Париж - город любви

Наполеон слышал, что в СССР не было Бога. А еще там не было секса. И гомосексуалистов, потому что им: а) нечего было клевать, б) приходилось жить с Курякиным и ему подобными. Соло было даже интересно, какие байки рассказывали в СССР, чтобы люди бросались на гомосексуалистов с вилами. Они с Гюзо устроили им очную ставку. Илья должен был попросить прощение за свое поведение, но вел себя так, что, скорее, Бонне готов был извиниться за свое существование и за то, что он воровал своими «голубыми» легкими воздух у русского натурала. Американец потер переносицу и еще раз толкнул Курякина в бок. Это помогло его напарнику вспомнить о договоренности. - Извините, - попросил он невнятно. - Простите его, он совершенно теряет из-за меня голову, - дождавшись снисхождения русского, Соло подключил свое обаяние, чтобы сгладить углы. Бонне, до этого бочком прятавшийся за Гюзо, выглянул и усмехнулся. - Его можно понять, - согласился он. Русский дернулся – и модельер юркнул обратно за юбку менеджера. Наполеон отвернулся и закатил глаза, призывая всю свою выдержку, чтобы не пнуть болвана, которого Уэйверли поручил ему нянчить. Гюзо постукивала пальцами с идеальным маникюром, видимо, отсчитывая их минуты пребывания здесь. - Если вы закончили, освободите помещение. Винсенту нужно вернуться к работе. Кутюрье с помощницей развернулись и направились вглубь студии, а напарники переглянулись. Курякин хотел тоже пойти к выходу, но Соло его остановил за лацкан пиджака. - Это был высший класс, большевик. Ты мог бы преподавать: «Как не заводить друзей и избавляться от полезных связей», - американец перебирал пуговицы на уже досконально изученном костюме русского. - Вы с Уэйверли все усложняете. Можно пойти и выбить информацию из приемщика. Или зажать Бонне, чтобы он все нам выложил. - Позволь рассказать тебе кое о чем, большевик. В Советском Союзе о таком не слышали, но во Франции принята Конституция. И в ней сказано, что ты не можешь бить и похищать людей просто потому, что они тебе не нравятся. - Я говорю, что вы все усложняете, - Курякин отстранился и одернул пиджак. – Ты куда? - Попробую вернуть нам работу, - сказал Соло, который устал что-то объяснять. – Дождись меня в отеле. Он собирался пойти за Винсентом, но Илья схватил его за руку. «Нет!» - буквально кричали его глаза, а пальцы сжимали запястье. Соло усмехнулся такой доверчивости – похоже, русского впечатлил его «пьяный бред» гораздо сильнее, чем Наполеон рассчитывал. Он не собирался ни под кого ложиться ни в этой жизни, ни в следующей, но сообщил через взгляд Курякину: «Ты сам меня вынудил». Соло выкрутил руку из хватки напарника. Какое-то время его спину еще сводило от пристального взгляда русского, но потом сзади что-то грохнуло – и захлопнулась дверь. Курякин ушел, и теперь Наполеону ничто не мешало поговорить с Гюзо. - Вот адрес, - он положил лист блокнота с адресом ломбарда на стол. – Нужно убрать человека, который там сидит. Это подтвердит их подозрения в подлоге. Также я рекомендовал бы вам сменить склад. Гюзо кивнула и дала знак двум своим подчиненным. Взяв наводку, мужчины вышли из комнаты и оставили их наедине. - И вот еще кое-что, - Соло достал из кармана мешок и положил его перед мадам. - Это все камни? - Конечно, нет. Часть я буду хранить у себя для гарантии. Не поймите неправильно, но я люблю подстраховаться. Женщина усмехнулась и переплела пальцы: - Вижу, мы с вами сработаемся, мсье Соло. Что насчет вашего спутника? Он опасен? Соло задумчиво обвел взглядом комнату, прикидывая, как много информации ему стоит выложить и как ему не просчитаться. Гюзо наблюдала за каждым его действием из-за стола. - Он тоже агент, - Наполеон пододвинул стул и сел. – С ним будет непросто, но я возьму его устранение на себя. Думаю, теперь нам стоит подумать, как сбить моих коллег со следа и очистить доброе имя Бонне. - Предлагаю начать с того, что я восстановлю вас в качестве моделей. Соло и Гюзо понимающе друг другу улыбнулись. В гостиницу ему удалось вернуться к восьми. Он поужинал в ближайшем кафе и собирался провести остаток вечера в ванной, даже если Курякин будет штурмом брать дверь. Однако Ильи в номере не оказалось. Соло мог бы принять его отсутствие, как дар божий, но что-то мешало ему игнорировать поведение напарника. Наверное, он слишком привык опекать его за эти дни, чтобы не замечать перемен. Бросив пиджак на стул около разбитого трюмо, Соло отправился в единственное место, где от него мог скрываться Курякин. Дверь в апартаменты Габи оказалась не заперта, и, когда он зашел, в нос Наполеона ударил стойкий запах спиртного. Зная Теллер, он не удивился. Но девушки в комнате не было. Вместо нее с бутылкой сидел русский. В тайге продолжали вымирать медведи. - Как прошло? – Илья не отвлекался, наполняя рюмку до краев. - Нас вернули на работу, - Соло изобразил рукой изящный жест. – Можешь не благодарить. Кстати, Габи в курсе, что ты расхищаешь ее запасы? «Tvoe zdorov’e», - Курякин на его глазах опрокинул в себя рюмку, не поморщившись. Даже Соло почувствовал на языке горечь. Судя по опустошенной до половины бутылке, Илья был пьян. - Могу я узнать, что ты тут отмечаешь? - Продолжение спектакля. Наполеон подавил вздох и собрался уйти, но замер, упершись рукой в дверной косяк. - Завтра у нас съемки. Постарайся выглядеть презентабельно. - Меня это достало, - Соло был не обязан слушать его нытье. – Почему я должен изображать из себя… Почему тебе это так легко дается? - Кто тебе такое сказал, большевик? – он был не обязан откровенничать. – Я умею подстраиваться. А ты пытаешься бороться – и проигрываешь. В этом вся разница между нами. Соло вернулся и отнял очередную стопку у напарника. Горло обожгло, зато хоть одна порция не попала в русского. Поморщившись, Наполеон отобрал у Ильи бутылку и спрятал ее под кровать. - Ты получаешь от этого удовольствие. - Успокойся, я не спал с Бонне, - он был не обязан перед ним отчитываться. Однако последняя фраза каким-то немыслимым образом прервала цепь внутренних терзаний Курякина: его плечи опустились, и он со вздохом уткнулся лбом в сложенные на столе руки. Американец усмехнулся от такой искренней реакции коллеги. - Ты запрещаешь мне быть геем? - Да. Столь быстрый и однозначный ответ сбил Соло с мысли. Подумав, он опустил ладони на плечи Курякина, чтобы не дать тому случайно уснуть. - Как строго, и почему же? - Не выношу их… - пробормотал русский в сведенные руки. - Тогда мне нечего терять – ты меня и так особенно не жалуешь. Ответить на это Илье было нечем. Наполеон услышал короткое фырканье и новый вздох. Он был не обязан с ним возиться, но все-таки помог русскому встать и добрести до их номера. Курякин был тяжелым и отдавил ему правую ногу, пока ковылял рядом. Соло с облегчением уронил напарника на кровать и присел с краю. - Так спать ты не будешь – даже если утро я встречу в гипсе. Илья нахмурился, когда Наполеон стал методично стягивать с него обувь, а потом пиджак и ремень. Последнее насторожило его особенно сильно, но он удержал себя от того, чтобы заломить американцу руки. Соло действовал с отрешенным лицом, и это притупило бдительность Курякина. Их взгляды снова встретились, когда Наполеон распутывал галстук Ильи. Глаза напарника были полуприкрыты и казались черными, но спокойно смотрели на Наполеона из-под бровей. Соло на секунду замер. Это был отличный шанс соблазнить русского – и этим вывести его из игры. Но это было бы как-то… нечестно? Он стянул галстук и начал сам готовиться ко сну. Соло был не обязан тратить на Илью все то время, что он мог провести в ванной. Но он уже его потратил, так что обошелся душем, после которого завалился в кровать практически без сил. Курякин отвратительно храпел от водки. Соло помнил свое обещание придушить его за любые мерзкие звуки в постели. Но делать это он тоже был не обязан.