Уже не комедия

— Так, что здесь у нас? Быков мрачно разглядывал трех оставшихся работоспособных интернов, вытянувшихся перед ним в струнку. — Что, Глебка, за весь день удосужился только опрос у пациента провести? На лечение сил не хватило? Или ты без моих поджопников вообще ничего сделать не в состоянии? Романенко молча переступил с ноги на ногу. — Семен, а ты ответь мне, зачем ты пациенту с брадикардией анаприлин назначил? Он тебе что, квартиру завещал, что ты его убить хочешь? Пока ты думаешь, Черноус расскажет нам, какое помутнение нашло сегодня на нее. У человека отравление ртутью, а она ставит диагноз «переутомление» и прописывает какие-то настойки на травах! Лобанов почесал затылок. Лицо Вари покрылось красными пятнами. — Вы что, остатки мозгов в ломбард заложили?! — продолжал рычать их начальник, хищно облизывая губы. — Пошли вон, чтобы глаза мои вас не видели! Молодые врачи нервно дернулись, не веря своим ушам. — Что, даже дежурства не будет? — брякнул было Лобанов, но был остановлен увесистым тычком в солнечное сплетение. — Заткнись, Сем, — прошептал Глеб. — До свидания, Андрей Евгеньевич! С этими словами он подхватил друзей под руки, и они исчезли за поворотом. — С Быковым что-то не то, — зашипел Семен, как только они покинули пределы больницы. — Да, — кивнула Черноус. — Он в последнее время сам не свой. — Ну вы и мастера раздувать из мухи слона, — махнул рукой Романенко. — Вам-то что за дело? Оставляет — плохо, отпускает — плохо… Расслабьтесь, пошли вон лучше пивка выпьем за его необъяснимую душевную доброту. Варя, ты с нами? Спустя три часа после окончания рабочего дня Быков потихоньку начал сомневаться в правильности своих действий. Ричардс крепко спал и просыпаться, кажется, не собирался. К тому же, изображение сиделки явно не входило в привычки терапевта. Крякнув и устроившись в кресле поудобнее, он уснул. Проснулся он от странного звука. Слабого, но отчетливо прорезавшего темноту. Он медленно поднялся, стараясь не шуметь, и прислушался. Через несколько секунд у него не осталось сомнений — Фил плакал. Дотянувшись до выключателя, он зажег свет. Но лежащий даже не вздрогнул. Он продолжил всхлипывать в стиснутые ладони, не обращая ни малейшего внимания на происходящее. — Филька, — позвал Быков, легонько тряся его за плечо. — Фил… Тот отдернул руку. Глухой плач стал все больше походить на рыдания. Начальник обошел кровать и уселся напротив его лица. — Что происходит, Фил? — Н-ничего, — неожиданно ответил тот. — Просто это… это… — Это – что? — Унизительно, — выдохнул Ричардс. — Так, понятно, — Быков недовольно сощурился. Этого следовало ожидать. Но глядя на сжавшегося под одеялом парня, он понимал, что вряд ли может чем-то ему помочь. — Послушай. Сколько их было? — осторожно спросил он. — Двое, — послышался несчастный голос. — А двое больше одного. Простая арифметика. В том, что произошло, нет ничего стыдного. — Но вы бы, вы бы и троих победили, — всхлипнул Фил, зарываясь носом в подушку. — Ну, одно дело я, — начал было тот, но запнулся. Черт, нужно временно научиться сдерживать свои тирады. — В общем, Филя… Нытьем делу не поможешь, - нет, не так надо! Не так! — То есть я хотел сказать, что тебе незачем расстраиваться, — Андрей мялся, разрываясь между желанием утешить пострадавшего и врожденной желчностью. — Короче, не парься, Фил. Никто не станет относиться к тебе иначе. Даже я. И кстати, ты не хочешь, чтобы ребята тебя проведали? — А они знают? — Ричардс дернулся так резко, что зацепил повязку и чуть слышно зашипел от боли. — А должны? — Нет! — истерично выкрикнул интерн, испуганно и часто хватая воздух. — Спокойно, Филя. Не доводи себя, а то хуже будет. Дышать не больно? Все, успокаивайся, а не то я буду использовать транквилизатор. Но тот уже перестал дрожать и обмяк, периодически шмыгая носом. — Эх, ну что мне с тобой делать, зверь ты мой заморский? Быков положил руку ему на руку, чувствуя жесткий гипс вместо теплого тела.