счастлив». Локи вздрогнул и отстранился, глядя в полные понимания глаза. Он медленно кивнул и вышел из палаты, куда тотчас ворвалась Лейла. Парень взял Ариес за руку и повел к выходу из больницы не оглядываясь, но все равно почувствовал буравящий взгляд на своем затылке. Даже не оборачиваясь, Локи знал, кому он принадлежал. Парню оставалось только посочувствовать бывшей невесте, ведь……Нацу Драгнил — бомба замедленного действия.