Париж - город любви

Работать с русским было тяжело. Так тяжело, что легче было только двигать танки. Но Наполеон держался невозмутимо, словно его это все совершенно не беспокоило. Он умел абстрагироваться, чего не хватало его коллеге. Илья был как на иголках – он даже попросил Соло отвернуться, когда переодевался. - Не знал, что ты такой скромный. Он развернулся – и сразу уткнулся взглядом в зеркало, висящее на противоположной стене. Стоило отдать должное тем, кто меблировал этот номер. Между тем Илья стянул с себя водолазку и выложил перед собой два комплекта на выход. Он задумался, и у Наполеона появилась возможность изучить его тело. Он делал это неосознанно: подмечал строение, мускулатуру, шрамы и родинки, которых не было видно под одеждой. Вопросом «Зачем ему это» Соло не задавался и фиксировал в памяти каждую мелочь. - Надевай синий, - подсказал он Илье, когда выбор русского дошел до галстуков. Курякин вскинул голову и поймал его взгляд в отражении. Наполеон невинно приподнял брови и пояснил. – Он сочетается с моим костюмом. - С какой стати я должен сочетаться с тобой? Мы же не … - осекшись, Илья вздохнул и откинул перламутровый галстук в сторону. – Я пожалею об этом, но не мог бы ты пояснить, почему нам нужно прикидываться педиками? - Не мог бы ты тщательнее выбирать выражения? - Соло поморщился и сверился с часами. – Ты удивишься, но очень много людей в индустрии моды проповедуют нетрадиционную ориентацию. Наш модельер не исключение. Так мы вызовем у него меньше подозрений и больше симпатии. - Только симпатии от мужиков мне не хватало… Наполеон потер лоб, признавая, что у него намечалась самая сложная миссия за все время работы. Не из-за трудностей поставленной задачи, условий работы или обстоятельств. А потому что его напарником был советский идиот. Впрочем, это было не так ново. От размышлений о собственной участи его отвлек стук – три раза и один. - Входи, Габи, - Соло открыл дверь, радуясь возможности отдохнуть от Курякина. – Как долетела? - Терпимо. Закинула вещи – и сразу к вам, - девушка зашла внутрь и осмотрелась. – Скоро выходить… чудесно выглядите! Она говорила про всех, но подошла к Илье и поправила ему галстук. Взгляд Курякина потеплел, и он опустил напряженные плечи. - Ты с нами? - Нет, я приеду к концу. За спиной Теллер Наполеон показал напарнику на часы, но тот качнул головой. Господи боже! Соло закатил глаза и покинул номер, чтобы не мучить себя необходимостью наблюдать за их нежностями. Ему хватило Стамбула, чтобы понять – у русского никогда не хватит духа поцеловать Габи. Но Курякин почему-то был уверен в обратном, так что их «отношения» продолжались. Интересно, после этой миссии что-нибудь изменится? Соло дождался лифта и спустился на первый этаж. Поправив укладку, он элегантной походкой вышел из-за створок и прошел мимо стола регистрации, не забыв послать менеджеру улыбку. Девушка встретила его взгляд – и что-то зашептала на ухо своей подруге. Наполеон удивился, но не стал останавливаться. Он пошел дальше и на автомате подмигнул симпатичной уборщице, но та даже не подняла головы. Что происходит? Не может быть, чтобы за полчаса весь персонал отеля узнал о том, что он «голубой»! Выйдя на улицу, Соло подманил швейцара и попросил его поймать для них такси. Мужчина глянул на него тоже как-то странно, но отказывать в просьбе не стал. И на том спасибо. Наполеон запустил руки в карманы брюк, чувствуя на себе взгляды привратников. Внешне он оставался спокойным, но это не означало, что ему не хотелось дать кому-нибудь в челюсть. - Долго ждешь? – окликнул его Илья, вылетая из гостиницы на две минуты позже оговоренного. - Будет лучше, если мы поторопимся, милый, - Соло открыл перед русским дверцу. Курякин замер и смерил его хмурым взглядом. Ему не нравилось это обращение, не нравилось заходить первым и не нравилось быть «геем». Что ж, Соло тоже не приходил в восторг от того, что ему достался такой непутевый «партнер». Он быстрым кивком намекнул Илье, чтобы тот не упрямился на глазах у всего персонала. Илья заскрежетал зубами… но все-таки сел в злополучный автомобиль. Наполеону оставалось гадать, что такого сделали гомосексуалисты русским, что они их так ненавидели в своем захолустном СССР. Они назвали адрес таксисту и не перебросились больше ни единым словом. Илья сидел у своего окна, а Соло – у своего. Машину немного трясло на дороге, но как только их коленки случайно соприкасались, они тут же разнимали ноги. Наполеон прикидывал в голове план их предстоящей встречи с модельером. Конечно, у них был контракт с его салоном, но не такой, чтобы можно было что-то разведать. Они должны были запомниться Винсенту, понравиться настолько, чтобы он сам пригласил их сниматься к себе в студию. Только так они могли проникнуть внутрь этой структуры без риска. Такси остановилось поодаль от парадного входа, что дало агентам возможность кратко переговорить до начала операции. К удивлению Соло, первым заговорил Илья. - Мы входим вместе и берем по бутылке шампанского. Кто находит Бонне – стреляет пробкой, - Илья говорил все это, поправляя на себе пиджак, чтобы не привлечь внимания охранников. – Ни с кем не вступаем в разговоры, только цель. Все, пошли. - Стой, ты забыл кое-что, - притормозил русского Соло и взял его под руку. - Это еще зачем? - Я сейчас снова тебя удивлю, но влюбленные парочки обычно ходят так. Смотри вперед и делай вид, что счастлив, - Соло ткнул его локтем, потому что они приблизились к посту охраны. Проблем с билетами не возникло, но мужчин явно смутило выражение лица Ильи. Наполеон предпочитал в его сторону не смотреть, чтобы не падать духом. Он не понимал, о чем думал Уэйверли, когда приписывал к этому заданию русского. Наверное, ему показалось, что это будет забавно. Они вошли в зал, и Курякин отдернул руку так быстро, как только мог. Почистив рукав, он отправился разыскивать официантов с видом наемного убийцы. А Соло застыл, любуясь тем, что открылось его взгляду. Это был зал со страниц модного журнала – ряды манекенов, холсты, потрясающий интерьер и люди с идеальным вкусом. И красивые женщины. Много красивых женщин – в дорогих украшениях и шикарных платьях, которые скрывали не менее шикарные фигуры. - Не забывайся, - раздалось сбоку от него. – Держи бутылку – и расходимся. Наполеон кивнул, сброшенный с небес на землю. Он с ухмылкой взял шампанское у напарника и плавно вошел в гущу блеска и изящества. Возможно, за годы службы в нем выработалось какое-то чутье, но он безошибочно определил среди прочих ту самую стайку людей, собравшихся вокруг Бонне. Модельеру и его помощнице задавали вопросы о новых эскизах, и Соло решил не медлить. Он встал немного в стороне от Винсента и громко вышиб пробку. Девушки, окружавшие дизайнера, подскочили, а основной поток вылился на юбку помощницы. Часть шампанского также попала на мужчину благодаря точному расчету. - Ох, прошу меня простить. Это вышло случайно, - извинился Соло и встретился взглядом с Бонне. – Боже мой, это вы? Я… я прошу прощения, что помешал вам! – изображая неудачника, Наполеон кинулся к модельеру, чтобы отвести того прочь. – Давайте попросим официантов принести салфетки. Мне так жаль… - Все в порядке, - смиловался кутюрье, стряхивая с себя пену руками. – Вы модель? - Да, – Соло вскинул брови. Такая догадливость могла быть неспроста. – Как вы узнали? - Только модели могут быть такими красивыми и неловкими одновременно, - пошутил Винсент, и американец поддержал его. Русский отыскал их по звукам смеха. - Позвольте вас познакомить с моим… другом, - Соло подозвал напарника жестом. – Мы будем вместе работать в одном вашем салоне. Когда Илья подошел ближе, Наполеон прихватил его за талию. Курякин к такой игре на публику не был готов и сердито уставился в ответ, молча требуя увеличить дистанцию. - В салоне? – не поверил Бонне. – Мне кажется, вы тянете на что-нибудь серьезнее. Слушайте, у меня намечается выпуск новой коллекции. Мне кажется, вы идеально впишетесь для иллюстраций в журнале. Надо только обсудить это с моей помощницей, которую вы облили! Винсент и Наполеон рассмеялись, а Илья дернул уголками губ, демонстрируя мастерство импровизации. Но приглашение они все-таки получили. Пересечься с Габи им удалось позже, в машине, что ждала их через улицу от дома выставки. - Как все прошло? – спросила Теллер у Ильи, который завалился на задние кресла и отказался давать комментарии. - Блестяще. Благодаря мне, разумеется, - Соло предпочел забраться на переднее сидение. – Наш друг обладает редким даром – не каждому дано так правдоподобно изображать истукана. Русский пнул его кресло, а Габи постаралась казаться оптимистичной: - Да ладно вам. Вы справитесь, вы оба профессионалы, - заверила она и от их кислых мин решила сменить тему. – Мне удалось связаться с управляющим салона и назначить для Винсента интервью. Думаю, мы быстро его раскроем, если будем жать с обеих сторон. Соло без убеждения кивнул, лишь бы прекратить этот разговор. Потом они заехали в ресторан, где поужинали, обсудили планы на завтра и расстались, так как Габи не должны были видеть вместе с ними. До отеля Курякин и Соло доехали на такси в обоюдном молчании. - Я в душ, - бескомпромиссно заявил Илья с порога и отпихнул Соло. - Эй, почему это ты первый? Все объяснения русского сложились в громкий хлопок дверью. Наполеон закатил глаза и решил переодеться, чтобы не терять времени. Но Илья не торопился. И на этот случай у Соло были свои методы. Замок в ванную не стал для него препятствием, так что он смог спокойно умыться и почистить зубы, пока Курякин парил себя под душем, не замечая его. Соло уже вытирал лицо, когда шторка разошлась, и Илья явил себя взгляду. - Blyat’! – за доли секунды он все-таки успел заметить американца, а американец успел оценить природные богатства Советского Союза, прежде чем те скрылись обратно. - Знаешь, я думал, что все гораздо хуже. Большевик, - Наполеон протер руки, слушая, как Курякин бесится за перегородкой. – Хочу сказать, ты зря так комплексуешь. - Пошел вон! Здесь занято! - Ладно, только давай в темпе. Однако ванная стала не самым тяжким испытанием. Тяжелее оказалось разделить одну постель на двоих – хотя, кому как. Когда Соло вернулся из душа, русский как раз прокладывал границу: он пытался поставить между их половинками диванный пуфик так, чтобы тот не заваливался набок. - Мне нравится твоя идея, но, думаю, ничего из этого не выйдет, - оценил его старания Наполеон и сел на край постели. – Кто бы мог подумать, что мы окажемся в такой ситуации… Он наклонился и поискал в мини-баре что-нибудь покрепче. Паста придавала алкоголю отвратительный привкус, но нервы все равно понемногу успокаивались. Соло не увидел, а, скорее, почувствовал, как Илья переполз к нему через кровать, чтобы вырвать рюмку. - Мы договаривались: не пить, - Наполеон спрятал фужер, но русский исхитрился поймать его запястье. Их глаза встретились. Соло дернулся, и Илья перехватил его вторую руку. - Интересно, что мешает тебе на людях трогать меня так же часто, как ты делаешь это без посторонних, - насмешливо протянул американец, кивая на хватку Курякина. Илья от его замечания тут же стушевался и отстранился, будто его уличили в каком-то извращении. Наполеон дернул плечами и допил содержимое фужера под надзором напарника. Пунктики русского его не волновали. Он отставил рюмку и упал на подушку, продолжая чувствовать на себе пробирающий до костей взгляд. Илья смотрел на него сверху вниз, все так же сидя на кровати, не в состоянии решиться и лечь. Соло потянулся рукой и выключил ночник со своей стороны. - Ну, большевик, ложись ко мне. Под одеялом гораздо теплее. - Не смей прижиматься ко мне во сне, - сухо предупредил Курякин и отполз на другой край. Соло насмешливо сощурился. Очень ему было это нужно. Он отвернулся от спины напарника, заворачиваясь в одеяло. Свет погас – и на спальню опустилась тишина. Слышать в ней чужое дыхание было непривычно для Наполеона. И это легко объяснялось: когда он находился в кровати НЕ один, он обычно занимался сексом. А когда он занимался сексом, то засыпал мертвецким сном после четвертого-пятого захода (все зависело от партнерши). Он уже забыл, каково это – просто спать с кем-то вдвоем. Заснуть для них в эту ночь оказалось труднее всего, что было ранее. Соло крутился. Илья тоже крутился, то выбрасывая одну руку, то другую, то сгибая ногу, а то… В конечном итоге они встретились взглядами в полумраке. - Имей в виду, я придушу тебя, если ты храпишь. - Взаимно. А ведь у них завтра были съемки.