Очень важная ошибка

      Мой отец довез нас троих до моего дома; Дима, быстро попрощавшись, убежал к себе в квартиру, а Таня с невозмутимым видом зашла в подъезд, несмотря на презрительные взгляды моего папы.  — Милая, ты уверена, что хочешь ночевать у себя? Может, поедешь домой? — на всякий случай спросил он, покосившись на закрытую дверь подъезда. — Пап, я уже дома. Знаю, тебе не нравится вся эта возня с квартирой и переездом, но не могу же я вечно жить с тобой?! — возмутилась я и, подумав, добавила, — и я буду с Таней! Запиликал домофон, и из подъезда выглянула подруга, явно подслушав наш разговор, сказала:  — Александр Иванович, ну правда, что вы к дочери прицепились? Я за ней и пригляжу, и посторожу, чтобы никакие недруги к вашей малышке не прошли. Ну что воздух попусту тратить?  — А кто, по-твоему, ее во все это втянул?! — взорвался отец, разозлившись на легкомысленные и слишком фривольные слова подруги, — Какие недруги, тут друзей вполне хватает! Татьяна, надеюсь ты поймешь то, что я сейчас скажу. До окончания разбирательств с этой… проблемой, случившейся по твоей, черт возьми, вине — никаких походов в клубы и загулов с выпивкой. Это ясно? - Да, папочка, — протянула Таня, на что отец с шумом втянул воздух и, развернувшись, пошел обратно к машине.       В таких ситуациях я обычно молчала, потому что не знала, что сказать и кого защищать. С одной стороны — папа, который с самого первого своего знакомства с Таней только и делал, что тонко напоминал ей о ее происхождении и социальном статусе. Подруга была сиротой и крутилась везде сама, лезла в глаза многим людям, чтобы только вылезти из болота несправедливости. Когда мы познакомились, она уже работала в какой-то маленькой фирме, если честно, до сих пор не знала точно, в чем заключалась эта ее работа. Но на жизнь ей хватало вполне, поэтому она считала себя хорошо устроившимся в обществе человеком, на что у отца был целый список резких подколок. Очень часто после случайных встреч подруги с моим папой, мы шли в бар и напивались, потому что как бы Таня не отмахивалась, выпады отца достигали цели. Она и сама понимала, что ее однушка на окраине города не идет ни в какое сравнение хотя бы с моей трешкой - просторной и светлой квартирой. Будучи сиротой, она имела свои комплексы, но я старалась в них не разбираться, потому что никогда не бахвалилась состоянием своей семьи. Да, я довольно изнеженна, люблю дорогие вещи и без зазрения совести пользуюсь отцовскими счетами, но никогда не ставила в упрек денежные проблемы других, я даже пыталась помочь когда-то подруге, но ее это только оскорбило, и мы не разговаривали почти месяц. Тогда я открыла для себя еще одну черту Таньки — гордость. Она ненавидела подачки и зарабатывать привыкла только своим кропотливым трудом, без внятной причины и гроша не возьмет из чужого кармана. И это мне нравилось.       С другой стороны, сама подруга часто наезжала в ответ на моего папу, разговаривая с ним очень развязно и грубо, что для такого истинного интеллигента как он — смертельное оскорбление. Отец родился в семье, где мнение мужчины всегда было правым, поэтому он привык строить людей, свято уверенный, что имеет на это право. Почему-то на Тане его интеллигентские замашки дали сбой, на счет нее он всегда выражался прямо и презрительно, чего раньше за ним слышать не доводилось. Я была вышколена его строгим воспитанием, а вот мама не выдержала его «правоту», поэтому дождалась моего поступления в университет и подала на развод, без объяснений и лишних слов. Как и ожидалось, предательства отец не простил, с мамой больше не общался и не виделся, и очень обижался, когда я чуть ли не по два часа в день с ней болтала, намеренно делая это при нем. Ну, не общался до этого дня…       Машина отца вырулила со двора и быстро уехала, прямо-таки излучая гнев и негодование владельца.  — Тань, ты опять? — вздохнула я и повернулась к подруге, дабы лицезреть ее довольную физиономию.  — Анька, ты сама знаешь своего папульку, позлится и отпустит! Тем более, он боится потерять и тебя, поэтому пока ты терпишь меня, и он терпит меня, — самодовольно усмехнулась она и теперь уже действительно пошла к моей квартире.  — Я могу просто послать тебя и оставить на растерзание его праведному гневу.  — Не можешь, ты меня любишь, — сказали мне с лестницы.       И правда, Таня была моим единственным настоящим другом, которой было начхать на мои деньги. А их взаимную неприязнь с папой я могла пережить. В квартиру мы вошли уставшие и голодные, на скорую руку сделав бутерброд, съели в сухомятку, после чего утрамбовали холодным морсом и легли спать. Терпеть больше не было сил.       Проснулись мы к обеду, поставив на плиту чайник, Таня усадила меня за стол и приступила к разбору информации.  —  Так, значит, тебя обвиняют в убийстве? — с потрясающим равнодушием скорее констатировала, чем спросила подруга.  —  Да, но я не знаю кого, даже не знаю почему и в каком часу это произошло. Отец не успел мне рассказать детали.  — И то хлеб, знаешь ли. Вспоминай, дорогая, вспоминай. До поездки на дачу к Диминым друзьям я все помню, а вот вино здорово подкачало, его точно разбавляли спиртом… Кхм, не отвлекаемся. Ты села за руль. Что дальше?  — Я села за руль, но никуда не сворачивала и смотрела только вперед, поэтому сбить никого не могла. А потом я услышала ваши поцелуйчики и хотела обернуться, чтобы вас приструнить. И вот здесь проблема, — на последнем слове я замялась, вдруг поняв, что меня так долго тревожило, стоило услышать об убийстве.  — Что не так? — напряглась и Таня.  — Просто… Я обернулась к вам, и машину резко занесло в бок, но я вроде как выровнялась, и в кювет мы не съехали. Но я тогда не видела дорогу. Я смотрела на вас, а выехав на дорогу, увидела сразу ДПС и остановилась. Может… Может там шел человек? Может машину как раз поэтому и занесло? Ведь я не видела дорогу! — я тихо всхлипнула от накатившего страха. Наверно так и чувствуют себя потенциальные убийцы… Очень страшно.  — Стоп, Аня! Ну что ты как маленькая! Если бы ты сбила человека, ты бы почувствовала удар, а по твоим словам машину просто занесло. И если менты стояли так близко и видели твою великую маневренность — значит и человека они видели, но нас же сначала оформляли как обычно! Так что не гони, подруга, что-то тут не сходится… — Таня надолго задумалась, а чайник на плите засвистел.       Я встала и выключила конфорку, привычно насыпала заварку в чайник и залила кипятком. Да, что-то тут не сходится. Если подумать, то подруга очень даже права, на расстоянии десяти метров не заметить человека невозможно, а значит нас бы сразу арестовали как полагается и вызвали настоящих ментов, ДПС такими делами не занимается. А это ведет к очередному вопросу. Какие могут быть улики на меня? Да и откуда? Мы даже близко не были в подозрительных местах, где я могла оставить какие-то следы! Постойте-ка… А если? ..  — Танька! Тот паб! А вдруг что-то случилось там, а я там что-то обронила, в такой-то спешке?! — озарение проступило на лице подруге и она резко вскочила и кинулась в коридор.  — Точно, паб! Анютик, не скучай, я вернусь! — с этими словами в коридоре хлопнула входная дверь, а я осталась стоять с двумя кружками в руках и в изумлении, с открытым ртом. Бурная реакция, ничего не скажешь. Мысли, что я ошиблась, подруга даже не допускала, похоже. Отставив Танин чай в сторону до прибытия хозяйки, я пошла в зал смотреть мелодрамы, наконец оставшись одна. Вот оно — счастье.

***

      Я проснулась резко, но какое-то время не понимала, где находилась. Похоже, я заснула прямо на диване, фильм давно закончился и снова вернул меня к длинному списку моих любимок. Я села и с тяжким вздохом потянулась — спина болела нещадно. А что еще хотеть, сама заснула в неудобной позе поверх разбросанных на диване подушек. За окном уже потемнело, но квартира была все так же пуста. Наверное, Таня решила поехать к себе. Домашний телефон прорезал тишину квартиры, и я поморщилась. Сомнений, кто же мне звонит, не было. Неохотно прошлепала по коридору и взяла трубку, приготовившись слушать сухую и экономную речь матери. В ситуациях, когда я действительно лажала, она всегда говорила кратко и холодно, в отличие от отца не размениваясь на эмоции.  — Здравствуй, дочь, завтра в три часа подъезжай к отцовскому ресторану, иди сразу в кабинет, познакомишься с адвокатом. Я, как ты понимаешь, придти не смогу, много работы. Адвокат объяснит тебе и Саше, во что же ты вляпалась, и как с этим бороться. Ты - дура! — на этой торжественной ноте звонок оборвался. Похоже, мама очень огорчена и переживает. Но все равно не хочет встречаться с отцом. Ну и ладно.       Пожав плечами, я вернула телефон на место и пошла в ванну. Косметику с лица я толком и не смывала, попросту умылась, как пришла. Зеркало отражало уже не пугало, а девушку из фильмов ужасов, потому что вся краска не очень равномерно размазалась по лицу, а на подбородке небольшая ссадина неизвестного происхождения. Вроде не падала никуда и аварии избежала, не?       Закончив водные процедуры, я снова пошла спать. Более умного занятия просто не могла придумать.