Лёд

Что за бурный это был праздник! Пламя костров рвалось в небо, навстречу пламенеющему закату. Отражения огней плясали в тихой воде озера. Небо пылало ярко; вечная хмарь на северо-востоке поредела, а потом и вовсе утянулась за зубчатый край окоема. Должно быть, ее напугал наш громкий смех и песни, эхом отзывавшиеся в окрестных холмах. Лишь только эхо голосов стихало, как взлетали новые здравицы, с новым воодушевлением разносились приветственные речи. А потом вихрь музыки подхватывал всех, увлекая в быстрый танец. Торжество это было тем радостнее, тем прекраснее, что еще недавно и помыслить о нем было невозможно. Едва мы выбрались на берег, едва отпраздновали окончание Ледового Похода (а заодно и многие свадьбы), едва схлынул первый восторг от великого свершения, как многие вспомнили, что хотели спросить с Феанаро за наши беды и жертвы во льдах. Нолофинвэ строго одернул их, напомнив, что мы явились в Серединные земли бороться с Врагом, а не радовать его междоусобицей. Да, нам следовало найти Первый Дом! Но не для того, чтобы мстить, а чтобы вновь объединиться с ним ради победы над Морготом. Вскоре мы узнали, что Первый Дом уже сражался с Морготом — и потерпел поражение. Вести эти принесли наши здешние сородичи, с давних времен населявшие лесистые северные холмы. Они пришли разведать, чем грозит их племенам явление многочисленного воинства с Запада. Когда наши Лорды объяснили, кто мы и зачем явились сюда (умолчав, правда, об Альквалондэ, Проклятии и предательстве Феанаро), лесные жители с радостью приветствовали нас как освободителей. Вражьи твари — орки — чем дальше, тем сильнее терзали и теснили их, притихнув лишь с восходом Серебряного Светоча. Гости рассказали также о могучих чужеземцах, задолго до нас приплывших из-за Моря на кораблях и схватившихся с воинством Врага. В этой битве их вождь был смертельно ранен; тело его распалось пеплом, едва огненный дух вырвался на свободу. Погибли еще многие, а позже старший сын вождя живым был захвачен в плен. Уцелевшие отступили за горы и закрепились на берегу озера Митрим, где и живут до сих пор. Вот как поплатился Первый Дом за предательство Феанаро, за его самонадеянность и гордыню! Эта весть и рассказы о бесчинствах Моргота в здешних землях взбудоражили нас. Финдекано рвался в бой, чтобы освободить брата и друга. Остальным тоже не терпелось бросить вызов Врагу: чтобы поквитаться с ним, чтобы отомстить за сородичей… и чтобы доказать, что мы не слабее и не трусливее Первого Дома. Да мог ли хоть кто-то напугать нас, преодолевших Вздыбленные Льды? Пылая праведным гневом, мы двинулись на восток. Вражьи твари в страхе бежали перед нами. И вовсе забились под землю, когда однажды у края окоема вспыхнули ярко-огненные лучи и в небо поднялся Золотой Светоч! К тому времени мы добрались до вражеских владений. С горного перевала виднелись коренастые башни и кривые стены, пятнавшие заснеженную равнину. Вдалеке за ними громоздилась трехрогая черная гора, испускавшая густой дым. Как уродливы и грязны были дела рук Моргота в ярких лучах Золотого Светоча, под синим небом! Время сокрушить Врага! Сами Владыки благословляют нас, возведя в небо новое светило! Под стягами двух Домов, серебряно-голубым и белым с золотом, воинство в блистающих доспехах ринулось на равнину, обгоняя потоки талых вод. Но ни сам Моргот, ни его подручные не посмели высунуться на яркий свет, под чистое небо. Стены же и врата Черной Твердыни не разбить было ни мечами, ни стрелами, ни гордыми звуками труб. Так Моргот узнал о нас. А мы убедились: Врага не одолеешь с наскока. К войне с надо подготовиться не менее тщательно, чем мы готовились к переходу через льды. Отступив за горный хребет, мы пошли на юг, к озеру, где обосновался Первый Дом. Некоторые из наших, не растратившие боевого задора, снова призывали поквитаться если не с Феанаро, то с его сыновьями. Казалось, при встрече не миновать стычек, а то и настоящей усобицы! Однако Первый Дом не желал вражды. И не стремился к дружбе. У ворот опустевшего лагеря на северном берегу озера нас встретил Макалаурэ, нынешний глава Дома. Странно было видеть его, лучшего певца Тириона, в боевом доспехе, с отрядом вооруженных до зубов всадников! Он приветствовал наших Лордов с холодной учтивостью и, не задав никаких вопросов, пригласил пользоваться обжитым поселением. «Мы же сочли за благо сменить стоянку, дабы не возникло между нашими Домами ни малейших поводов к раздорам. Если пожелаете, найдете нас на южном берегу», — завершил он краткую речь и, вскочив на коня, умчался вместе со своими воинами. Кое-кто из наших стал громко возмущаться непочтительным приемом, но Нолофинвэ сказал твердо: «Худой мир лучше доброй ссоры. Если у вас зудят мечи, ступайте под стены Черной Твердыни. Там зуд быстро уймется». Недовольные притихли, хоть и продолжали бурчать про себя. Впрочем, недовольство не помешало воспользоваться предложением Макалаурэ и поселиться в приготовленном лагере. На следующий день к нам явились несколько мужчин Первого дома — те, чьи жены и дети вместе с нами перешли льды. Явились безоружными. Конечно, им не чинили препятствий к встрече! Жены кинулись в объятия к мужьям, дети висли на отцах… Никто не стыдился ни смеха, ни слез, ни поцелуев. Ингор упал перед Айвенэн на колени, простер к ней руки. Хотел просить прощения? Но Сулиэль и Соронвэ вдвоем с визгом бросились ему на шею! И, прежде чем он добрался до жены, ему пришлось раз по десять по очереди подбросить дочку и сына в воздух, а потом еще и покружить. Зато, когда они с Айвенэн наконец обнялись и приникли друг к другу, их поцелуя не сумели прервать даже дети! Распрощавшись с нами, счастливые семьи уехали в лагерь Первого Дома. Я надеялась в душе, что воссоединение близких поможет и Домам соединиться… Тщетно. Сыновья Феанаро не показывались у нас и не приглашали наших Лордов к себе. Им мешала гордость? А может, раскаяние? Нолофинвэ и Артафиндэ тоже не навязывались родичам. Мы, да и другие, у кого в Первом Доме были друзья, встречались с ними за пределами поселений, в лесу или на берегу озера. Но из-за северного хребта все чаще доносился протяжный, сотрясающий землю грохот, а потом наползала тяжелая хмарь. Золотой Светоч тускнел, а воздух делался душным, горьким и царапал горло, словно мороз. Дружеские встречи становились все короче и реже. В давящей мгле тело слабело, душу тяготил страх. Мужчины все же выбирались на охоту и на разведку, а бывало — чтобы дать отпор осмелевшим морготовым тварям. А женщинам Лорды запретили без охраны покидать огражденное поселение. Свидания с друзьями вовсе прекратились, и ничто больше не нарушало неприязни между Домами. То-то, должно быть, злорадствовал Моргот, глядя на наше отчуждение и разброд! Все переменилось после великого подвига Финдекано. Один, никого не спросясь, он под покровом мглы отправился на север… А потом его с искалеченным, умирающим Майтимо на руках принес Повелитель Орлов! С замиранием сердца выслушали мы краткий рассказ Финдекано о безнадежных поисках. О том, как Майтимо, прикованный за руку высоко на скале, откликнулся на песню. О том, как в ответ на отчаянную молитву к Манвэ явился Повелитель Орлов, поднял Финдекано к пленнику… И о том, как пришлось отрубить Майтимо руку — иначе его нельзя было освободить из зачарованных оков. Повелитель Орлов важно кивнул огромной головой, подтверждая истинность рассказа, и улетел. Ветер от его могучих крыльев начисто сдул горькую хмарь с берегов озера — и бурей отозвался в наших просветлевших душах. В той буре смешались ужас перед жестокостью Моргота и гнев на него, восторг перед отвагой Финдекано, радость от спасения Майтимо, которого почитали погибшим… В лагерь Первого Дома послали гонца. Не прошло и полдня, как на взмыленных конях примчались все сыновья Феанаро. Несколько суток целители не отходили от Майтимо, не давая душе выскользнуть из измученного тела. Братья, сменяясь, сидели у его постели, а между лагерями сновали посыльные и гонцы. Вид воинов Первого Дома среди нас быстро стал привычным; и ни они, ни мы не заговаривали о прошлом, опасаясь ненароком всколыхнуть недобрые чувства. Я, правда, не обрадовалась, когда вдруг увидела Раумо — только его нам не хватало! И не успела предупредить Ниэллина, как они нос к носу столкнулись на пороге дома, где лежал раненый. В страхе я застыла. Но былые недруги, помедлив, обменялись рукопожатием. Через пару недель Майтимо оправился достаточно, чтобы его можно было перевезти к своим. Я ждала, что наши Дома вновь отдалятся друг от друга. Каково же было мое изумление, когда неделю спустя чуть ли не весь Первый Дом двинулся к нам с развернутыми стягами, под торжественные звуки труб! На просторном лугу перед нашим лагерем, при всем народе Майтимо сложил с себя и передал Лорду Нолофинвэ унаследованный от Феанаро титул Короля, а с ним — и верховную власть над нолдор. Передал как старшему и мудрейшему из Лордов. Так Майтимо воздал нам за предательство отца и за свое спасение. Никто не требовал от него иной виры, но и виру выплатил он — великолепными конями, которых Первый Дом сумел перевезти по морю на кораблях. И вот теперь мы праздновали сразу и исцеление Майтимо, и примирение Домов, и коронацию Лорда Нолофинвэ. Вместе с нами веселились и лесные жители из племени Лагора. Они первыми встретили нас на берегу и после не раз помогали в разведке и в стычках с морготовыми тварями. Теперь Враг не страшен! Все вместе, в свой срок, когда будем готовы, мы одолеем его! Пока что король Нолофинвэ и Лорды решили запереть Моргота в его владениях, перекрыв крепостями проходы и перевалы в окружающих горных хребтах. Каждый из Лордов избрал себе будущие владения; остальные вольны были выбирать, кому из вождей присягнуть и где начать новую жизнь. В небе угасали последние отсветы заката, но праздник все не стихал. От музыки, песен и вина у меня шумело в голове, ноги гудели. Ниэллин среди других музыкантов самозабвенно играл на чьей-то чужой лютне, но сразу откликнулся на мой зов и с улыбкой передал лютню хозяину. Рука в руке мы выбрались из круга танцующих, отошли подальше от костров. Обнявшись, уселись на берегу. Как у многих других, у нас с Ниэллином все еще не было собственного дома, а в скученности и суете тесного поселения нам редко удавалось побыть наедине. Тем приятнее было сидеть вдвоем в стороне от буйного веселья, вместе любоваться звездным небом и его отражением в зеркале озера. Ветерок пускал рябь прямо по звездам, тихонько шевелил листву, ласково гладил разгоряченные щеки. Мне было легко и покойно, как… Да! Так легко и покойно мне бывало когда-то дома, в Тирионе! По небу, ненадолго затмив звезды, скользнуло облачко. Ниэллин обнял меня крепче и вдруг спросил: — Не жалеешь, что мы здесь? — Нет, конечно! — ответила я с удивлением. — О чем жалеть? Мы ведь помирились с Первым Домом. Теперь все будет хорошо! — Надеюсь. Лучше бы он сказал «уверен»! Однако в чем можно быть уверенным, имея в соседях Моргота? Но не вспоминать же его в праздник, под ясными звездами! И я спросила, хоть уже догадывалась об ответе:  — С кем из Лордов мы пойдем?  — С Артафиндэ, — не задумываясь, ответил Ниэллин. — Нельзя его сейчас бросить. Он трактат о врачевании составляет, просил помочь. И еще двое с даром хотят учиться. А кому их учить? Ему некогда, он ведь Лорд. Артанис сама в обучение собралась в Огражденное Королевство. Да и вообще… столько дел. Я вздохнула. У целителей дела здесь не переводились: еще до Майтимо им приходилось врачевать раненных в стычках с орками и тех, кто был особенно чувствителен к вражьей мгле. А если будет новый поход, а потом большое строительство, или, хуже того, война? Тогда мне самой надо напроситься в ученицы к Ниэллину. Иначе я буду видеть его только ночами, и то не каждой! Он будто угадал мои мысли, даром, что я не открывала осанвэ: — Тинвэ, я не буду увлекаться, обещаю! Да и незачем, при спокойной-то жизни. — Когда она еще будет, спокойная жизнь? Лучше возьми меня в помощницы. Научишь меня боль снимать, и… — Нет! — резко сказал он. — Нечего тебе в лекарне делать. Я аж отпрянула: — Ну, знаешь, Ниэллин! Опять мне указываешь?! А вдруг у меня дар зря пропадает? — Пусть пропадает! — Вот вы где, голубки! Голос Алассарэ прервал начавшийся спор. Они с Арквенэн упали на траву рядом с нами, запыхавшиеся и раскрасневшиеся.  — Ух, устал, — пожаловался Алассарэ, отдуваясь. — В походе так не уставал, честное слово!  — Ладно притворяться! Чтобы ты, да устал от веселья? — смеясь, спросила Арквенэн.  — Отвык, — без смущения объяснил Алассарэ. — У нас все так серьезно было, так мрачно. Только приспособился — и на тебе! Праздник! Пыль столбом, дым коромыслом. Поневоле ошалеешь!  — Глупости, — отрезала Арквенэн. — Когда еще будет такое веселье! Сейчас разбегутся все кто куда… А кстати, Тинвэ, Ниэллин — вы выбрали, куда податься?  — Мы с Лордом Артафиндэ, — ответила я. — Он будет строить крепость на большой реке. На юго-восток отсюда. — Все-таки на реку, — недовольно проворчал Алассарэ. — Охота вам в ущелье, как в нору, забиться. Лучше бы с нами пошли. Айканаро с Ангарато повыше местечко выбрали и попросторнее! Говорят, там озер полно и горы неподалеку, как Арквенэн с Тинвэ мечтали. Места под дом — выбирай не хочу! И видно далеко… весь Север виден. Враг и чихнуть незаметно не сумеет! Я поежилась: слышала, что Айканаро с Ангарато выбрали себе нагорье, отделенное от владений Врага лишь широкой степью. Не хотела бы я жить в доме с видом на Черную Твердыню!  — Наше место не хуже, хоть и другое, — сказал Ниэллин примирительно. — Если теснину перегородить крепостью, с севера и мышь не проскочит. А потом… Видел бы ты, какие там леса! Племя Лагора оттуда. Элухин, их врачеватель, обещал показать мне тамошние целебные травы. Алассарэ с безнадежным видом махнул рукой. — Оба вы хороши, — подал голос Тиндал. Оказывается, он тоже ушел с праздника и растянулся в траве поблизости. — Мы недавно сюда пришли, нигде толком не побывали, а вы уже готовы в крепостях запереться! Как можно раз и навсегда выбрать место, на другие даже не посмотрев? — Мы же не ради прогулок сюда пришли, — заявила Арквенэн. — Моргота победим, тогда и будем путешествовать! — Как хотите, — буркнул Тиндал. — По мне, самое время сейчас для путешествий. Как иначе здесь все разузнать? Я решил пошире пробежаться. Завтра… вернее, уже сегодня с лесными уйду. Лагор не против. И Лорд Артафиндэ меня отпустил. Несколько мгновений мы молчали, а потом Арквенэн проговорила огорченно: — Так что же, выходит, мы расстаемся? Алассарэ и я в одну сторону, Тинвэ с Ниэллином в другую, Тиндал в третью… Будем теперь сами по себе? — Нет! — возразил Ниэллин. — Мы из одного Дома. Мы вместе прошли Льды! Мы не будем сами по себе, даже если окажемся по разные стороны Моря. — Да и не так далеко мы расходимся, — торопливо добавила я. — Будем встречаться, в гости друг к другу ездить. Так даже интереснее — узнавать, что в разных местах творится! — Точно! — оживился Тиндал. Вскочив, он подошел к нам и предложил с воодушевлением: — Давайте встретимся здесь, у озера, через год, в следующую середину лета. Если у вас, домоседов, жизнь окажется скучная, я уж точно найду, о чем рассказать!  — Я не хуже твоих баек наберу на рассказ. Спорим? — ухмыльнулся Алассарэ. Он тоже встал, крепко схватил Тиндала за руку. — Ниэллин, разбей! Но Ниэллин просто положил ладонь поверх сцепленных рук Алассарэ и Тиндала: — Неважно, кто что расскажет. Главное, чтобы мы встретились. — Встретимся! — узкая кисть Арквенэн легла поверх мужских рук. — Тинвэ, обещай и ты! — Обещаю, — я прикрыла руку подруги своей. — Конечно, мы встретимся. Через год и через два, и через пять лет… И через сто! Мы стояли, соединив руки, слившись мыслями и мечтами. Новый, огромный мир окружал нас — мир, который ждал наших знаний и наших рук, наших решений и наших дел. Вместе мы изгоним затмившее его зло, озарим светом Сильмариллов, украсим своими трудами так, что он превзойдет Благие Земли. Тогда поход наш будет оправдан, вина искуплена, Проклятие утратит силу, и милость Владык вернется к нам! Из чудесных грез нас выдернул быстрый топоток и звонкие детские голоса. Сулиэль и Соронвэ наперебой гомонили: — Мы вас ищем-ищем, а вы вон куда ушли! — Пойдемте скорей обратно! Там Макалаурэ будет петь! — Он песню сложил про Лорда Майтимо! — Про то, как ваш Финдекано его спас! Радостные, возбужденные, дети прыгали вокруг нас, тянули за руки. От костров донесся голос Макалаурэ, ясный, звучный и чистый, как звон хрустального колокола. Теперь не страшно было разделиться с друзьями: общая мечта связала нас невидимыми, но неразрывными узами. Мы разомкнули руки и, улыбаясь, следом за детьми побежали навстречу песне — первой из тех, что будут звучать до конца Арды.