Париж - город любви

Четыре на трех часах; два – на двенадцати; еще трое у выхода; остальные были внутри здания. Найти всех противников мешал слишком маленький угол обзора. Илья не знал их языка, поэтому оценивал лица, позы, движения арабов. Они все будто готовились к чему-то, словно нечто должно было произойти совсем скоро. Курякин не шевелился, осторожно перебирая сзади руками, чтобы найти лаз из петель. Он был слаб, но он был русским, а русские не сдавались без боя. Вдруг откуда-то сзади послышались веселые крики. Илья повернул шею как мог – и лишился дара речи. Недалеко от него на колени бросили Наполеона. Взгляды напарников красноречиво встретились: «Не ждал, что ты явишься…» – «Но явился же!» – «Да, это очень помогло». Илья закатил глаза, выдыхая. Он до сих пор злился на Соло за предательство, но теперь это казалось неважным: перед лицом настоящего врага меркли все их междоусобицы. Он не готов был себе в этом признаться, но ему сделалось чуть легче – даже если американец на проверку оказался совершенно бесполезен, он все-таки попытался, а не сбежал. Соло отвернулся, чтобы найти кого-то взглядом – но тут в его спину уперся ботинок, заставляя припасть к земле. И следом Илью постиг второй удар, от которого слова сами слетели с языка: - Ну ты и падаль!.. Откуда-то в его ногах взялись силы – Курякин натянул веревки. Один из арабов нервно направил на него автомат, но Илья этого не заметил. Он даже не чувствовал возобновившейся боли в плече. Его взгляд был прикован к мужчине, которому он так слепо доверял. Вздохнув, Жак покачал головой, а потом направил на Соло пистолет. - Не вынуждайте меня работать грубо, - он возвел курок. – Ты. Отдай мне камни. Какие, blyat’, камни? Илья перевел взгляд на Соло, но тот, похоже, все понял. Когда он извлек из кармана брюк знакомый мешок, Курякин сжал челюсти до зубного скрежета. Так вот из-за чего все это. Ненависть прорвалась во взгляд, отчего Наполеон, связанный и брошенный в его сторону, тут же отполз подальше, опасаясь, видимо, получить, если не удар, то укус. Курякин окатил напарника презрением и отвел глаза, возвращаясь к тому, чтобы высвободить запястья. Если он выпутается из этой истории, то закопает их трупы рядом. Между тем Жак дал какой-то сигнал арабам и, отойдя, вскрыл кулечек с самоцветами. - Ха. Я оценил твой юмор, – он обернулся к американцу. – Через три минуты здесь будет мой босс. По-твоему, я должен представить ему ЭТО? – француз взмахнул рукой, обсыпая Наполеона алмазами. – Где настоящие камни?! - Откуда такая уверенность, что я взял их с собой? – Соло изогнул бровь. - Потому что я хорошо изучил вас, – Жак достал пистолет, который только-только убрал, и подошел ближе. – Ты приполз сюда, желая искупить собственную низость. Тебе же не все равно, что он о тебе думает, верно? – француз приставил ствол к макушке Ильи. – Смотри, как бы твои жертвы не пошли прахом. Курякин поджал губы, удерживая себя от действий. Его правая рука была почти свободна, но едва ли ему удастся уйти от выстрела в упор. Он не пропускал через себя смысла сказанного, его волновала лишь цель – секунды до того, как ситуация между ними переменится. Молчание длилось, а затем Соло вздохнул: - Левый карман пиджака. Жак усмехнулся и, наклонившись, без всякой борьбы забрал у Наполеона еще один мешок: «Совсем другое дело!» Илья с негодованием уставился на американца, на что тот пожал плечами. Теперь оставлять агентов живыми у их противника не было никакого резона. Тогда Курякин приготовился к броску на араба по правую руку от него, мотнув головой, чтобы Габи забрала на себя левого. - Мсье! Рад видеть вас! – вдруг громко поздоровался с кем-то Жак. Агенты одновременно вскинули головы, чтобы увидеть в окружении автоматчиков приземистую фигурку араба в белом балахоне. Без сомнений, это был тот самый босс – их «заказчик». Жак поклонился мужчине и о чем-то быстро заговорил, но тот прервал его. Араба больше заинтересовали пленники. - Это те, кто убил Бонне? – его французский звучал чисто. – Прекрасно. Получается, я не зря прилетел во Францию. Мужчина наклонился к Габи и широко ей улыбнулся. Жак встал подле него. - Я подумал, что, если вы их получите, наше сотрудничество продолжится. Я приношу свои извинения за задержку товара. - Это благоразумное решение с твоей стороны. Месть важнее драгоценных камней. Считай, что ты оправдал себя, – араб провел рукой в дюйме от лица Габи, а затем выпрямился. – Пусть ее застрелят первой. Я хочу увидеть в глазах своих врагов сожаление. Теллер невольно бросила испуганный взгляд на напарников. Им нужно было что-то решать, пока арабы выбирали, кому навести прицел. Их было слишком много, чтобы не схватить случайную пулю… - Chernomordaya mraz’… – выплюнул Илья. Наполеон тут же вызвался перевести – дословно, судя по тому, как рассвирепели арабы. Отвязав веревки, они схватили Курякина за руки и выкинули на землю перед главарем. Мужчина усмехнулся и, попросив плетку, с силой стегнул русского по спине. - За такие слова я сломаю тебе хребет, - сказал он и ударил еще раз. И еще. Илья терпел, но из глаз выступила влага от напряжения. Он не сопротивлялся, оберегая последние силы – таков был план. Соло молчал, а потом опять что-то заговорил на их ломаном языке. «Заказчик» убрал ногу, а Жак неожиданно приставил ко лбу американца пистолет. Пользуясь тем, что его отвязали, Илья рывком освободил руки и, вскочив, пережал шею главаря в захвате сзади, отшатываясь вместе с ним к столбу. Спина вспыхнула огнем от соприкосновения открытых ран с железом, зато теперь у него был прикрыт тыл и появилась точка опоры. В тот же момент Габи поднырнула к Жаку, обкручивая его шею какой-то леской и утаскивая к той же колонне. Соло поднялся на ноги последним и отряхнул костюм. Это не избавляло их от снайперов, но у них появилось время на отход. Жак что-то засипел оторопелым боевикам, которые подняли автоматы, но не решались дать огонь – их лидер едва дышал в руках русского. Илья нихера не понимал в сирийском кряканье, но это явно было что-то типа: «Убрать оружие!» Однако арабы не слушались француза. В Курякина продолжали тыкать пушками. А потом над их головами раздался гул. В сером небе над фабрикой зависло пять вертолетов с десантниками. Вниз ударили прожектора – зашипел голос Уэйверли через громкоговоритель. Со стороны внутренних цехов послышалась стрельба. Внезапно, как гром среди ясного неба, пасмурным парижским утром начался штурм здания. Арабы кинулись врассыпную как крысы, спасаясь от хлынувшей со всех сторон пальбы. Агенты с заложниками теснее вжались в металлические столбы, скрываясь от перекрестного огня. - Неловко получилось. Боюсь, это все моя вина!.. – Соло улыбнулся Жаку, перекрикивая гвалт, а потом отодвинул полу пиджака, показывая отслеживающее устройство. – Я совсем забыл, что меня разыскивают ЦРУ и УВМР!.. Похоже, они заодно нашли и вас! Илья усмехнулся: в том, что его напарник вечно искал проблемы на задницу, оказывается, были свои плюсы. Наполеон вернул ему короткую ухмылку, которая тут же скрылась. У Курякина все помутнело перед глазами – он непроизвольно начал съезжать вниз. - Илья! – он услышал два голоса, которые вновь привели его в чувства. Ему нельзя сейчас отключаться. Но было уже поздно – «заказчик» вырвался из его рук... но успел пробежать лишь несколько футов до того, как его повязали люди в жилетах штурмовиков. - Fuck! – послышалось с другой стороны от американца. Теперь от них сбежал Жак. Габи держалась за живот. Какой-то жуткий миг Илья думал о ножевом ранении, но все обошлось. Девушка показала пальцами «ок» – и Соло ринулся следом за «поставщиком». Жак несся через перестрелку, но ни одна из пуль не летела в его сторону. У Ильи перехватило дыхание, когда он следил за тем же маневром от Соло. Их погоня стремительно переместилась в здание – и они оба пропали из зоны видимости. - За ними, - выдохнул Илья, стараясь не опираться на Габи и идти самостоятельно. Поймав одного из сотрудников УВМР, девушка попросила рацию и связалась с начальством, не отставая от русского. Курякина вело вверх шестое чувство. Он будто чуял след, по которому нагонял напарника. Побродив по второму этажу фабрики, он завернул к стокам. Наполеон нашелся там, на платформе между лестничными пролетами с внешней стены здания – он метался, пытаясь высмотреть глазами цель. - Мы уходим, ковбой, – прогромыхал Илья, устало опираясь на перила. В его лицо ударил поднимающийся ветер. – Жаком займутся другие. Уэйверли снимет нас с крыши. - Дьявол, я не могу вернуться! – Соло приблизился к нему с колючим взглядом. – Как ты не понимаешь: я увел у шефа камни, которые теперь потерял! Если Жак уйдет, мне будет нечем оправдать себя! «Об этом стоило думать раньше», – нахмурился Илья. Он был зол – для этого у него было предостаточно причин. Но тут взгляд американца смягчился, и ярость Ильи будто уткнулась в стену. Улыбнувшись, Соло подступил ближе и снял свой пиджак, чтобы накинуть его на голые плечи Курякина. До этого Илья не подозревал, что так задубел от ветра. - Выведи его отсюда, – обратился Наполеон к Габи, - я скоро! – и побежал дальше по лестничному переходу к вышке. Теллер кивнула, а Илья исподлобья глянул на удаляющегося американца. Он не собирался бросать его одного. Курякин упрямо пошел следом за напарником, безнадежно отставая и не слушая окликов Габи. Он держался за поручни, чтобы не рухнуть, но передвигать ногами все равно было адски тяжело. Когда он дошел, то застал момент, в котором Жак перекинул Соло через себя и уложил на лопатки. - Отойди от него, – подняв с пола чей-то выбитый пистолет, Илья прицелился в спину Жака. Француз медленно поднялся и повернулся. Илья никогда не испытывал большего искушения, чем сейчас, чтобы спустить курок и рассечь пулей пространство между бровей цели. Жак сглотнул. - Почему ты не ушел?! – Соло выбрался из-под противника и отшатнулся к перилам. Илья нахмурился, не понимая… а потом с запозданием осознавая происходящее, когда следом за ним на площадку вывалил отряд ЦРУ. Передатчик. В пиджаке. На его плечах. - Немедленно сдайтесь! – крикнул старший отряда. - Не стрелять!! – Жак выставил вперед руки, когда Соло прижал его к себе на манер живого щита. - Стоп-стоп! – Габи растолкала штурмовиков и встала перед ними. – Они никуда не сбегут. Мы все сделаем! Спокойно, парни! На какое-то время все остановилось. В воздухе запахло приближающимся дождем. - Дуй сюда, ковбой, – выдохнул Илья, обессилено подпирая стенку вышки. Это был конец. Но это был хороший конец. В воздухе гудели лопасти, штурмовики теснее сбивались в кучу – все ждали завершения этой сцены. От слабости Илью снова замутило, однако у него получилось удержать взгляд Соло. На лице того читался страх, но все-таки он, вздохнув, постепенно расслабил кулаки. Он сдался. И вдруг затишье нарушили выстрелы. Резкие, жалящие, они сорвались с вертолета ЦРУ, зависшего над их головами. У американцев сдало терпение. Илья сорвался, пробиваясь через толпу, но ему не хватило сил, чтобы подоспеть вовремя. Жак навалился на Соло, перевешивая того вниз. Или это фигура Соло повалилась за перила, утягивая за собой Жака. Курякин схватился за поручень и глянул на воду, когда гладь Сены нарушила рябь от двух свалившихся тел. Всплывай. Всплывай, твою мать. Пожалуйста. Лживый, двуличный, предающий – но живой! Мерзавцам всегда все сходит с рук! Давай же!.. Из воды вынырнула голова, выпуская кашель и брызги. Илья зажмурил глаза. Жак. Это был самый обычный будний день Парижа – около полудня. К обеду синоптики обещали небольшой дождь. …Но с неба неожиданно для всех повалил град. Илья стоял у изгороди, опустив голову. Сена булькала от бесчисленного попадания заледенелых комочков. Все начали расходиться – операция сворачивалась. А Илья продолжал стоять. Его израненную спину защищал от града все еще хранивший тепло хозяина пиджак. Он молчал, и глаза его были плотно сомкнуты.