***
Солнечный свет пронизывал прохладный утренний воздух, залетевший в мою новую спальню. Я быстро одевался, пытаясь отогнать сонливость. Минут через пять горячая чашка кофе и прекрасный вид с балкона рассеяли остатки сладкой дремы. Я с умиротворением и легким огоньком надежды, теплившимся в глубине моей души, смотрел на красивый златокупольный собор. Людей на улице не было: слишком рано я проснулся. Все вокруг дышало чем-то неуловимым и прекрасным. Этот город начинал нравиться мне, как и обещал Бостон. Сегодняшний день я бы предпочел провести один, тренируясь и привыкая к новой обстановке, но Кетерния уже обещала прийти, поэтому я просто терпеливо ждал ее прихода. «Лучше бы она сегодня не пришла», — сокрушенно подумал я, спускаясь вниз. Остановившись около телевизора, я предположил, что было бы неплохо глянуть что-нибудь, но в такой ранний час там точно был всякий шлак. Покинув чашку на тумбе, я прошел в библиотеку. Выбрав стандартную книгу по приемам борьбы, я сел на стул и закинул ноги на стол, усиленно вчитываясь в непослушные буквы, плясавшие по странице. «Как мы теперь будем общаться?» — промелькнуло у меня в голове, заставив сосредоточиться на тексте. Удар справа, перехват оружия, владение секирой, создание щита… Слова черно-белым вихрем крутились в моей голове, возвращая в наш сон. «Долг, долг, долг…» — шептал мой разум. Я откинул книгу и сел прямо, запуская пальцы в непослушные, слегка мокрые волосы. Почему это меня так волнует? Кетерния? Наши отношения? Ведь буквально через пару месяцев я встречу Мариссу. А чертовка… Это же просто глупое увлечение. Так ведь? Я положил голову на прохладный стол. «А если это совсем не увлечение?» — я зажмурил глаза и сжал кулаки. Дыхание сбилось, словно я пробежал полумарафон. Ей везет: она забыла. Мне тоже нужно забыться. Я легко покинул библиотеку и отправился в зал, заставляя себя выложиться по полной. «Я ее забуду», — поклялся я, обрушивая очередной удар на манекен.***
Резкий звонок в дверь заставил меня рывком подняться с мата. Я слегка покачивался от усталости. Я отворил дверь, заставляя Кетернию отшатнуться от удивления. — Ну и видок, во снах ты выглядел попривлекательнее, — девушка проскочила мимо меня, снимая обувь. — Ну, во-первых, привет, — я протер лоб тыльной стороной руки. — А во-вторых, ты тоже одета как-то не по погоде. Стражница обернулась и показала мне язык. — И тебе доброе. Я надела то, что не жалко испачкать. Я поднял бровь в немом вопросе. Чертовка подошла ко мне и дала звонкий щелбан. — Я же еще вчера сказала, что мы будем декорировать твою квартиру, дурень. Я пару раз моргнул, борясь с навязчивым желанием закинуть ее на плечо и вынести из своей квартиры. Ее испытывающий взгляд был готов просверлить во мне дыру. — Ну? — Что «ну»? — ответил я, откидывая волосы со лба. — Ты в душ собираешься? Я с таким человеком даже на улицу не выйду, — она осмотрела меня с головы до ног. «Как же она нервирует», — театрально вздохнул я и отправился наверх. — Я пока телек посмотрю, но ты поторопись, — крикнула она мне вдогонку. Захватив полотенце, я быстро залез под холодные и сильные струи воды, смывая недовольство и усталость. Ее навязчивость, восторженность всему тревожила меня, заставляя стискивать зубы. По-настоящему, я и сам понимал, что мне от Кетернии не отвязаться, но желание отдалиться от нее постоянно было подле меня, напоминая, что нам с ней целоваться запрещено. — Ты там скоро, Золушка? — ее слова были услышаны мной даже через шум воды. «Пф, Золушка», — я быстро вылез из душа, накидывая полотенце на бедра. — По телевизору ничего интересного нет, а в библиотеку я без тебя ни ногой, ведь иначе тебя накажут… Ее голос глухо звучал из-за двери комнаты. Я потянулся к футболке, лежавшей на кровати, но остановился, решив подождать, что еще она мне скажет. — Если ты не ответишь, то я вышибу эту чертову дверь, — смешливая угроза издевкой повисла в воздухе. Я развернулся к двери. «Если я хочу, чтобы все стало как раньше, то нужно стать прежним», — подумал я, положив руку на дерево, источавшее болезненное тепло. — Значит, пора вернуть непринужденность и отбросить безумные чувства и бессмысленное волнение? — прошептал я, невольно улыбаясь. — Ты что-то сказал? — шевеление из-за двери выдало ее положение. Я резко открыл дверь, позволяя ей упасть в мои объятия. — Нет, ничего важного, — я легко наклонился над ней, улыбаясь как можно очаровательнее. Она в мгновение ока покраснела. — Совсем одичал? Я даже не знаю, куда руки деть! Отпусти меня, — Кетерния пыталась вырваться, но безуспешно. «Попалась», — я рассмеялся и разжал хватку. — Не стоило меня торопить, — я улыбнулся, облокачиваясь на косяк. — Да, я поняла, жду тебя внизу, — девушка слетела по лестнице, не оборачиваясь. — Извращенец! Я прикрыл дверь и потянулся всем телом. Улыбка блуждала у меня на губах. «Это будет трудно, но я справлюсь», — подумал я, одеваясь.***
Я вальяжно спустился вниз, где сидела Кетерния, смотря в одну точку. Я щелкнул пальцами у нее перед глазами, стараясь быть как можно более естественным. Она вздрогнула. — Теперь ты хотя бы одет. Я рассмеялся. — Пошли? Она кивнула, и мы, взяв деньги, отправились на улицу. Несмотря на пекло, мы спокойно преодолели пару кварталов. Дома в этом городе были невероятные: где-то фасад был украшен витиеватыми узорами, с ангелами и скульптурами на балконах, а где-то — сдержанная кирпичная кладка с простыми, но запоминающимися орнаментами вокруг окон. Непривычно. Кетерния торопливо шла возле меня, поглядывая в мою сторону. — Что-то не так? — спросил я на очередном светофоре. — Ты какой-то слишком веселый, — она следила за красным сигналом. — Ты просто еще не так хорошо меня знаешь. Обычно я всегда такой: жизнерадостный и непринужденный. Нам еще только предстоит друг друга узнать, — я подмигнул ей. «Что я творю?» — задался я вопросом, следуя за стражницей. Я никогда не был настолько спокоен в общении с девушками. А тем более, в общении с ней. «Но ведь так-то я ей не вру: я действительно всегда так общался с друзьями в Норвегии», — утешил я сам себя. — Пришли, — оповестила она, останавливаясь около небольшого строительного магазина. Я с облегчением вошел в прохладу помещения, озираясь по сторонам. Куча стеллажей с разными вещами для декора, более сложного ремонта. Кетерния приветливо махнула рукой кому-то. Я проследил за ее взглядом. Симпатичный продавец. «А тут она про долг не помнит?» — ревниво подумал я, следуя за чертовкой. Мы прошли через железные ограничители и рванули через ряды разного барахла. Кетерния приостанавливалась около каждого раздела, заглядывала в проход, качала головой и неслась дальше, как заведенная. — Чего ты такой тихий? — она толкнула меня плечом, останавливаясь около ряда с красками. — Просто задумался об обязанностях, — кинул я, пробегаясь глазами по бесконечным ведрам и флаконам, помеченным разноцветными полосками. — Не думаю, что конкретно в этом месте стоит думать об этом, — сказала она, протянув руку на верхнюю полку и встав на цыпочки. Я подошел сзади и легко взял тюбик, к которому она тянулась. — Ты сегодня слишком близко, — прошептала она, разворачиваясь ко мне. Я хитро ухмыльнулся. Кетерния покачала головой, слегка улыбнувшись. — Я всегда думаю об обязанностях, — просто сказал я. Она внимательно глянула на меня, но быстро вернулась к поискам нужных вещей. Стражница быстро пробежалась, хватая разные баночки и кидая их мне. Когда я понял, что в руках места уже не осталось, то сгонял за корзиной. Меня даже не удивило, что, когда я вернулся, на полу лежала уже куча кистей, бумажек и прочей ерунды, которая, видно, была нам очень нужна. — Все, пошли дальше, — чертовка махнула в соседний отдел. Я только и успевал носиться за ней, какое там о чувствах думать. Где-то через час Ее Величество соизволило направиться к кассам. Она, не раздумывая, встала в самую длинную очередь к тому продавцу. «Как это бесит», — подумал я, всматриваясь в приторного парня. Пришла наша очередь. — Привет, Антон, — Кетерния очаровательно улыбнулась. — Как смена? Я остервенело кинул наши покупки на ленту. Парень нервно вздрогнул, а стражница смерила меня непонимающим взглядом. — Ну, так себе смена, слишком много казусов сегодня произошло, — Антон вернул милую улыбку чертовке. Я подошел к ней, доставая карточку и готовясь отплатить. Кетерния собиралась сказать что-то еще этому парню. — Ваша смена была бы намного лучше, если бы вы работали побыстрее и не флиртовали бы с чужими девушками, — холодно сказал я, смотря парню прямо в глаза. Он даже вздрогнул и начал быстрее пробивать товар. Стражница незаметно толкнула меня в ребра, громко и недовольно вздохнув. Я протянул карточку, собираясь оплатить, когда этот несчастный, прокашлявшись, обратился к Кетернии. — Это твой парень? Твоя тетя никогда его не упоминала, — легкий румянец заиграл на щеках у Антона. Стражница аж подавилась и закашлялась. Я слегка похлопал ее по спине и приобнял за плечи. — Мы только вчера встретились, — кинул я, забирая карточку, покупки и уходя из магазина под тихую ругань Кетернии. Я отпустил ее, когда мы отошли от стеклянных дверей, из-за которых тот продавец мог видеть нас. — Где твой мозг?! — стражница буквально кипела, казалось, что вот-вот от нее повалит пар. — Нет, ну, а что я должен был сделать? Ты ведь уже занята, — я пожал плечами, словно мой поступок действительно ничего не значил. Кетерния недовольно цыкнула, беря у меня второй пакет. Она торопливо шла по улицам в полной тишине, не собираясь отвечать на мои вопросы о городе. «Похоже, я перегнул палку», — расстроенно подумал я, догоняя девушку у светофора. — Извини, я не хотел тебя огорчить, просто не привык жить там, где так много людей, — неправильно сваливать все мои грехи на окружение, но лучше так, чем признать, что моя невыносимость — способ заглушить чувства. Стражница искоса глянула на меня, закусив губу. Я виновато улыбнулся ей. Солнечные лучи мягко играли у нее в волосах, создавая золотой нимб вокруг ее головы. Машины, пролетавшие мимо, сметали ее волосы, отбрасывая их назад. Ее глаза, еще секунду назад бывшие холодными и непреклонными, осветились ярким блеском, когда она ухмыльнулась мне в ответ. — Честно говоря, это было достаточно весело, если не учитывать, что Антон — знакомый моей тети, — Кетерния уверенно переходила дорогу. — Так твоя тетя действительно дизайнер квартир? — спросил я, услужливо пропуская ее вперед на узком тротуаре. — Ну да, а этот магазин — ее любимая база для покупки всякой белиберды для ремонта, — подтвердила девушка, кивая мне в благодарность. — Я помогаю ей с работой летом и на каникулах, когда есть время и желание. — Да, нас по факту свела твоя тетя, — улыбнулся я, зная, что все это устроил Стефан. — Ахах, как же, разве что моя тетя — огненный страж-француз со слишком большим самомнением и безумием, от которого бегут мурашки по коже, — она звонко рассмеялась. Я подхватил ее настроение, оставляя свою театральность позади: хорошего понемножку. Мы подошли к дому, завернули во двор, зашли в подъезд, поднялись на лифте и попали в мои отнюдь не скромные хоромы. Девушка скинула обувь, прошла в гостиную и устало плюхнулась в пуфик. Через несколько секунд я присоединился к ней, громко зевая. Мы просто лежали так, болтая о всяких мелочах. — Когда начнем тренировки? — спросила она, приподнимаясь, чтобы начать разбирать сумки. — Думаю, что завтра, а сегодня, раз ты так решила — украсим это бездушное место, — я пожал плечами. — Поддерживаю, но сперва еда, — бросила девушка, рассматривая инструкции на обратных упаковках красок. — Только если ты готовишь, а то я в этом деле так себе. — Да-а, я заметила, — Кетерния глянула на меня, слегка улыбнувшись. — Можно заказать пиццу. У меня глаза загорелись от счастья: такого я еще не делал. На острове Сенья вообще со всем таким туго было, да и бабушка всегда не одобряла такого рода еду. «Наконец-то, свобода», — облегченно вздохнул я. — Звонить? — стражница достала свой телефон. Я восторженно кивнул. Через полчаса нам привезли самую вкусную еду на свете, которую я когда-либо ел. «Кроме той яичницы», — незаметно промелькнуло у меня в голове. Поглощая пепперони, мы разводили краски разных цветов. Кетерния бегала по комнате и тыкала в разные стены, говоря, какой краской будет лучше красить. Я лишь соглашался, потому что ничего не смыслил в этом. В конечном итоге мы стояли, одетые в самую странную одежду на свете и вооруженные валиками. Стражница включила подвижную музыку, и мы начали красить. Две стены в гостиной должны были олицетворять огненных и ледяных стражей, поэтому мягкий градиент от глубокого пурпурно-синего до мягкого голубого затопил одну из стен. Стражница пошла переключать песню, а я засмотрелся на нашу работу. Чертовка приблизилась ко мне сзади и мазнула кисточкой по щеке. Я с хохотом погнался за ней, перепрыгивая диван, спотыкаясь и падая на пуфик. Она громко смеялась, подходя ко мне. «Ты еще получишь свое», — подумал я, притворяясь, что мне трудно встать. Кетерния приблизилась, тогда-то я схватил ее, притянул к себе и измазал голубой краской ее руку от запястья до локтя. Она отбивалась, разрисовывая мне брови и волосы. Не стоит говорить, что после такой драки вся комната была просто в ужасном состоянии. — Я давно так не смеялась, — сказала Кетерния сквозь слезы. — Хватит строить рожи! Хах, твои брови. Она достала телефон и сфотографировала нас вместе. Мы сели на пол, не волнуясь о нашей одежде. Стражница улыбалась, а я продолжил смешить ее, комментируя фотографии. — У меня идея, давай закончим стену огненных стражей и начнем делать третью, — она решительно поднялась и схватила новый валик. Я думал, что теплые цвета не будут сочетаться с холодными, но Кетерния смогла подобрать все для полной гармонии. Наконец она подошла к третьей стене и в задумчивости стояла перед ней, оперев голову на кулак. — Что мы будем делать с этой стеной? — спросил я, подходя к растрепанной и разноцветной чертовке. — Давай оставим ее белой… Я не выдержал и рассмеялся. — Это и есть твоя грандиозная идея? Ничего с ней не делать? Она дала мне затрещину валиком. Я схватился за ударенное место. — За что? — Дослушай сперва, одноклеточное, — она нахмурилась, занося руку для повторной атаки. — Мне кажется, что ты можешь использовать этот валик как свое постоянное оружие. У Стефана хлыст, а у тебя валик! Она снова ударила меня, начиная смеяться. — Точно, синий валик! Виноват! — я убежал в сторону, готовый защищаться. Она кинула свое орудие пыток, но, к моей удаче, промазала. Она недовольно цыкнула, смеряя меня самым надменным взглядом, на который была способна, и снова повернулась к стене. Я подошел к ней и положил локоть на плечо, облокачиваясь на нее всем весом. — Ну, так что ты предлагаешь? — Пусть каждый из нас четверых оставит здесь свою руку, а остальное пространство заполним совместными фотографиями, чтобы помнить все приключения. Мне кажется, что это будет выглядеть здорово, — задумчиво сказала она, недовольно сбрасывая мою руку. Я глянул на нее. Мне показалось, что в ее словах проскочила некоторая грусть. Ее взгляд был сосредоточен на стене; она не отводила затуманенных глаз от белого полотна. «Побочный эффект стирания памяти?» — заволновался я. Кетерния повернулась ко мне, слабо улыбнувшись. Туман в глазах пропал, они снова ярко сияли золотыми звездочками. «Показалось», — облегченно подумал я. — Как идея? — спросила стражница. Я ухмыльнулся. — Отлично! Готовь свой валик! Она треснула меня по голове, засмеявшись. Через пару минут мы с ней выбирали цвета, которые предназначались для наших ладошек на стене. — Я хочу фиолетовым, — сказала Кетерния, хватаясь за тюбик. — Но ты ведь огненный страж, — протянул я, роясь в красках, пытаясь найти какой-нибудь красивый синий. — И что? — она глянула на меня, приподняв бровь. — Ну, тебе нужно какой-нибудь теплый цвет взять, — кинул я, выуживая синий, похожий на вечернее небо, когда солнце село, но еще не так темно, как ночью. — Это расизм, — сказала Кетерния, все же откидывая фиолетовый в сторону. — И какой мне взять тогда? Я не люблю красный или рыжий, они слишком… Противные, что ли! И зеленых у нас немного. — Возьми золотой, — я кинул ей бутыль; девушка легко поймала ее и засмотрелась на этикетку. — Думаешь, мне по характеру подходит золотой? — она закусила губу, не отрывая взгляда от краски. — Ты взрывная и злишься так, что, кажется, спалишь все вокруг. Поэтому я бы сказал, что твой цвет — красный, но в остальном ты — чистое золото, — она внимательно посмотрела на меня. — Светишься от счастья, сияешь на солнце, говоришь такие слова, от которых сразу светло на душе… Закончив, я глянул на нее и замер, увидев ее взгляд. Слегка покраснев, я запустил руку в волосы, прикрывая предательский румянец. — Ну, это чисто мое субъективное мнение, — промямлил я, выливая синюю краску на поддон. Девушка некоторое время молчала. Я заметил, что она так и не отвела взгляд. «Отвернись уже, боже! Надо же было сболтнуть», — корил я сам себя, готовясь опустить руку в краску. Наконец, она вздохнула и отвернулась. — Раз ты считаешь, что золотой мне подходит, то, так и быть, пусть будет золотой, — Кетерния, слегка покраснев, повторила мои действия. — Ну, и куда конкретно будем ставить наши божественные ладони? — спросил я, держа чистую руку под грязной, чтобы на пол не капало. — Просто вытяни руку и поставь, чего париться, — стражница быстро впечатала руку в стену, аккуратно наклоняя ее, чтобы краска легла ровно. — Готово! Моя ладошка расположилась несколько выше из-за нашей с Кетернией разницы в росте, но выглядело неплохо. Мы, постояв несколько минут перед двумя сияющими пятнами краски, занялись поверхностной уборкой: глубокую очистку оставили на Женю. Через час усиленных трудов и тщетных попыток смыть краску с рук, мы стояли в прихожей. Кетерния надевала свои боты, широко зевая. Было уже достаточно поздно. — Ты уверена, что сама дойдешь? — в который раз спросил я, чувствуя ответственность за дуреху. Девушка снова зевнула, схватившись за косяк, пытаясь удержать равновесие. «Сама женственность», — я не удержался и улыбнулся. — Пфф… — она сдула пряди с лица. — Не нужно меня провожать, я же не маленькая. Она снова села, нервно шепча что-то о том, как сильно она ненавидит завязывать шнурки. Я стоял и наблюдал за этим спектаклем с неподдельным весельем: такой я ее еще не видел. — Хватит лыбиться! — Кетерния резко подняла ногу и поставила ее на тумбу. Я расхохотался. — Совсем как мужик. — Цыц, я не люблю завязывать шнурки, — бросила она, закрутив какой-то непонятный морской узел вместо бантика. Я приподнял бровь. — Я вижу. — А ты все говоришь, что золото, какое уж там. Стражница посмотрела на меня: золотые искорки так и плясали у нее в глазах — она походила на настоящую чертовку. Волосы совсем растрепались, а голубые пятна краски, которую мы так и не отмыли, странно оттеняли ее лицо. «Не так, чтобы совсем красивая, но даже сейчас что-то приятное в ней есть», — мимолетно отметил я. — Ладно, я пошла, задумчивый ты мой, — Кетерния легко открыла тяжелую бежевую дверь, запуская прохладный воздух парадной в квартиру. — Завтра приду, будем тренироваться. Она обернулась через плечо и улыбнулась. — Спокойной ночи. В следующую секунду она, хлопнув дверью, слетела по лестнице. — Ага, спокойной, грубиянка. Я лениво прошел в гостиную, глянул на стену, где все еще блестели следы наших рук, слегка улыбнулся и выключил свет. Быстро взлетел по лестнице. Комната. Кровать. Долгожданный сон.***
Каждый день с Кетернией пролетал незаметно. Она приходила к десяти утра, готовила мне завтрак, а потом мы тренировались, пока не падали, совершенно обессилев. Дальше мы с ней смотрели телевизор: она пыталась приобщить меня к современной культуре. Мы с ней посмотрели пару фильмов, начиная от «Титаника», во время которого она ревела в три ручья, но при этом продолжала с остервенением поглощать попкорн. Тогда было неловко, я даже отодвинулся от нее подальше: вдруг это заразно? Она долго уговаривала меня посмотреть «Холодное сердце». Я слышал об этом мультике, но шуточки этой чертовки не давали мне спокойно приступить к просмотру. Наконец, когда мы посмотрели его, то Кетерния, напевая главную песню, завернула меня в голубое покрывало и приказала колдовать. Так и появились первые фотографии на нашей стене. Рыдающая Кетерния и я, косплеющий Эльзу. — Шедеврально, — довольно сказала стражница, наклеивая последний снимок на стену. — Ты просто красавчик, думаю, что тебе стоит попробовать себя в роли Ледяного Джека — от поклонниц отбоя не будет. — Кто это? — спросил с интересом я, потягивая ледяной апельсиновый сок через трубочку. — Тебе еще столько предстоит узнать, мой друг, — Кетерния похлопала меня по груди и состроила участливую гримасу. «Актриса», — я закатил глаза, слегка улыбнувшись. Девушка выудила из холодильника бутылку воды и начала жадно пить. Я внимательно смотрел за ней: обычно после такого водопоя она выдавала какую-нибудь странную мысль из серии, что солнце светит больно плохо или воробьи летают косожопо. Я каждый раз собирался завести блокнот для ее невероятно умных изречений, но постоянно откладывал. Выхлебав всю бутылку, стражница посмотрела на меня и вздохнула. — Ну, пошли дальше тренироваться? Я приоткрыл рот, не ожидав настолько связного предложения. — Ага, я вижу, чего ты ждал! — она кинула в меня пробкой от бутылки, улыбаясь. — Сегодня без моей философии: времени нет, а завтра тренироваться я точно не буду. — Как так-то?! — я сделал вид, что расстроился, но по-настоящему мне была намного интереснее вторая ее фраза. — Почему завтра не будешь тренироваться? Девушка слегка нахмурила брови, поглядев на меня с неким укором. «Что на этот раз?» — возмутился я, не понимая, в чем виноват. Кетерния резко подлетела ко мне, вытянула указательный палец и ударила по носу. — Вспоминай. Я вздрогнул. «Что за смена настроений?» Она потянулась в зал, не оборачивая головы. Я последовал за ней, выудив крышку из-под дивана: Женя отчитала меня, когда в прошлый раз обнаружила под диваном кучу попкорна. Я просто не хотел повторения скандала. Войдя в зал, я обнаружил Кетернию, усиленно отрабатывавшую стойки и удары. Магией мы с ней в последнее время не занимались: мне не хотелось рисковать, ведь неизвестно, как ее силы отреагируют на стирание памяти. Бабушка говорила, что может произойти срыв, который будет трудно остановить, поэтому мы вернулись к старым добрым дракам на палках. Ляпота! — Ты долго будешь в дверях жаться? Чем быстрее я надеру тебе задницу, тем скорее мы завалимся смотреть фильм, — сказала она, молниеносно рассекая воздух орудием. — Ты сможешь победить меня только валиком, в остальном ты еще не дотягиваешь до моего уровня, — поддел ее я, подхватывая палку из стойки. — Ага, еще посмотрим, — она повернулась ко мне и подмигнула. Три широких шага, удар сверху. Она легко отразила удар, проскакивая у меня под рукой и собираясь атаковать спину. Пригнувшись, я подставил ей подножку, но она подпрыгнула в последний момент, ударяя палкой по моей ноге. Я, получив хоть и не слишком сильный удар, поморщился, быстро поднимаясь на ноги. — Видишь? Я уже могу тебя ударить, так что я не столь безнадежна, — Кетерния с силой опустила палку вниз, расслабляя мышцы. Я внимательно рассматривал ее. Сегодня мы уже тренировались несколько часов и никак не могли победить друг друга, но закончили мы на том, что количество моих побед было больше, чем ее. Каждый проигрыш заставлял стражницу стараться еще сильнее, что меня радовало. Однако и уставала она быстро. Сегодня я три раза умудрился ударить ее по правому плечу и пару раз по ногам. — Хватит разрабатывать стратегию. Будь я Стефаном, уже давно бы тебя прикончила, — она понеслась на меня, обрушивая серию остервенелых и быстрых атак сверху. «Умно», — отметил я и, вытянув руку, заставил ее нагнуться, а сам, сгруппировавшись, перелетел Кетернию. Ударил ее в подколенные ямки — ее ноги подкосились, и она, выпустив орудие из рук, упала на колени, не слишком сильно ударившись о пол. Я закинул ей палку на плечо. — Голову с плеч, — прошептал я и молниеносно поднял ненужное оружие. Она удивленно глянула на меня, округлив глаза от восхищения. — Ты сделал сальто! Офигеть, научишь? — она быстро поднялась на ноги и отряхнула штаны. — Тебе еще рано, вот подкачаешься, тогда и научу, — ответил я, самодовольно шагая к выходу. Кетерния подняла палки и, поставив их на стойку, засеменила за мной. — Серьезно? — ее глаза загорелись — так всегда бывало, когда она сильно радовалась чему-то. — Ага, клянусь! — просто ответил я, выходя из зала и вытираясь краем футболки на ходу. — Круто! — стражница распустила волосы и встряхнула головой. — Буду ждать. Она захватила полотенце и унеслась обратно в зал, собираясь принять душ. Я, покачав головой, направился наверх. Даже из-за шума воды я услышал громкий хлопок, но свалил все на форточку, которую эта чертовка так любила открывать, но просто ненавидела закрывать. Я решил проигнорировать это: никуда это окно не уйдет. Смыв остатки напряжения, я, вытираясь, вошел в свою комнату и сразу почувствовал неладное. — Слишком пусто, — прошептал я, накидывая футболку и спускаясь вниз. — Кетерния? Мне никто не ответил. Почему-то ледяной страх, как тогда, когда эта чертовка мне не приснилась, сковал меня. Я забежал на кухню, посмотрел в библиотеке, понесся в прихожую. Как я и думал, ее одежды и обуви там не было. — Почему ты ушла? — спросил я пронзительную тишину, молоточком стучавшую у меня в голове. Понимая, что там ее нет, я все же зашел в зал. Форточка в самом деле была открыта. Я подошел, чтобы закрыть окно, сходившее с ума от безумного питерского ветра. Схватившись за ручку, я заметил небольшую аккуратную бумажку, приклеенную к стеклу. Нетерпеливо схватив и развернув ее, я внимательно вчитался в простой и понятный почерк, столько отличный от корявого бабушкиного и каллиграфического стефанского. — Приглашаю тебя на величайшую вечеринку столетия! — прошептал я, нахмурив брови. Я замер, пытаясь понять, с чем связано торжество. «Какое завтра число?» — задумался я и выудил телефон из кармана. Дисплей ярко засветился, подсказывая, что сегодня десятое. — Значит, одиннадцатое. Я ударил себя по лбу, глупо улыбаясь. — Вот дебил!