Париж - город любви

Ему нужно было прекратить избивать инвалидов и сублимировать возбуждение как-то иначе – к такому выводу пришел Соло, когда проснулся следующим утром в потрясающем расположении духа. Илья валялся рядом непрезентабельной кучей и дрых. Наполеон посмотрел на это, как на нечто привычное, и отправился в ванную комнату. Вчерашняя потасовка не исправила их недопонимание и не избавила Соло от эмоциональной зависимости. Но, умываясь, он готов был начать что-нибудь насвистывать. Наполеон как раз закончил принимать душ и облачился в халат, когда к нему без стука заглянул Курякин. Русский совсем потерял страх подцепить гомосексуальность воздушно-капельным путем. Он выглядел помято, небрито и сердито, но не уделял Соло никакого внимания и лишь рассматривал себя в отражении. Они молчали. Можно подумать, между ними вчера произошло нечто большее, чем драка. Наполеон повесил полотенце на крючок, а потом пошел к выходу. После секса ему всегда нравилось флиртовать со своими партнершами – до момента их ухода. Илья, конечно, не тянул габаритами на «партнершу» и не собирался уходить, но его ягодицы… Ладонь как-то сама шлепнула по этой соблазнительной упругости – и Соло тут же захлопнул дверь, вцепившись в ручку с другой стороны. Этот день начинался слишком мирно. - Ty ohuel?! - Доброе утро! Илья опробовал дверь на прочность, но открыть замок у него не вышло. Или он недостаточно разозлился, чтобы пересилить Соло. Отчего-то Наполеон с самого начала знал, что русский не станет преследовать его. Зарычит – да, попробует укусить – да, но на потолок не загонит. Соло дал ему повод вернуться к прежней манере общения, и Курякин наверняка был ему благодарен – даже если это выражалось исключительно в отказе выламывать дверь. Пока красная армия оккупировала ванную, Наполеон переоделся и набрал Теллер. Как выяснилось, девушка до сих пор отсутствовала где-то по поручению босса. Они с командой работали над их прикрытием, чтобы будущие «модельеры» не оставались голословны. Зачем там нужна Габи – одному Уэйверли было известно. - У тебя ослабла перевязка, - между тем заметил Соло, когда напарник вернулся. - Это потому, что ты часто распускаешь руки. Курякин оттеснил его к двери, не прилагая никаких усилий, а просто запугивая своим видом. Однако в последний момент он развернулся к чемодану. Достав оттуда аптечку, русский сел на постель и занялся плечом. Наполеон встал перед ним и оценивающе склонил голову. Ему стоило прекратить заигрывания – это было небезопасно, как небезопасно дергать спящего льва за усы. - Я справлюсь без твоего участия, - предупредил Илья, разрезая старые бинты. - Не сомневаюсь, большевик. Соло владел собой и ситуацией, но что-то переменилось, когда Курякин снял повязку и обнажил рану. Американец наклонился и провел пальцами вдоль покрасневшей кожи. Илья поднял голову, и Наполеон отдернул руку, обжегшись. Раньше ему никогда не доводилось видеть следы собственных ошибок на ком-то другом. Нахмурившись, он присел на корточки. Ему захотелось… Курякин прочел его желание наперед. - Нет. Никаких игр в доктора. - Да брось, большевик. У меня к этому талант! Он не мог извиниться прямо, потому что не обладал избыточной совестью и придерживался другого амплуа. И все же русский замешкался, как если бы понял его намерения. Им обоим нужно было пережить это – вместе. Три стука и один. Соло поднялся на ноги раньше, чем отдал себе в этом отчет. Бросив короткое: «Да-да», он отошел к мини-бару и под неодобрительным взглядом коллеги достал графин спиртного. Габи прикрыла за собой дверь и упала на кровать недалеко от русского. - Все, ребята, меня не кантовать… - она протянула Илье какие-то бумаги с рисунками и закрыла глаза. – Там адрес вашей студии, проект, эскизы… Зевок помешал девушке закончить список. Курякину было не с руки изучать сейчас план, поэтому Соло забрал его себе. Люди Уэйверли хорошо постарались. Если информация фотографа окажется бесполезной, они смогут привлечь интерес поставщиков иначе. Или хотя бы войдут в круги элиты модельного бизнеса. Довольно недурно. После бессонной ночи Габи клевала носом. Соло сам вызвался проводить напарницу до ее номера, потому что: а) это был долг джентльмена, б) ей не было места в их постели. Когда он вернулся, Илья уже закончил обрабатывать рану и оделся. Тему перевязки они оставили на потом и покинули номер. Завтрак агенты «А.Н.К.Л.» скоротали за чтением легенды и разработкой новой стратегии поведения. И хотя Наполеон пытался цепляться к любым замечаниям напарника, а русский отыскивал новые причины для агрессии, еще никогда они не проводили время так спокойно. Соло чертил сетку предполагаемых пунктов, где они могли зацепиться за поставщиков, когда Илья встал из-за стола. - Я позвоню Жаку, - русский отошел к стойке менеджера. Наполеон начал скептично постукивать карандашом по губам. Почему-то его не оставляла догадка, что у Ильи не получится быть объективным к своей цели. Курякин мог сколько угодно уличать его в ревности, но перешагнуть через свои привязанности ему было тяжелее, чем Соло. Собственно, именно поэтому русский носился с отцовскими часами и спал вместе с «предателем». - Он согласился на встречу. Я назвал ему адрес того ресторана. - Довольно романтичное место для допроса. Мне послушать под окном или подождать здесь? - Ты со мной, ковбой, - одернул его Курякин тоном, словно Наполеон сморозил чушь. «Свидание было бы эффективнее», - подумал, но не озвучил Соло. Не в этот раз. Такси высадило их неподалеку от входа. Они прибыли на место раньше и вместе зашли в зал. Метрдотель выделил им столик и подозвал официантов. Агенты заказали аперитив на три персоны. - Как насчет того, чтобы остаться здесь подольше? – внес американец ненавязчивое предложение после паузы. – Посидим после встречи, пропустим по стаканчику. Илья с подозрением глянул на него поверх меню. Он что-то прикидывал в своей голове – или, наоборот, у него не состыковывались файлы. Господи боже, Соло пытался назначить русскому свидание! За это стоило чокнуться шампанским с Уэйверли. Или просто чокнуться. Наполеон помнил, как вчера у него отказал самоконтроль – так сильно ему захотелось впиться в напарника и сделать с ним хоть что-нибудь: вызвать гнев, причинить боль, может быть, заставить кричать. Деструктивное поведение никогда не было ему свойственно. Он пугал сам себя. Флирт был не лучшим средством, он рисковал увязнуть в этих недоотношениях. Но в его интересах было отыскать более мирное решение конфликта, чем терять самообладание. Например, как вариант, убедить себя в том, что Илья – неподходящий ему тип. То есть, доказать очевидное. - Не уверен, что у нас будет на это время, - отказался Курякин как-то слишком тактично для русского. Соло собирался поспорить, но ему помешали. Жак пришел раньше на три минуты. При себе у него была увесистая сумка с аппаратурой, позитивный настрой и французское сладострастие. - День добрый! Джек! Их встречи с Курякиным начинались с взаимных лобызаний. Если сравнивать это с сухим рукопожатием, Соло чувствовал себя ущемленным. А еще в нем вспыхивало желание протянуть напарнику салфетку, чтобы вытереть щеки. - Как твое плечо? – поинтересовался Жак после того, как им принесли основные блюда. - В порядке. Скоро заживет. Мы не оторвали тебя от работы? - Нет! Когда студия Бонне закрылась, я занялся свободным творчеством. Сейчас подрабатываю то там, то тут. Ничего серьезного, - фотограф улыбнулся. – Еще вот с парнем расстался, так что времени гора. - Сожалею. Соло чувствовал себя третьим колесом. Для остроты ситуации не хватало только того, чтобы они оба ели за его счет. Он толкнул под столом русского коленом, за что получил очередной взгляд: «Не мешай». Терпение Наполеона было не безграничным. Он закинул руку на спинку стула Курякина, наглядно демонстрируя Жаку, чья это была лошадка. - Мы с малышом хотим открыть свое дело… - подвел он их бессмысленный треп к главному. Илья дернул уголком губ, то ли в попытке улыбнуться, то ли скрывая оскал. Он прочистил горло, прерывая Соло, и заговорил дальше сам. - Жак, нам нужен совет человека, который знает подноготную этого бизнеса. Ты общался со многими модельерами. Знаешь, как они ведут дела – где и с кем. Может, подскажешь, с чего нам следует начать? Фотограф хмыкнул. Он сплел пальцы и вздохнул, глядя на них с чем-то похожим на сожаление и насмешку одновременно. - Думаю, для начала вам стоит прекратить врать. Я знаю, что вы никакие не модели. Соло прихватил под столом локоть напарника, мешая тому достать пистолет. Он обвел незаметным взглядом зал, оценивая угрозу, а потом улыбнулся. - И кто же мы, по-твоему? Усмешка Жака стала откровеннее.