После этого сна я больше не смог уснуть, а если и засыпал, то мне снились кошмары, которые заставляли меня проснуться. Поэтому, когда бабушка вышла из своей комнаты и направилась на кухню, я уже ждал ее там, позавтракав без нее. Она подозрительно посмотрела на меня и спросила:
— Что, трудная ночь?
— Типа того. У меня есть вопросы о снах и стражах в общем, — ответил я, обхватив кружку с кофе ладонями.
— Задавай, — произнесла она, пока готовила себе завтрак.
Я немного помолчал, наблюдая за ее действиями. Мне не давало покоя то, что Кетерния была без понятия о том, кто она. Я подумал, что лучше начать с более нейтральных вопросов, чтобы не заставлять бабушку нервничать сразу.
— Мм… А как общаются стражи? Они ведь все говорят на разных языках, — я отхлебнул кофе.
— Раньше было лишь два способа общения: говорить на одном языке, который знаком всем стражам, раньше это был французский, а потом английский, или же говорить на языке стражей. Но с языком стражей есть небольшая проблема, так как он становится известен только после формирования команды, когда уже выбран лидер. Однако частенько возникали проблемы с общением, поэтому Совет решил наложить на всех стражей, что будущих, что прошлых, заклинание, что позволяло нам говорить на любом языке, если этого требовала ситуация. А что? Во сне стражница говорила по-норвежски? — бабушка села напротив, попивая чай.
— Да, а я говорил по-русски. Просто я раньше этого не знал и был немного удивлен своими невероятными языковыми познаниями, — я неловко улыбнулся. — А кто может управлять сном? В плане там выбора местности, одежды, погодных условий?
— Кто угодно, это же общий сон, — бабушка снова вернулась к плите. — А как зовут стражницу? Или ты еще не знаешь?
Я немного замялся:
— Кетерния Люсент. Я говорил с ней по-русски, так что она явно русская, — просто ответил я.
Бабушка повернулась ко мне:
— Русская? Ни разу не слышала, чтобы там появлялись огненные стражи, обычно всегда ледяные и одни из самых сильных.
— Да, я тоже был удивлен, — мой шок был настолько большим, что я всю ночь изучал перепись последних десяти поколений стражей в поисках огненных из России, но все безуспешно. — Но вообще она сказала, что ее мама имеет итальянские корни, может поэтому?
— Скорее всего, иного объяснения быть не может, — бабушка помешивала свою яичницу в сковороде. — Будешь есть?
— Нет, спасибо, я уже поел.
— Как хочешь.
Воцарилось молчание. Бабушка ела, а я пил свой кофе, размышляя о том, что же мне делать с этой безмозглой стражницей. Почему она ничего не знает о себе? Может, ее родители умерли раньше, чем смогли рассказать о семейной судьбе? Слишком много вопросов без ответов.
Наконец бабушка поела и начала пить чай. На лице у нее в последнее время стало намного больше морщин, ведь новые стражи на подходе, а она уйдет на покой. Она задумалась о чем-то, а потом спросила:
— Как еще раз фамилия стражницы?
— Люсент, что зна…
— Излучать свет, твоя бабушка умнее, чем кажется, — она подмигнула мне. — Никогда не слышала о такой семье стражей, возможно, фамилия была изменена, но, в любом случае, я наведу справки в Совете, аж самой интересно.
«Больше тянуть нельзя, надо спрашивать», — заключил я.
— Бабушка, а может быть так, что страж не знает, что он страж? — осторожно задал вопрос я.
В бабушкиных голубых глазах отразилась тревога:
— Вообще, такое возможно, если семья пытается «спасти» свое чадо от этой участи, но я уже давно не слышала о таких семьях. Кажется, такое в последний раз было в средних веках, но ребенок все равно стал стражем, — разъяснила она.
«Что же получается? Ее родители хотели оградить ее от этой судьбы?» — размышлял я.
— Ты же не намекаешь, что Кетерния ничего не знает? — бабушка была проницательна, как никогда.
Я тяжело сглотнул и кивнул. Бабушкино лицо выражало только одну эмоцию — страх. Она резко встала и, подхватив меня под руку, повела куда-то.
— Куда мы идем? — я даже не пытался вырваться: бесполезно.
— Туда, где нет лишних ушей.
Мы спустились в подвал дома, куда меня никогда не пускали. Там было темно и пахло сыростью и плесенью. Я совершенно ничего не видел, но бабушка уверенно ориентировалась в этом темном пространстве. Вдруг что-то в ее руке озарило комнату. Глаза не сразу привыкли к свету, но, в конце концов, я рассмотрел кинжал. Он был не длиннее предплечья. Рукоять практически вся состояла из камней, предполагаю, что драгоценных, лезвие же было, похоже, сделано из серебра, на нем было что-то выгравировано, но из-за яркого света надпись было невозможно разобрать.
Бабушка затолкала меня в какую-то небольшую комнату и воткнула кинжал в потолок: он начал играть роль светильника.
— Что происходит? — спросил я шепотом.
— Люди из Совета не должны узнать, о чем мы будем сейчас говорить, — ответила бабушка. — Ты уверен, что она ничего не знает о себе?
Я не понимал скрытности бабушки, но ее серьезность заставила меня быть таким же.
— Да, она даже сказала, что не понимает, как ей может такой бред сниться. Она точно ничего не знает, — утвердительно кивнул я.
Бабушка нервно вздохнула.
— Лучше пока что ничего не говорить людям из Совета, — тихо сказала она.
— Почему? — поинтересовался я.
— Как я уже сказала, некоторые семьи пытались спасти своих детей от участи бытия стражем, поэтому ничего им не говорили, не развивали их магию. Но стражами они все равно становились, если такова была их судьба. Другое дело, если эти стражи новички вообще ничего не могли сделать, то Совет их уничтожал: этому миру не нужны слабые стражи.
— Уничтожал? Убивали? — я уставился на бабушку в удивлении.
— Да, но это половина беды. Если же эти стражи проявляют талант, то их воспитывают люди из Совета. Эти воспитанники если не сходят с ума, то становятся бесчувственными убийцами, — повествовала бабушка.
«Убийства? Сошедшие с ума?» — у меня это в голове не укладывалось.
— Откуда ты все это знаешь? Вряд ли Совет сам рассказал тебе об этом? — спросил я.
— Естественно, что Совет никому ничего не говорил, но я знакома с такой воспитанницей. Вивьен Мерсье, а после замужества Леруаморо. Она еще в молодости демонстрировала параноидальные наклонности, но позднее совершенно сошла с ума и совершила самоубийство, оставив своих пятерых детей и тирана-мужа одних.
Бабушка замолчала. Я тоже ничего не говорил, слишком много на меня навалилось всего лишь из-за новенькой стражницы. Я задал вопрос:
— Что нам в таком случае делать?
Бабушка Айна посмотрела на меня. Ее глаза будто светились голубым изнутри.
— Есть только один выход: натренировать ее самим и не дать Совету узнать о том, что она ничего не знает о себе.
Я лишь неуверенно кивнул.
***
В той каморке бабушка предложила мне создать общий сон, куда она сможет проникнуть и поговорить с Кетернией. Для меня это прозвучало достаточно убедительно, и я согласился.
Вечером мы собрались в кабинете для того, чтобы претворить наш план в жизнь.
— Я подожду, когда ты уснешь, и проникну в твой сон, тебе ничего не надо делать, кроме как спокойно спать. Понял?
Я кивнул.
— Хорошо, тогда давай засыпай.
Пытаться уснуть под наблюдением бабушкиных глаз — нелегкая работа, но почему-то не прошло и десяти минут, как я уже провалился в свое сновидение.
***
Я снова был в той бухте. В отличие от прошлого сна, сейчас был день. Солнце ярко светило в голубом небе, на котором не было ни облачка. Ветер мягко шелестел в кустах, которые я вчера порубил, но это сон, тут может ничего не меняться. Я не сразу заметил Кетернию. Она стояла в воде, на ней было белое платье, которое влеклось ветром назад. Она повернула голову в мою сторону и улыбнулась.
«Она выглядит добрее сегодня, хорошо, для разнообразия. А она даже симпатичная», — размышлял я, наблюдая за ней.
— О, это ты! Привет! — она узнала меня и махнула рукой.
Я немного замешкался, раздумывая ждать бабушку или нет.
— Ничего, сама придет, — убедил я сам себя и направился к воде.
— Заходи, водичка отличная! — крикнула Кетерния, продолжая улыбаться.
Я хотел снять обувь, но потом вспомнил, что это сон, и представил, будто я уже босой. Это сработало, и я ступил в воду. Удивительно, но она была теплой.
«Чего я удивляюсь? Она ведь огненный страж, который не может контролировать свои силы», — думал я.
— Как дела, Саша? — она внезапно оказалась прямо передо мной.
Я отступил назад:
— Не называй меня так, этот русский эквивалент мне не нравится!
— Александер — слишком длинно, а Алекс — пафосно. Ты выглядишь добрым Сашей, а пафоса в тебе нет ни грамма. Так что Саша будет в самый раз. Ответишь на вопрос?
Ее слова сперва показались мне мутными, а потом...
— Что значит не пафосный? Я что, не брутальный? На мужчину не похож? Ты глянь на мой пресс! — я поднял футболку.
Она нагнулась, положила руку мне на живот и, «шагая» пальцами, посчитала мои кубики. Каждое ее прикосновение обжигало.
— Теперь я заценила его полностью, спасибо!
— Что? Полностью?! Ах ты! — я плеснул в нее водой.
Она отскочила в сторону. Продолжая преследовать ее и обливать водой, я услышал легкое покашливание с берега. Это была бабушка Айна.
«Черт, как неловко-то, веду себя, как дитя малое, так еще и бабушка увидела», — проклинал я сам себя.
— Саша, а кто это? — спросила Кетерния, указывая на мою родственницу.
— Это моя бабушка Айна. И не зови меня так, кому сказал!
Мои последние слова явно не достигли ушей этой безумной девушки, потому что она уже бегом пустилась на берег к бабушке. Я поторопился за ней.
— Здравствуйте, меня зовут Кетерния! Приятно познакомиться! Саша упоминал Вас и сказал, что Вы норвежка, — девушка пожимала руку моей бабушке.
— Приятно, да, Александер не соврал, — ответила бабушка, мягко улыбаясь.
— А можно вопрос, откуда Вы в моем сне? К Саше я уже привыкла, а Вас вижу впервые. Я схожу с ума? — вопрос Кетернии повис в воздухе.
— Милая, давай сядем, и я с Алек… С Сашей тебе все объясним, — сказала бабушка спокойно.
Девушка неуверенно кивнула.
***
К моему удивлению, история о стражах заняла совсем немного времени, видно, бабушка была умелым рассказчиком. Еще больше меня удивило, что Кетерния никак не реагировала на это повествование. Я уже подумал потыкать ее палкой на наличие признаков жизни. Благо, что она хотя бы моргала.
— Ну, тебе все понятно? — спросила бабушка Айна, явно обеспокоенная состоянием своей собеседницы, а точнее его отсутствием.
— Ага, походу шизофрения, — ответила девушка. — Мне же сейчас надо свернуться в клубочек и плакать?
Я не удержался и засмеялся. Бабушка, в свою очередь, гневно посмотрела на меня. Я быстро отвернулся, пока она не заметила моей улыбки.
— Это естественно, что ты не веришь нам, но Саша попытается тебя переубедить, заставит поверить, — спокойно говорила бабушка.
Кетерния посмотрела на нее:
— Каким образом?
— Он будет тебя тренировать во сне, а результаты тренировок ты будешь видеть в настоящей жизни, тогда ты поверишь нам? — предложила бабушка Айна.
Девушка с недоверием посмотрела на женщину, раздумывая над условиями.
— Ладно, в таком случае поверю, — кивнула Кетерния.
Мы с бабушкой одновременно выдохнули с облегчением.
— Что ж, тогда завтра начнете…
— Стоп, стоп! Я не собираюсь тратить все свои сны только на ваши безумные тренировки, так что раз в неделю у меня будет выходной, когда мы с вашим внуком будем просто развлекаться, — очень уверенно заявила девушка.
Я уже мысленно сжался в комок, готовясь к бабушкиному типичному ужасающему голосу, которым она всегда отчитывала меня, но ничего не произошло.
— Так и быть, будь по-твоему, тогда завтра начинаете тренировки, — согласилась бабушка Айна. — До свидания, Кетерния, мне уже пора.
Бабушка кивнула головой в знак прощания, девушка ответила тем же. Наконец, женщина растворилась в воздухе. Я посмотрел краем глаза на Кетернию, она выглядела грустной.
«Надо что-то сказать», — решил я.
— Что ж, я думаю, что мне тоже пора, а ты не унывай и все хорошенько обдумай, ладно? — попросил я.
— Ладно, — девушка слабо улыбнулась.
Я пожал плечами и отправился в сторону дороги, собираясь с силами, чтобы проснуться. Мои ноги начали растворяться, а я уже слышал бабушкин голос из реального мира.
— Стой! Мы же завтра увидимся? — воскликнула девушка в последний момент.
— Конечно, — заверил я, улыбнулся и покинул бухту.
