Париж - город любви

Соло сел на постели и сделал последний глоток виски. Потушив сигарету, он прислушался к звукам из душа – какое-то время вода еще шумела, а потом все стихло. В том, что он имел свой номер, были определенные плюсы – все заповеди русского летели к дьяволу. - Как ты там, солнце? - Замечательно! Губы Наполеона изогнулись в улыбке. Девушка вышла к нему в одном халате. Он познакомился с ней на приеме – у самого выхода. Они решили поехать домой на одном такси, а остальное произошло само по себе. Стоило отдельно отметить, что ему пришлось проявить немалую изобретательность, чтобы привести девушку в номер, не вызвав подозрений у персонала. Причиной секретности Соло назвал француженке слишком суровые рамки своего руководства. И был невероятно правдив. - Я заскучал по тебе... Американец посадил мадемуазель к себе на колени. Вместо ответа его пассия засмеялась и прижалась к нему с поцелуем. Соло нравилась эта покладистость – сейчас он ощущал, что все было на своих местах, а не выходило из рук вон плохо, как было у него с напарником. - Не хмурься, я никому о нас не скажу, - пообещала девушка, трактуя его задумчивость по-своему. Улыбка Соло стала ярче. Он перебросил девушку на матрас, наваливаясь на нее сверху. Девушка не отказывала ему и не скалила зубов… Но почему-то Соло этого не хватало, чтобы ощутить истинный триумф от своего превосходства. Он почти пробрался под халат – и телефонный аппарат затрещал на тумбочке. Соло выдал разочарованный вздох, который отражал лишь половину спектра его чувств. Девушка недовольно поджала губы, но не стала ему мешать, понимая, что: «Это может быть по работе». [Возвращайся. На «объект» готовят покушение]. Краткость – сестра Курякина. Выдав эти две фразы, Илья бросил трубку, оставив Соло слушать гудки и хаотично раздумывать над тем, куда ему деть распаленную мадемуазель со своей постели. - Мне нужно отъехать, - он взял со спинки стула пиджак. – Пара часов от силы. Занесу одному мсье документы… Наполеон подхватил кейс с оружием и экипировкой. Француженка обиженно нахмурилась, но, по правде говоря, Соло было все равно – уйдет она или нет. Вылетев из номера, американец спустился в холл и попросил швейцаров поймать ему такси. Коллеги не встречали его. Наполеон нахмурил брови. В здании горел свет и не затихало веселье – это никак не вязалось с объявленной угрозой покушения. Соло не думал, что русский соврал, однако подозрения преследовали его по пятам. Наполеон обошел парадное крыльцо и добрался до автостоянки, через которую проник на прием в свой предыдущий визит. Он уже привычно перелез через забор – как тут ему зажали рот. Его ноги беспомощно заскользили по асфальту, потому что хватка была слишком крепкая. И знакомая. - Господи!.. – выдохнул Соло, когда Илья оттащил его в сторону и разжал ладонь. Русский сдвинул брови и прижал палец ко рту. – Что это все значит, позволь узнать? – тише, но не менее раздраженно поинтересовался Соло. Илья кивнул себе за плечо, указывая на машину Равеля. Соло бесшумно приблизился к автомобилю, чтобы рассмотреть то, что открывала взору крышка капота. Бомба. - Наткнулся случайно, когда осматривал округу, - пояснил русский за его спиной. – Я не знаком с этой моделью. Вижу только то, что запал подключен к двигателю. - Понятно, - Соло хмыкнул. – Думаю, стоит вытолкать машину подальше. А там решим. Курякин согласно мотнул головой. Пока русский отходил «разбираться» с охранниками, Соло скинул пиджак, закатал рукава и взломал окошко на водительском месте, чтобы кинуть свои вещи внутрь. Заводить автомобиль было, мягко говоря, опрометчиво, поэтому напарники вручную откатили его от здания на более-менее свободное пространство между домами. Время близилось к полуночи, и им крайне везло на безлюдность. С Наполеона сошло семь потов, пока он задействовал себя как бесплатный тягач. Курякин пыхтел рядом, слегка румяный от натуги. - А теперь отойди и дай мне с этим разобраться, - Соло провел рукой по волосам, собирая выбившиеся пряди за ухо. Илья команду проигнорировал. – Пожалуйста. Курякин неохотно отступил – на пару шагов. Наполеон покачал головой, а потом полез в салон за своим кейсом. Он достал из него кусачки и индуктивный щуп. Подкатав рукава еще выше, Соло вскрыл капот и пригнулся, чтобы изучить хитросплетение проводков. Он тоже впервые видел данную модель, но наметанная годами сноровка подсказывала ему последовательность действий. Если бы русский не сопел над ухом, Наполеону работалось бы еще легче. - Ты точно знаешь, что делаешь? – не унимался Курякин. – Проще утопить эту штуку в Сене. - Проще? Кому как, большевик, - Соло заломил бровь. – Мне неловко это говорить, но ты отвлекаешь меня, - он глянул на русского, который завис с другой стороны капота. – Почему бы тебе не сходить и проверить Габи? Ей наверняка тяжело следить сразу за двумя «объектами». Ты мог бы помочь ей с Милен, это было бы очень любезно с твоей стороны. «Вот уж нет» – «Ну же!» Еще несколько секунд русский упирался. Соло читал в его глазах тревогу, с которой напарник не мог совладать и оттого злился. Однако Наполеон настаивал – и Илья впервые поддался. Русский с резким выдохом развел руками, выражая все свое несогласие, а после исчез из поля зрения. Так было безопаснее. Соло не собирался размышлять над тем, почему ему было важно, чтобы напарник вышел из зоны поражения. Он не собирался «ошибаться», так что сентиментальные мысли были лишними. Наполеон снова припал к двигателю с кусачками. Сначала нужно было обесточить… ПИИ-ПИИ-ПИИ! Fuck! У него сердце в пятки ушло. Наполеон не понимал, каким образом сработала сигнализация. Он наспех примотал разрезанные проводки аккумулятора обратно, чтобы все стихло. - Боже, - американец потер лоб. Он абсолютно не понимал этого механизма. Ему стоило собраться, черт подери. – Ладно, а если так… Шаг за шагом Соло прощупывал короб детонатора. Герои кино всегда последовательно чикали разноцветные проводки, боясь перерезать неправильный, но в реальности Наполеону хватило бы добраться до любого из них, чтобы обезвредить запал. Однако вскрыть бомбу оказалось не так просто. Это была профессиональная сборка с любительской установкой – такая непосредственность, как граната в руках младенца. Неудивительно, что русский сразу же сдался. А вот Наполеону хотелось побороться. Через пару минут кусачки расправились с бесполезным мотком проводов от датчиков и таймеров, которых тут не было установлено и впомине. Соло смахнул лишнее и добрался до заветной крышки. Он проверил все еще раз, а потом перехватил кусачки зубами и потянулся за отверткой. Он вскрыл бомбу. И вдруг лампочка сбоку замигала. Соло растерялся. Какое-то долгое мгновение он ничего не делал, а потом сплюнул кусачки в ладонь и перерезал разом всю цепь запала. Если взрыв и раздался, то только внутри него. - Ebat’ u nas rabota… - Илья, появившийся не пойми откуда, оперся на его плечо и с облегчением выдохнул. – Ya budu prosit’ otpusk. Курякин опять его не послушал – и остался рисковать собой рядом с ним. Соло втянул носом воздух, переставая быть струной, расслабляясь, поддаваясь весу напарника и обретая возможность заново ощущать мир вокруг. Он тоже волновался. Американец с ухмылкой толкнул русского локтем: - Не питай себя надеждами, большевик. Чтобы разжалобить Уэйверли, тебе придется еще что-нибудь себе сломать или отрезать. - Наша миссия не закончилась. Уверен, ты мне с этим еще поможешь, ковбой. - Idi v zad, - выговорил Соло по-русски, отчего Курякин засмеялся. Курякин. Засмеялся. А Ленин, надо думать, перекрестился в мавзолее. Наполеону хотелось бы запечатлеть такое событие, но отчего-то смех напарника показался ему ужасно заразительным. Скорее всего, это было нервное, но это был первый случай, когда они смеялись над чем-то вместе. Русский осознал происходящее на пару мгновений позже – и отпрянул. Соло тоже считал неразумным проявлять симпатию над обезвреженной, но настоящей бомбой. Им требовалось извлечь заряд, выпилить смычку и вернуть бомбе прежний вид. И проделать все это за ближайшие несколько минут, пока праздничный вечер не окончился. Агенты пригнали машину обратно, в последний момент успев заглушить мотор и выскользнуть из салона, когда на стоянке показался Равель. Мужчина суетился, выглядывая кого-то из толпы – свою дочку, которая снова где-то затерялась. Устав от поисков, Жорж выдохнул и сел за руль. Это было уже безопасно, но напарники все равно оцепенели, когда «объект» провернул ключ зажигания. Тишина. Спустя еще минут десять к Равелю наконец-то вышла Милен, и они вместе уехали с вечеринки. - Отличная работа, - похвалила коллег Габи, когда они встретились возле дороги. – Можете отдыхать, дальше я сама. Девушка принимала ночное дежурство, а Илья и Соло по плану возвращались в отель. Американец не переставал косить глаза на напарника. Они сели в такси, и Курякин позволил себе откинуть голову на сидение. Он устал. Наполеон многое бы дал за то, чтобы кто-нибудь объяснил ему, почему от вида изможденного напарника у него пылает низ живота. К гостинице агенты приехали далеко за полночь. Они зашли в лифт, и двери закрылись за их спинами. Соло зажал две кнопки: четвертый этаж – себе, а третий – напарнику. Американец хранил внешнее равнодушие, хотя идея напроситься в номер Ильи вернулась к нему с утроенной силой. Но прошлый опыт подсказывал, что ничего из этой затеи не выйдет. Он уже ничего не ждал, когда двери лифта открылись на третьем этаже. Русский шагнул к проему, но вдруг задержался посреди раскрытых створок и развернулся. - Уэйверли прислал тебе факс? Соло надеялся хотя бы на трогательное прощание с пожеланием доброй ночи, но даже сейчас Курякин мог говорить исключительно о работе. - Да, а в чем дело? - Может, покажешь мне? Вдруг там что-то важное. Брови Наполеона взлетели вверх. Это же был… предлог? Русский не давал ему подсказок и сосредоточенно изучал противоположную стенку лифта. Двери начали смыкаться – и это придало Соло решимости. Он втянул напарника обратно в кабину за лацканы пиджака. - Хорошо. Как пожелаешь, большевик. Наполеон ощутил, что его обдало жаром. Илья ничего не делал, только наблюдал, а его глаза уже сделались темными, как два пятна вязкой смолы. И Соло увяз, притянул его ближе, приподнимаясь на мысах и отмечая, как веки напарника прикрылись. Они поцеловались – быстро, скомканно, немного колюче, а потом вылетели на этаж, с какой-то одержимостью добираясь до апартаментов Наполеона. У него подрагивали пальцы, когда он пытался открыть номер, а потом вспомнил, что не запирал его. - Заходи, - Соло толкнул дверь. Внутри царил приятный, располагающий полумрак. - Привет, ты вернулся! – внезапно послышался из постели женский голос. – Погоди, а кто это с тобой??? FUCK.