Вор Королевы

Индия. Как же я, сука, ненавижу Индию. Эти слова очень четко отпечатались у меня в голове, когда длинные пальцы с острыми ногтями вцепились мне в шею и начали трепать, как голодная псина жареную курицу. Приподняв меня вверх, Мина зарычала, оскалив зубы. Упершись ей в плечи, я увеличила расстояние между нами, и согнув ногу в колене, сильным пинком ударила эту бешеную в грудь. Мина зашипела и выронила меня. — Проклятая реэнди*! — Сама такая! — мгновенно отскочив на пару метров, судорожно завертела головой в поисках хоть чего-либо. Боже. Нет даже ножей, как-так? Почему к чертовому карри не подают ножи?! Секунды не хватило. Как пантера, индианка снова набросилась на меня, вытянув вперёд руки. Мне снова удалось увернуться, присев, и очутившись уже за ее спиной. Перемахнув через опрокинутый на бок судейский стол, я побежала в сторону служебного выхода. В зале стоял оглушительный гвалт: оставшиеся полисмены не справлялись.       Мина уже поджидала меня. От сгорбленной девушки распространялась аура ненависти и злобы, черные волосы, как щупальца спрута, торчали в разные стороны, завиваясь колечками. Пригнувшись, одним большим рывком я сменила вектор движения, удерживая Мину на расстоянии. — Пре…кра…ти… бегать! Я убью тебя! — она разъяренно затопала ногами. Многочисленные браслеты на ногах зазвенели, сливаясь в дребезжащую какофонию. Краем глаза я увидела Себастьяна, виртуозно орудующего половником в толпе обезумевших. Воплощение грации, достойной древнегреческого бога, обыкновенный поварской инструмент в его руках сверкал не хуже мушкетерской шпаги. Мы встретились взглядами — он увидел меня, слегка повернув голову. В эту секунду я как раз увернулась от тарелки, которую запустила в меня Мина — она со свистом пролетела рядом с моим правым ухом и разбилась вдребезги. Ну же, помоги мне!.. У меня нет даже шпильки для волос. В боку кололо, и запоздалая мысль о том, что пятиразовое дворцовое питание не идёт мне на пользу, возникла только сейчас. Почему когда ешь, не думаешь о последствиях?!       Окровавленный полицейский, в состоянии глубокого шока, возник неожиданно. Бессмысленно вращая выпученными пустыми глазами, он наотмашь заехал мне по уху огромной мясистой ладонью. В ушной раковине раздался глухой хлопок, как будто кто-то маленький в моей голове лопнул воздушный шарик. Не задумываясь, я схватила его за лацканы пиджака, и крутанувшись на пятках, толкнула в Мину. Мужик был здоровый, и мне пришлось поддать его ногой, пнув сапогом в живот. Ускоренный пинком, полицейский рухнул на девушку, не успевшую увернуться. Наступив на подол своего сари, она подвернула ногу, и плашмя упала на спину, придавленная телом. — Получила, овца?! — злорадно вскрикнула я, хватаясь за голову. Реплика гулким многоголосьем отозвалась в черепной коробке, грозя расколоть ее. Челюсть с той стороны, на которую пришелся удар, свело от боли. Сконцентрировавшись на Мине, как на главной проблеме, я упустила из виду некоторую опасность остальных, внезапно обезумевших людей. Двигались они медленно, и я думала, что без труда убегу от них.       Кто-то подкрался со спины, и когда я почувствовала холодную хватку, отказалось слишком поздно. Мина, пошатываясь, встала на ноги. Заметив это, я начала извиваться с утроенной силой, но меня сдавили ещё сильнее. Затылком я чувствовала сиплое дыхание. Мерзость. — Ты… На тебя не действует… Ты не очищаешься! — девушка воткнула в меня свой внимательный взгляд. Я не поняла, обрадовал ее этот факт или нет. — Ты ела карри, я видела! Скверна… Должно было сработать! Она так сказала! — последние слова Мина почти проорала мне в лицо, до побеления сжав кулаки. Подпрыгнув, я согнула ноги и резко выбросила их вперёд, лягнув со всей силы. А потом пнула наугад назад, промазала, и пнула снова, ориентируясь на коленную чашечку. Послышался хруст, и мои руки заломили так, что захрустели уже мои плечи. Упершись пятками в пол, я навалилась на спину, выгнувшись дугой. Сопение в затылок прекратилось, но теперь сбивчивое слюнявое дыхание раздавалось прямо рядом с моим ухом. Мы повалились на пол. Барахтаясь, я продолжала выкручиваться, с наслаждением увидев как на голом смуглом животе появляется кровавая полоса в том месте, где каблук моего ботинка встретился с Миной. Я собиралась пнуть снова, но прежде чем моя нога смогла дернуться, ее рука, как тиски, сжала щиколотку. — Больше не пытайся даже, — тихо прошептала она, сощурив глаза. — Я убью тебя. Моя сила поможет мне! Не разжимая хватку, Мина дернула меня на себя, без труда выдергивая из крепких объятий. Я проехалась по плиточному полу и оказалась прямо под ней. С наслаждением Мина сжала свою руку сильнее. Если до этого я меня еще были сомнения в какой-то подаренной божественной силе, то теперь они испарились. Заорать мне не дала челюсть, с каждой секундой отекающая все больше. Лодыжка треснула, как сухая ветка, запульсировал острой болью. Не давая опомниться, Мина села на меня, плотно обхватив коленями. Руками она сжала мое горло и начала душить. — Я не понимаю! Что с тобой не так?! Отвечай! — Я… кхх-ы-аа… — хватка ослабла, и воздух снова попал в мои легкие. Себастьян, подонок, ты же видишь, что меня душат! — не…того. Мне не нравятся девочки. На секунду брови Мины взмыли вверх, но осознав смысл фразы, ее мелко-мелко затрясло. Воздух вокруг вмиг наэлектризовался. — С тобой говорит Богиня!.. Недостойная! Руками я ощупывала пол вокруг, и вдруг — о чудо! — мои скрюченные пальцы схватили погнутую вилку, упавшую с судейского стола в самом начале представления. Никогда я ещё так не ликовала, держа в руке столовый предмет. — Кто-то зазнался! — героически прохрипела я, и с размаху вонзила вилку в тыльную сторону ладони, сжимающую моё горло. Мина взвизгнула — скорее, от неожиданности, чем от боли — но руки отпустила. В ту же секунду я скинула ее с себя, и, не дав опомнится, сама прижала полоумную к полу, упершись коленом в рану на животе. Хлынула кровь, и индианка завыла, неистово дергаясь подо мной. Инстинкты среагировали быстрее, чем сработал мой мозг, приказывая спасать свою задницу от смертельной опасности. Стиснув вилку обеими руками, я с размаху вонзила ее в горло девушке. Зубцы вошли мягко, будто в теплое масло, с тихим хлюпаньем. Мина дёрнулась ещё, но это уже были предсмертные конвульсии — от такого удара не выжить. Но всё-таки я с опаской следила за агонией, готовая, если что, повторить удар. С настороженностью и отвращением я наблюдала, как гнев, злоба, изумление, и нежелание умирать сменяются на ее лице. Как глаза широко раскрываются, а мускулы на лице дрожат от напряжения. Как ее руки ещё пытаются спихнуть меня, потому что тело не осознало конец. Как стекленеют огромные, черные глаза, и частицы осмысленности в них гаснут.       Как предсмертный хриплый выдох покидает ее губы. Интересно, что происходит с нами после смерти?.. Я все еще сидела на уже мертвом теле, уперевшись руками по бокам от ее головы в холодный пол. Сбивчивое дыхание постепенно приходило в норму. Я даже перестала чувствовать боль. — Мисс? Мне показалась, что я просидела так вечность, прежде чем вежливый голос окликнул меня со спины. — Что вы… ох, — Себастьян подошёл ближе, и, вероятно, увидел вилку в горле Мины. — Это не хорошо. — Не хорошо, — я спокойно согласилась с ним. Взгляд никак не хотел переводится с окровавленного горла, словно приклеился в то место, где торчал столовый прибор. Боже. Меня пробило на хихиканье, от одной очень скверной мысли, родившейся в момент — как бы его назвал Виконт, интересно — момент истины? Щеки неприятно стянуло от застывшей кровяной корочки. Смешно мне стало от того, насколько хорошо мы поняли друг друга. Только что Себастьян сам забил половину пришедших сюда людей — а может, больше, но пока что у меня не было возможности посмотреть на масштабы произошедшего. А потому эта фраза не была укором мне. Демону было абсолютно плевать на то, что я всего лишь убила одного человека, но факт того, что это была девушка, которую его господин собирался найти, а теперь не выполнит обещание, обеспокоил дворецкого. Как хороший слуга, он должен был помочь сохранить ей жизнь, чтобы Сиэль сдержал свое графское слово. Но решив повыделываться, облажался.       Мы поняли это вместе. — У-у-у-у, так значит, все-таки надо было помочь мне вовремя, а не козлить?.. — я хотела произнести это с пафосом, но мой голос охрип, и прозвучало очень сипло и тоненько, совсем без желаемого эффекта. Что-то во рту мешало говорить. Я подозревала, что челюсть все-таки сломалась. Сжав губы в тонкую ниточку, Себастьян сел рядом со мной на корточки. Прищурившись, мы посмотрели друг другу в глаза. Мои щипало, будто я насыпала в них песка, но отвести взгляд я не посмела. Эта была бессловесная дуэль, сражение, не по силе, а по какому-то внутреннему стержню, где у меня был шанс не проиграть. Демон участливо приподнял брови, олицетворяя всю заботливость бренного мира. Он не принял мой взгляд всерьёз, но алые глаза нехорошо, жадно сверкнули. Мою ногу пронзила адская боль. Я даже не заметила, как рука в белой, все ещё чистой перчатке сжала лодыжку. Возможно, что-то даже хрустнуло, но от неожиданности и резкой силы нажатия я не обратила на это внимания. Рот открылся, но крика не было, лишь беззвучный сип, который хорошо посмешил демона. — Мне не показалось, кость сломлена. — будто подчеркивая чистоту своих намерений, дворецкий прижал руку к сердцу. -Извините, но я должен был проверить вашу ногу. Таков мой долг. — Ты что, врач?! — мое шипение напоминало змеиное. Сейчас я ненавидела Себастьяна больше всего на свете. Не простив моей победы, пускай словесной, он отомстил быстро, и очень элегантно, воспользовавшись свежей раной и беспомощностью. — Нет, просто дьявольски хороший слуга. — В таком случае, почему вы не рядом с господином? — голос Эша раздался неожиданно. Возникнув из ниоткуда, сейчас королевский советник стоял, тщательно вытирая шпагу от крови. — Господин в безопасности. Я позаботился об этом сразу же, как началось… Что именно случилось? — Себастьян склонил голову на бок. — Полагаю, это не входило в программу фестиваля. Ужасное событие. Королева?.. — Ее Величество шокирована происшедшим. Довольно, — лаконично оборвав светскую беседу, Эш не удостоил демона подробностями, с щелчком вгоняя шпагу в ножны. Выглядел он при этом так, будто только что закончил пить чай с печеньем, а не крошил сумасшедших англичан в капусту. Взгляд сиреневых (какой странный цвет!) глаз зацепился за мою порванную одежду, исцарапанные руки и на секунду задержался на горле. Шею саднило, и я была в полной уверенности, что там уже расцветали лиловые синяки в форме пальцев душившей меня Мины. — Сможешь подняться? Опершись на здоровую ногу, я попыталась, но в голове словно что-то взорвалось, отдав выстрелом в правый висок. Эш смазался в непонятную кляксу, растекающуюся в разные стороны. Другая клякса (Себастьян, стало быть), галантно подхватила меня, не дав ткнуться носом в землю. Причем так бережно и аккуратно, словно не он пять минут назад чуть ли не оторвал мне ногу окончательно. Руки в перчатках прижали меня к груди как самую ценную ношу. — Боюсь, ей нужна срочная госпитализация, — с тревогой Себастьян прижал меня к груди, как самую ценную ношу. Интересно, но даже после резни от мужчины не пахло потом. Я учуяла металлический запах крови, мыла, и ещё чего-то непонятного. Насчёт крови. Моя видимо, совсем перестала поступать в конечности, потому что в следующие секунды их свело судорогой. — Ой, ой, ой, больно-больно! — я заверещала. Что-то защекотало мне щеку, и я приложила руку в правому уху: там была свежая кровь. Подслеповато прищурившись, я наткнулась на взгляд Михаэлиса, внимательно следящего за моей рукой. Его зрачок сузился, как у кошки, а крылья носа дрогнули, делая глубокий, жадный вздох. Я бы и не заметила, если бы не была так близко. Я почувствовала себя банкой сливок перед голодным котярой. Продлилось это всего секунду. Демон моргнул, и меня словно выдернуло из болотной трясины. От нового толчка в голове взорвались тысячи фейерверков. А потом я унюхала мягкий запах ладана и свежести. Я была уже на руках Эша Ландерса. — Она моя подчиненная. И я несу за нее ответственность. Следите за своим господином. Худо бедно сфокусировавшись, я наблюдала, выглядывая из-за плеча Эша, как мы отдаляемся от дворецкого. Себастьян обеспокоено смотрел нам вслед, но боль в ноге, после медицинского обследования Себастьяна, звенела аж в позвоночнике, так что дешевый трюк не сработал. Михаэлис ничуть не расстроился, и лукаво прищурившись, подмигнул мне. — Мисс Оливер, выздоравливайте скорее! Я буду молится за ваше здоровье! — вся материнская забота мира была сконцентрирована в этом пожелании. Демон был само участие, и даже слова о молитве (кому, интересно, ты собрался за меня молиться?) прозвучали очень искренне. Я смутилась. Проклятье, ему хотелось верить! Дьявольское обаяние работало как кислота, разъедающая все, даже самые прочные барьеры. Отведя взгляд, я сразу заметила, что на меня смотрит Эш. Выглядел он при этом, как разочарованный родитель, чей ребенок в десятый раз сел в лужу. — Все мотыльки стремятся к свету пламени, но его жар губителен для глупых насекомых, — как бы между прочим произнес он. На меня Эш уже не смотрел, а следил за автомобилями полицейских прибывающих на место фестиваля. Вот этот праздник точно запомнится всем. Мы вышли из павильона на свежий воздух. В оранжерее, оказывается, было невероятно душно, и улица вернула мне немного ясности в ум. Я начала срочно выдумывать ответ. Но тут до меня донёсся вопль. Это был крик ужаса и паники, громкий и неприятный, хотя мы ушли достаточно далеко. Я знаю, кому принадлежит этот голос. Бедный принц, я знаю, что он увидел. — Ты защищалась, — мы остановились и Эш внимательно посмотрел мне в глаза, — ты сделала все, как нужно. Ох, вряд ли нужно было втыкать в Мину вилку. Меня накрыло очень непонятное чувство, похоже на коктейль из вины, сожаления, стыда и благодарности. Я боялась реакции мистера Ландерса, и такие слова стали для меня неожиданностью. С Себастьяном все понятно. Ласковый мерзавец, он как тягучая патока, медленно приклеивал к себе безграничным вниманием и лестью. У женщин, не знающих о его истинной природе, не было шансов устоять перед совершенной красотой, мужчинам льстила похвала, вставлять которую демон умел мастерски. Впрочем, что до меня? Даже зная его сущность, мне было сложно не верить Михаэлису. Он был как кот, которого можно хотеть гладить, не смотря на оставленные следы от когтей. Эш?.. Ну, его любили все. Безукоризненный. Идеальный. Внимательный. Надежныйсмелыйчуткийдобрыйкрасивый и все в этом духе, о чем сплетничали дворцовые горничные. Никто не сомневался в дворецком Ее Величества. Резерв доверия мистера Ландерса был бездонным. От его улыбок падали, как от сердечного приступа. Наверное, так и должно быть?.. Он же ангел. Но разве ангелы могут жить среди людей? Среди грязи, которую мы носим в своих головах и зовём мыслями? Я верю, что демоны тут есть где разгуляться, пируя человеческими пороками. Чистыми среди грязи остаться невозможно. Я знаю это, потому что видела, как Том… Как Том. Рыжий парень. А кто он?.. …и что я видела?.. Я с ужасом поняла, что не помню ничего, касающегося какого-то Тома, но за секунду до этого успела подумать о нем, как о близком человеке. Это было странное, вязкое ощущение. Провал в памяти, сравнимый с провалом в пустоту, бездонную черную бездну, неожиданным падением с необъятной высоты, как во сне. Воспоминание как-будто наткнулось на невидимый барьер, заставив мысль оборваться. Хоровод из эмоций, отразившихся на моем лице, очень не понравился Эшу. Тонкие губы сжались, брови нахмурились. Прямо на мостовой он опустился на колени, аккуратно держа меня на руках. Одной рукой придерживая мою голову, вторую он с нежностью положил мне на щеку. Я схожу с ума. — Что ты почувствовала? — почти проворковал ангел, но глаза смотрели так пристально, будто он мечтал вскрыть мне черепную коробку и самостоятельно посмотреть, что и как. Я точно начинала бредить, потому что черты его лица как-то странно смягчились, а губы стали пухлее, — Ну же. Скажи мне. От его ладони щеке было горячо, мне в целом стало жарко. Но жар напомнил телу, что его хорошо избили, и боль лавиной захлестнула меня, утопив любые мысли в агонии. Я выгнулась дугой, судорожно схватив за воротник Эша, как утопающий соломинку. Он вздрогнул, сильно зажмурившись. Его тело свело судорога. Он тоже ранен? Невозможно. На Себастьяне ни царапинки. Я почему-то была твердо уверена, что Эш ничуть не уступает Михаэлису в силе. Знакомый крик долетел до меня очень-очень слабо, как из-за плотного стеклянного купола. Тем не менее, я узнала его обладателя. — Оливер! Оливе-ер! — Мы… поговорим потом, — Ангел открыл глаза, и мне показалось, что на его глазах блеснули слезы, — Прости меня. Я не успела ответить Сиэлю. Мир закружился каруселью, все смазалось в разноцветную кляксу, тело начала колотить дрожь. Сознание покинуло меня. *Реэнди — ругательство, грубое обзывание на индийском.