Привычный порядок вещей

      Как только белая вспышка возвестила, что Безликий перенёсся к себе, Реджина поднялась в спальню. Её встретили звенящая тишина, пыль и полумрак задёрнутых штор. На улице было всё ещё светло, но ей хотелось, чтобы день как можно быстрее закончился. Коктейль самых разнообразных эмоций был выпит до дна и оставил после себя только пьянящую усталость. Обычное чаепитие оказалось слишком напряжённым. Общение с Безликим обладало интересным свойством: оно или дарило новые силы и вызывало желание долго улыбаться его непоследовательности, или, как сейчас, заставляло чувствовать себя совершенно разбитой. А ведь на часах только восемь вечера.       Или дело здесь совсем не в этом мальчишке, а в чём-то другом?       Реджина подошла к ореховому туалетному столику. На нём, среди многочисленных баночек с кремами, флаконов духов, пушистой мягкости кисточек и блеска палеток с тенями, лежали два магических сердца и освещали комнату алыми всполохами в такт пульсу их хозяев, что всегда был заметен под полупрозрачными стенками мышц, где-то в самом центре органов. Между ними стояла совершенно неуместная здесь маленькая пластмассовая игрушечная единорожка — чей-то подарок. Женщина поставила её на ладонь и улыбнулась. Как-то раз она обнаружила лошадку среди остальных фигурок, украшавших каминную полку. Кто поставил её туда?       Безликий, решивший разрушить пафос и холод остальной серебряной коллекции?       Грэм, который с чего-то взял, что в их отношениях есть чувства?       Или это попытка Голда напомнить, кто кем здесь управляет?       Она дотронулась подушечкой пальца до силиконовых волос гривы и погладила своё маленькое сокровище. Даже если последний вариант верен, хоть и кажется полным абсурдом, ведь сердце мага лежит на тумбочке у изголовья кровати, то ей до тёплого комка внизу живота приятно такое внимание. Лучше бы он вручил единорожку открыто, положив в руку, и сжал ладонь женщины своей. Тогда рог, уши и копыта впились бы в ладонь и оставили красные следы на коже, но она слишком любила лошадей и его слегка отстранённые прикосновения, чтобы придавать подобной мелочи значение. Ничего не имело смысла, когда Голд был рядом с ней. А главное - Реджина вечно видела в этом нелепом фиолетовом животном с огромными глазами себя прошлую.       Взгляд коснулся большого зеркала в обрамлении расходившихся в разные стороны кованых солнечных лучей. Сейчас на женщине были юбка и кофта того же цвета, как и эта игрушка, и за расширенным зрачком в темноте почти не видно радужки. Как и всю жизнь марионетка, и на этот раз за ниточки дёргает Безликий, только сама кукла стала совсем иной. И вроде всё то же самое: такое же достаточно широкое и квадратное лицо, высокий лоб, бледная кожа, что хранит на себе следы южной родины, но просит новых лучей солнца, - но что-то в Реджине разлетелось на множество кусочков и улетело в небытие. И этот шрам над пухлыми губами в память о неудачном падении с лошади прямо на розовый куст. С тех пор она возненавидела эти цветы с их шипами и помпезной пошлостью. Зато поверила, увидев леденящий ужас на лице матери, что Кору интересовало не только положение в обществе, но и чувства собственной дочери. Только та девочка с длинной косой и жаждой свободы разлетелась сотнями светящихся искр вместе с пылью из сердца Дэниала, а на её место пришла Злая Королева. Или чуть позже, когда попробовала конину, как утверждал Румпельштильцхен. Лошади боялись магии сильнее, чем плети наездника, и с диким ржанием торопливо скакали прочь от Реджины, лишь завидев её. И она к ним после смерти любимого не стремилась, потому что не могла, глядя на них, не думать о своей потере.       Магия, игравшая в каждой клеточке тела потоками силы, заменила ей ощущение свободы, которое раньше приносила верховая езда. Особенно прогулки куда-то далеко, в степь, где лишь горячий ветер и пыль в лицо или спину. Туда, где не было ни бесконечных приёмов и дворцовых интриг, ни косых взглядов придворных и сальных шуток, ни вежливости, что сочилась ядом и ложью. Ничего.       Без конных прогулок утро встречало розовато-алыми полосами рассвета и давящей головной болью, нескончаемые бесчисленные и всё же кому-то нужные дела не радовали совершенно. Нервы шалили и заставляли вздрагивать от любой новой тени в каменных мешках коридоров и лишали аппетита, ведь вдруг в еде отрава. Слишком многие искренне верили: трон её не по праву. И всё же Реджина не желала лишаться коллекции бриллиантов и своего караула, а потому старалась бороться.       Магия больше не ассоциировалась с наказаниями Коры и не казалась чем-то ужасным, наоборот, стала важнее кислорода и дала шанс выжить среди таких же волков при дворе, как сама Реджина. А главное - она получила шанс воскресить любимого, с которым когда-то было так хорошо. Способов существовало несколько, и она пробовала разные. Женщина всё глубже погружалась в пучину волшебства.       Касаться губами избавленной от тления и мерзкого сладкого запаха, но всё же холодной и мёртвой плоти казалось чем-то естественным. Верить, что в иных мирах его поднимут на ноги точно таким же, и поцелуй любви заставит сердце биться заново в унисон с её собственным — гениальной идеей. Не спать ночами над книгами по магии и изнурять себя долгими и подчас болезненными тренировками — привычным распорядком дня. А кружиться в танце со смертью и швырять огненные шары из ладоней — долгожданной разминкой для затёкших от сидения на троне мышц. Смотреть, как в стене из лепестков пламени и чёрной завесе дыма складываются в горсти пепла и углей крытые соломой дома, — привычным развлечением. Дым и копоть рвали лёгкие, но она, давясь слюной, всё равно хохотала от радости из-за свершённой мести за погибшего Дэниала и получала редкий шанс на искреннюю улыбку. С каждым глотком гари наблюдать за выбегающими в отчаянии из своих домов людьми становилось всё веселее. Крики и мольбы сливались в кошачий хор и превращались в самую желанную и услаждающую слух музыку. Запах обугленной плоти вызывал утробное урчание в желудке и совершенно не смущал — мясо, свежее мясо — не важно чьё-то или её собственное. Иногда пепел прорывался сквозь защитный колпак вокруг Злой Королевы и жгуче целовал красные щёки, а слёзы лились из глаз и тушили эти прикосновение — всего лишь ветер и горячий прах. Никакой жалости. Никакой пощады. К кому? Зачем?..       Ведь любимый потушил бы пожар в голове одним взглядом, но его не было. Лишь его тело лежало в одной из бесчисленных комнат дворца. Но были ещё десятки похожих на него молодых людей из караула. Надо только вырвать одним резким движением руки сердце — и они оказывались в её власти и отдавали крупицы своего тепла, восполняя её потерю, а затем отправлялись вслед за жителями тех деревень. Так Реджина получала долгожданное облегчение и надежду, что все усилия не напрасны. Горечь отступала, но подобное счастье было кратковременным, потому что чего-то не хватало и сильно. "Это не он", — светились проблеском здравые мысли, но вновь утопали в желании победить боль и одиночество.       Но в тот день всё шло совершенно по другому сценарию. Реджина сжигала очередную деревню, но не могла, как прежде, насладиться процессом. Каждый вырвавшийся из ладоней фаербол лишал сил и усиливал тоску. Именно сегодня ей ещё сильнее захотелось найти и вернуть Дэниала, несмотря ни на что. И сейчас она неожиданно ощутила знакомый, едва уловимый запах чеснока и решила, что это добрый знак.       Обычно толпа бежала врассыпную от Злой Королевы и её смертоносного огненного шоу. Перепуганные люди в панике хватали скромные пожитки и своих детей и, не разбирая дороги, стремились прочь из этого раскалённого предбанника Ада, но их догоняли падающие на головы кроны деревьев и пылающие кровли домов. Когда-то надёжные жилища во власти стихии складывались, как карточные домики — от малейшего прикосновения — и погребали под стенами невиновных крестьян. Люди в толпе были слишком неорганизованны. Многие в ужасе рвались вперёд, не разбирая дороги, затаптывая тех, кто упал или отстал от остальных. Так толпа редела, но выживших всё равно погребали под собой горящие дома и деревья. И никто не решался даже приблизиться к Реджине, обходя её стороной.       Но вот молодой парень неожиданно подбежал к Реджине. Стоило женщине увидеть узкое лицо с волевым подбородком, нос с едва заметной горбинкой, тонкие губы и узкие серо-голубые глаза, чьи взгляды она всегда ловила с особым трепетом, как её сердце на миг болезненно вжалось в рёбра и отказалось выполнять привычную работу. Дыхание перехватило, а перед глазами запрыгали разноцветные полосы. Злая Королева качнулась назад.       Дэниал? Неужели, живой?       Самообладание взяло вверх. И вот уже пальцы Реджины уверенным движением прошли сквозь кожаную жилетку, холщовую рубашку, преодолели едва ощутимое сопротивление до каждой родинки знакомого тела. Вскоре они вырвали из груди пылающее красным и белым волшебное сердце: чуть тёплое и довольно тяжёлое, но такое родное и близкое. Глаза Дэниала расширились от ужаса, и его ладонь крепко вцепилась в запястье женщины в попытке вернуть орган на место.       Лицо Злой Королевы озарила искренняя улыбка, а перед глазами встал образ сада и фонтана в её дворце, куда пара перенеслась, сорванная со своего места фиолетовым дымом, почти невидимым за чёрным смогом, оставшимся на месте ещё недавно полного жизни поселения, но какое это теперь имело для неё значение?..       И вот они уже в утопающей в зелени и цветах всех сортов и размеров оранжерее рядом с дворцом. Воздух рвал лёгкие и казался упоительно свежим. Кашель какое-то время не давал дышать, и Реджина согнулась пополам, пока вновь не пришла в себя. Счастье вскружило голову. Ей нестерпимо хотелось стать легче пера, взмыть в облака и там кричать во всё горло:       Получилось, наконец получилось!       Он с ней рядом. Годы мучений вмиг стали лишь царапающими осколками страшных снов, слишком жестоких снов, а потому далёких от реальности. Они вновь будут вместе, поженятся, заведут детей. Губы Злой Королевы покрывали волшебное сердце страстными поцелуями, и фантазии уносили куда-то далеко, где у неё всё хорошо. Лишь позже женщина подняла шоколадные глаза на мужчину и заметила длинный белый шрам, пересекавший щёку. А главное — костюм пирата, саблю на поясе кожаных штанов, дредды, что шерстяными змеями спадали на волосатую загорелую грудь, видневшуюся в вырезе расстёгнутой холщовой рубашки.       Это не Дэниал. Ложь. Не имеет значения, кем он был после того, как моя мать растёрла его сердце. Сейчас он вновь рядом и живой — это важно…       Парень всё ещё не отпускал её руки и сделал ещё один резкий рывок на себя. Реджина вскрикнула от неожиданности, но вместо того, чтобы выпустить пульсирующее сердце, ещё крепче сжала его. Краска мгновенно исчезла с лица Дэниала, и он со стоном схватился за грудь. Стройные ноги подкосились, и пират рухнул на подстриженный газон.       -Любимый, нет! — полный ужаса крик сорвался с губ Злой Королевы. Она села возле него на колени, ослабила хватку и начала убирать с лица путаные пряди дреддов, чтобы взглянуть ему в глаза и признаться в любви. Пират тем временем пришёл в себя и вскочил, но теперь не пытался ни бежать, ни бороться, только с презрительной ухмылкой смотрел на женщину сверху вниз, что-то просчитывая про себя.       - Серьёзно? — поинтересовался он, совершенно незнакомым ей прокуренным голосом.       Нет, но я не могла ошибиться…       В этот момент в душе Реджины что-то оборвалось. На место радости пришли пустота и полное безразличие, ведь у неё ничего не вышло, и всё, что она творила до этого, – зря. Впрочем, в руке по-прежнему пульсировало волшебное сердце, и оно давало надежду на время, что хотя бы будет проведено с удовольствием. Одновременно она почувствовала, как что-то тяжёлое накрывает белой пеленой сознание и замедляет ход мыслей и бег сердца. Неведомый груз выпивал силы и лишал всех ощущений.       Тем временем босая нога Дэниала с какой-то особой грацией и величием взлетела к её лицу. Боль обожгла щеку лишь несколько мгновений спустя, и Злая Королева провалилась в непроглядную чёрную бездну.       Она пришла в себя через несколько минут. Удары продолжали сыпаться на её незащищенное тело, и Реджине очень повезло, что пират был без ботинок. С губ то и дело срывались грязные ругательства, из которых выяснилось: на пожаре погибла вся его семья.       И ведь он может сделать со мной всё что угодно, но почему же явно щадит?       Перед глазами по-прежнему белел туман, и Злая Королева чувствовала себя стрекозой в янтаре, неспособной выбраться и обречённой на медленную унизительную погибель. Сил от боли, растекавшейся по животу, спине и рукам от каждого удара, почти не было. И всё же она, превозмогая подступающую к горлу тошноту, смогла подтянуть колени к подбородку. Тяжёлый корсет впивался жёсткими пластинами в грудь, доставляя ещё большее неудобство и одновременно немного защищая её за счёт богатой отделки. Самым противным было другое: с её губ между стонами упорно срывалось хриплое и жуткое:       -Дэниал, прекрати!       Она отказывалась верить, что это кто-то другой, иначе бы сжала руку в кулак, и сердце рассыпалось бы в блестящую волшебную пыль. Пират лишь расхохотался и продолжил избивать Злую Королеву ногами. С каждым ударом силы покидали её.       Не Дэниал, — мелькнул в голове последний проблеск здравого смысла. — Но не могу его убить, не могу стать своей матерью…       Тогда Кора уничтожила сразу двух человек: её любимого и саму Реджину, ведь после того случая ей уже никогда не стать прежней доброй принцессой. Смерть сломала её, но только чужая, а сейчас грозит собственная, и та вряд ли оставит в целости и сохранности. И сейчас во второй раз может произойти то же самое, но только руку сожмёт уже сама Реджина.       Туман в голове путал мысли и замедлял любые ощущения, наверное, ещё чуть-чуть и она потеряет сознание. Всё казалось медленным и каким-то противоестественным, ведь в иной ситуации её враг умер бы сразу после первого удара, а сейчас происходящее слишком сильно напоминало дурной сон, полный образов из прошлого.       Какая глупость, там я уже вообще никем не буду. А если…       - Охрана, спасите! — отчаянный крик сорвался с губ.       Удар по почкам выбил дыхание и отозвался острой болью во всём теле. Чёрные круги расплылись перед глазами. Она поняла: караул не поможет. Злая Королева — жестокая правительница, и они сейчас стоят где-то неподалёку и наслаждаются ощущением, что справедливость торжествует. Отчаянье заполнило тело и душу без остатка, и Реджина из последних сил прошептала всего лишь одно слово:       - Румпель…       Звуки не желали пробиваться сквозь хрип и складываться в имя, что было сродни заклинанию и могло бы защитить, скинуть груз ответственности, ведь сейчас в этом мире он — единственный, кому она нужна хоть сколько-нибудь, совершенно не важно зачем, важно другое — нужна. Мысль придала сил, и Злая Королева собрала остатки воли, затем как можно чётче представила образ своего учителя и, вложив все свои эмоции в слова, прокричала:       - Румпельштильцхен!       Она услышала лёгкое шипение. Затем молния разорвала воздух и ударила по пирату. Тот не успел отскочить, затрясся всем телом и с тихим щелчком съёжился до размера улитки. Учитель бил со спины, и в этот раз Реджина обрадовалась этому и смогла вздохнуть спокойно, несмотря на обжигающую боль в сломанных рёбрах. Результат её полностью устроил — Дэниал жив, несмотря ни на что. И не пришлось делать ему больно — прекрасно. Вымученная улыбка заставила уголки губ подняться вверх. Шевелиться не хотелось совершенно, казалось, что тогда боль накроет и раздавит её без остатка. Всё, что она смогла сделать, — судорожно вздохнуть и отпустить руку с сердцем.       - Реджина!       Сминая траву, к ней со всех ног бежал Румпельштильцхен. В голосе звучало столько искреннего беспокойства, что Злая Королева напрочь забыла о своём женихе. Тёмный маг сел рядом с ней на колени. Холод кожи чешуйчатой ладони лизнул щёку и спустился к шее — проверять пульс. Волнистые волосы подметали лицо и щекотали нос, хотелось чихнуть, и в то же время она чувствовала себя в абсолютной безопасности, и тепло медленно, но верно растекалось по всему телу.       - Реджина, Реджина, Реджина, — маг бормотал как заведённый. Зрачки расширились от страха, от страха за неё. В словах смешались жалость и сочувствие, что почти вытеснили раздражение. Он поджал тонкие губы и дотронулся до глаз ладонью. — Я вытащу тебя, всё будет хорошо.       Руки заплясали по карманам кожаного камзола, потом извлекли на свет серебристую флягу. Румпель открутил крышку и приподнял Реджине голову, ведь та до сих пор боялась лишний раз пошевелиться. Она открыла рот. На вкус жидкость оказалась приторной, но всё-таки её удалось проглотить. От напитка мгновенно бросило в жар, и пелена перед глазами растаяла, но одновременно веки отяжелели.       Тёмный маг щёлкнул пальцами, и каждая клеточка тела Реджины засветилась. Магия невидимыми тёплыми нитями энергии сшивала прорехи раны. И всё же апатия по-прежнему лишала большей части чувств. Она попыталась встать с травы, но голова загудела, став свинцовой, так что Реджина покачнулась и уткнулась носом в рубашку мага.       - Держись за меня, дорогуша, — промурлыкал Румпель мягко. Брюнетка подчинилась и, обняв его за плечи, прильнула к груди мага так тесно, что стал слышен глухой перестук ставшего родным для неё сердца. Тёмный мрачно усмехнулся своим мыслям и встал вместе с ней, обхватив руками её талию. Реджина ощутила чужое тепло. Сон начал окутывать разум. Хруст раковины улитки был последним, что она услышала перед тем, как провалиться в забытье.       Дэниал мёртв…       Только сейчас эта мысль не вызывала ни капли сожаления. Страница перевёрнута: у неё есть Румпельштильцхен.       Реджина очнулась в небольшом каменном бассейне. Вместо воды он был наполнен чем-то чёрно-красным и тёплым. В нос ударил неприятный металлический запах. Женщина вытащила руку и облизнула покрытые маслянистой жижей пальцы. Знакомый после многих травм вкус подтвердил подозрение: она плавала в чьей-то крови.       Сердце с дикой скоростью забилось в груди, а лоб мгновенно стал мокрым от пота. Страх охватил её тело и заставил внимательнее осмотреться по сторонам. Рядом с бассейном красовалось несколько витиеватых канделябров, и пламя свечей неровными отсветами плясало по бордовому озеру. Их огня едва хватало, и всё же женщина смогла увидеть зелень мрамора в белых прожилках, из которого был сделан бассейн и зал вокруг него. Чуть поодаль стоял её учитель и что-то бормотал себе под нос на латыни. Она видела лишь его чёрные сапоги с пятнами засохшей грязи и потёками чего-то красного, да облегающие кожаные штаны, остальное скрылось в покрывале теней, что не могло разогнать неверное свечение.       Я в его замке.       Мысль немного успокоила, маг не сделал бы ей ничего плохого. А кровь - её совершенно не смущали сожженные дотла деревни и собственные жертвы, а здесь всего лишь ванна – это казалось сущей мелочью. Ещё появился шанс проверить древний миф про омоложение, ведь раньше Злая Королева на такой эксперимент не решалась. Не из-за жалости или мук совести: Румпельштильцхен говорил, что подобное делать можно лишь в крайнем случае, иначе есть риск умереть. Сейчас, похоже, именно такой случай, не зря сегодня всё валилось из рук и шло неправильно. И этот белый туман, который сейчас исчез, и…       - Ты убил настоящего Дэниала? – страшный вопрос сорвался с губ и разрушил тишину. Скрип ботинок, мерные удары каблуков, и вот женщина уже смогла увидеть своего собеседника во всей красе. Он настолько глубоко погрузился в свои мысли, что на лице нет даже обычной усмешки. Лишь ладони слишком крепко сжимали древний фолиант, и пальцы нервно поглаживали шершавую обложку, загибая острые концы цап оправ, в которых когда-то сияли драгоценные камни. Реплика заставила Тёмного долго и внимательно смотреть на Реджину.       - А ты ждала, что я спасу его и обеспечу ваше "долго и счастливо"? – холодно поинтересовался маг. – После того, как он едва тебя не забил ногами? Конечно, пиратишка не убил бы Злую Королеву, ведь голова на плечах дорога ему, как важный сувенир, - сквозь сарказм женщина услышала столько задавленных в зародыше гнева и презрения, что невольно подняла бровь. - Но что-то мне подсказывает, что я появился вовремя.       - Он испугался, что станет слишком лакомым куском для охотников за головами, и те быстро отправят пирата на тот свет? – уточнила Реджина и отметила про себя: сейчас её больше занимали мысли о том, как именно она покарает пренебрегших своими обязанностями охранников, чем судьба того парня. Какие-то эмоции по-прежнему возникали при мысли о Дэниале, но они напоминали разбитую о скалы волну, когда лишь крошечные капли долетают до лица, а не весь солоноватый поток. Тот случай у дворца что-то поменял в Злой Королеве.       - Именно, - Румпель кивнул в знак согласия. Затем он выдержал паузу и задумчиво потёр подбородок. – Он никогда не был настоящим Дэниалом, немного похож и не более.       - Но как я могла так ошибиться? – от новости голос у Реджины стал высоким.       Дыхание перехватило, а ресницы часто затрепетали. Уже тогда она поняла, кем на самом деле являлся пират, но боялась признаться в этом самой себе. Ведь тогда получилось бы, что все попытки воскресить Дэниала – только слабое оправдание для слишком возросших аппетитов, и ничего более. Но почему тогда она категорически не желала прекращать? Неужели просто втянулась? Занятия магией быстро приучили Злую Королеву давать отчёт в своих действиях. Стоило неправильно сформулировать мысль, и волшебство дарило совершенно не то, что требовалось, буквально выполняя пожелание. Как-то раз во время тренировок они попали под сильнейший дождь, и оба вымокли до нитки. Учитель попросил наколдовать ему что-нибудь горячее. Она представила себе что-то горячее, собрала эмоции, пустила их потоком вниз по венам, и в Румпельштильцхена ударил фаербол. С тех пор Реджина всегда знала, чего хочет и зачем.       Только в истории с воскрешением Дэниала и её постоянными экспериментами с сердцами всё было совершенно иначе. На миг женщину даже смутили сожжённые деревни, хотя людей в королевстве всегда рождалось много, впрочем, как и умирало, а потому не имело смысла себе лишний раз портить аппетит неприятными мыслями. Она получала огромное удовольствие от происходящего вокруг, но её не оставляло ощущение лёгкой неправильности происходящего, однако понять, в чём именно та заключалась, не удавалось. Истина с упорством Белоснежки ускользала из рук Злой Королевы.       - А тебя только это смутило, дорогуша? – переспросил Румпельштильцхен нарочито спокойным тоном. Уголки губ предательски дрожали. Маг едва сдерживался от того, чтобы обрушить каскад ехидства на голову Реджины, но что-то заставляло того молчать, и ей очень хотелось узнать причину. – Я позже объясню тебе смысл происходящего, а пока надо провести один ритуал, чтобы этого больше никогда не повторилось. Только надо кое-что ещё взять.       С этими словами он торопливо развернулся на каблуках и скрылся в черноте теней. Злая Королева проводила заинтересованным взглядом его упругий зад. Она улыбнулась и начала накручивать прядь чёрных волос на палец. Интересно, как Румпель её раздевал? Быстро и резко, ругаясь на десятки крючков и завязок, или, наоборот, плавно и аккуратно, боясь потревожить невесомый магический сон? Но главное – лицо в неверном дрожании свеч расплылось в улыбке, и глаза призывно заблестели - как смотрел на неё? Вдруг сквозь стену мнимого безразличия, что иногда давала трещину, промелькнуло искоркой желание, и она-то распалила бы его до пожара. Наконец они смогут быть вместе, как настоящая пара. Всё равно Дэниала не вернёшь, а учитель хоть и не красавец, но сумел влюбить в себя. Быть может – к щекам прильнула краска, а сердце зависло в невесомости – прямо сегодня и здесь.       В чужой крови. Во время чёрной мессы, когда нужен абсолютный контроль над чувствами. Правильно. Именно сейчас.       Она вынула ладонь из бассейна и дала самой себе пощёчину, что мгновенно обожгла лицо и вернула мысли из грёз в реальность. Сейчас не время думать о чём-то подобном. Слишком опасно, ведь неизвестно, что задумал Румпель. Да, ученица нужна ему живой, но в каком состоянии? Ещё с детства страх всегда жил вместе с любовью, и Реджина не замечала в этом никаких несоответствий, даже сегодня.       Вдруг послышались шарканье подошв и мерный цокот каблуков, что постепенно нарастал, становясь громче и громче. Вскоре появился сам источник звука. В одной руке учитель нёс волшебное сердце. Оно пульсировало, и в его алых отсветах острый нос Румпеля казался окровавленным птичьим клювом.       - Постарайся мне полностью довериться. Возможно, будет больно, но если не провести этот ритуал, ты можешь умереть, - его голос был мягок и спокоен, лишь бегающий по лицу Реджины взгляд выдавал волнение.       Злая Королева оцепенела от этих слов, но быстро пришла в себя: на страх уже не были ни сил, ни времени. Слишком много всего произошло. День напоминал спуск с ледяной горки в детстве, когда летишь вниз с огромной скоростью и не имеешь ни единого шанса затормозить, пока сани не остановятся. И сейчас говорить "стоп" ещё очень рано. Тем более рядом Румпельштильцхен, и она ему доверяла полностью, ведь он не допустит её гибели: ему это не выгодно, совершенно. Реджина же для чего-то нужна, а в каком варианте - не имело значения. Злая Королева сама себя успокоила – обычная практика для дворцовых вельмож.       - Что мне надо делать? – её голос охрип, но сохранил твёрдость и мнимое спокойствие.       Румпельштильцхен улыбнулся тепло и искренне, без привычного яда, и достал из жилета маленький бутылёк с мутной жидкостью. Склянка показалась ей смутно знакомой.       - Помнишь? – промурлыкал маг и положил сердце на пол. – Это слеза человека, который вот-вот потеряет любовь, – очень мощная вещь в магическом плане, как и всё, что связано с этим чувством. Твоя слеза.       - Неужели? – спокойствия как не бывало: ведь воспоминания мгновенно перенесли её в их первую встречу с Тёмным, когда Реджина плакала у конюшни, боясь за Дэниала. – И ты всё знал заранее?       - Нет, но я очень хорошо знал Кору, и такой конец напрашивался сам собой, - его глаза недобро блеснули, отражая пламя свечей. Фраза не произвела особого впечатления, ведь она хоть и любила Румпеля, но никогда не доверяла полностью. - На остальные вопросы отвечу позже, а пока ты должна сесть на край бассейна так, чтобы твои ноги там оставались.       Реджина незамедлительно подчинилась. Стоило ей оказаться снаружи, как по телу прошла зябкая дрожь, и женщина обняла свою грудь, желая согреться и стараясь из-за всех сил не смотреть на багряные ручейки, что стекали с неё вниз, срываясь густыми каплями обратно в кровавую жижу. Злая Королева никогда не отличалась щепетильностью, но стоило представить засохшую коросту, которая вскоре стянет кожу, как к горлу подступала тошнота. Оказывается, неприятно ощущать себя грязной.       Румпель тем временем достал из ножен на кожаных штанах кинжал Тёмного и полоснул себя по руке, позволив тонкой струйке окрасить чёрное травление на клинке в красный. После этого пролил несколько капель слёз из бутылька на лезвие. Затем, стараясь не расплескать результат своих усилий, учитель щёлкнул пальцами. Волшебное сердце огненной точкой прыгнуло в подставленную ладонь. Ещё один щелчок – теперь кинжал завис перед своим хозяином, который свободной рукой зажал себе нос, а другой растёр волшебный орган в радужную пыль. Она сверкающими искрами разлеталась по залу. Как только её крупицы коснулись алого следа на лезвии, кровь мгновенно зашипела и вспенилась тысячей пузырей. Когда те полопались, маг сел напротив Реджины. Его лицо было нарочито спокойно и в пляске пламени свечей напоминало золотую маску. Лишь тяжёлое дыхание выдавало волнение.       - Как только я вытащу твоё сердце, ты должна будешь прыгнуть, - сказал он твёрдо, но тон не внушал уверенности. Или Реджина сама испугалась и видела совершенно не то, что следовало бы? Женщина кивнула, но в груди предательски защемило. Она делала с волшебными сердцами всё, на что хватало фантазии, и могла с лёгкостью как довести человека до полного исступления от наслаждения, так и заставить кричать от боли на весь замок и давиться слюной, умоляя о пощаде. Ей всегда хотелось перещеголять свою мать в знаниях в этой области, и Реджина не щадила материал для экспериментов. Вот только роль жертвы не прельщала. Совершенно.       Маг наклонился ближе, и их носы на миг соприкоснулись. Холод пальцев неприятно лизнул кожу. Затем его ладонь провалилось внутрь груди. Дыхание перехватило от тошнотворного ощущения прикосновения к своим лёгким. Ей нестерпимо захотелось схватиться за локоть учителя и вырвать его из себя. Впрочем, боль быстро отступила, но женщина продолжила, несмотря на дрожь, обливаться потом. Волосы Румпеля щекотали нос, и хотелось смахнуть их с лица. Она думала так и сделать, но руки никак не отреагировали.       Я парализована, как же мне тогда прыгнуть?        Зверь страха когтистыми лапами полоснул сознание.       "Со мной рядом мой любимый. Он спасёт меня и не будет приказывать невозможного".       От этой мысли где-то внутри неё зародилось тепло, что разрослось, заполнив её всю без остатка, и вытеснило непрошеного гостя из головы.       А Румпель продолжал копаться в ней и пыхтел от напряжения. Вскоре волшебный орган крупной горящей алым картофелиной показался из груди, хотя не вышел до конца, удерживаемый неведомой силой. Боль в рёбрах возвестила, что Реджина вновь ощущает себя хозяйкой своего тела. Но вид сердца едва не заставил её в ужасе закричать на весь зал. Его оплетали чёрные и склизкие потоки Тьмы, что до тошноты напоминали плоских червей. Они маслянисто блестели и то и дело разрывались на лоскуты крошечными молниями. Ошмётки мерзкой субстанции таяли и леденящим дождём капель барабанили по мрамору, кровавой глади, стекали по обнажённому дрожащему животу Злой Королевы, оставляя тёмные бороздки.       Раздалось неприятное хлюпанье, хотя обычно волшебные сердца вырывались беззвучно, но в этот раз всё шло наперекосяк. Румпель свободной рукой схватился за эфес кинжала, парящего в воздухе, и разрезал себе запястье. Кровь смешалась с чёрной жижей. Лоскуты Тьмы – до этого тонкие и хилые - превратились в длинные, толстые канаты и взметнулись вверх, а потом упали на обнажённое тело и начали оплетать концами лодыжки и запястья Реджины. Никакой боли, даже рёбра неожиданно прошли, лишь сильный холод пробежал по коже, заставив вздыбиться каждый волосок.       Маг тем времен позволил своему оружию вновь зависнуть в воздухе и схватился двумя руками за пылающее сквозь чёрные потоки сердце, а затем потянул его на себя. Королеву и волшебный орган объединял жирный щуп, что тянулся из того места, где раньше бился мотор для крови. Затем Румпель поджал под себя ноги и встал со своего места, едва не растянувшись на мокром и гладком мраморе. Сердце он не выпустил из рук.       - Прыгай, – отрывисто приказал он Реджине, чем вывел из забытья. Прежде испуг не давал ей пошевелиться, а теперь женщина попыталась кивнуть. Подбородок опустился вниз - неужели получилось? - она же так боялась, что контроль над телом потерян. Реджина, стараясь не думать, что будет дальше, из-за всех сил оттолкнулась ладонями от края бассейна и нырнула в кровь. Та обволокла лицо, но не успела проникнуть в нос и лёгкие. Неожиданно путы тьмы стали ещё толще и ударом пружины заставили Злую Королеву взмыть вверх и остаться в воздухе в нескольких метрах над бассейном. Женщина зажмурилась и на миг перестала дышать, а кровь лилась вниз, оставляя грязные и холодные следы. Путы поднимали тело всё выше и выше, пока не перестали удлиняться и не позволили Реджине зависнуть над бассейном. Только тогда она смогла отдышаться и открыть глаза.       - Какого?! – ужас и раздражение потоком ругательств сорвались с её губ. Она всегда боялась высоты и, несмотря на предупреждения, больше не могла сдерживать панику, что наполнила без остатка. - Только не смотри вниз, - бормотала она себе под нос как заведённая, ведь если Румпель её отпустит, то… Тошнота подступила к горлу и не дала довести мысль до конца.       Но взгляд всё равно скользнул вниз. Её тело расчертила чёрная паутина вен, и она могла разглядеть каждый свой капилляр. А чуть правее левой груди блестело огромное маслянистое пятно, что оплело до живота. Путы на руках и ногах делали похожей на марионетку.       Опять. Как тогда с силками моей матери. Всё возвращается…       Только Реджины той нет, и Кора в другом мире.       Что это я? Как будто в первый раз подвесили. Падать страшно, но я до сих пор жива – это важно. И сейчас выживу.       Мысль придала уверенности. Глубокий вздох - и паника начала отступать.       - Плохое место для лекции, не находишь? – откуда-то снизу донёсся мягкий голос Румпельштильцхена.       Женщина с огромным трудом заставила себя посмотреть на единственного, кто способен сейчас помочь и подарить надежду. Его окружало жёлтое облако заклинания, что в разы увеличивало силу и давало устойчивость, иначе бы маг никогда не удержал Злую Королеву и пострадал бы от её полёта.       - Всё будет хорошо, - с этими словами, полными тоски, он наотмашь взмахнул кинжалом Тёмного и отрезал от сердца щуп. Реджина опасно накренилась вниз, но вскоре тело восстановило равновесие – маслянистый пут оплёл Румпельштильцхена и начал втягиваться через кожу всё глубже и глубже. Дальше Злая Королева, словно под гипнозом, смотрела, как учитель отрезает упругие пиявки магии, и те оплетают его, заставляя с мукой плеваться и плакать чёрными струями.       Каждый удар заставлял тело Реджины дёргаться, лететь вниз, но оставшиеся щупы восстанавливали её равновесие. И вот на сердце остался последний червяк, а силуэт учителя исчез в чёрном блестящем водовороте, что разлетался тонкими лоскутами и стрелял каскадами молний.       Теперь волшебное сердце сияло красным светом, и лишь один чёрный щуп напоминал о прошлом и берёг Реджину от стремительного падения. Но вот кинжал Тёмного коротким росчерком оборвал последний лоскут тьмы, что в какой-то миг стал единственной надеждой на спасение. Ей оставалось только в шоке зажмурить глаза и рухнуть вниз. Она продолжала верить Румпельштильцхену: он всегда держал слово. А на сомнение уже не хватило ни сил, ни времени.       От удара о мрамор пола кости хрустнули, дикая боль разодрала тело в клочья, а сознание взлетело вверх.       Теперь женщина видела - себя, распластавшуюся посреди зала, и окружённого вихрем тьмы Румпельштильцхена, что дрожал осиновым листом и щупал вену на шее бывшей ученицы. Короткий щелчок пальцами, и кровь из бассейна поднялась волной и превратилась в желе, что мгновенно поглотило её тело. Маг выставил вперёд волшебное сердце, и дух Реджины засосало в его глубины. Последним, что она услышала, был голос Румпеля, нарочито спокойный и почти нежный:       - Всё будет хорошо. Ты выживешь. Обещаю.       Звучало как приговор.