Уже не комедия

Широкими шагами Быков направился прямиком к главврачу. Хотя рабочий день еще не начался, она уже была на месте, и как раз раздевалась, когда к ней ворвался гроза терапевтического отделения. — Быков, что это ты вламываешься ко мне ни свет, ни заря? — Кисегач удивленно приподняла брови, раскладывая на столе какие-то бумаги. — Вот, читай, — он передал ей свежезаведенную медицинскую карточку Фила. — Что это? — Читай, читай. По мере того, как взгляд Анастасии пробегал по строчкам, ее глаза постепенно округлялись, а рот приоткрывался все шире. — Андрей, это что… это какая-то шутка? — бессильно спросила она, медленно садясь. — Настя! — рявкнул тот. - Я, конечно, изверг, но не до такой степени. Так что нет, это не шутка. — Какой ужас, — выдохнула она. — Бедный мальчик… Кто бы мог… — она внезапно устало опустила лицо в ладони. — Но ведь нужно сообщить его родным. И уладить проблемы со стажировкой. И выплатить компенсацию… — Вот ты этим и займешься, в то время как я буду его лечить, — мрачно ответил Быков, собираясь уходить. — Постой! — голос Кисегач догнал его у самой двери. — Остальным ребятам ты что скажешь? Тот замешкался, находясь в непривычном для него состоянии замешательства. — Пока ничего, — наконец, решил он и покинул кабинет. В ординаторской его уже поджидали оставшиеся подопечные. — Доброе утро, Андрей Евгеньевич, — послышался нестройный хор их голосов, как только Быков перешагнул через порог комнаты. — Так, играем в лотерею, — начал руководитель с места в карьер, швыряя на диван три медицинские карточки. — Кому что достанется. Разбираем, хватаем ноги в руки и выметаемся по своим делам: валять дурака и вредительствовать — кто что умеет. Вперед, вперед. — А где же Фил, Андрей Евгеньевич? — с долей ехидства спросил Глеб. — Фила сегодня не будет, — отрезал тот, всем своим видом показывая, что разговор окончен. — Почему это? — буркнул Лобанов. — А тебе какое дело? Диагноз поставить без его подсказок не можешь? Марш работать, — с нажимом произнес Быков и хлопнул дверью. Весь день проходил в страшном сумбуре. Терапевт привычно огрызался на интернов и совершал обход за обходом. Несколько раз он заходил в палату Ричардса, но тот находился в неизменном положении. Он очнулся только под вечер. Вздрогнул и широко распахнул глазищи, смотря мимо склонившегося над ним руководителя. — Wake up, Sleeping Beauty. Ну что, правильно я произнес? Фил не откликнулся, а продолжил глядеть в потолок. Быков нахмурился. — Эй! — пощелкал он пальцами. – Фил, я здесь. Приём! Взгляд Ричардса стал осмысленным. — Андрей… — договорить он не смог, горло конвульсивно сжалось от внезапно нахлынувшей боли. — Уже просто Андрей? — хмыкнул тот. — Впрочем, мне это даже нравится… — присмотревшись к парню, он осекся и спросил уже совершенно иным тоном. — Что не так, Филька? — Больно, — пролепетал тот, тяжело сглатывая. — Фил! — строго ответил Быков, — В очередной раз повторяю: ты не просто жертва, ты еще и врач. Меня не устраивает твое «больно». Описывай симптомы более внятно. — Трудно вдыхать, болит слева от грудины. И рука… Терапевт немедленно вколол обезболивающее. Тем не менее, глаза интерна продолжали набухать от слез, и, в конце концов, он отвернулся. Быков молча положил руку ему на щеку и, легонько погладив, оставил там. Через несколько минут, Фил снова заговорил: — Андрей Евгеньевич, вы можете не говорить моим родным о том, что случилось? — Ну уж нет. Мы не можем не сказать твоим отцам, — тот запнулся, удерживаясь от очередной шутки на тему особенностей семьи своего подопечного. — О том, что ты валяешься тут едва живой. — Тогда хотя бы уговорите их не приезжать. — Это можно, — вздохнул Быков и нехотя разорвал контакт. В коридоре он сразу же столкнулся с Кисегач. — Андрей, я так и знала, что ты здесь. Все в порядке? — Более или менее. Ты удачно попалась — надеюсь, уговорила родителей Фильки не тащиться сюда? — Нет, а почему, собственно? Они имеют право приехать к сыну. — Да потому что, — прошипел Быков, схватив ее за локоть. — Никому от этого лучше не станет: ни им, ни нам, а, главное, самому Филу. — Хорошо, хорошо, Андрей, я подумаю. Ты уже уходишь? — Нет. Останусь сегодня здесь. — Но ты всю ночь не спал… — Настя, я остаюсь, — устало повторил он и проводил ее к двери.