***
Вместе с Канайей Роуз шла на зельеварение, которое сегодня проходило у учеников Слизерина вместе с Когтевранцами. Канайя что-то рассказывала, но Роуз была слишком сосредоточена на мыслях о сегодняшнем полнолунии и слушала ее вполуха. Она давно знала о проблеме Карката, но никогда не ходила с ним до Гремучей Ивы, предоставляя это Дейву, Джону и Джейд. Однако, она искренне сочувствовала Вантасу, ведь он оставался совсем один на всю эту ужасную ночь, полную боли, которую неспособно было полностью заглушить даже Аконитовое зелье. На утро Дейв и Джон забирали его оттуда и относили в больничное крыло. И так каждый месяц. Хотя сегодняшняя ночь точно будет отличаться от предыдущих, и это волновало и пугало. Но больше всего Роуз пугало то, что она абсолютно осознанно пошла на это. Она осознавала, что все может выйти из-под контроля. Она осознавала, что если их раскроют, в будущем им светит Азкабан. Но она пошла на риск и позволила это своим друзьям, потому что, несмотря на здравый смысл, ей виделся благоприятный исход событий. И это действительно поможет Каркату. Никто не должен оставаться со своей болью в одиночестве. – Роуз? Ты слышишь меня? – Канайя взяла ее за руку, вырвав из потока мыслей. – Что?... Прости, дорогая, я задумалась, – честно призналась Роуз, переплетая их пальцы. Канайя совсем не обиделась, а только улыбнулась. – Я спросила, как ты считаешь, мадам Помфри возьмет меня помогать ей в больничном крыле? – Я думаю, да, ты способная ученица и тем более староста. Но зачем, Канайя? – удивилась Роуз. – Это должно помочь мне при поступлении в Академию Целителей, – серьезно ответила девушка. – Академия Целителей? Но ты же хотела стать модельером, ты только недавно узнавала насчет летней подработки в ателье мадам Малкин. – Да, я хотела, – Канайя грустно улыбнулась. – Но боюсь, времена изменились. Эти нападения... Все серьезно, Роуз. И если, упаси Мерлин, будет война, я хочу действительно помочь всем, чем только смогу. Я действительно умна и из меня должен получиться достойный целитель. – Погоди, тебе не кажется, что ты слишком торопишь события? Что если все обойдется? – Роуз действительно хотелось верить в то, что она говорит. Но не получалось. – Тем более до поступления еще два года... – Я надеюсь, что ты права. К тому же шитье одежды может быть просто моим хобби, раз уж на то пошло, – сказала Канайя. Роуз уважала ее решение и даже гордилась ей. И была зла. Зла на тех, кто, наступая на одни и те же грабли, разжигает войны и устраивает геноцид, заставляя людей отказываться от их мечты, от их желаний и надежд.***
– Лалонд?! – Каркат был удивлен появлению девушки, которая приближалась к ним с картой Мародеров в руках. – Всем привет, – подойдя к ребятам, сказала Роуз. – Лалонд, что ты здесь... – резкая пульсирующая боль в голове не дала Каркату закончить предложение. – А, похуй. Просто пошлите скорее. Ребята понимающе кивнули и без лишних слов пошли к выходу из замка. Когда они подходили к Гремучей Иве, где находился лаз, ведущий к Визжащей хижине, Каркат еле мог передвигаться самостоятельно. – Дружище, ты не забыл сегодня принять зелье? – обеспокоено спросил Джон, позволяя Каркату опираться на него. – Блять, ты издеваешься? Конечно же, я не забыл! – прохрипел Вантас. Дейв нашел ту самую ветку, и теперь они спокойно могли пройти к лазу. В Визжащей Хижине ничего не изменилось с последнего полнолуния в конце прошлого учебного года. Кровать, с изорванным пологом, от которого почти ничего и не осталось. Матрас, исполосованный следами от когтей. Какие-то доски, в том числе и та, которой друзья Карката закрывали проход в лаз. Тут были даже цепи, но они были не нужны, потому что было зелье, под действием которого он полностью осознавал себя и сильно не бушевал. Находиться тут было невыносимо и минуту, что говорить о ночи. Но Каркат привык и никогда не жаловался по этому поводу. Ребята аккуратно положили его на матрас. Карката трясло, голова раскалывалась, а внутренности словно жгло огнем. – Увидимся, чел, – сказал Дейв. Джон слегка потрепал за плечо. – Проваливайте уже, – чуть слышно сказал Вантас. Скоро начнется превращение, и меньше всего он хотел, чтобы это видели его друзья. И вдруг он почувствовал, что его ладони сжимают руки Джейд. – Каркат, послушай, сегодня все будет по-другому, сегодня ты не будешь один... – ПРОВАЛИВАЙ, ХАРЛИ! – не слушая ее, буквально взревел он. На руках уже появлялись когти. Роуз схватила Джейд за плечи и они выбежали из хижины. Каркат снова остался один, поначалу не заметив, что проход в лаз на этот раз ничем не загроможден. Огромный серый волк несся на улицу по маленькому тоннелю в объятия сентябрьской прохладной ночи. Вырвавшись, он первым делом заметил большой диск луны, что освещал опушку Запретного Леса. Благодаря прекрасному обонянию он ощущал множество запахов, а главный — запах свежего воздуха. Не затхлый запах пыли и старины в Хижине, а свежий воздух, что вскружил ему голову. И тут его обострившийся слух услышал вой в стороне опушки леса. Волк устремился на зов и увидел большую, черную и лохматую собаку. Она залаяла и побежала прямо на оборотня, а когда до столкновения с ним оставались считанные сантиметры, она резко свернула в сторону. Она словно приглашала его поиграть, и Каркат не собирался отказываться. Он побежал за ней, и они скрылись в Запретном Лесу. Догонялки продолжались не очень долго, вскоре он ускорился и догнав собаку, прыгнул на нее. Сперва он почувствовал её запах. Она пахла малиной и миндалем, и в чем Каркат был уверен, так это в том, что собаки, которые выбегают из Запретного Леса, определенно не должны пахнуть гелем для душа с малиной и миндалем. А потом они посмотрели друг другу в глаза, и Каркат чуть ли не слетел с нее, ошарашенно на нее уставившись. Он видел эти глаза! Он их знал и, чего греха таить, они ему нравились! Эти зеленые, прекрасные, а главное — абсолютно человеческие — глаза Джейд. Которые всегда весело светились, которые всегда смотрели на него с заботой и никогда с испугом. Вдруг он почувствовал слабый запах крови. Оказалось, он случайно оцарапал лапу собаке, когда прыгнул или когда, наоборот, слез с нее — сообразить он не успел, потому что прямо перед его мордой пролетела черная птица. Это был ворон, он стал нарезать вокруг Карката круги, как бы отвлекая от собаки. И у него это получилось, потому что, когда Каркат всё же опустил взгляд, собаки на прежнем месте не обнаружил, она уже скрывалась за деревьями. Он побежал за ней, вспоминая ее глаза, глаза своей подруги. Они выбежали на какую-то поляну, и собака скрылась за спиной... молодого оленя. Рядом с ним сидела черная кошка, а довершил картину этого странного зверинца все тот же ворон, что опустился на рога оленя, но тот тут же мотнул головой, прогоняя его. Затем он топнул копытом, как будто приглашая присоединиться к их компании. И второй раз за эту ночь Каркат согласился и понял, что он не одинок этой ночью. Понял, что почти не чувствует прежней боли. Понял, что собака с добрыми глазами Джейд и ее компания его одного сегодня не оставят. Первое, что увидел Каркат, как проснулся на своей уже родной койке за ширмой, был абсолютно белый, знакомый потолок Больничного Крыла, который за пять лет успел ему основательно надоесть. Затем, прислушавшись к своим ощущениям, он понял, что все, абсолютно все мышцы гудят, словно он пробежал марафон или даже два. Малейшее движение причиняло боль, тело было покрыто синяками и мелкими ссадинами, которые уже были заботливо и профессионально обработаны мадам Помфри. Он чувствовал просто огромную слабость, как и всегда, после полнолуний, но сегодняшняя усталость была... приятнее. Рядом послышался вздох. Повернув голову, Каркат с удивлением заметил Джейд, которая дремала, облокотившись на стул. Она так же выглядела усталой и невыспавшейся. – Харли, – тихо сказал Каркат, потому что громче не получалось. Но она всё же услышала его и проснулась. – О! Доброе утро, Каркат, – она устало улыбнулась и зевнула. Он бы обязательно ответил ей, что даже если бы он проснулся в аду, утро всё равно было бы точно приятнее этого, но он промолчал, экономя силы, и только спросил: – Какого хрена ты тут забыла? – конечно, друзья приходили его навещать, но ближе к вечеру, отучившись или отоспавшись, а утром в Крыле была тишь да гладь, лишь мадам Помфри возилась с чем-то в своем кабинете, иногда приходя осматривать его. – Да я... – она замялась, одергивая короткий рукав белой рубашки, что была надета под жилетку с эмблемой ее факультета. Тут-то он и обратил внимание на ее руку. Она пыталась скрыть за рукавом белую повязку, что была завязана чуть ниже плеча. – Что это? – он кивнул на повязку. – Это... – она избегала встречи взглядами, но Каркату всё равно удалось заглянуть ей прямо в глаза, в которых начинала плескаться паника. Глаза! И тут в памяти вспыхнули события этой ночи. Олень, ворон, кошка и собака с глазами Джейд, которые составили ему компанию. Собака, которой он случайно поцарапал... переднюю лапу. Он снова перевел взгляд на повязку, в голове шла напряженная работа, он буквально слышал, как движутся шестеренки в мозгу, складывая кусочки пазла в один единый рисунок. И когда рисунок сложился, паниковать стал уже Каркат. – Кар... – Блять, – только и смог выговорить он. – Слушай, Каркат... – начала говорить Джейн, невербально накладывая заклинание, чтобы их никто не услышал. – Ебануться... – Каркат очень старался осознать происходящее, вытаращив глаза в стену напротив. Тут Джейн встала со стула. – Я не мастер объяснять, Каркат, поэтому я просто покажу, – нервничая, сказала она, и на ее месте тут же очутилась та самая собака из леса. Она взглянула на него лишь раз, перед тем, как стать снова Джейд. Каркат только открывал и закрывал рот. – А олень... – Джон. Кошка — Роуз, Дейв — ворон. Да, Каркат, это были мы. Разве это не... – Вы что, в конец ебанулись?! – воскликнул вдруг что было силы Каркат, и Джейд поняла, что не зря наложила заклинание. – Это вам что, блядское развлечение? Ничего, что это охуеть как опасно?! И противозаконно, вы это знаете?! Я монстр, и никакое зелье не исправит это до конца, Харли! Я не знаю, чего мне ждать от себя каждый гребаный раз, а вчера — тем более! Вы и так рискуете своими жизнями все время, как провожаете меня, а теперь вы становитесь в тайне от меня гребаными анимагами и хотите шататься со мной по лесу в облике зверей каждое полнолуние, думая, что я вам это позволю и обкончаюсь от счастья? Смотри, что вышло в первый раз! – Каркат резко схватил ее за руку, на которой была повязка, но после превращения спала, оголяя приличной длины царапину, от которой мог бы остаться и шрам, если бы не мадам Помфри. Джейд ойкнула. Из-за того, что он резко схватил её руку, царапина слегка разошлась. Показались маленькие бисеринки крови. – Блять! – заметив это, Каркат аккуратно опустил её руку и откинулся на подушки, шумно выдыхая и закрывая руками свое лицо. – Извини меня. Харли, неужели ты не понимаешь, что опасно для ваших жизней? Я ненавижу себя уже из-за того, что позволяю провожать меня. Теперь я ненавижу себя еще больше из-за того, что сделал с тобой, – он устал, сил кричать больше не осталось, его голос звучал обреченно и уже тихо. – Ну ведь это всего лишь царапина... – мягко сказала Джейд. – А если бы было что похуже? Я гребаный монстр, Джейд, и этого ты не можешь отрицать. Я просто не могу позволить вам рисковать. Я опасен и я привык к одиночеству в полнолуния. – Но никто не должен привыкать к одиночеству! Ты не должен быть одиноким и загнанным в эти четыре стены хижины! Не должен рвать на себе шерсть и царапать доски, Каркат! Мы все твои друзья, у нас есть своя голова на плечах и мы приняли это решение трезво и полностью осознаем возможный риск! – Возможный риск? Это ты так называешь вариант, где я выхожу из себя и рву вас на клочки?! – Джейд только вздохнула. – Ты контролировал себя прошлой ночью. Эта царапина – всего лишь случайность, скоро от нее не будет и следа. Не спорь! Тебе было лучше этой ночью, не отнекивайся! Вот скажи, было ли тебе больно так, как обычно? Я чувствую, что нет! Разве свежий воздух был не приятнее запаха гниющих досок? Так что плохого в том, что мы просто будем следить за тобой, составлять компанию? Перестань себя ненавидеть, перестань видеть в себе монстра! Сейчас я вижу перед собой обычного уставшего парня, который переживает за своих друзей, возможно, слишком сильно, не осознавая, что те не маленькие дети и готовы пойти на это ради него! Не будь таким упрямым, мы любим тебя, все любим, и никогда больше не оставим одного! – она шумно выдохнула, ее щеки были покрыты румянцем. Каркат выслушал это все, смотря на нее, и, растеряв последние остатки достоинства, всхлипнул. – Я не заслужил таких друзей, как вы, – только и смог он сказать, наскоро вытирая слезы рукавом больничной пижамы. Джейд осторожно обняла его, стараясь сильно не сжимать, и тихо сказала: – Глупости. Только таких ты и заслуживаешь. Нам всё равно — оборотень ты или хоть гриндиллоу, Каркат, мы смотрим и видим замечательного парня — ворчливого, да, — но замечательного. Тут ты человек и всегда им будешь, – она дотронулась до его груди, где бешено билось его сердце. Каркат молчал, расслабившись в объятиях подруги и радуясь, что тут нет Джона и Дейва, которые должны быть сейчас на тренировке, готовясь к игре со Слизерином. Они услышали, как отворилась дверь кабинета мадам Помфри. Время осмотра. Джейд слегка отстранилась, улыбнулась и поцеловала парня в лоб. – Выздоравливай. Она вышла из-за ширмы и пошла ловить мадам Помфри у дверей, прося новую повязку на руку. Каркат положил ладонь на сердце, где недавно лежала рука Джейд. Он глубоко вздохнул, вдыхая аромат малины и миндаля.