***
Солнечные лучи настойчиво били в глаза, мешая досматривать прекрасный сон. Я недовольно накинул подушку на голову, мечтая увидеть конец, но Морфей уже покинул эту комнату. Я лениво сел, потягиваясь и зевая. Спокойные сны казались мне даром свыше после наших с Кетернией приключений. Я торопливо поднялся, увидев время, и пошел принимать душ. Стоя под мягкими струями, я прогонял в голове каждую деталь, которую нужно было учесть, каждую мелочь, которую нельзя было упустить из виду. Я быстро слетел по лестнице вниз, вытирая волосы на ходу. Чашка кофе, яблоко в зубы. «Опаздываю», — панически думал я, завязывая непослушные шнурки на старых кроссовках. Проигнорировав лифт, я понесся по лестнице, не касаясь руками перил, и выскочил на улицу, распахивая зачем-то надетую толстовку. Несмотря на то, что было всего-то десять утра, солнце палило нещадно. «В самый раз для дня рождения Кетернии», — подумал я, сверяясь с навигатором. Через пятнадцать минут я добрался до пункта выдачи заказов, где мне вручили мои покупки. Продавцы, кстати, смотрели на меня, как на безумца. «Естественно, какой еще дурак в августе накупит кучу новогодней мишуры и шариков», — я фыркнул, сдувая светлую прядь, мешавшую мне видеть. Торопливо шагая обратно, я ненамеренно остановился около витрины ювелирного магазина. Золото, серебро, бриллианты, сапфиры, изумруды, янтарь… Эти безделушки приветливо сверкали из-за стекла, как бы нашептывая: «Ну же, купи нас». Слова Кетернии о том, что она редко носит украшения, всплыли у меня в сознании в самый нужный момент: когда я чуть не открыл дверь в этот магазин. Продавцы с разрушенной надеждой в глазах посмотрели на меня. Похоже, они уже были готовы окружить меня и начать задавать вопросы, ответов на которые у меня не было. Я вздохнул и пошел дальше по улице. «Сперва все украшу, а потом подумаю о подарке, — зарекся я. — Нужно поторопиться и идти прямиком домой». Но тут я, конечно, слукавил, потому что мороженое в небольшом ларьке с улыбчивой девушкой за прилавком смотрелось уж очень привлекательно. На деле оказалось, что оно было еще и вкусным. Я завалился домой где-то через полчаса, когда около меня в том магазинчике образовалась толпа зевак, делавших ставки, сколько порций мятно-шоколадного мороженого я еще съем. Остановился я на двенадцати, а потом под шумок унес оттуда ноги: проблемы мне не нужны. Да и вообще, ледяные стражи могут съесть гораздо больше мороженого, особенно когда оно такое вкусное. Резкий звонок прервал мои размышления о еде. Я, аккуратно поставив сумки на пол, с трудом выудил телефон из заднего кармана штанов. — Привет, бабуль, — выдыхая, сказал я, наклоняясь к пакетам. — Как настроение? Уже приготовил ей подарок? — бабушка лукаво рассмеялась, уже зная ответ по моему гробовому молчанию. — Мой подарок доставят сегодня вечером, когда стемнеет. — Ты-то ей что даришь? — недовольно спросил я, распутывая, кажется, бесконечную гирлянду. — Просто небольшой ножик. И в быту хорошо, и как стражу пригодится, — кинула бабушка. — Там еще будет подарок от Леруаморо. Я поперхнулся и закашлялся. «Даже они?!» — мое возмущение собственной тупостью и несостоятельностью достигло апогея. — Не знаю, что они подарят, но что-то роскошное. Это в их стиле, — бабушка рассмеялась, угадывая мое настроение. — Ты бы думал скорее, а то так и день закончится, а Кетерния сделает вывод, что я плохо воспитала тебя. — Не волнуйся, если что, то я все свалю на свою тупость, — бросил я в ответ на волнения бабушки о своей чести. — У тебя все хорошо? Недолгое молчание в трубке было достаточно красноречивым: дальше последует ложь. — Да, все отлично! Можешь не волноваться. Летнее обострение у нечисти, похоже, подошло к концу, так что мы со Стефаном сейчас занимаемся только бумажной волокитой в Совете и мелкими делами с дебоширами-оборотнями, — даже слишком радостно-успокаивающий голос бабушки выдавал вранье, но почему-то сегодня мне не хотелось обращать на него внимания. — Понятно, я рад, — подыграл я. — Ты просто давно не звонила, я волновался. Больше не пропадай! — Я думала, что буду мешать своей гиперопекой, — ответила бабушка с некой еле заметной грустью. Я не согласился с ней и после пары минут разговора и просьбы поздравить Кетернию отложил телефон в сторону. Откровенное и ничем не прикрытое вранье бабушки обычно заставляло меня окольными путями выяснять, что происходит на самом деле, но сейчас я сидел запутанный в гирляндах, а шарики только ждали своего часа. Я тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги и успокаиваясь. Я прикрыл глаза, представляя, как шарики взлетают ввысь в потолок. Легкий ветерок ворвался в комнату через приоткрытое окно, прошелся по моим волосам, упрочив творческий беспорядок установившийся на моей голове. Я открыл глаза, довольно улыбнулся результату своих стараний: сотня разноцветных шариков парила под потолком, заставляя красочных зайчиков бегать по стенам. «Хорошо быть стражем», — отметил я, хватая в охапку гирлянды и тяжело поднимаясь наверх, на крышу. Солнце раскалило пласты металла до температуры, которая была привычна в Аду, но я смело пошел к ограждению, игнорируя нестерпимую жару. Я думал усилить ветер, но вовремя вспомнил, что все украшения попросту сдует с крыши, а этого мне хотелось меньше всего. Украшение заняло у меня около часа усиленного рабского труда, но результат меня порадовал. Конечно, все выглядело не совсем так, как я себе представлял, но и я не волшебник. Спустившись вниз, я проверил, подключил ли я все это безобразие к удлинителю и, убедившись в своей сознательности, пошел в комнату, намереваясь переодеться и выбрать наконец подарок, лежа в прохладном помещении, продуваемом ветрами со всех сторон. Скинув футболку, я с облегчением плюхнулся на мягкую кровать, снова просматривая бесконечные интернет-страницы и сообщества в поисках недостижимого идеала. Все эти «подарки», как они их называли, были либо слишком тривиальными, либо глупыми и бесполезными. Я уже подумывал нарушить правила Стефана и подарить Кетернии копию «Истории и генеалогии стражей». Поднимаясь, чтобы найти книгу в бесконечных стеллажах, я случайно кинул взгляд на тумбу. Снежный шар с нашей бухтой заманчиво блестел в солнечных лучах, отражавшихся от окон соседнего здания. Я подхватил безделушку, всматриваясь в ту невероятную детализацию и любовь, с которой создатель делал свою тонкую работу. Подумав секунду, я улыбнулся, смыкая пальцы на прохладном стекле безделицы. «Думаю, бабушка простит мне мое поведение», — я вышел из комнаты, радуясь своей гениальности.***
С грехом пополам я упаковал снежный шарик в картон, оставшийся от гирлянд и предварительно покрашенный мной. «Не самая привлекательная упаковка, но лучше, чем ничего», — обреченно вздохнул я, откладывая новоиспеченный подарок в сторону. Я откинулся на спинку дивана, где просидел последние полчаса за неблагодарным занятием — упаковкой. Все это время мучительный зной с улицы назойливо действовал мне на нервы, не давая нормально дышать. Все-таки Норвегия была ближе мне климатически: эта неимоверная жара скоро меня доконает. Я лениво разблокировал телефон и глянул на время. Честно говоря, я надеялся, что уже было восемь вечера, но мои мечты разлетелись на мелкие осколки, что можно было бы увидеть на полу, если бы не жарища, из-за которой они растаяли. Короче говоря, было только полпятого вечера. «И что мне делать до того, как она придет?» — я мучительно и недовольно вздохнул, проводя пальцем по экрану. Меня привлекла иконка сообщения, горевшая в верхнем меню. Я кликнул на нее — передо мной предстала СМСка от Кетернии: «Йоу. Я приду, моя Эльза. Жду от тебя самого ледяного подарка на свете. Лол». Я с недоумением уставился на последнее сокращение, но проигнорировал его, уловив общий смысл послания. Сдержанно ответив на плачевный результат болезни мозга чертовки, я тяжко встал с дивана и поковылял на кухню за бутылкой холодного великолепия. Несмотря на ужасную погоду и кучу времени, я слегка улыбался, радуясь, что она все же придет. «Было бы очень больно, если бы я все подготовил, а она проигнорировала мое приглашение, — подумал я, открывая дверь в зал. — Ей было бы больно. Физически». Безразлично кинув бутылку на мат, я быстро разогрелся, растянулся и подошел к турнику, висевшему на шведской стенке. Пара подходов отжиманий, подтягиваний, и я уже погрузился в себя, лишь успевая считать, сколько раз сделал то или иное упражнение. Спустя некоторое время пот градом катился по спине, а волосы неприятно липли ко лбу, застилая обзор. Тихо выругавшись, я сгонял в общие душевые в угловом отделе зала и умыл лицо прохладной водой. Как раз в этот момент раздался звонок в дверь. Шипя проклятия себе под нос, я прошел в прихожую и рывком отворил ее. На пороге стояла девушка фейри, которая передавала сумку с документами Бостону. Два ядовито-желтых глаза с издевкой уставились на меня из-под жирно подведенных бровей. — Снова ты! — девушка обнажила белоснежный ряд зубов в радостной улыбке, которая никак не отразилась в ее голосе. — У меня тут посылки для… — фейри схватила листик с указанием адреса и сощурила глаза, обрамленные ресницами, похожими на паучьи лапки, стараясь рассмотреть имя. — Для Кетернии Люсент. Я задумчиво посмотрел на нее, не понимая, как такое вульгарное создание могло работать на Совет. — Ее здесь нет, — просто ответил я, уже догадываясь, что это подарки, о которых мне говорила бабушка. Фейри несколько раз удивленно моргнула, а потом снова глянула в бумажку, силясь понять, что ей нужно делать в такой ситуации. Ее лимонно-желтые глаза в панике пробегались по тексту, цепляясь за отдельные слова, которые она проговаривала себе под нос. Эта девушка начинала меня раздражать своей неорганизованностью. «И тем, что впускает столько жары с этой чертовой улицы», — злобно подумал я, мечтая захлопнуть дверь у нее перед носом. Наконец, ознакомившись с бумагой, она посмотрела на меня. — Тут сказано, что можно отдать тебе. Я облегченно вздохнул: это было невероятное испытание моего терпения. Взяв две коробки и расписавшись в листе, который с таким интересом изучала фейри, я уже собрался закрыть дверь и вернуться в зал, чтобы продолжить тренировку, когда эта женщина остановила меня своими словами: — Постой, ты ведь ледяной страж? — она накрутила рыже-каштановую прядь волос себе на палец. Я обреченно вздохнул, кивая в подтверждение ее гениальной догадки. — Тогда к вечеру тебе станет легче. Увидимся! — она снова улыбнулась и подошла к лифту, после чего нажала кнопку. Я притворил за ней дверь, останавливая противный сквозняк. Аккуратно положив подарки на журнальный столик и лишь слегка задержав взгляд на темно-зеленой коробке из приятной матовой бумаги с золотистым тиснением по краям, я подошел к открытому окну. Намек фейри был очень прозрачным, поэтому я глубоко вдохнул спертый и слишком тяжелый воздух. Несмотря на все мое чутье ледяного стража, я лишь слегка уловил этот мимолетный аромат — не удивительно, что я не почувствовал этого раньше. «Вечером будет дождь», — пронеслось у меня в голове с предвкушением этой чудесной погоды. Я еще немного постоял у окна, вдыхая и выдыхая это чудесное предчувствие. Мою идиллию нарушило воспоминание о гирляндах, которым определенно не понравится дождь. Легко взлетев по лестнице и отбив пару шариков, норовивших увязаться за мной, я пришел на крышу, продолжая проклинать солнце, которое все еще нещадно светило. Я, задумчиво оглядев украшения, встал прямо в центре этого адского пекла и выровнял дыхание. Сосредоточившись, я пошел вдоль проводов, проглаживая рукой на небольшом расстоянии от них. Воздух концентрировался вокруг бесконечных канатов гирлянд, создавая щит, предназначенный защитить их от долгожданного дождя. Закончив с этим нехитрым заданием, я спустился в гостиную, преодолев два лестничных пролета, и подошел к подарку от Леруаморо. «Естественно, что это что-то невероятно дорогое», — подумал я, аккуратно встряхивая коробку. Внутри что-то мягко и еле уловимо прошелестело, словно там была какая-то ткань. Я, слегка нахмурившись, сделал над собой усилие и положил подарок рядом с бабушкиным. Переключаясь обратно на тренировку, я отправился в зал, подхватил одну из деревянных палок, являвшихся излюбленным оружием Кетернии и меня, и усиленно упражнялся в ударах, пока совершенно не измотал себя и не понял, что совсем скоро придет чертовка, чтобы праздновать ее день рождения.***
Я раскладывал только что принесенные пиццы на большущие тарелки, проклиная, что все самое прекрасное всегда обжигает. Я даже постарался не вносить никакого подтекста в эту мысль. Как раз в этот момент раздался долгожданный звонок в дверь. Я молниеносно бросил все дела и ринулся в прихожую. Не сдерживая улыбки, я отворил Кетернии дверь и замер, не в силах вымолвить ни слова. Знаете, есть такие назойливые и глупые программы по тв, где берут дурнушек, а потом делают из них принцесс? Кажется, чертовка стала их очередной жертвой. Довольно ухмыльнувшись и хмыкнув, она прошла мимо меня, скинула обувь, поставила на пол сумку, принесенную с собой, поправила распущенные волосы и уставилась в ответ. Я старался собраться с остатками здравого смысла, который был зверски смещен воспоминаниями о поцелуе, когда ее волосы также разлетались вокруг. Тяжело сглотнув, я сказал: — Кажется, вы ошиблись квартирой… Она звонко рассмеялась, запустив руку в непослушные волосы, отливавшие золотом под светом ламп. — Для такой шутки ты слишком тормоз, — сказала она, по-дружески ударив меня по плечу. Я, слегка вздрогнув от ее прикосновения, закрыл дверь и полностью повернулся к ней. — Что за сумка? — я кивнул в сторону обоза, который она прихватила с собой. — Притащила сухой паек? — Воспитания у тебя никакого, — укоризненно сказала она и прошла в гостиную. Я последовал за ней, стараясь не смотреть на нее. — Я воспитан, просто сейчас моим вниманием полностью завладела твоя сумка, — ответил я. Кетерния глянула на меня через плечо, приподнимая бровь. — Сумка? Серьезно? — она отвернулась и подошла к дивану. — Жаль, что день рождения не у сумки, а у меня. Легкая обида сквозила в ее голосе. «Почему я такой дегенерат?» — вопрошал я, заставляя чувствовать себя еще хуже. — С днем рождения, — промямлил я, потирая шею. — Что-что? Я не расслышала, — стражница сидела в своем телефоне, театрально игнорируя меня. «Расслабься, это всего лишь Кетерния», — убеждал я сам себя. Я подошел к девушке сзади и обнял ее. — С днем рождения, Кетерния, — прошептал я ей в ухо, утыкаясь носом в волосы и вдыхая еле заметный цветочный аромат. — Так и быть, твоя невоспитанность прощена, — она положила руку на мою; в ее голосе слышалась привычная мне спокойная и гостеприимная улыбка. Я сильнее зарылся в ее волосы, стараясь запомнить это драгоценное мгновение, которое, возможно, больше никогда не повторится. Кетерния откинулась на спинку дивана, расслабляясь и прикрывая глаза. Выглядит по-другому, но все еще она. Даже красивое светлое платье и какие угодно украшения не изменят ее сути. «Она как была чертовкой, так ей и останется», — ласково подумал я. Не знаю, сколько бы мы так простояли и просидели, если бы я вспомнил, что пиццы стынут на кухне. — Там еда стынет, — сказал я, нехотя отодвигаясь от стражницы. Она мгновенно открыла глаза и широко улыбнулась. — Чего же ты молчал?! — она подскочила и понеслась к столу, уселась на стул и сидела в нетерпении, словно маленький ребенок. «Чего я волновался? Из нее эту дурь ничем не выбьешь», — я добродушно покачал головой и после отправился распоряжаться съестным.***
Когда Кетерния умудрилась съесть третий кусок пиццы подряд, я понял, что девушкой ей никогда не быть. — Не смотри так удивленно, я сегодня практически не ела, — возмутилась стражница, хватая еще один кусок пепперони. — А чего так? — я налил ей соку, чтобы она не подавилась. — Ну, с утра я хотела отпраздновать с тетей, но, к моему великому удивлению, у нее был… — Кетерния ненадолго замолчала, дожевывая еду и прикладываясь к стакану. - Ну, назовем его клиентом, хотя он явно оставался у тети на ночь. Я задумчиво жевал кромку пиццы, слушая ее рассказ. — Главное, что он выглядел так интересно, словно не из нашего времени. Я напрягся, побаиваясь дальнейшего описания полуночного Дон Жуана. Кетерния снова попила и только собиралась вытереть рот тыльной стороной руки, как я подал ей салфетку. — Это я еще невоспитанный? — поддел ее я. — Ну, просто плохая привычка. Так вот. Забыла, о чем говорила, а все из-за тебя! — Про клиента, который остался у твоей тети, — вежливо напомнил я. — Точно, спасибо. Он словно из девятнадцатого века к нам пришел: одет в костюм, волосы где-то по плечи, да и черты лица такие правильные. Ну, я как его увидела, сразу сиганула в комнату, быстро оделась, написала тете записку, что переночую у подруги, покидала вещи в сумку и смоталась оттуда по-быстрому. Тараканы в моей голове носились в разные стороны, сшибая все на своем пути. «Бостон, неужели тебе настолько понравилась тетя Кетернии?» — проклинал я чертового вампира. — Чего замолчал? — спросила стражница, попивая сок с самым невинным видом. — Задумался просто. Так и что ты весь день шаталась по городу с этой сумкой? И к какой подруге ты пойдешь ночевать? — спросил я с неподдельным интересом. — Не, я сумку кинула в офисе тети, а потом бегала по работе, опрашивала потенциальных клиентов о пожеланиях в дизайне, сроках и прочей ерунде. А про подругу… Ну, ты знаешь, она ростом под два метра, с широкими плечами, блондинка, с голубыми глазами, и, кажется, она живет здесь. Я опешил, надеясь, что это всего лишь шутка. — Ты серьезно? — с сомнением сказал я. — Абсолютно, — Кетерния приступила к очередному куску пиццы. — Я посплю на диване. Не буду мешать? Я уставился на нее, не зная, что ответить. «Естественно ты будешь мешать! Я же не смогу спокойно спать! — мысленно возмущался я, попивая прохладную водичку. — Но, с другой стороны, она наверняка не пойдет домой, потому что там будет Бостон. Черт!» — Да, я не против, — наконец сказал я. — Ура, спасибо тебе огромное, — Кетерния с благодарностью глянула на меня, слегка улыбаясь. Мы замолчали. Я с трудом справлялся с мыслью о том, что эта чертовка будет ночевать тут и что это ее совершенно не волнует. Она же просто продолжала уничтожать еду, не обращая на меня никакого внимания. — Так, у меня есть два вопроса, — начала она, вглядываясь в мое лицо. — Первый — где мои подарки? Второй — где тортик? Я улыбнулся. — Подарки сейчас будут, но мой — позже, сейчас атмосфера не та, — просто ответил я. — А чьи тогда? — она отвлеклась от еды. — Узнаешь, — я хитро подмигнул ей, подогревая интерес. — А тортик? — напомнила она. — Ты все еще голодна? — спросил я, она довольно покачала головой из стороны в сторону. Я поднялся и пошел к журнальному столику. Схватив аккуратный подарок бабушки, упакованный в деревянный футляр со сдержанным дизайном из витков плюща, и ту матово-зеленую коробку, я вернулся на кухню. Кетерния торжественно встала, поправила кремовое платье, скрестила руки за спиной и закусила губу, сдерживая улыбку. — Ну, начнем с бабушкиного? — спросил я, выуживая деревянную коробку из-за спины. — Серьезно? — девушка быстро схватила подарок и, хотя и не сразу, но догадалась сдвинуть верхнюю крышку. Там, как и сказала бабушка, лежал небольшой кинжал, рукоять которого была также украшена тончайшим узором, запечатлевшим плющ. Серебряное лезвие отливало золотом, когда Кетерния наклоняла оружие под определенным углом. — Это просто потрясно! — девушка схватила кинжал, собираясь швырнуть. Я быстро подоспел и выхватил подарок из ее рук: со своей ловкостью она может саму себя порезать или меня. — Во-первых, ты держишь его неправильно, во-вторых, швырять только в зале, — отчитал ее я. — Весь кайф обломал, — пробурчала она недовольно. — Научишь потом обращаться с ним? Я кивнул, облегченно выдыхая. «Какое счастье, что обошлось без жертв», — подумал я. Кетерния выудила бумажку, лежавшую в футляре. Она быстро пробежалась глазами по бабушкиному пожеланию. Когда она посмотрела на меня, то золотые искорки в ее глазах играли ярче обычного, а слезы скопились в уголках глаз. Девушка мимолетно и стыдливо стерла непрошеные слезы. — Я потом обязательно поблагодарю ее, ладно? — спросила она. Я кивнул. — Готова к следующему подарку? — поинтересовался я осторожно. — Всегда готова к подаркам, — стражница нетерпеливо выхватила коробку из моих рук. Прогладив пару раз приятную матовую поверхность пальцами, она открыла коробку и быстро откинула несколько слоев тончайшей зеленой бумаги. «Все такое зеленое. У них пунктик, что ли?» — промелькнуло у меня в голове. — Ого, — выдохнула Кетерния, вынимая из коробки светло-золотое платье, сшитое словно на заказ. — Надеюсь, что это делал не портной Стефана. «Конечно, чего можно было от них ожидать, — недовольно подумал я. — Хорошо хоть, что вообще вспомнили о дне рождения». Чертовка приложила платье к груди и спросила: — Как? — Хорошо, тебе все золотое идет, — просто ответил я, останавливая слова похвалы, которые, кажется, были готовы сорваться с языка. — Вот и чудесно, — девушка аккуратно положила ткань на руку. Я подошел поближе к коробке, заглядывая внутрь. — Тут еще записка, — я подхватил плотную бумагу, адресованную Кетернии. — Дай глянуть, — она протянула руку, но я лишь подвинулся, позволяя ей прочитать послание вместе со мной. «Хотя мы еще не знакомы, я буду рад, если ты примешь этот подарок. С шестнадцатилетием, Кетерния. Себастьян Леруаморо». Чертовка громко вздохнула, вцепилась в мою руку, за которую держалась, читая записку. Я никак не реагировал, ожидая ее реакции. — Ну, так и быть, Себастьян, я приму твой подарок, хотя это не совсем в моем стиле, — наигранно сказала девушка, отходя от меня и бережно укладывая платье в коробку. Несмотря на то, что волосы прикрывали часть ее лица, я видел легкий румянец, горевший у нее на щеках, и мимолетную улыбку, которой Кетерния улыбалась, смотря на ночное небо в наших снах. «Неужели это она?» — настороженно подумал я. Я никогда не знал, что магия, влюбляющая стражей друг в друга, настолько сильна. Больнее всего то, что я увидел ее проявление воочию. Я бросил записку в коробку, которую Кетерния затем аккуратно закрыла, откладывая в сторону к бабушкиному подарку. Она повернулась ко мне, не сдерживая довольной улыбки. — Обязательно поблагодарю их, — просто сказала она. — Не сомневаюсь, — я взял девушку за руку, не желая видеть ее улыбки из-за его подарка. — Пошли. Я схватил свой подарок по пути и засунул его в карман толстовки. Мы взлетели по лестнице, я бережно пропустил Кетернию вперед на балкон в зале, открыл люк на крышу и залез первым. — Закрой глаза, — прошептал я, протягивая ей руку и помогая подняться на крышу, отдававшую последнее тепло воздуху. Солнце уже практически скрылось за горизонтом. Девушка вдохнула прохладный вечерний воздух, приятно пахнувший надвигавшимся дождем. Темные облака летели по небосклону, окрашиваемые в розовые, персиковые, алые цвета заходящего солнца. — Ты не смотришь? — прошептал я, аккуратно закрывая ей глаза руками. Девушка покачала головой, слегка улыбаясь. Ее ресницы приятно щекотали мои ладони. — Хорошо, тогда готовься, ведь сейчас ты увидишь уникальный закат, не такой как все, — тихо сказал я ей на ухо и убрал руки от ее лица. В этот момент все шарики, вовремя перенесенные мной на крышу, взлетели ввысь разноцветным водоворотом, а гирлянды засияли красочными огоньками, отражавшимися от блестящей крыши, игравшими у нас в волосах. Кетрения восхищенно улыбнулась; солнце скрылось за зданиями, бросая последние лучи на Санкт-Петербург. — Это волшебно, — прошептала девушка, повернувшись ко мне и заглядывая в мои глаза. Одинокая слезинка катилась по ее щеке, я мимолетно стер ее рукой, легкомысленно обнимая девушку. Цветные зайчики играли вокруг нас, ветер грустно завывал, а потом на крышу обрушились первые капли дождя, путавшиеся у нас в волосах, растворявшиеся на коже. Где-то внизу заиграла красивая песня, рассказывавшая о том, что поздно говорить "прости". Я уткнулся ей в волосы и тихо прошептал: — С днем рождения, Кетерния. Стражница лишь сильнее обняла меня, не давая мне оставить ее одну. Будто я собирался.***
Мы с ней сидели на краю крыши, продев ноги в кованую решетку и болтая ими в воздухе. Легкий и непринужденный разговор между нами тонул в пелене дождя, не касавшегося более нашей кожи. — Давненько мы не колдовали вместе, — сказала Кетерния, создавая пару огоньков, круживших вокруг нас в незамысловатом танце. — Действительно, попрактикуемся потом, — задумчиво сказал я, ловя капли дождя на ладонь. — Только после того, как ты научишь меня обращаться с кинжалом, — напомнила она, кладя голову мне на плечо. — Да, только после этого, — спокойно ответил я, незаметно улыбаясь уголком рта. Кетерния вздрогнула от холода. Я аккуратно отодвинул ее от себя, снял толстовку и отдал чертовке. — Держи, тебе вредно мерзнуть, — бросил я. — Спасибо, — девушка аккуратно надела ее на себя и снова положила голову мне на плечо. — Ты такой заботливый. — Без этого никуда, — бросил я, приобнимая ее одной рукой. Она залезла руками в карман толстовки и выудила оттуда подарок. — Это мне? — на всякий случай спросила она, собираясь открыть коробку. — Угу, только не ожидай чего-то шикарного, типа платья или украшений, — предупредил я. Девушка торопливо открыла коробку и аккуратно, стараясь не уронить, вынула снежный шарик. — Это же бухта! Наша бухта! — радостно воскликнула она, встряхивая безделушку. — Ага, — буркнул я, убирая волосы с глаз. Кетерния легко обняла меня, пряча лицо. — Спасибо тебе за все: за праздник, подарок, за уникальный закат, — шептала она. — Не за что, — тепло ответил я, обнимая ее в ответ. Так мы с ней просидели бы до самого утра, разговаривая и просто находясь рядом, если бы именинница не задремала у меня на плече, сладко посапывая во сне. Я бережно поднял ее на руки и, пощадив, отнес спать в свою в комнату, после чего аккуратно уложил девушку на кровать и укрыл одеялом, выключив прикроватную лампу. Я, слегка улыбаясь, тихо притворил за собой дверь, спустился в гостиную, упал на диван и задремал, наслаждаясь прекрасными снами, где не существовало долга, омрачавшего мое существование.