***
— Вы друг другу нравитесь, так в чем проблема? — спрашивает Тадаши, искренне не понимая и волнуясь за подругу. — В том то и дело! — страдальчески стонет Хината, активно жестикулируя с разными вещами в руках. — Хината, я тебя совсем не понимаю. Это же, вроде как, хорошо. Да вы даже на свидание ходили. Ямагучи чирикает на полях своей тетради узоры и небольшие карикатурные рисунки, упрямо избегая написания эссе для курсов. Шоё, промямлив что-то невнятное, вздыхает и, наконец, садится напротив Тадаши. — Мы с Кагеямой из разных миров. Даже если мы и нравимся друг другу, начнем встречаться, что тогда? — Хината ставит на стол локти и упирается лицом в ладони. Тадаши откладывает тетрадь. — У нас есть общие интересы, и мы действительно хорошо проводим время вместе. Но он успешно работает в известной компании, а я… — она кладет голову на стол, — я всего лишь студентка, которая подрабатывает. — Ошибаешься, — Тадаши садится совсем близко и берет девушку за руки, привлекая к себе внимание (прим: Может, ну нафиг парней?), — ты учишься, работаешь, помогаешь семье, мне и при этом остаешься самой собой. Солнышко, озаряющее все вокруг. Хината, если вы будете вместе, значит, Кагеяма тебя выбрал, ты ему нравишься такой, какая ты есть. Ты не должна переживать из-за этого. Расслабься, выбирай наряд и иди уже на свидание. Шое заметно повеселела и, обняв подругу, побежала в комнату, на ходу набирая знакомый номер. — Ах, эти любовные переживания, — с нежной улыбкой выдохнула Тадаши. Она достала телефон. Ни одного сообщения. Девушка собрала свои вещи и вышла из дома рыжей.***
Иваизуми любила приходить в гости к семье Тоору. С самого детства, как только завязалась дружба, их семьи быстро нашли общий язык. Путешествия, пикники, выбор школ для детей — все это они всегда делали вместе. Они любили вечера, когда могли собраться небольшой компанией и пообщаться. Тоору нравилось гулять с Иваизуми. Только в средней школе Тоору понял, что его друг детства — девочка. Тогда он неделю был невероятно растерян и совсем не понимал, что делать дальше и как теперь общаться с подругой. Но та быстро решила проблему мальчика одним ударом мячом по голове. Сам привил девушке любовь к волейболу. — Дуракава! Из-за тебя страдает вся команда. Прекрати загоняться уже и не отвлекайся на глупости, — Тоору смотрел на хмурое лицо, обрамленное лучами закатного солнца. Ранее неизвестное чувство заставило прилить краску к лицу. С этого дня Хаджиме становилась привлекательнее и женственнее. Хотя вскоре и другие парни стали на нее заглядываться, она продолжала носить шорты под юбкой; не красится и не читает модные журналы, а волосы не отращивает длиннее плеч. Когда они пошли в старшую школу, шорты под юбкой носить запрещали. И, хоть Тоору был выше нее и вообще-то парнем, девушка с легкостью поднимала его на руки. Но Иваизуми никогда не интересовала романтика. По крайне мере она не принимала валентинки, шоколад и признания. И почему-то Тоору забывал те моменты, когда девушка дарила подарки ему самому на день Св. Валентина. Сейчас Ойкава стоит около станции и ждет подругу, чтобы вместе отправиться к его семье. Смотрит на часы и оглядывается по сторонам. И замирает, когда видит прекрасную девушку в красной рубашке и юбке с красивыми узорами. Такое зрелище не часто увидишь, поэтому Тоору застывает, глядя в одну точку, пока девушка не касается его плеча. — Ойкава, ты чего застыл? — Нет ничего, принцесса. Просто был очарован твоей красотой, — выкручивается парень, начиная нести бред. За что сразу же получает по голове. Но тут же забывает об обиде, замечая красное лицо подруги. Тоору говорит, что соскучился по домашней еде, и Хаджиме ругает его за плохое питание и начинает по-матерински отчитывать молодого человека за беспечное отношение к самому себе. И Ойкава боится напоминать девушке, что она сама нередко ему готовит и помогает в домашних делах, забывая о себе. Дверь большого дома открывается и на пороге появляется женщина, слишком молодо выглядящая для своих лет. — Хаджиме! Тоору! Вы, наконец-то, пришли! — женщина обняла молодых людей и пропустила их в дом. За столом уже сидел глава семейства и читал газету, пока жена не попросила убрать ее. Со второго этажа спустилась сестра Тоору с сыном, который сразу рванул к своему дяде. — Мы уже заждались вас. — Простите, я немного задержалась, — Иваизуми подошла к Эйко, которую принимала за свою сестру, и обняла. — Я вижу, — девушка бросила хитрый взгляд на брата. Обед прошёл активно даже для семьи Ойкава. Только Хаджиме молча улыбалась, иногда отвечая на вопросы и краснея, когда дело доходило до темы свадьбы, о которой она сама никогда не думала. Краем глаза она заметила, как Ойкава от чего-то нервничал. И это было так непривычно. — Эйко, Ойкава-сан зовет тебя, — Хаджиме поднимается в старую комнату друга, в которой она сама в детстве проводила так много времени, что совсем не отличала от своего дома. — Да, сейчас спущусь. — Что ты делаешь? — Ах, милая, — женщина ставит рамку с фотографией маленького Тоору. — В моем возрасте люди уже начинают вовсю ностальгировать. — Что? Тебе всего лишь… — Не надо слов! — перебила женщина брюнетку и подошла к ней ближе. — Ива-чан, — Эйко была первая, кто начал называть ее так, а Тоору перенял эту привычку, — я беспокоюсь за Тоору. Ты же знаешь, каким он бывает безответственным. Он почти ничего не может по дому. Как он один живет? — Ну, я иногда помогаю ему, — начала успокаивать Эко Хаджиме, — Ойкава-сан меня просила заботиться о нем. На лице женщины мелькнула улыбка, от которой Иваизуми стало не по себе. — Ты же понимаешь, что так будет не всегда? — Иваидзуми вздрогнула. Когда-то в далеком прошлом эта мысль приходила ей в голову, но она ее сразу отбросила. Они были детьми, всегда вместе, такое казалось невозможным. — У Тоору будет жена, которая, скорее всего, будет против ваших отношений. Не пойми неправильно, я не говорю, что ты ему мешаешь, как раз наоборот. — Ойкава мне не мешает, — чересчур резко отвечает Хаджиме. — Вы уже не дети. Вас просто неправильно поймут. — Все нормально поймут наши отношения! — А вы сами? — Что? — Вы сами-то понимаете, в каких отношениях состоите? — Мы… — Эйко! — в комнату врывается молодой человек, возможно, даже спасая девушку, — мама уже устала звать тебя. — Уже иду! — радостно улыбнулась женщина брату и продолжила уже девушке. — Подумай об этом. — Эй, Ива-чан, что случилось? Тоору слегка коснулся плеча подруги, обращая на себя внимание. Та будто очнулась и удивленно посмотрела на друга. — Нет. Ничего. Мы уходим? — Да, пора уже. Родителям рано вставать. — Хорошо, — молодые люди спустились вниз, прощаясь со всеми членами семьи Ойкава. Эйко продолжала кидать заинтересованные взгляды на подругу, что заставляло Хаджиме съёжиться от дискомфорта. В первый раз за всю жизнь. Пара вышла на улицу. — Эйко, — к женщине подошла мать, — что ты наговорила Хаджиме? — То, что надо. — Эйко! — женщина подняла голос, и брюнетка повернулась к ней. — Я устала смотреть на них! — Это их дело. — Знаю. Но это раздражает. Она ушла раньше, чем мать решит продолжить этот разговор. На улице уже был вечер, и прохладный ветер блуждал между домов. — Ах, мама снова нагрузила нас продуктами! — возмутился Тоору, но в его голосе не было раздражения. Хаджиме знала, что тот на самом деле очень счастлив. Иваизуми всю дорогу смотрела в ноги, обдумывая слова Эйко. В голову пришла картина, где перед ней Ойкава стоит в смокинге, а рядом девушка не Иваизуми в свадебном платье. Она насмешливо улыбается. Невероятно неприятно. Молодой человек озадаченно смотрел на подругу, не понимая, что могло вызвать такую отстраненность. — Эм, Ива-чан, — девушка покраснела, — у тебя что-то произошло? Ты стала какой-то задумчивой. Хаджиме посмотрела в виноватые глаза парня и стала нервничать сильнее. — Нет, все хорошо, — Ойкава продолжает неуверенно смотреть на нее. — Просто немного замерзла, — соврала она и провела ладонью по предплечью. Через секунду Хаджиме почувствовала на плечах и спине приятную тяжесть и тепло. — Вот. Надеюсь, что ты хоть чуть — чуть согреешься, — Тоору тоже покраснел и ускорил шаг. Теперь, когда девушка задумалась над этим, Ойкава всегда был самоуверенным, когда дело доходило до учебы, волейбола и девушек. Как он искусно флиртовал с ними, заставляя противно визжать от восторга и восхищения. Ловелас и сердцеед. А когда дело касалось Хаджиме, какой он? Неуклюжий, чересчур разговорчивый от нервов. Милый и дружелюбный. Запинающийся и раздражающий. Не более чем обычно но… Иваидзуми нахмурилась. — Ива-чан, — снова знакомый голос доносится над самым ухом. Она рефлекторно отпрыгивает в сторону. Тоору облегченно выдыхает. — Я беспокоюсь. Ты всю дорогу молчала и смотрела в ноги. Эйко что-то не то сказала? — Хаджиме удивленно покосилась на друга. Чертов Дуракава будто мысли читает. Или он в курсе этого разговора? На вряд ли. Что с этим делать — Хаджиме не знает. Поэтому просто возвращает свое обычное выражение лица, оставляя лишь незаметный в сумерках румянец. — Ты говоришь гораздо больше глупостей, чем Эйко. Так что нет, — снова ложь. Нельзя чтобы это входило в привычку. Ойкава наигранно смеется. Как никогда с Хаджиме. Или делал, но она не замечала. Сердце сжималось от таких мыслей. Она отвратительна. — Хорошо, что с тобой все в порядке. Я волновался, — он посмотрел на часы. — Уже поздно. Я пойду. Или ты хочешь, чтобы я остался с тобой? — ухмыляется Ойкава и получает по голове. Не так уж и сильно. — Просто шучу. Скорее заходи в дом, тебе же холодно. — Хорошо, — легко кивает. — Пока, Ива-чан, — Ойкава машет, мило улыбается и уходит. Ива подумала, что сейчас не самое лучшее время для гордости. Она много всего разрушила. Девушка всегда была слишком эгоистична. И сейчас как никогда не хочет поддаваться этому. Шаги медленно отдалялись, но Ива, взяв себя в руки, догнала парня и, вернув ему куртку, потянулась на носочках и коротко поцеловала Тоору в щеку. — Пока… — промямлила она и с красным лицом убежала прочь, не дав Ойкаве понять, что только что произошло. Молодой человек шокировано и счастливо смотрел вслед удаляющиеся девушке и осторожно, боясь стереть поцелуй с щеки, коснулся его кончиками пальцев.