Гарри Поттер и маггловская медицина

      Гарри думал и думал о том, почему вдруг Гермиона вспомнила мистера Уизли — точнее, его поведение с её родителями перед вторым курсом. Идей не было.       Очень хотелось поговорить с воображаемой психологом. Просто очень.       Орден по-прежнему собирался на кухне чуть не каждый вечер. Но спросить совета, можно ли говорить с воображаемыми личностями, когда в твоей голове вполне реальный кусок Вол… Того-Кого… Спросить совета было не у кого.        — А я сам ведь тоже говорил о таком, не значащем, — припомнил Гарри свой первый разговор с психологом.       Он тогда рассказал, как Хагрид ходил с ним за покупками к школе. И тоже оказалось, что Хагрид… Что Гарри обижен на Хагрида и даже немного зол. Не вообще, а в той ситуации.       Может быть, в этом дело? Но… Хагрид ведь друг Гарри, а мистер Уизли для Гермионы — просто мистер Уизли.       Гарри вздохнул и отправился в библиотеку — недавно подруга обнаружила книги, которые может брать в руки только Блек по крови. И пусть в Гарри этой Блековой крови совсем капля, но… «Волхвования всех презлейшие» сами себя не прочтут. Их, правда, и Гарри не очень прочтёт — термины по большей части не знакомые. Но слова «хоркрукс», «крестраж», «филактерия», «душа» или «якорь» он заметит. Надо просто скрупулёзно просмотреть текст. К сожалению, применить специальное библиотечное заклинание для поиска в книге нужного слова к магическим фолиантам невозможно.       Рон осматривал книги из общего доступа, применял к каждой заклинание поиска слов. И те, в которых оказывалось хоть что-то похожее, приносил Гермионе. А после разбирался с наследством Дамблдора — Гарри не вникал, что он пытается извлечь из книжки со сказками, снитча и гасилки света.       В один из дней в доме на площади Гриммо появились Лавгуды и миссис Лонгботтом.       И взрослые снова закрылись на кухне. Как всегда.        — Кричер, накрой нам ужин в столовой, пожалуйста, — попросил Гарри.       Кричер постелил скатерть, принёс треть пирога миссис Уизли, добавил несколько десертов и изобразил малую сервировку — всего-то по три вилки.       Друзья чинно расселись за стол.       Опоздавшие орденцы могли оценить иронию… Но — судя по выражениям лиц Тонкс, Ремуса и мистера Шеклболта — оценил только Шеклболт.        — Луна, а ты почему не в школе? — спросила Гермиона.        — Папа сказал, что нам надо спрятаться, чтоб «Придира» мог и дальше печатать правду.        — Луна, а откуда ты знаешь лорда Гринграсса? — задал Гарри давно интересовавший его вопрос.        — Папа обращался к нему, когда хотел узнать про Дары Смерти.        — Про что? — встрял Рон.        — Бузинную палочку, воскрешающий камень и мантию-невидимку.        — Это ж сказка! Погоди… Постой, — Рон метнулся наверх и принёс наследство Дамблдора. — Так. Если это не сказка, то получается… Послание не зашифровано в книге, послание — это сама книга! Смотрите! — Рон раскрыл книгу на сказке о трёх братьях и подвинул друзьям, а сам взялся пересматривать остальные предметы. — Дары смерти! — громко произнёс он.       Снитч вдруг раскрылся. Из него выпал тёмный камень и покатился.       Луна поймала камень, сжала в руке и прошептала:        — Мама…       Перед девочкой словно Патронус из света соткался силуэт молодой женщины. С места Гарри было не видно, но он был уверен, что мама Луны улыбается нежно и печально.       Луна протянула руку к матери.       Та покачала головой, а после вдруг обернулась и посмотрела на Гарри. Словно прося помощи. Не для себя, а…       Гарри бросился к Луне и отобрал камень. Видение тот час же рассеялось. А Луна заплакала — беззвучно и не меняясь в лице.        — Не показывай папе, — сказала она своим обычным слегка потусторонним голосом. — Пожалуйста.       Гарри смог только кивнуть. И отстранённо подумать, что теперь его боггартом будет не дементор, а девочка со спокойным лицом и текущими из глаз слезами.       Луна ушла в приготовленную для неё Кричером комнату.       Затем стали расходиться и орденцы.        — Не обижайся, Гарри, мы пока не можем вам всего рассказать, — Ремус потрепал его по плечу.       Гарри нестерпимо захотелось смеяться, но его лицо осталось таким же застывшим, как у Луны. Так же как у Гермионы и Рона.       Мистер Люпин укоризненно вздохнул и вышел через камин.       Гарри, Гермиона и Рон, не сговариваясь, вернулись в библиотеку.