Париж - город любви

Мысль о том, что Жак пострадал из-за его неосмотрительности, резала по живому. Соло изучал выпотрошенные стеллажи, а Илья доверился шестому чувству. Он вышел на балкон и оглядел окрестности. Опытный взгляд сразу выцепил две фигуры, которые с трудом захлопывали набитый багажник припаркованного у дома автомобиля. - Пригони машину к заднему фасаду, - бросил Илья напарнику, не вдаваясь в объяснения. А потом сиганул через перила вниз – с седьмого этажа. Взгляд Соло был неповторим в этот момент – как если бы Илья собирался покончить с жизнью, что было в корне неверно. Курякин сноровисто зацепился за отвес рукой и, раскачавшись, встал ногами на нижнюю крышу. Далее, балансируя на высоте шести этажей, он прошел по трубе до пожарной лестницы и спустился. Стоило его ногам коснуться земли, как он услышал скрип колес. - К твоему сведению, человечество давно изобрело лифт, - Соло открыл для него дверцу. Они объехали двор и пристроились хвостом к возможным похитителям. Агенты шли на риск, но это был их шанс отследить начало цепочки. - Позволь кое-что уточнить. Почему ты думаешь, что это они? – не унимался Наполеон, в котором убежденности было столько же, сколько в СССР горячей воды в сезон летних отключений. – Опять «чутье»? Курякин кивнул, приводя пистолет в боевую готовность и снабжая его глушителем. Соло возвел свое недоверие в куб, но все же не сбавил хода. Слежка привела их к пригороду Парижа. - Ладно. А какова вероятность того, что они повезут Жака к боссу вместо того, чтобы заставить его замолчать на дне Сены? – задался Соло другим важным вопросом. Похоже, их попытка докопаться до правды не увенчалась успехом. - Тогда мы их перехватим, - Илья отсел к окну и опустил стекло. – Поднажми, ковбой. Соло с удовольствием прибавил газу, сокращая расстояние до мишени, и Илья попал по заднему колесу. От выстрела второй автомобиль занесло. Агенты выдали себя, отчего похитители ускорились. Курякину вовремя удалось пробить им второе колесо, чтобы машина не ушла в отрыв. Один неизвестный стал открывать форточку для ответного огня. - Ну и каков теперь твой план, большевик? – крикнул Соло, пригибаясь к рулю. – Позволь напомнить, что эта машина записана на наши имена! Никаких пробоин в корпусе! Илья чертыхнулся и пальнул по дверце другого авто, чтобы отсрочить перекрестный обстрел. - Приблизься к ним, подай влево, а потом резко вправо и зависни. Распахнув дверцу, Илья на ходу взобрался на крышу автомобиля. Совершать такие трюки с одной подвижной рукой было тяжело, но русский не привык пасовать перед сложностями. Он зажал пистолет в зубах и приготовился к прыжку. Как только Соло мотнул влево, а потом вправо – он перемахнул на другую крышу и кое-как зацепился за выемки. Для этого ему пришлось все-таки задействовать левую руку, отчего плечо прострелило болью. У него было несколько секунд, прежде чем противники поймут, что произошло. И три пули в обойме. Он не был бы лучшим сотрудником КГБ, если бы потратил эти ресурсы без толку. Растянувшись наверху, Илья стукнул ботинком по заднему стеклу, отвлекая внимание противника. Он успел убрать ногу перед выстрелом, а вот стрелявший не успел уйти от пули, которую Курякин всадил в него через открытую форточку с другой стороны. Вторая пуля предназначалась водителю. Мужчина завалился на руль, и автомобиль начало крутить по дороге. Курякин вцепился в крышу, чтобы не слететь. Они неуклонно съезжали к стальному ограждению. Ему… нужно было… перелезть в салон и… спихнуть ногу водителя с педали. Илья боролся с качкой. Он не успевал. Раненая рука не позволяла ему обрести точку опоры. Ограда была все ближе – чудовищно близко. Курякин сцепил зубы, ожидая столкновения. …БАМС!!! Соло подставил бок их автомобиля, чтобы выровнять движение второй машины. Илья выдохнул, а потом сумел забраться через окно в салон. Он отпихнул водителя и завернул руль, чтобы не таранить американца. Машина медленно остановилась. Курякин опустил голову, только теперь переводя дыхание. Он разблокировал дверцы и вышел на обочину. После такой встряски ему требовался отдых. Но его напарник так не считал. Соло вжал его в машину, как только он из нее вышел. Глаза американца горели странным огнем, в котором страх сочетался со злостью. - У тебя отсутствует инстинкт самосохранения? Жизнь агента дороже жизни свидетеля! – Наполеон с чувством приложился кулаком к его груди. – В следующий раз просто хватай гребаный багажник! Соло не смотрел на него – его взгляд был прикован к кулаку, который еще упирался в грудь Ильи, а потом разжался и стал ладонью. Наполеон схватил его за рубашку и натянул ткань, которая скрывала под собой бинты. Его губы были плотно сжаты. Курякин никогда не видел напарника таким напряженным. Казалось, Соло готов был детонировать от собственной бури чувств. Илья не знал, что вело его в этот момент – он не оценивал свои действия. Его рука сама потянулась к Наполеону в осторожном прикосновении: большой палец скользнул по открытому участку шеи, а ладонь сжалась на плече. Их взгляды столкнулись: «Со мной все в порядке» – «Нет, ты придурок». Соло скинул его руку и отошел в сторону, чтобы выпустить пар. Откуда-то сзади послышалось мычание. Точно, Жак. Илья потратил последнюю пулю, чтобы пробить замок в багажнике – после всего у него не хватило бы сил выломать крышку. К облегчению Ильи, француз был живым и здоровым – только связанным и с кляпом. - Джек! – воскликнул он, когда Курякин снял с его рта повязку и усадил. – Я… черт, я боялся, что меня никто не станет искать. Спасибо… Фотограф выдохнул, заглушая в себе дрожь. «Не стоит благодарности», – Илья присел, чтобы распутать его руки и ноги. Когда он поднялся и помог Жаку встать, француз схватился за его талию. - Спасибо, меня еще никогда не спасал настоящий жандарм под прикрытием. Илья не уследил, когда глаза мужчины заполнили весь его обзор. Жак был такого же роста, как Соло, поэтому ему достаточно было привстать на носочки, чтобы встретиться с ним губами. Ощутив мягкий поцелуй, Курякин ошалевшими глазами уставился на француза. Тот мигом стушевался и отпрянул. В повисшей тишине Илья не сводил с него глаз. Благодаря коварству Уэйверли, это был не первый его поцелуй с мужиком. Но это было… совсем не так, как с Соло. То есть, сейчас он по схеме должен был вмазать Жаку, чтобы восстановить между ними барьер. Но… он не собирался этого делать. Словно они при любом раскладе не могли сблизиться: Илья не чувствовал для себя угрозы, и в защите отпадала необходимость. Совсем не так, как с Соло. - Извини, я расчувствовался, - поняв его, Жак виновато улыбнулся. - Больше так не делай, - проворчал Илья, ушибленный скелетом из собственного шкафа. – Поедешь с нами, тебе одному больше небезопасно. Американец ждал их возле арендованной машины, которая наполовину погнулась. Он стоял к ним спиной и использовал свой взгляд вместо сварочного аппарата. Он хорошо играл – Илья почти купился, что напарник ничего не видел. Он все видел. Курякин выдохнул и попробовал переключить внимание американца на более существенные проблемы. Он поднял руку, чтобы хлопнуть Соло по плечу, но тот мастерски увернулся от касания. Наполеон отошел – и ладонь русского нелепо рассекла воздух. - Правая дверь заела, так что лучше устраивайтесь на задних сидениях, - Соло обогнул машину и залез внутрь с непокореженной стороны, пробираясь к рулю. Жак поторопил Илью забраться в салон. Пока что им везло на безлюдность пригородной дороги. А вообще – стоило скорее покинуть место перестрелки и доложить обо всем Уэйверли. Жаку требовалась программа защиты свидетелей. Хотя, по правде говоря, в том, что он рассказал, не было ничего особенного. Француз подтвердил связь Бонне и Равеля, а еще поделился некоторой информацией о благотворительности их предполагаемого заказчика. У отеля швейцары встретили их единодушной оценкой: «Криворукие пидоры». Соло отошел выписывать чек на ремонт автомобиля, а Илья отправил Жака знакомиться с Габи. В качестве обмена любезностями девушка выдала русскому два билета на светский прием по случаю открытия очередной выставки – с участием Равеля. Люди Уэйверли не отлынивали в их отсутствие и раздобыли личное дело новой цели. Переодевшись, напарники поспешили попасть на вечер. По-хорошему, им требовалось сесть и поговорить обо всем случившимся – вот только с таким графиком, как у агентов «А.Н.К.Л.», было трудно наковырять время хотя бы на ланч. Значит, разборки могли подождать до утра – Илья так полагал. Но у Соло терпелка сломалась раньше. Прямо посреди выставки. Курякину хотелось запустить в него бутылкой игристого, когда американец, вместо выуживания информации из цели, потащил какую-то фифочку из общего зала на балкон. Илья помнил, что его партнер был конченой нимфоманкой, но позволить ему проебывать задание в прямом смысле слова русский не мог. Распахнув створки, Курякин вышел к парочке на балкон. Наполеон как раз подливал даме шампанское. Разумеется, появление напарника подпортило ему карму, шарм и нервы, если судить по тому, как Соло вздрогнул. Американец с неприятным изумлением покосился на Илью. Девушка подле него ошарашенно распахнула ресницы. - Добрый вечер, - Курякин подошел к ним двоим, но обратился к Наполеону. – Чем это ты тут занимаешься? Он окинул их взглядом, и пассия Соло быстро ретировалась, подобрав невразумительный предлог. Наполеон опустил уголки рта и устало откинулся на перила. - Это была дочурка Равеля. Я занимался делом, большевик, а ты мне помешал, - он по-философски опорожнил свой бокал. – Должен заметить, ты постоянно мне мешаешь! - Сомневаюсь, что это была работа. В большом зале приглушили свет. По расписанию намечался праздничный салют. - Тебе стоит меньше во мне сомневаться, большевик, иначе паранойя сведет тебя с ума, - Наполеон вальяжно раскинул руки по перилам, игнорируя гневный напор Ильи. - Дай мне повод перестать, ковбой. Соло усмехнулся и обернулся за спину, чтобы увидеть, как рабочие внизу размещали на площадке пусковые установки. Илья помрачнел. Их время выходило, а они ссорились черт пойми из-за чего. - Если ты хотел надежности, мог бы взять с собой Габи. На худой конец сгодился бы даже Жак. - Мой партнер ты, ковбой, - Илья сжал кулаки и подступил к американцу ближе. – Если бы я мог выбирать, это точно был бы не ты. Но так уж вышло. Во дворе засвистели ракеты. Пусковая установка выстреливала в воздух разноцветными искрами. Агенты отвлеклись на этот звук, забыв о перепалке. - За нами следят, - внезапно обронил Соло. И сглотнул. Илья проследил за движением его кадыка и, помедлив, сделал шаг. Они оба помнили алиби: две модели, которые повстречались в Италии. Пара гомосексуалистов. Немыслимая чушь, придуманная Уэйверли, чтобы потешить себя и сжить русского со свету. Руки Наполеона легли на его плечи и плавно перебрались на затылок. Если за ними наблюдали, от них требовалась игра – Илья знал, что будет дальше. Он прикрыл глаза и подался навстречу, сжимая руками перила по обе стороны от талии американца. Никто за ними не следил. Их губы встретились. Ночное небо Парижа разрывал в клочья безумный фейерверк.