Гарри Поттер и маггловская медицина

      Гарри не поехал со всеми на поезде. Проводив Рона, Джинни и Гермиону, мистер и миссис Уизли отправились с Гарри к Оливандеру за новой палочкой, взамен его сломанной.       Новая палочка была из таких же материалов, той же длины, но — это была не та палочка. Не сестра-близняшка Воландемортовой. Просто палочка с пером феникса. Позже миссис Уизли проводила его к камину и отправила в Хогвартс, а вышел Гарри в кабинете директора, где его встретила профессор МакГонагалл.       Гарри постарался незаметно влиться в поток студентов, идущих в Большой Зал, — он не хотел привлекать внимание к тому, что его не было в поезде (он вообще не хотел привлекать к себе внимание). Конечно, предупредить об этом друзей он не успел, и к началу распределения первокурсников вся школа знала, что Гарри на поезде не ехал. ***       Теперь профессор Снейп вел Защиту от Темных Сил.       «С чего вы взяли, что я об этом мечтал?» — задал вопрос выдуманный Снейп. А в самом деле, это Рон на первом, кажется, курсе сказал, что Снейп мечтает об этой должности, но почему сам Гарри в этом не усомнился? Не интересовался, и поэтому принял на веру просто так? Тогда, что еще он принял на веру?       «Что мы все мечтали возродить Темного Лорда», — откликнулся выдуманный Малфой-старший.        — Гарри, давай возобновим занятия Армии Дамблдора…        — Ты так и не сказала, почему вы мне не писали летом.        — Но, профессор Дамблдор…       Гарри кивнул, не дослушав, и быстро ушел. Общество Рона и Гермионы стало его тяготить. Ему хотелось просто побыть в тишине и обдумать все хорошенько. И, наверное, прочитать старые газеты, чтобы понять, что привлекло тех же Малфоев в Волдеморте? Неужели, он в самом деле, был под Империусом?..       Гарри часто стал бродить по коридорам под мантией-невидимкой. На ходу ему всегда лучше думалось, а постороннее внимание отвлекало.       А еще была та девочка, которая в прошлом году сдала их всех Амбридж. Она мазала лоб специальными зельями. И, как ни странно, не стала изгоем ни на своем факультете, ни среди других бывших членов «Отряда Дамблдора». А вот Гермиону большинство из них стали… не то чтоб обходить стороной, но как-то не слишком горели желанием общаться.       Так за что же все-таки — или почему? — боролись Упивающиеся Смертью?       Может быть, лучше всего спросить об этом не Рона и не Упивающихся, и не министерских, а кого-то, кто не поддерживал никакую из сторон, но при этом видел, что происходит? Был достаточно влиятельным, чтоб знать, что происходит, и чтоб все хотели привлечь его на свою сторону, и при этом осознанно не поддерживал ни одну из сторон?       …И Гарри снова перерывал старые подшивки «Пророка» в библиотеке, теперь выписывая фамилии и имена тех, кого не упоминали в связи с войной.       Дела шли медленно. Можно сказать, не шли вообще никак. ***       Сварив зелье по учебнику Принца-Полукровки, Гарри пытался представить автора тех пометок на полях, но представлялся почему-то Снейп. Наверное, Гарри просто не мог представить другого ехидного зельевара с ужасным почерком. Правда, в учебнике почерк был по-другому ужасен — не ровные строки из мелких букв, а вперемежку то кривые пометки с сокращениями, странными значками и буквами с разным наклоном и разного размера, то идеально каллиграфический — и оттого совершенно нечитаемый — шрифт…       Общение с друзьями складывалось странно: когда Рон, Гермиона и Джинни тормошили его, он снова спрашивал, почему они не писали ему летом. Они ведь друзья. На первом курсе директор Дамблдор тоже запрещал лезть в закрытый коридор, почему теперь это имело значение? В общем, так они общались какое-то время, а потом Гермиона обиделась. Она попыталась заставить Гарри отказаться от учебника Принца-полукровки, тот вспылил, Гермиона высказалась на тему «Профессор Дамблдор лучше знает». И после этого уже вторую неделю они с Роном к нему не подходили, а Джинни… Джинни с первого сентября то ходила вокруг, извинялась и обещала следующим летом писать каждый день, то обвиняла самого Гарри в чем-то (он так и не понял, в чем именно), то нарочито игнорировала его, то снова начинала ходить за ним и извиняться.       Снейп почти не обращал внимания на Поттера (возможно, оттого что Защиту Гарри знал гораздо лучше Зелий). Малфой тоже его не доставал. Остальные ученики не навязывались.       А к ноябрю он, наконец, нашел фамилии, которые упоминалась в связи с некоторыми решениями Визенгамота, и ни разу не упоминалась среди тех, кто поддерживал Вольдеморта, Дамблдора или Фаджа.       Эдриан Гринграсс, лорд. Алистер Забини, лорд. Вильгельм Лонгботтом, лорд. Ланселот Пруэтт, целитель. Миллисента Багнолд, бывший министр магии.       Лорд Лонгботтом погиб в первую войну с Вольдемортом. Причем, похоже, что он все больше склонялся к стороне Вольдеморта. Но тут его убили, и в небе была черная метка…       Алистер Забини погиб в 1983. В газете был краткий некролог и ничего больше, никаких деталей.       Миллисента Багнолд сняла с себя полномочия министра магии в 1990 году по состоянию здоровья, и отправилась в Исландию на горячие источники поправлять здоровье. Почему Гарри повсюду виделись кавычки?       «И как вы воспользуетесь этой информацией, мистер Поттер?»       Действительно, — как?