***
Не знаю, сколько времени я так пролежал, балансируя на задворках моего разума и обрыва, где существует только всепоглощающая пустота. Холод стремительно сковывал мои конечности, когда я открыл глаза. Погода стала еще хуже — ветер швырял море на берег и пригибал растения к земле. Я тяжело поднялся и медленно пошел по пляжу, останавливаясь время от времени, чтобы вдохнуть спокойствие, так нужное мне в будущей битве. «Главное, чтобы она не натворила дел», — подумал я, горько улыбаясь. Волнение давило на меня слишком сильно, будто прижимало к земле, не давая поднять взгляда в желанное небо. Это чувство вылилось в крик, отдавшийся эхом по всей пустынной бухте. Я стремительно побежал вперед, пытаясь отогнать страх, забыть ее улыбку, уничтожить все, что меня отвлекало. «Как так можно?» — думал я, ускоряясь. Ледяная вода намочила мои ноги, заставляя меня замереть. Я посмотрел вдаль, расправляя плечи. Все волнения отступили, будто их и не было. Где-то там Кетерния также волновалась, боялась и грустила. Она никогда не сдавалась. «И я не буду», — я резко развернулся и побежал по сырой земле. Мир не изменился: он был все таким же серым, но теперь в нем была надежда, она теплилась в уголке моего сознания, согревая меня и заставляя двигаться вперед. Наконец-то я облегченно вдохнул.***
Дом был все таким же пустым и холодным. Ели, росшие по периметру, создавали ощущение клетки. Одна из верхушек у дерева отсутствовала. Я ухмыльнулся, вспоминая свою абсолютную победу. Ключ со скрипом повернулся в замочной скважине — этот звук эхом отразился от стен пустого дома. Я прошел на кухню, понимая, что бабушка была здесь совсем недавно. На столе лежала одинокая записка. — Ушла в Совет. Поешь, пожалуйста. Удачи в сражении. Люблю, бабушка, — тихо прочитал я и засунул бумажку в задний карман штанов. Бабушка никогда прежде не писала и не говорила таких слов: она действительно волновалась. Я заглянул в холодильник. Уже через несколько минут я ел заботливо сваренную картошку с тушеным мясом. Бабушка вообще не отличалась талантом к готовке, я и то лучше разбирался в этом, но сейчас она действительно постаралась: еда вышла вкуснее, чем обычно. Сам того не заметив, я перебрался к телевизору и включил первый попавшийся канал. Каковы были шансы, что это будет именно музыкальный канал? Конечно, ничтожно малы. А какова была вероятность, что будет играть песня Imagine Dragons? Почему-то эта музыка так меня заворожила, что я даже забыл о еде. Мелодия не была слишком сложной, но текст был определенно хорошим. Я рассеяно положил кусок мяса себе в рот. «Само спокойствие и непринужденность», — подумал я и растворился в песне. Я встал, когда телевизор начал показывать с помехами, грубо прерывавшими вещание. «Все дело в буре», — заключил я и выключил бесполезный ящик. Я шел по тихому коридору, скрипучей лестнице, половицы которой прогибались под моим весом. В полутьме я помыл тарелку, не желая включать свет — пусть мои демоны будут поблизости. Я заскочил в ванную, умылся и отправился прямиком в комнату. Старая деревянная дверь легко поддалась, и я замер на пороге, не решаясь сделать шаг. «Пути назад не будет», — промелькнуло у меня в голове. Я решился. Теперь в этой комнате были только я и мои страхи, кружившие над моей головой, словно стервятники, пока ночь не прикрыла мой разум пеленой сновидений.***
Это был первый раз, когда меня будто рвало на части, пока я пытался проникнуть в наш сон. Я хотел кричать от боли, но не мог: воздуха не было. Я облегченно вздохнул, почувствовав приятный летний ветерок, присущий только нашей бухте. Мгновенно открыв глаза, я нашел ее. Она сидела на камне, поджав ноги и дрожа всем телом. «Как я когда-то», — с грустью подумал я. Оглянувшись, я понял, что бабушка и Стефан еще не пришли. Моментально преодолев расстояние между нами, я импульсивно обнял Кетернию. Ее спина расслабилась, она облокотилась на меня и положила руки поверх моих. У меня в груди щемило, казалось, будто сердце жгло изнутри. Стражница хотела что-то сказать, но я аккуратно приложил палец к ее губам, заставляя замолчать. Я нагнулся к ее уху и начал шептать слова утешения. Она прикрыла глаза; ее длинные ресницы трепетали, будто она спала и видела яркий сон. Я перешел на норвежский, обнимая девушку сильнее. Кетерния начала мурлыкать какую-то мелодию, напоминавшую колыбельную. Моя душа в этот момент была готова улететь, оставить этот мир, главное, чтобы эта минута продлилась как можно дольше. «Я не хочу ее отпускать», — думал я, прикрывая глаза. Волосы Кетернии разлетались от ветра, опутывая нас, будто паутина. Мелодия осколками рассыпалась по округе, воздух будто дрожал. Может, это я заставлял его вибрировать? Я услышал звонкий всплеск. Мы одновременно открыли глаза: русалки запрыгнули на нагретый солнцем камень, слушая колыбельную Кетернии. Там были мерроу, сирены, мемозины… Я не считал, сколько их было. Они вели себя тихо, пытаясь уловить мелодии. Стражница стала напевать ее громче; колыбельная эхом разносилось по округе, отражаясь от горящей водной глади и стальных гор, устремлявшихся в сапфирово-синее небо. Постепенно сирены и мемозины подхватили напев, помогая Кетернии. Вскоре мерроу в алых накидках присоединились к этому хору. Девушка подняла на меня золотистый взгляд, полный счастья. Она лучезарно улыбнулась, я ответил ей тем же. Казалось, будто это мгновение было сшито из тонких нитей магии. Все здесь светилось изнутри: русалки с их блестящими хвостами, вода, отражавшая солнечные лучи, высокое небо и Кетерния, пылавшая ярче всех. «Никогда не отпущу», — подумал я и вновь прикрыл глаза, позволяя очарованию момента поглотить меня. — Кхм, — послышалось откуда-то справа. Мы оба вздрогнули, и это никак не было связано с ветром, резко поднявшимся в бухте. На услужливо выросшей скале сидел мужчина лет сорока. Темные волосы были безукоризненно уложены, редкая седина золотилась на солнце. Идеальные черты лица явно привлекали женщин, а легкая щетина делала его еще более мужественным. Презрительная ухмылка играла на губах, будто высеченных умелым скульптором. Под строгим черным костюмом, сшитым, похоже, на заказ, виднелись мышцы, наработанные годами упорных тренировок. Вальяжная поза выдавала высокомерность человека; на среднем пальце левой руки блестел перстень, о котором я забыл, как только отвел взгляд. «Артефакт», — подумал я, возвращаясь к лицу. Глаза цвета зимней ели пристально наблюдали за нами, злорадно веселясь от того, за каким делом он нас застал. Он мне сразу не понравился. — Как я посмотрю, вы отлично спелись, — сказал мужчина чарующим баритоном. Кетерния легко оттолкнула меня рукой, выпутываясь из моих объятий. Холод и страх сковал мое сердце. «Остановись, вернись», — хотел сказать я, но промолчал. Я услышал негромкий треск, будто что-то замораживали. Из-за скалы, на которой сидел раздражающий фактор, вышла бабушка, одетая в удобную для сражения одежду. Она слегка касалась камня рукой, покрывая его тонким слоем льда. Она остановилась только у головы мужчины. — Зачем же ты так, Стефан? Мы были такими же, — укоризненно сказала она, взирая на огненного стража сверху вниз. Самодовольная улыбка мужчины стала еще шире. — Всяко бывало, Айна, но так — никогда, — он резко поднялся на ноги, и скала ушла под землю, словно ее и не было. Стоя рядом, бабушка со Стефаном выглядели комично: он был очень высоким, наверное, даже выше меня, а она была ниже его на полторы головы. «Но при этом она руководит», — отметил я, гордясь бабушкой. Я глянул на Кетернию, стоявшую поодаль и рассматривающую Стефана. Похоже, он ей тоже не понравился. Внезапно она подалась вперед, протягивая руку. — Кетерния Люсент, — сказала она уверенно, будто ее кто-то подменил. Страж иронично поднял бровь, но ответил на рукопожатие. — Стефан Рафаиль Леруаморо. Они замерли, пристально смотря друг другу в глаза. «Они сейчас друг друга уничтожат», — подумал я. Бабушка считала так же. — Что ж, раз все знакомы, давайте начнем объяснять правила. Однако Кетерния, быстро и безразлично бросив широкую ладонь Стефана, повернулась к бабушке. — Извините, мы с вами еще не знакомы. Люсент Кетерния, — стражница повторила приветствие, протягивая руку. «Умничка, — похвалил я. — Их первая встреча должна была состояться только сейчас». Бабушка умело ответила на приветствие, одарив Кетернию дружелюбной улыбкой, содержавшей, кажется, в себе больше тепла, чем все огненные силы Стефана. — Айна, твой внук, похоже, совершенно не воспитан, даже не поздоровался! Это, наверное, потому, что я прервал столь важное занятие, — укоризненно заметил Стефан, глядя на меня свысока и улыбаясь все той же противной улыбкой, которую мне хотелось стереть с его лица. Я замер, борясь с желанием врезать ему. Я не собирался иметь с ним ничего общего. «Но надо», — обреченно вздохнул я и приблизился к мужчине. От него повеяло дорогим одеколоном. Я сухо пожал ему руку. — Александер Кай Бьёрн Йенсен. «А костюм-то действительно сшит на заказ», — отметил я фамильную эмблему рода на лацкане пиджака. Мужчина заговорщически мне подмигнул, на самом деле показывая так свое презрение. Я постарался выдернуть руку из его хватки как можно приличнее, не показывая свое искреннее отношение. Наше знакомство сопровождалось гробовой тишиной со стороны Кетернии и бабушки. Даже русалки замерли, не двигаясь. Только море шелестело, напоминая, что время неумолимо идет вперед. Как только я отошел от него, русалки затрещали, активно беседуя о чем-то. Зря они это сделали. — О, Айна, ты только глянь, какие у нас сильные экземпляры, создавшие живых существ в своем сне! — Стефан притворно удивился и хлопнул в ладоши. Он уверенно направился к водным фейри. Кетерния громко вдохнула и сжала кулаки. Я лишь смотрел, что собирается делать огненный страж. — Они как живые! — Стефан приблизился к мерроу, наклоняясь к самому лицу прекрасной русалки. Она не шевелилась, не разрывая зрительного контакта. Утробное шипение угрожающе поднималось из самых глубин ее тонкого тела, заставляя воздух колыхаться. Драки было не избежать. Стефан довольно улыбнулся и, громко и презрительно рассмеявшись, отошел в сторону. — Что ж, давайте начнем, чего мы зря время тянем, — сказал он и вновь хлопнул в ладоши, заставляя камни, на которых лежали русалки, уйти на дно морское. Кетерния вздрогнула, костяшки ее пальцев побелели от силы, с которой она сжала руки. Я лишь болезненно прикрыл глаза, когда фейри погрузились в пучину. «Таковы правила», — безуспешно убеждал я себя. — Нам ведь не нужны лишние глаза, не так ли? — спросил Стефан, злорадно улыбаясь. Я глянул на бабушку: она отвела взгляд в сторону, лишая нас поддержки.***
Пока бабушка разъясняла нам правила, Стефан ходил по пляжу, внимательно изучая каждый кустик, песчинку, камешек. Что он пытался там найти? По тем усилиям, которые он прилагал — не иначе как золото. Мы с Кетернией пытались внимательно слушать, но краем глаза всегда улавливали фигуру самодовольного стража, мешавшего нам сосредоточиться. — Мы начнем с битвы между разными стихиями, то есть — Стефан и Александер, я и Кетерния, — бабушка активно жестикулировала, похоже, перемещения ее соратника мешали ей не меньше, чем нам. Кетерния подняла руку, желая задать вопрос. — А ограничение по времени есть? — Можешь не поднимать руку, — бабушка улыбнулась такому ребяческому поступку молодой стражницы. — Бой идет до момента, пока противник не окажется на земле или не сдастся. Это будет означать победу. Кетерния кивнула, нервически закусываю губу, которая и так уже пострадала за сегодняшний сон. — Ух ты! — притворный возглас удивления раздался со стороны камней. Мы все повернулись в сторону Стефана; бабушка смотрела на него особенно укоризненно. Мужчина тоже глянул на нас, было не понятно, что за мысли роились у него в голове. — Вы продолжайте, я больше не буду так удивляться, — лживо извинился он и продолжил рыться в груде камней. Бабушка обреченно вздохнула: — Советую тебе перестать переворачивать здесь все с ног на голову и подойти к нам, помочь мне объяснить правила. Хотя эта просьба и казалась вежливой, в ней чувствовалась сталь, а глаза действующего лидера стражей были действительно ледяными. Я улыбнулся краешком рта, радуясь такому поведению родственницы. Стефан недовольно направился к нам. Его походка была размашистой и ленивой — полностью отвечала его самомнению. Его шаги были тихими и скользящими. Он напоминал хищника, крадущегося за добычей. Мужчина встал подле бабушки, испепеляя нас своими изумрудными глазами. — Айна хочет сказать, что игра, — он особенно акцентировал последнее слово, — по факту, без особых правил и ограничений. Сперва боремся с представителями разных стихий, потом с одинаковыми. Ясно? Бабушка безучастно стояла, слушая его речь. Мы утвердительно кивнули. Кетерния заломила себе руку за спиной, вцепившись в нее ногтями. «Она так боится», — сочувствовал я. Движение юной стражницы не ушло от цепких глаз Стефана, и он лукаво ухмыльнулся. Я холодно посмотрел на него. Он даже не обратил внимание. — Есть только одно «но», о котором Стефан не сказал… — начала бабушка. — О, точно! — страж встрепенулся и поправил свой и так идеальный пиджак. — Никаких артефактов, это строго запрещено. Я не удержался и покосился на Кетернию, которая еще не знала, что это такое. Она снова кивнула, очаровательно улыбнувшись. «Актриса», — подумал я, сдерживая смех. Бабушка долго смотрела на нас с чертовкой, изучая нашу реакцию. Потом она, положив руку на плечо Стефана, отвела его в сторону. Кетерния повернулась ко мне и беззвучно указала на ухо. Я бы сделал это и без ее намеков. Освободив силы, я пытался подслушать разговор стражей, но женщина умело заблокировала мою магию. Я недовольно покачал головой. Кетерния разочарованно развернулась, снова прикусив несчастную губу. Бабушка со Стефаном вернулись. Он выглядел огорченно: похоже, его гордыня была уязвлена, что не могло меня не порадовать. Приметив радость, мелькнувшую на моем лице, огненный страж моментально оправился: — Что ж, пусть веселье начнется! — он раскинул руки в стороны, плотоядно улыбаясь.***
Мы разделили пляж на две равные части: на одной остались я и Стефан, другую заняли Кетерния и бабушка. Я глянул краем глаза на юную стражницу: ее губа начала кровоточить, а ногти оставили явные полумесяцы на ладони. Она свела брови и внимательно смотрела за каждым движением бабушки, ожидая любой подлости. «Не бойся», — сострадающе подумал я. Кетерния встрепенулась и посмотрела на меня, ободряюще улыбаясь. Я кивнул ей в ответ. — Не отвлекайся, юнец, так можно и пострадать, — прошептал Стефан бесцеремонно. Я перевел взгляд на него, не желая отвечать на колкость. «Хорошо, что сейчас я смогу сбить его спесь», — обрадовался я. — Начинаем на счет «три»! — бабушкин голос, усиленный магией, разнесся по всей бухте. — Раз! Я встал в удобную стойку. Кетерния свела брови еще сильней. — Два! Я оценил возможности противника, отмечая вальяжную позу Стефана, совершенно не годную для боя. Кетерния прикусила губу, задумываясь о стратегии, которую она применит. — Три! Я побежал на Стефана, направляя на него воздушную волну. Мужчина легко пригнулся, пропуская мою атаку. — Нужно быть быстрее, — он стряхнул мнимую пыль с пиджака и ринулся на меня, безумно ухмыляясь. Он быстро сыпал ударами, орудуя огненным хлыстом. Я успевал отскочить за секунду до того, как яростное орудие с шипением ударялось о землю. Выбрав политику отступления, я старался найти его слабое место. Заметив, что техника его ударов повторяется, я проскочил мимо него и ударил ледяными кинжалами в спину. Стефан молниеносно создал каменный щит — блестящие осколки бессильно упали на землю. Безвыходность положения давила на меня, заставляя искать новые пути к победе. Я вспомнил, как мы с Кетернией дрались, ударяя по больному. «Главное — ранить его, остальное детали», — я побежал вокруг мужчины, поднимая песок с земли. Несколько таких смерчей были направлены на моего противника. Внезапно я услышал крик. Я не удержался и глянул на соседнюю часть пляжа. Кетерния отражала быстрые атаки бабушки, но не могла ответить; похоже, один из ударов достиг цели: у юной стражницы на руке был глубокий порез, сочившийся кровью. — Не отвлекайся, — услышал я шепот над своим ухом и пригнулся в самый последний момент. — Не стоило напоминать, — бросил я, распрямляясь. Стефан прищурился, а потом резко начал наступать на меня. Я с трудом успевал уворачиваться. Решив повторить трюк, я практически проскочил под рукой мужчины. Именно, что практически. Стефан легко приподнял меня за руку, обжигая кожу там, где его пальцы обхватывали мое запястье. — Похоже, что ты просто слабак, — прошипел он, приближаясь к моему лицу. Борясь с желанием плюнуть ему в рожу, я заморозил его руку, заставив его вскричать от боли. Резко развернувшись, я ударил его ногой в спину, усиливая атаку воздушной волной. Противник упал на колени, тяжело дыша. — Я не стану бить того, кто стоит на коленях, — сказал я брезгливо. Плечи Стефана содрогались, будто от рыданий. Я медленно обходил его, не понимая такой резкой смены настроения. — Лучше бы ты ударил! — Стефан шарахнул рукой по земле, заставив ее разверзнуться. Я пошатнулся, теряя равновесие. «Я не думал, что умру так», — промелькнуло у меня в голове. Падая в расселину, я ухватился за камень, удачно выступавший на отвесной скале. Снизу веяло жаром. Я мгновенно вспотел, понимая, что долго такого не выдержу. Пламя начало подниматься, мои безуспешные попытки создать щит ничего не давали. — Советую забираться скорее, если хочешь выжить, — услышал я сверху. Стефан действительно наслаждался сложившейся ситуацией. Я быстро полез наверх, царапая ладони и руки. Пламя полыхнуло, опалив мою спину. «Я ему отомщу», — подумал я. Густая свежая кровь текла по предплечью, оставляя алые дорожки. Пот застилал мне глаза, заставляя останавливаться и протирать его краем футболки, уже промокшей насквозь. «Ему конец, он за все ответит, этот самодовольный мудак», — поклялся я. Заветная поверхность, окрашенная голубыми и фиолетовыми предзакатными цветами, повеяла на меня прохладой. Я сделал последнее усилие, хватаясь за край пропасти, ведущей в самые недра ада. — Куда это мы собрались? Моли о пощаде, — Стефан наступил на мои пальцы своим лакированным ботинком, хищно отражавшим языки пламени, вырывавшиеся из расщелины. Я цыкнул, смотря в бессердечные глаза-изумруды. «Я не сдамся», — злился я. Огонь лизнул лодыжку, оставляя на ней след из волдырей. Я отчаивался. Я понурил голову, прикрыв глаза. «Борись…» — услышал я тихий шепот. Я резко посмотрел на Кетернию. Она подмигнула мне, лучезарно улыбаясь. Она вся была в порезах. Бабушка обрушила на нее гигантскую волну. Я хотел кричать. Убить Стефана и спасти Кетернию. Внезапно вода, окружавшая стражницу, разлетелась в разные стороны, сшибая бабушку. Женщина неудачно приземлилась, замерев на одном колене. Чертовка пригвоздила ее стеблями к земле. Бабушка, пытаясь их заморозить, обожглась. Кетерния победила. — Опять ты смотришь на других, — Стефан схватил меня за лицо и развернул к себе; он сильнее наступил на мою руку, заставляя вскрикнуть от боли. — Не забывай, что она предназначена моему сыну. Я прищурился, рассмеявшись ему в лицо: — О, я это прекрасно знаю. В следующую секунду я моментально заморозил его ногу, испортив его ботинки. Он отпустил мое лицо, хватаясь за поврежденную конечность. — Ах ты, сукин сын, — вскричал он, совершенно обезумев. Стефан двинулся на меня, создавая свой хлыст. Я легко увернулся от удара, отпустив одну руку. Быстро создав ледяные кинжалы за спиной у мужчины, я отпустил их. Противник упал в собственную ловушку, зависнув над пропастью. Я забрался на поверхность, не обращая внимания на острую боль от ожогов и разодранных ладоней. — Это моя стихия, на что ты рассчитывал? — Стефан легко выбрался, стоя позади меня. — На это, — прошептал я и обрушил на него весь залив. Гремящий вал накрыл на нас обоих, сшибая огненного стража с ног. Целебная вода охлаждала мои ранения, заливая бухту. Я создал воздушный пузырь, внимательно наблюдая за Стефаном, бесполезно боровшимся с бурным потоком. Наконец, он смог встать на землю. Он начал размашисто грести руками, стремясь к заветному воздуху. «Не так быстро», — подумал я и ухмыльнулся. Поверхность воды покрылась толстой коркой льда с кристаллами, острыми, как ножи. Стефан пытался зажечь свой хлыст или вызвать растения ему на помощь, но все безуспешно. Я расчетливо замораживал все, что он пытался использовать. «Выкуси это», — я начал медленно опускать лед, ограничивая движения Стефана. Я чувствовал, как этот ублюдок выпускал из легких последний запас кислорода. «Ты свое заслужишь», — мрачно радовался я. Мужчина метнулся ко дну, поднимая руки вверх. «Какая жалость! Не может разжечь огонь под водой», — продолжал злорадствовать я. Вот оно. Стефан встал на колени. Ледяные кинжалы порезали ему щеку. Алый призрак растворился в воде, будто его и не было. Страж лег на песок, поднимая золотистое облако. Я победил. Я упал на колени, расслабляясь. Вода хлынула назад, на законное место. Ледяные капли падали с моих волос, закрывая обзор. «Я так устал», — лениво подумал я. Ладони жгло: море сделало свое дело. Я глянул на ожоги, покрывавшие лодыжки — болеть будет сильно. Стефан начал громко кашлять, выплевывая воду. Его костюм был окончательно испорчен, как и туфли. Его волосы, до этого тщательно уложенные, падали на лоб иссиня-черными прядями. Я заметил, что рука, на которую он опирался, слегка дрожала. Я услышал топот и повернул голову в его сторону. Кетерния резко налетела на меня, обнимая и хватая мое лицо руками. Она выглядела как размытое видение, ярко сиявшее у меня в сознании. Я знал, что она что-то говорила, но не мог разобрать. Ее золотистые глаза жадно и обеспокоенно смотрели в мои. За ней стояла бабушка, одобрительно кивнувшая мне. Кетерния увидела мои ладони и начала что-то пылко тараторить, но это все равно не имело для меня никакого смысла. Главное, что ее руки мягко касались моих, а пряди волос щекотали нежную кожу запястья. Я улыбнулся. Она снова меня обняла. — Слава богу, все хорошо, слава богу… — услышал я ее шепот, обдавший жаром мое ухо. Я обнял ее в ответ, не в силах сказать хоть слово. Девушка, почувствовав это, прошептала: — Все хорошо, твоя последняя атака была просто потрясной. Я услышал, как бабушка помогла Стефану встать и подвела его к нам. Я аккуратно отстранил Кетернию, не желая пасть очередной жертвой насмешек. Огненный страж, похоже, оправился. Хотя на его лбу отчетливее прорезались морщины, прибавляя ему пару лет, они также заставляли его выглядеть мужественнее. И еще более самодовольно. «Куда уж больше-то», — я закатил глаза. Его волосы лежали в беспорядке, обрамляя лицо темными прядями. Было ощущение, что он только что вылез из постели очередной модели, а не дрался. Он высушил свой костюм, но былое величие ткани уже не вернуть. Хотя бы это радовало. Он вперил в нас свои прожигающие зеленые глаза, но промолчал. — Давайте подведем итог первого сражения и перейдем ко второму, — предложила бабушка. — Стефан, начни, пожалуйста. Мужчина помолчал некоторое время, не сводя взгляда с меня. — Александер сдал. Хотя он и не показал себя достойным противником в начале боя, но в конце показал смекалку, которая в будущем будет отличным подспорьем для члена команды стражей, — его голос звучал хрипло, но твердо; казалось, будто его самолюбие ненадолго отступило — Стефан говорил серьезно. Я лишь вежливо кивнул, не собираясь оказывать ему почести своей благодарностью. Кетерния слегка улыбнулась, закусывая губу. — Кетерния, несомненно, сдала. Она отлично овладела техниками дальнего и ближнего боя, легко смогла найти мои слабые места и завоевать бесспорную победу, — резюмировала бабушка, одобрительно смотря на юную стражницу. — Спасибо, — благодарно ответила Кетерния. — Что ж, раз все решено, то мы можем приступать ко второй части марлезонского балета, — старое доброе высокомерие снова заступило на службу, заставляя Стефана безумно ухмыльнуться. Кетерния обеспокоенно глянула на меня краем глаза. Я лишь неловко улыбнулся.***
Мы с бабушкой встали друг напротив друга и по сигналу начали бежать, атакуя. Женщина метала в меня кинжалы, поднимаясь в воздух, чтобы уворачиваться от моих ударов. Похоже, мы оба устали. Глухая боль отдавалась в мышцах с каждым движением, казалось, будто я скоро упаду. Бабушка тяжело наступала на ногу и постоянно морщилась от боли. Я хотел скорее закончить эту битву: слишком сильным было желание посмотреть за Кетернией и Стефаном. Мы с бабушкой отчетливо слышали, что они о чем-то говорили, попеременно жестоко атакуя друг друга. Я старался не отвлекаться от битвы. «Болит нога, значит», — отметил я бабушкину слабость. Я легко махнул рукой, оббегая женщину и создавая дюжину песочных смерчей. Бабушка успела отразить лишь часть, тяжело падая на землю. Ее лоб покрывала испарина. Светлые волосы выбились из хвоста, ореолом обрамляя голову женщины. Она внимательно смотрела на меня своими голубыми, ледяными глазами. Я разбежался и создал сильнейшую воздушную волну, направив ее на песок. Бабушка жертвенно закрыла глаза. В следующий момент женщина лежала на земле, улыбаясь закатному небу. Я подошел к бабушке, бережно помогая ей подняться. — Ты победил, молодец, — похвалила она, опираясь на меня всем телом. Мы подошли к месту, за которым начиналось поле боя Кетернии и Стефана. Я осторожно усадил бабушку на землю и сам сел подле, внимательно наблюдая за сражением. Стефан снова дрался хлыстом, пытаясь задеть Кетернию. Однако она ловко уворачивалась и отражала удары палкой, обитой камнем. «Похоже, не зря мы тренировались на балке», — отметил я, довольно улыбаясь. Девушка выглядела тонкой и легкой, как прутик, но высокому Стефану не удавалось задеть ее. Их драка была похожа на замысловатый танец. Они долгое время вальсировали молча, не желая, наверное, говорить при нас; были слышны лишь шипение хлыста мужчины и звон оружия Кетернии. Наконец, мы с бабушкой услышали их диалог. — Не считаешь ли ты, что неправильно увлекаться другим мужчиной, когда ты уже обручена? — спросил Стефан, обрушивая на Кетрению свой хлыст — она легко отразила удар. — Мы с вами не переходили на «ты», — Кетерния направила палку на ноги противника; он подпрыгнул. — Вы путаете любовь и интерес. Саша интересен мне как друг. Ее слова лишили меня воздуха на секунду. «А чего ты ожидал, придурок?» — корил я сам себя. Стефан незаметно щелкнул пальцами, опутав ноги девушки стеблями. Она застыла, не имея сил противостоять силам мужчины. — В такой ситуации нет понятия любви, — он приблизился к ней, похожий на кобру, готовую полакомиться мышкой. Кетерния постаралась ударить его палкой, но он мгновенно остановил ее. Девушка поморщилась, Стефан обжигал ее кожу. Однако она не пыталась выпутаться. «Что ты делаешь, дуреха? Атакуй, заставь его пожалеть», — отчаянно думал я. — Наши мнения, похоже, расходятся, — прошипела Кетерния, сжигая путы на своих ногах. В следующую секунду она успешно ударила противника по ногам, заставив его упасть. Создавая огненный шар, стражница со всего размаха врезала им в грудь мужчины, не успевшего установить щит. Его отнесло на несколько метров, костюм прожгло насквозь, но тело он успел защитить. — Это хорошо, что ты бойкая, таких особенно весело сломить, — пугающе сказал Стефан, поднимаясь на ноги. В его зеленых глазах угрожающе загорелись искорки безумия, присущего всем бессердечным людям. Он расплылся в дьявольской улыбке, поправил остатки пиджака и развел руки в сторону, заставляя оружие исчезнуть. — Ну что ж, давай посмотрим, на что ты способна. Кетерния отбросила оружие и внимательно смотрела на противника. Я был уверен, что это была ловушка. Стражница тоже об этом догадалась и не торопилась атаковать. — Чего же ты стоишь? Победишь меня — весь мир у твоих ног, — Стефан не удержался и рассмеялся шутке, которую ему рассказали его тараканы. — Весь мир мне не нужен, — Кетерния встала в упор, собираясь бежать. Не думаю, что, разбежавшись, она бы могла выиграть хоть что-то. Просто так сбить взрослого мужчину с ног у нее бы не вышло. «Что же ты задумала?» — мучился я. — Не суди так скоро, девочка, — Стефан глянул на Кетернию, подмигнув. Она побежала, поднимая за собой целые пласты земли и песка, которые незамедлительно летели на стража. Естественно, он с легкостью отражал их, стоя в самой вальяжной позе и притворно зевая. Наконец стражница поравнялась с противником, стараясь сшибить его огненным копьем. «Зря», — успел подумать я. Стефан легко ухватил Кетернию за волосы — она вскрикнула. Ее сосредоточенность была утеряна, причем окончательно. Мужчина поднял ее на уровень своего лица, придерживая за шею. Я резко подскочил, готовый бежать на помощь. — Стой, где стоишь, парень, — Стефан глянул на меня, заставляя содрогнуться от ужаса: еще никогда я не видел столь пустого и безумного взгляда, будто у его обладателя нет души. Бабушка сидела на месте, не показывая признаков волнения. «Почему она не поможет, не остановит?» — я был готов закричать. Я медленно перевел взгляд на сражавшихся. Кетерния стояла на кончиках пальцев, стараясь вызвать хоть какую-то магию себе на помощь. Ее лицо покраснело: он перекрывал доступ кислорода. — Видишь, как легко обрести власть над слабым, ничтожным человеком, — Стефан нагнулся к ее лицу, создавая в своих руках огненный шар. — Давай проведем эксперимент: кому ты понравишься, когда от твоего лица останется сплошной ожог? Брови Кетернии взлетели от ужаса, а глаза забегали в поисках спасения. Я побежал к ней, но меня сшибла невидимая волна: бабушка ограничила мои действия, я был заперт. Я бил в невидимую стену, смотря в глаза девушки. Она молча умоляла меня о помощи. Однако она все еще не плакала. — Последние слова? — прошептал Стефан, держа огонь в паре сантиметров от лица стражницы. Он ослабил хватку, давая ей шанс говорить. Кетерния медленно перевела взгляд на своего мучителя. — Бездушный. Стефан горько усмехнулся, приближая шар к лицу девушки. — Нет! Не смей, ублюдок! — я бил по стеклу, пытаясь вырваться. «Лучше сгорю я, чем она», — я уперся головой в преграду, прекращая попытки ее разбить. Я беспомощно ждал, когда услышу ее крик, когда от меня останется лишь оболочка: душа навсегда исчезнет, оставив бренное тело. Вместо этого я услышал грохот, подобный самому сильному грому. Я поднял взгляд и оцепенел. Стефан замер точно так же, забыв о своей цели. Даже бабушка, до этого бывшая бесчувственной и немой, приоткрыла рот, сдерживая возглас удивления и благоговения. Кетерния лишь улыбалась, понимая, что ее маневр удался. Вся бухта складывалась пополам — великаны рушились, как карточный домик, а залив, на секунду замерев, хлынул на нас неконтролируемым смертельным потоком. — Удачного плавания, — прошептала Кетерния, ударяя Стефана в грудь в самый последний момент. Я и бабушка, будучи под защитой, не боялись этого, но я восхитился великолепием мгновения. Весь наш сон переломился, закрывался, будто прочитанная книга. Бесконечное небо исчезло, словно его и не было. Солнце больше не светило в нашем любимом пристанище. Вершины гор грозно нависали над нами, сбрасывая тяжелые глыбы нам на головы. Пляж стал морем, изучавшим новую территорию, как кровожадный хищник. Весь мир перевернулся с ног на голову. И это сделала она. Я всмотрелся в мутную воду, стараясь почувствовать ее сердцебиение. Я заметил водоворот из песка и камней, круживший под водой. «Ты отличный учитель», — послышалось у меня в голове, будто прямо из эпицентра подводной бури. Я видел ее смутные очертания: волосы, кружившиеся за водным потоком, руки, расправленные в полном сосредоточении на магии. Она походила на ангела мщения. Стефана нигде не было видно. «Разве что он с ней в вихре!» — осознал я, напрягая слух и зрение. Сбивчивое сердцебиение действительно доносилось прямо из этой магической ловушки. Бабушка поднялась и встала рядом со мной. — Она великолепна, — прошептала она, слишком шокированная, чтобы сказать что-то еще. Наконец, мир остановился. Горы впились в новое море, угрожая упасть в него. Песок со дна морского, удерживаемый стражницей, заменял нам небо. Буря в воде утихомирилась. Кетерния действительно парила над самым дном, пришпилив Стефана корнями растений к самой земле. Она победила. Сперва я не заметил ничего необычного, если бы не бабушка, указавшая на голову девушки. Вокруг нее был воздушный пузырь, позволявший ей спокойно дышать под водой. Мое сердце пропустило пару ударов. «Что же ты наделала, дуреха», — сожалел я. Девушка посмотрела на меня и поняла свою фатальную ошибку. В следующий момент мир с треском раскрылся, будто Кетерния сломала корешок новой книги. Море хлынуло назад на свое законное место, а дряхлые великаны с грохотом уперли свои головы в небо, блеснувшее последними лучами солнца. «Хоть бы он был в отключке», — подумал я. Бабушка мгновенно сняла барьер, я, побежав к Кетернии, наклонился над бездыханным Стефаном. Бабушка, догнавшая меня, потрогала его пульс. Легкий кивок — жив. Не нужно было быть гением, чтобы понять: он лежал без чувств. Казалось, второе плавание выбило из него остатки молодости. Он походил на мужчину на грани старости, измотанного своей работой. Я глянул на Кетернию, стараясь не обнять ее и не заорать, что срок годности ее мозгов давно вышел. Мой глубокий вздох ярко продемонстрировал мой настрой. Кетерния виновато пожала плечами. Бабушка, поколдовав над Стефаном, подошла к нам. — Он не очнется минут пятнадцать, — рассеяно ответила она на наши любопытные взгляды. — А теперь, Александер, скажи, как ты смог это сделать, когда я сдерживала тебя всеми моими силами? Я опешил, приоткрыв рот от удивления. Мне хотелось сказать правду, но, глянув, на Кетернию, я понял, что лучше от правды никому не будет. — Я просто очень постарался, — я попытался изобразить непринужденную улыбку. Бабушка нахмурилась, смотря мне в глаза. В следующую секунду моя щека горела огнем: женщина дала мне пощечину. Я стоически выдержал удар, зная, что сделай это действительно, я бы полностью заслужил это наказание. Однако Кетерния не снесла этого и выскочила передо мной, заслоняя меня от бабушки. «Она думает, что бабушка снова меня ударит», — грустно подумал я. — Это не он! — воскликнула Кетерния и быстро оглянулась на Стефана, проверяя не очнулся ли он. Ее сбивчивые объяснения только еще больше запутали бабушку. Женщина ей не верила, покачивала головой и все отрицала. — Этого не может быть, Александер определенно тебе помог, — отрезала бабушка, пресекая дальнейшие разговоры и собираясь подойти к бездыханному Стефану. Я в любом случае оказывался виноватым, даже когда Кетерния пыталась сказать правду. — Подождите, — сказала девушка сухо. — Пожалуйста. Бабушка внимательно посмотрела на юную стражницу. Та закрыла глаза и делала глубокие вдохи и выдохи, собираясь с мыслями. Казалось, будто время остановилось. Вдруг, откуда ни возьмись, перед Кетернией появилась капля воды, кружащаяся на месте. Женщина изумленно охнула, отступая на шаг. Чертовка расслабилась, заставляя магию рассеяться. — Ты знал, — прошептала бабушка. — И говорил мне ранее, а я не верила. Взгляд женщины рассеяно глядел по сторонам, похоже, она потеряла связь с реальностью на несколько мучительных секунд. — Поговорим об этом дома, — сказала она наконец. — А ты ничего этого не упоминай и не делай так больше. Она указала на Кетернию. Девушка с готовностью кивнула, закусывая губу. Бабушка нервно поправила хвост, растрепавшийся из-за всех событий, произошедших сегодня. «О чем мы будем говорить?» — нервничал я, пока бабушка будила Стефана. Мужчина с тяжелым вздохом проснулся, резко поднимаясь с земли. Он выглядел как потрепанный жизнью бездомный, но при этом сохранял свою гордость. Именно поэтому он не принял протянутую бабушкой руку помощи, а встал самостоятельно, хотя и не с первого раза. Его затуманенный взгляд не сразу нашел нас с Кетернией, но, сосредоточившись, он заметил нас и улыбнулся. Я не знал, как расценить эту улыбку: может, у него сотрясение мозга или у него такое от рождения. Черт его знает. Мы встали напротив старого поколения стражей, ожидая вынесения приговора. — Александер сдал без каких-либо недочетов, — сказала бабушка, будто все еще не пришедшая в себя. Стефан долгое время молчал, переводя взгляд с меня на Кетернию и обратно. — Кетерния сплоховала в начале, но потом приятно удивила меня, — он подавился смешком. — Молодец, девчонка, сдала. Мы кивнули, не желая радоваться перед ним. Хотя о какой радости может идти речь, если Кетерния натворила такое. Мы не могли покинуть сон, пока он не закончится натуральным образом, поэтому я направился к берегу залива и плюхнулся на песок. Я сосредоточил свой взгляд на горизонте, который вот-вот должны были покрыть крупицы ярких звезд. Я услышал шаги позади себя, но не обернулся, узнав обладателя такой походки. В следующую секунду Кетерния села подле меня, тоже смотря на звезды. Эта гробовая тишина нас не угнетала. Стражница написала что-то на песке и толкнула меня в плечо: «Прости». Я легко стер надпись, аккуратно выводя вроде как незнакомые буквы русского языка на влажном песке: «Не волнуйся». Она долгое время просто смотрела на надпись, а потом нарисовала рядом смайлик. Я слегка улыбнулся и вернулся к ночному небу. Бабушка и Стефан о чем-то беседовали, но нам с Кетернией было все равно. Мы оба понимали, что бабушка не расскажет ему о силах девушки. «Если только он уже не знает», — промелькнуло у меня в голове, но я быстро отбросил навязчивую мысль. Так мы просидели до первых рассветных лучей, которым я сегодня был рад: наконец этот кошмар закончится. Кетерния задремала у меня на плече, поэтому я слегка потряс ее. Ее сонные глаза несколько раз моргнули и сфокусировались на мне. — Доброе, — прохрипела она. На ее шее явно виднелись следы от пальцев Стефана. Мои ладони походили на кровавое месиво, а ноги были в болезненных волдырях. Это лишь внешние ранения. А скоро ли Кетерния сможет перестать истерически кусать губу и хватать ртом воздух, будто его вот-вот отнимут от нее. Не знаю. Мы встали и направились к старшему поколению стражей. Беседа между бабушкой и Стефаном, похоже, была на пике своей горячности. Женщина активно жестикулировала и хмурила брови, а мужчина ее попросту игнорировал, рассматривая свои ногти. Ну да, костюм-то уже не поправить. Мы остановились в паре метров, не желая мешать диалогу. Я не мог услышать их разговор: бабушка заблокировала мои способности. Зато мы с Кетернией отчетливо услышали, когда бабушка со всего размаху дала Стефану пощечину. «Определенно сильнее, чем мне», — отметил я довольно. Звук удара разнесся по округе, передаваемый от одного великана другому. Все мы замерли, лишь бабушка тяжело дышала. Стефан аккуратно потер рукой щеку и подошел к нам. — Au revoir! J'espère que votre vent sera toujour arrière (До свидания! Надеюсь, что ваш ветер всегда будет попутным), — бросил Стефан, снимая перед нами воображаемую шляпу. Затем, легко кивнув головой, блеснул зеленью змеиных глаз и, коварно улыбнувшись, исчез из сна. Бабушка незамедлительно последовала за ним. — До свидания, Кетерния, — прошептала она, растворившись в воздухе. Мы стояли вдвоем. Я не заметил, как стражница взяла меня за руку. Я поморщился от боли, она ослабила свою хватку. Похоже, мы еще немного побудем вместе. — Как считаешь, мы скоро увидимся снова? — спросила Кетерния, когда мы с ней шли по кромке хрустальной воды. Я удивленно глянул на нее. — Конечно, уже следующей ночью, — ответил я уверенно. Девушка покачала головой, улыбаясь. — Сомневаюсь, но буду надеяться. Я не понял ее слов, считая это просто усталостью от сражений. Она должна была быть вымотана сильнее всего. Волосы стражницы золотились в утреннем свете, а глаза сияли, будто янтарь. Только синяки портили ее красоту. Я вдохнул морской воздух. Пришло время покинуть сон, вернуться домой. «Разве не это мой дом?» — подумал я, обнимая Кетернию. — Пока, — ласково прошептала девушка, растворяясь утренним туманом. Я прикрыл глаза.