***
После настолько плотного завтрака мы с Кетернией взяли наш кофе и завалились на диван, она включила какой-то канал, по которому крутили неназойливые музыкальные треки. Попивая обжигающий напиток, мы вели светскую беседу, строя планы на предстоящие тренировки. Несмотря на расслабленную атмосферу, разговор был с какой-то натяжкой, будто Кетерния хотела у меня что-то спросить, но не знала, как к этому перейти, ходила вокруг да около. — Кажется, скоро обещают небольшое похолодание, ведь близится конец августа, — задумчиво протянула она, отхлебывая кофе и поглядывая на меня из-за чашки. — Было бы неплохо, я уже устал от жары, — ответил я, не желая спрашивать напрямую, чего она хочет. «Не буду облегчать тебе задачу, сама выкручивайся», — подумал я, отмечая, как она нервно теребила край моей футболки. — Да… — выдохнула она, обхватывая чашку обеими руками. — Слушай, по поводу вчерашнего… — наконец начала она. — Чего? — спросил я, внимательно изучая ее лицо, которое сейчас походило на маску, не показывавшую ее истинных эмоций и намерений. — Я все-таки хочу позвонить твоей бабушке и Себастьяну, — на одном дыхании сказала она, а потом снова сделала глоток, не желая говорить далее. Я постарался держать себя в руках. «Адекватная человеческая реакция, а ты дебил», — отметил я, нехотя протягивая руку к телефону. — Ну, кого будешь благодарить сперва? — безразлично спросил я, разблокировав телефон. — Сейчас? — чертовка вздрогнула от ужаса. — Хорошо, давай твою бабушку. Я быстро набрал номер и протянул телефон Кетернии. Она взяла гаджет дрожащей рукой, я отвернулся к окну, создавая ощущение одиночества, в котором она, наверное, почувствовала бы себя лучше. Пара длинных гудков — и бабушка взяла трубку, спрашивая, чего я хотел. Девушка быстро переориентировалась и сказала, что это не я звонил. «Думаю, бабушка уже догадалась», — я не удержался и улыбнулся: такое милое смятение очень шло чертовке. — Я хотела поблагодарить вас за подарок! Он чудесный, Саша даже пообещал научить меня пользоваться кинжалом, — воодушевленно говорила девушка, активно жестикулируя. «Опять! Саша!» — почему-то именно сейчас меня это разозлило, но ранее я уже не обращал на это внимание, мне даже нравилось. — Я рада, что подарок пришелся по вкусу, — говорила бабушка. — Не забывай, что тебе нужно многое наверстать в качестве стража, так что старайся и во всем слушайся Сашу. Я был готов биться головой о стену. Чертово имя. — Хорошо, — Кетерния кинула на меня радостный взгляд. — Еще раз спасибо! До свидания. — Пока, Кетерния, — ответила бабушка и положила трубку. Девушка устало сползла по дивану. — Разговоры с малознакомыми людьми так выматывают, — бросила она, стирая холодный пот со лба. Я рассмеялся. — А ты попробуй быть проще, — я протянул ей руку, помогая подняться на место. — Сам бы попробовал, — буркнула она, недовольно сдувая прядь со лба. Я улыбнулся ее ребячеству. Легко взяв телефон, который она положила на диван, я пролистал список контактов, пока не нашел Себастьяна. Я с радостью подумал, что ее звонок мог бы разбудить его посреди ночи из-за разницы в часовых поясах, но я с разочарованием вспомнил, что разница совсем небольшая и что, наверное, в такое время он, как и я, уже бы во всю тренировался. Я нехотя протянул телефон Кетернии, но во время остановился. «Черт, нужно ведь сохранять в тайне, что она страж-идиот. То есть новичок», — подумал я в панике, удерживая телефон, который девушка пыталась вырвать силой. — Тащи свой телефон, — строго сказал я, убирая свой за спину. — Это еще почему? — девушка возмущенно подняла бровь, не понимая наезда. Я тяжело вздохнул. «Иногда она просто невероятный тормоз». — Мы должны создать видимость того, что ты страж со стажем в шесть лет, а не пару месяцев! — сказал я, удерживая остатки терпения и самообладания. Она серьезно кивнула и выудила свой телефон. С необычным усердием она создавала новые контакты, копируя номера из моей телефонной книги. Когда она закончила и села, уставившись в телефон, я произнес тоном наставника: — Ты не должна упоминать ничего о жизни стражей в своем разговоре. Поняла? Она решительно кивнула. — Только поблагодари, и на этом закончим, — продолжил я. — А если он спросит, как, например, мои тренировки? — осторожно поинтересовалась она, вцепившись в телефон. — Не спросит, — отрезал я. — Не спросит? — несколько удивленно спросила чертовка. — Именно, не спросит, — резко подтвердил я. — Давай, звони быстрее! Она трясущейся рукой кликнула на иконку и приложила телефон к уху. Наверное, я бы мог услышать ее дикое сердцебиение, если бы она не скукожилась в позу личинки. Только адреналин в крови позволил мне сохранить спокойствие и не засмеяться. Опять гудки, много гудков. Спустя где-то минуту он наконец-то снял трубку. — Кетерния, доброе утро. Что-то случилось? — чертов идеальный голос человека, всегда готового к неожиданному утреннему звонку. Чертовка внезапно расслабилась и села, удобно развалившись на диване, легкий румянец слегка озарял ее щеки. — Извини за ранний звонок, не хотела тебя разбудить, — ответила она непривычно спокойно, рассматривая край моей футболки, который недавно нещадно теребила в руках. — Ничего, я уже проснулся, — ответил Себастьян вежливо. — Так что-то случилось? Его дыхание на секунду сбилось, словно он продолжал тренироваться, несмотря на звонок своей будущей жены. Я недовольно выдохнул, не понимая всей прелести этого француза. — Нет, все отлично, я просто хотела поблагодарить за подарок! Он чудесный! — Кетерния улыбнулась. «Искренне», — с горечью подумал я, запуская пальцы в волосы и распутывая непослушные пряди. — Это замечательно, что тебе понравилось платье, — с некой толикой теплоты прозвучало из трубки. Установилась тишина. Я с любопытством глянул на Кетернию, которая покраснела, словно рак, и улыбалась, как умственно отсталая. «Неужели со мной будет так же? Я тоже буду таким дураком, когда встречу Мариссу? Забуду чертовку, как наваждение?» — неутешительно думал я, всматриваясь в беспричинную радость, написанную на лице у огненной стражницы. Себастьян снова заговорил, видно, не желая молчать в трубку, как эта полоумная: — Как твои тренировки? «Он спросил!» — с ужасом подумал я. Кетерния испуганно глянула на меня и нервно прокашлялась. Я схватил лист со стола и пытался написать ей речь, но она все взяла в свои руки. — Сейчас мы с Александером, — она никогда меня так не называла, — тренируемся физически. Раньше у меня были серьезные проблемы со здоровьем, поэтому такие занятия помогут мне стать сильнее. Я с удивлением смотрел на нее: она преобразилась, стала более серьезной, прямо как тогда, во время наших последних тренировок во снах. Глупенькая Кетерния исчезла, на ее месте появилась разумная девушка, умело обманывавшая и уверенно державшаяся во время разговора с незнакомым человеком. «Может, такова она в реальности?» — озадаченно подумал я, допивая кофе. — Здорово, тебе это пойдет на пользу, — ответил Себастьян. В трубке прозвучал еще один голос — женский, но я не смог разобрать слов, потому что Кетерния слишком громко вздохнула, мешая моим силам. Однако даже просто звук голоса Мариссы вызвал у меня мурашки, но не от радости или предвкушения чего-то знаменательного, а от чего-то пугающего и страшно ледяного. Я вцепился в кружку; костяшки пальцев побелели. — Извини, Марисса проснулась, мы с ней пойдем завтракать, — бросил Себастьян. — Да, конечно, идите. Приятного аппетита! Пока, — рассеянно-блаженно ответила Кетерния. — Я рад, что ты мне позвонила, — с улыбкой в голосе ответил Себастьян. — Привет Александеру. До свидания. Перед тем, как разговор закончился, я снова услышал этот голос на фоне. Кетерния отключилась и положила телефон на стол, радостно вздыхая. — Это был лучший разговор в моей жизни! Никогда не чувствовала себя такой спокойной, — сказала она. — Тебе привет от Мариссы и Себастьяна. Девушка глянула на меня. — Саш? У тебя все нормально? — обеспокоенно спросила она, протягивая ко мне руку. В это самое мгновение ужас, навеянный тем голосом, достиг своего пика. Дыхание участилось, словно я только что пробежал марафон, сердце неслось как бешеное. Я сжал кружку еще сильнее и отпустил страх, позволяя ему выйти наружу. Осколки от чашки разлетелись во все стороны, разбрызгивая остатки напитка повсюду. Кетерния закрылась руками, пряча глаза. Двери начали остервенело хлопать, словно пытались слететь с петель из-за ветра, поднятого моей силой, легкие занавески летали, вихрь приносил с улицы песок, залетавший в комнату. Страх застилал мне глаза. Я потерял контроль. — Саша! Слышишь?! — Кетерния взяла мое лицо своими обжигающими руками; маленький порез у нее на щеке слегка кровоточил. — Александер! Ее голос сорвался на крик, она дала мне звонкую пощечину, в мгновение ока остановившую меня. Я заглянул к ней в глаза: она была так испуганна, словно отражала мое состояние. Девушка быстро обняла меня, торопливо шепча что-то. Я будто вернулся к исходу нашей битвы со Стефаном. Тогда я чувствовал себя так же опустошенно, а она утешала меня. Сейчас я ни с кем не дрался, подле меня не было Стефана, не было угрозы потерять Кетернию… «Почему же я тогда охвачен страхом?» — панически подумал я, безразлично опуская голову на хрупкое плечо Кетернии.***
Она долго не хотела отпускать меня, удерживала в своих объятиях, пока мелкая дрожь, сотрясавшая мое тело, не пошла на убыль. «Что это было?» — думал я, пытаясь собраться, отправить Кетернию домой и разобраться с этой чертовщиной. — С тобой все хорошо? — спросила она снова, подавая мне стакан воды, который я выпил залпом. — Да, все отлично, — в который раз соврал я. — Просто не выспался, а потом голова закружилась, вот крышу и снесло. Она с подозрением глянула на меня, нервно кусая губу. — Точно? — опять повторилась девушка. — Точно, — я кивнул. Она встала с дивана, подхватила свою сумку. — Я в душ, а ты иди полежи, а то вдруг снова станет плохо, — посоветовала она, обеспокоенно смотря на меня. — Хорошо, — устало сказал я, вздыхая. Она подошла ко мне и бережно приложила руку ко лбу. — Вроде как температуры нет, — прошептала она, отходя от меня и направляясь в зал. — Зови, если что. Я кивнул и поплелся наверх, держась за перила. Я не мог заболеть, такое просто невозможно, но что-то со мной действительно было не так. «Может, отравление?» — подумал я, падая на кровать. Меня в самом деле немного мутило, а картинка плыла перед глазами. Все же такое состояние было больше похоже на истощение. «Оно не мудрено! Столько сил разом выпустить», — недовольно подумал я, укрываясь краем покрывала. Я прикрыл глаза на пару минут, пытаясь полностью восстановить контроль над энергией. Естественно, что я заснул. Меня разбудил легкий шелест одежды и щелчок двери. Медленно приподнявшись на локте, я обнаружил, что балкон был открыт, впуская приятный воздух, а я сам был бережно укрыт одеялом. Я обернулся к двери, которая была закрыта; на тумбе лежала аккуратная записка. — Ушла домой. Позвони, как проснешься, я волнуюсь. К., — прочитал я. Откидываясь на кровать, я понял, что хочу поспать еще хотя бы чуть-чуть. Вновь засыпая, я думал, как эта чертовка смогла открыть дверь ко мне в комнату. Я окончательно проснулся лишь к вечеру. Глянув на время, я набрал Кетернию и сказал ей, что все отлично. Понятное дело, что она сперва мне не верила и грозилась прийти, но я постарался ее переубедить. После нашего выматывающего разговора я спустился вниз. Проходя мимо кухни, я захватил те скрепленные письма и поплелся в библиотеку. Я чувствовал, что ответ о моем состоянии был в одной из книг, стоявших на полках без дела. Комната встретила меня приятной прохладой и тяжелой атмосферой знаний, всегда царившей в местах, где есть книги. Я кинул почту на стол, а сам подошел к одному из шкафов. Медленно проглаживая пальцем корешки книг, я пытался найти что-то нужное. Старые, новые, потрепанные, чистые, редкие, обычные… Мемуары, романы, дневники, записки, очерки, биографии, правила, кодексы… Много разных томов, но нужный я никак не мог найти. Бросив эту затею на время, я вскрыл зеленый конверт и достал письмо. Я пробежался глазами по привычному почерку Стефана. Первая часть его писанины была приторно вежливой: он интересовался, как у меня дела. Я не собирался отвечать на это, да и он, я думаю, не ждал моего ответа, поэтому я сразу перескочил на более интересную вторую часть письма. «Совет планировал определить вас с Кетернией на обучение на дому с учителями, связанными с Советом, нечистью, но твоя бабушка настояла, чтобы вы оба продолжили свое обучение в обычной человеческой школе. Ее рвение мне глубоко не по душе, но ее доводы, представленные Совету, показались им достаточно убедительными, поэтому ты был определен в ту же школу, что и Люсент. Во втором письме все документы, необходимые для поступления. Легенду о своем переезде придумай сам». Подписи не было, хотя она, в общем-то, не была нужна. Я отложил лист в сторону и заглянул во второй конверт. Куча всяких справок, правил и прочих документов, в которых я ничего не смыслил. На последнем листе значилось, что я должен прийти на медосмотр двадцать восьмого августа. Я откинулся на стуле, вглядываясь в потолок. Я не знал, что думать об этом решении Совета. У меня не было никакого понятия о том, каково учиться в школе. «Но с ней, наверное, это не будет такой большой проблемой», — подумал я. Просидев в библиотеке где-то час, внимательно ознакамливаясь со всеми документами и придумывая свою историю, я ушел оттуда, забив на поиски книги. Почему-то я решил, что Кетернии лучше пока не знать о моем переходе в ее школу.***
Август пролетал незаметно. Кетерния стала ходить ко мне по вечерам, потому что утром была занята работой. Первое время единственным нашим занятием были тренировки, во время которых я учил ее обращаться с кинжалом. Без жертв не обошлось, даже моих. Однажды она, не рассчитав сил, практически попала мне в плечо, но я вовремя уклонился, отделавшись только неглубоким порезом. Иногда мне казалось, что ее первостепенной задачей является мое убийство. Спустя неделю таких занятий, когда половина августа была позади и началась дождливая пора, приятная нам обоим, мы начали просиживать вечера в библиотеке. Я рассказывал ей все, что знал, объяснял сложные правила и тексты, непонятные новичку. В этом она, к счастью, оказалась успешнее, чем в спорте. После одного из таких уроков, когда Кетерния ушла домой, я убирал разбросанные по столу книги. Мои мысли были далеко, и я не обращал внимания на то, что делаю. Именно поэтому я уронил стопку книг, не донеся ее до шкафа. Тихо ругнувшись, я быстро подбирал тома, проверяя, чтобы с книгами все было нормально и никакие странички не загнулись. Одна из них привлекла меня. Я видел книгу у бабушки дома, но никогда не читал, не считая нужным. Это был кодекс стражей, как его называли, но на самом деле названия, как и автора, у этой книги не было. Я торопливо открыл раздел, интересовавший меня. Кодекс часто дополнялся и корректировался, поэтому издание было новым, словно только что из магазина. — Магия, влюбляющая стражей в своих партнеров, — прочел я заголовок, следя пальцем за строчкой. Первостепенная информация сообщала только то, что я уже знал, но чуть дальше начались интересные заметки, привлекшие мое внимание. — Страж, влюбленный в другого человека, стража, не являющегося суженым, нечисть, подвергается наиболее сильному воздействию данной магии. Чаще всего такие люди испытывают физическое недомогание, если находятся рядом с предметом своего незаконного воздыхания. Случаи смерти не зарегистрированы, — быстро прочитал я. Обеспокоенно перевернув страницу, я обнаружил дальнейшие разъяснения, полностью совпадавшие с моими симптомами. — Потеря контроля, головокружения, страх, паника… — в ужасе шептал я, пробегая глазами по тексту. Я наконец все окончательно понял, нашел ответ на свой вопрос. — Лечение: отказ от незаконной любви. В противном случае наступает магическое истощение, впоследствии потеря статуса стража, — прошептал я. На этом раздел закончился. Я не двигался, уши словно заложило, а в голове был сплошной белый шум. Я догадывался еще тогда, что причина именно в том, что мне нравится Кетерния, но не хотел верить в это. Теперь все факты были передо мной, бесчувственные буквы прожигали глаза, а надежды рассыпались миллиардами осколков. Я уже знал правильный ответ. Медленно поднявшись со стула, я поставил книгу на место. «Значит, я откажусь», — поклялся я, покидая библиотеку.***
После этого жизнь пошла своим скучным и предсказуемым чередом: Кетерния приходила, я ее учил, она уходила. Я постоянно держал себя под контролем, думал о том, что говорил и думал. Иногда она смотрела на меня с некоторым подозрением в карих глазах, но ничего не говорила. Мы начали совмещать теорию с практикой, она пыталась колдовать, а я лишь показывал ей приемы с безопасного расстояния. Однажды после такой тренировки, когда я вновь победил ее, она заговорила со мной, сидя на мате: — У тебя что-то случилось? Я украдкой глянул из-за плеча, посмотрев ей в глаза. «Прости меня, я не могу отказаться от бытия стражем. Даже ради тебя я не могу этого сделать», — искренне ответил я в моей голове. — Ничего, с чего такие подозрения? — кинул я, убирая не нужный более инвентарь. — Не знаю даже, ты ведешь себя странно иногда, — ответила она, задумчиво отхлебнув воды. Я замер на секунду, не зная, раскусила ли она меня полностью. — Но мне, наверное, показалось, — бросила она, поднимаясь на ноги. — Я в душ. Я кивнул. «Думаю, ей повезло, что я стер ей память, — решил я, падая туда, где только что сидела она. — Она никогда не испытает ту боль, которую ощутил я, у нее не будет риска исключения из стражей… Ей очень повезло». Отхлебнув воды, я оперся на руки и закинул голову к потолку. Теперь мои планы не выходили за пределы отношений учитель-ученик, но раньше я думал о чем-то большем. Кетерния показала мне много всего нового в этом мире, научила искать крупицу счастья даже в огромном океане страдания и боли. Я практически забыл, что мать меня бросила и предпочла не помнить обо мне. Я начал искать что-то хорошее в жизни, ставить какие-то цели помимо бытия стражем. Я думал о том, кем буду работать в мире людей, что станет моей «святой обителью». Сейчас все это казалось глупой детской мечтой, не имеющей никаких оснований на существование. Я тихо рассмеялся, понимая, что рассуждаю как старик. — Чего смеешься? — спросила Кетерния, вытирая волосы. — Просто вспомнил кое-что хорошее, — ответил я, поднимаясь на ноги. — Поделишься? Или тайна? — поинтересовалась она, проходя в прихожую. — Секрет, — ответил я, слегка улыбнувшись. — Понятно, — девушка кивнула, надевая обувь. Мы стояли в комнате в полной тишине. Я слышал, как девушка дышала, как билось ее сердце. Отпрянув от стены, я подошел к вешалке и снял ее ветровку. Кетерния поднялась, я помог надеть верхнюю одежду и снова отошел, словно не хотел подходить к ней слишком близко. — Вот об этой странности я и говорила, — сказала Кетерния, поправляя волосы. Я проигнорировал ее слова. — У тебя волосы мокрые, — сказал я, рассматривая девушку с легким прищуром, размывавшим картинку в цветные пятна и блики. Стражница провела рукой над головой, высушивая непослушные локоны. — Все равно промокнут, на улице же дождь, — кинула она, хватая зонт, и вставила наушники в уши, по-хозяйски открывая дверь. Я подошел к выходу, чтобы закрыться на замок после ее ухода, но она внезапно остановилась, продолжая удерживать дверь рукой. — Прости, если чем-то тебя обидела, я не хотела, — прошептала она, не поворачиваясь ко мне лицом. Я замер, понимая, что ее вины в этом нет. Я промолчал. Она кивнула: — Ясно. В следующую секунду она летела вниз по лестнице, не касаясь руками перил, и перепрыгивала через две ступеньки, торопясь уйти. Я знал, что сделал ей больно, но как исправить это, не становясь к ней еще ближе, я не знал. Я закрыл дверь с тяжелым сердцем, мягкий щелчок замка эхом разнесся по пустой квартире, напоминая мне, что я все еще один.***
После этого Кетерния не приходила. Она написала мне, что сейчас завал на работе и нужно все закончить, пока не началась школа, но я был уверен, что основная причина не только в этом. «Ничего не поделаешь», — пытался утешать я сам себя, когда проснулся утром двадцать восьмого августа. На улице моросил мелкий дождь, а небо заволокли серые тучи. Именно о такой погоде я мечтал весь этот месяц. Кое-как позавтракав, я вышел на улицу, лениво направляясь на соседний остров. Времени у меня было еще много, поэтому я не хотел торопиться. Глубоко вдыхая влажный воздух, ловя капли воды, застревавшие в волосах, я вышел к главной площади города. Даже сейчас, в такую рань, тут были тучи туристов, сновавших тут и там, делавших снимки и стоящих в очереди в Эрмитаж. «Она обещала сводить меня туда», — промелькнуло у меня в голове. Я отмахнулся от навязчивой мысли и пошел дальше через сквер с фонтаном и скамейками. Парочка детей носилась по гравийным дорожкам, поскальзываясь на мокрой земле и падая в грязь или на траву. Родители не торопились отчитывать своих чад, снисходительно смотря на их невинное веселье. К остановке подошел автобус, высадивший несколько подростков, свободно расхаживавших без зонта. Милая пожилая женщина шла вдоль края тротуара, прикрытая от противной туманной мороси. Я быстро рванул на светофор, мигавший зеленым. Удачливо перебежав дорогу в последний момент, я дождался сигнала на другом переходе и пошел на мост, наслаждаясь морским бризом, напоминавшим Сенью. Я остановился посередине, вглядываясь в темную Неву, отражавшую серый унылый свет. Под водой что-то слабо блеснуло и понеслось дальше, к Финскому заливу. «Русалка», — подумал я, продолжая свой путь. Спустившись с Дворцового, я пошел по набережной, спустился к реке и протянул руку к прохладной воде. Слева от меня вода забулькала и запенилась, я подошел к другому краю небольшой пристани и заглянул в воду. Там, где я только что был, что-то захихикало и мгновенно скрылось под водой, блеснув на прощание зеленовато-желтым хвостом. Я улыбнулся и пошел дальше, оставляя водяных фейри позади. Пройдя еще пару кварталов по набережной, я свернул вглубь острова, рассматривая великолепные здания, ничем не уступавшие по красоте моему дому. Глянув на часы, я заторопился, понимая, что лучше не опаздывать в первый день. Школа напомнила мне тюрьму. Снаружи здание выглядело скучно-серым, кое-где лепнина была покрашена в светло-коричневый, который заставлял здание выглядеть еще хуже. Я решился отворить тяжелую железную дверь только после того, как несколько раз глянул на табличку, подтверждавшую, что это действительно та самая школа. Внутри все казалось более цивильным, хотя два неприятно выглядящих маляров, стоящих около стены, не внушали мне доверия. Через секунду на меня вылетела женщина лет пятидесяти и спрашивала, куда и зачем я пришел. — Я на медицинский осмотр, — повторил я второй раз, понимая, что женщина несколько глуховата. Она гаркнула что-то и показала мне, куда идти, постоянно неодобрительно оглядывая меня. «Боже, какая здесь атмосфера, — подумал я в ужасе. — Может, это школа для уголовников?» Женщина провела меня по длинному коридору к толпе детей, беспорядочно разбросанных перед медицинским кабинетом. — О, спасибо, что привели его, — ко мне подлетела приятная женщина небольшого роста, одетая в строгий костюм, она мило улыбалась. — Ты ведь новенький? Саша, так ведь? Услышав это имя, я был готов развернуться и уйти, но я лишь скривился в улыбке и кивнул. — Меня зовут Евгения Владимировна, — представилась женщина. — Я твой классный руководитель, а это твои одноклассники! «Энтузиазма ей не отнять», — подумал я, поглядывая на ребят. — Дети, поздоровайтесь! — в приказном тоне сказала Евгения Владимировна. Пара человек услышала ее и лениво махнула мне рукой, не пытаясь изобразить хоть какую-то радость. Внезапно ко мне подлетел парень, закинул руку мне на плечо и, лучезарно улыбнувшись, сказал: — Меня зовут Андрей, я помогу тебе тут освоиться! Он был несколько ниже меня и уже в плечах. Соломенные волосы заслоняли его глаза, мешая рассмотреть их цвет, но в остальном было понятно, что он здесь один из самых привлекательных, что обязывает его быть со мной либо вежливым, либо грубым — другого не дано. Вероятно, оценив, что я выгляжу сильнее его, он выбрал первую стратегию. Андрей быстро повел меня к ребятам, громко представляя каждого и тихо шепча мне в ухо грязные сплетни, чтобы они не услышали. — Это Полина, — он показал на симпатичную девушку, стоявшую подле парня, смотревшего на меня волком. — А этот бугай — Рома. Она крутит тут шашни со всеми, но никогда этого не признает. Он — ее главный спонсор, — прошептал Андрей, слегка наклоняя меня вниз. По коридору кто-то бежал. — Я пришла, я успела, — сбивчиво говорила девушка, опираясь на свои колени и пытаясь отдышаться. — Да, Аюдалия, ты успела в последний момент, как всегда, — кивнула классная руководительница, делая пометку в журнале. — Эта девушка местная разиня, — прокомментировал Андрей, поворачивая нас к Аюдалии. Девушка гневно глянула на нас, убирая с лица темные пряди волос. Выпрямившись во весь небольшой рост, она прошла мимо нас, самодовольно хмыкнув. Почему-то это на секунду напомнило мне Кетернию, о встрече с которой я забыл. Аюдалия направилась в темный конец коридора, где, как оказалось, кто-то стоял. Андрей потащил меня за ней, прямо к тому человеку. Уже за несколько метров я понял, кто там стоял. — Кетерния, — громко объявил Андрей, показывая на стражницу, к которой подошла Аюдалия. Девушка глянула на меня, вынимая наушник из уха. Ее глаза на секунду блеснули золотом в слабом свете. Я тяжело выдохнул, старясь не отводить взгляд. Кетерния подхватила Аюдалию под руку и прошла мимо нас, не проронив ни единого слова. — Она местная одиночка, еще и странная, — прокомментировал Андрей ей вслед. Я резко скинул его руку, отходя к стене. Он, не поняв моего действия, встал рядом, продолжая рассказывать о классе. Я пропускал все мимо ушей, всматриваясь в силуэт Кетернии, которая даже не смотрела в мою сторону. «Вот чертовка», — горько подумал я, проклиная самого себя.