Париж - город любви

Солнечный свет в лицо. Знакомые занавески. Уже облюбованная подушка – и ровное дыхание за спиной. Мозг вяло собирал вместе эту головоломку. Поморщившись, Соло кое-как приподнялся на локтях и осмотрелся, но ничего нового в их номере не обнаружил. Он попал в машину времени? Несколько секунд Соло, в самом деле, верил в это предположение, а потом отыскал глазами полупустую бутылку – и на него обрушилась головная боль. Нет, он не совершал научного открытия. Всего лишь отлично поладил с коньяком. События прошлого дня мучительно всплывали в памяти. Он напился, дожидаясь возвращения русского с «рандеву». После того разговора в столовой весь день для Наполеона прошел в ожидании вечера. Да, он что-то делал, следил за «объектом», но ему не давало покоя то, чем конкретно занимался его напарник и где были его руки. До того, как Наполеон поднялся в апартаменты Ильи, он уповал на порядочность русского – заводить интрижку из мести было подло и не в его стиле. Но Курякин оказался более разносторонним, чем полагал Наполеон. Его номер пустовал, и от разочарования Соло упал в кресло. Коньяк стал единственным лекарством и утешением для его израненного самолюбия. Когда русский наконец-то явился, взвинченный и раздваивающийся, Наполеон высказал ему все, что думал, и даже то, о чем думать побаивался. Однако ему показалось, что этого мало – его Эверест был еще не покорен! Но, похоже, Наполеон отключился где-то на середине своей затеи с альпинизмом… Наверное, потом было что-то еще. Что-то, что объясняло, почему он лежал сейчас в постели с напарником в одних трусах и рубашке. - У нас был секс? – спросил он о самом главном, обернувшись к Илье. Тот не спал. - Паршивый же из тебя любовник… – русский натянул одеяло и перелег на другой бок. Судя по всему, Курякин был не в настроении. Соло задумчиво покусал губы, напрягая память, но… Нет, ни намека. Вздохнув, он отправился в ванную, поражаясь тому, насколько привычным стало для него это путешествие за полтора месяца работы. Он привык и уже не хотел возвращаться в свой отдельный номер. Да, Наполеон Соло, ты попал. Американец сплюнул пасту в раковину и, наскоро выбрившись, потер лицо полотенцем. Он не представлял, как избавиться от этой горячки. Из зеркала на него смотрел человек, который запутался и… почему-то считал, что это нормально. - Долго ты еще? – буркнул русский за его спиной, приглушая зевок. - Почти закончил, - Соло схватил с полки расческу. – Кстати, большевик, а куда ты дел мои вещи? - Сложил на стул возле двери. Выйди, я хочу помыться. - Так у нас был секс? - Без понятия, - между тем Илья подталкивал его к двери. - Это ты меня раздел? - Без. Понятия. - Что это за ответы, большевик? Кто из нас пил, в конце концов! Соло улыбался, отмечая редкое смущение у своего партнера. Курякин сузил глаза и, выпихнув его, закрылся в ванной. Наполеон покачал головой – по его мнению, скромность мешала Илье получать все удовольствие от жизни. Брюки действительно были аккуратно сложены на спинке стула. Соло едва успел в них впрыгнуть, как в дверь постучали. Три стука и один. Наполеон заметался по номеру. - Джек! – позвала Теллер с другой стороны. – Джек, ты спишь? Я вхожу… Их развороченная после сна постель. Звуки из душа. И Соло – не при параде, застывший посреди номера, в котором его не должно было быть. Домыслы Габи стали Наполеону очевидны еще до того, как девушка открыла рот. - Доброе утро, Габи. Это… Кхм, – Соло не представлял, как объяснить напарнице происходящее. – Как твои дела? - Хорошо. Надо думать, как и у вас с Ильей, - девушка усмехнулась, пытливо оглядывая их апартаменты. - Дело в том, что в моем номере отключили горячую воду… - Ты вытирался моим полотенцем, ковбой! – упрекнул его Курякин, вывалившись из душа и не замечая напарницу. – Думаешь, теперь тебе все можно? - Привет! – выглянула Габи из-за плеча Наполеона. У русского разом вытянулось лицо и пропал дар речи. Соло ощущал, как у него самого подрагивает улыбка. Теллер очаровательно хлопала глазами, ожидая их оправданий – и притом совершенно в них не нуждаясь. - Ну, мне пора, - своевременно вспомнил Наполеон о том, что жил отдельно. «Pizdyuk!!!» Схватив свой пиджак, Соло вышел в коридор, не представляя, какие Курякин найдет слова, чтобы объясниться с Габи. Удобнее было считать, что все проблемы, случившиеся в номере русского, оставались проблемами самого русского. Через полчаса они встретились за завтраком – все трое. Но атмосфера уже не располагала к шуткам. Габи сложила руки вместе и сплела пальцы в замок. - У меня есть новости. Равель планирует прийти к вам в студию и проверить, как вы распоряжаетесь его средствами. Не знаю, с чего это он вдруг, - девушка серьезно посмотрела на коллег, – но будьте готовы ко всему. - Разумеется, будем, - согласился Наполеон, потому что Илья притих. Молчание русского интриговало, но Соло так и не удалось добиться от него за утро хоть какого-нибудь вменяемого ответа. А потом они уехали на студию, и к Курякину прилип Жак. - Позволь я тебя сфотографирую, Джек! – рассыпался в комплиментах француз. – Ты потрясающе выглядишь в этих очках! Соло отошел от стеллажей и вручил Илье папку с какими-то бумагами. Их основной задачей было дождаться Равеля, изображая бурную деятельность, но Жак чрезмерно увлекся. Возможно, это входило в планы ЦУВР – ставить им палки в колеса, а возможно, фотограф и впрямь соскучился за эти дни по нелюдимому Курякину. - Давай! Поверни голову. Ну, пожалуйста… - заунывно просил Жак, но русский кремень оставался кремнем. - К твоему сведению, мне тоже идут очки, - вмешался Соло. – Если хочешь устроить фотосессию, то я готов. - Э-э… не совсем. Я хотел бы сфотографировать Джека. На память. От прямого отказа Наполеон не изменился в лице. Он просто отошел налить стакан воды – специально для Жака. К сожалению, события разворачивались слишком стремительно, и Соло не успел инсценировать несчастный случай с камерой француза. К ним в студию без предупреждения заглянул Равель. - Добрый день, месье! – поздоровался с ними спонсор. – Вижу, вы горите на работе. Наполеон обошел застывших коллег, чтобы поприветствовать гостя. Мужчина прибыл не один, а с дочкой – но та осталась в машине. Жорж зашел на минуту, а потом собирался уехать на ипподром, но Курякин отыскал, чем увлечь «объект», чтобы дать Соло время проверить его автомобиль. Как ни странно, девушку в салоне американец не обнаружил. Он старался сохранять спокойствие, но что-то подсказывало ему, что второй «объект» не мог случайно исчезнуть. Наполеон обогнул машину и пригляделся к улице. В поисках Милен он обошел ближайшие магазины, а потом наткнулся на кафе – и сразу приметил там изогнутую спину в дорогом платье. «Объект» сидела одна, но на другом краю стола дымилась чья-то чашка. Какое-то время Соло тянул, а потом понял, что его вычислили – кто бы то ни был. - Мадемуазель, мы ждали вас в студии, - обратился он, подмечая, как вздрогнули плечи Милен, стоило ему приблизиться. – Ваш отец попросил меня найти вас. - Извините меня за задержку, мсье. Мне захотелось выпить кофе. - В самом деле? Вы не слишком удобно для этого сидите. - Ну… я встретила друга, так что мы были вместе, - Соло недоверчиво вскинул бровь, но тут девушка схватила его за руку. – Прошу, только не говорите папе! Он не одобряет нашей… дружбы. Брови Соло приподнялись выше. На миг американец растерялся – он не ожидал оказаться впутанным в любовные интриги – однако быстро сообразил предпринять ответный ход. Его ладонь накрыла руку девушки. - В таком случае, мадемуазель, могу я попросить вас об ответной услуге?.. Он сделал вид, что не заметил, но краем взгляда выцепил из серой массы фигуру, которая неподвижно наблюдала за ними, а после сорвалась с места и затерялась среди прохожих. Он видел этого парня раньше – на праздничном вечере. Вскоре они вернулись с Милен в студию – вместе, держась под локотки. - …Приятно знать, что мои средства потрачены не напрасно! Отличная работа, молодые люди! – чему-то восхитился Равель, столкнувшись с Соло в дверях. Русский стоял поодаль, возле стенда, и выглядел крайне вымотанно после получасового общения с «объектом». Агенты вместе вышли попрощаться с гостями, и когда те отъехали, они поймали такси и отправились следом, оставив студию на Жака. - Где ты мотался? – отчитал американца Илья, кидая взгляд в сторону водителя. - Следил за твоей подружкой. Ты знал, что она уже с кем-то встречается? – отбил нападение Наполеон. Курякин помотал головой. – Замечательно. Тогда скажи: у нее есть мотив для того, чтобы желать папочке «долгих лет жизни»? - Она не та, кто нам нужен, - отрезал Илья и уставился в окно. – Отец не подпускает ее к семейному бизнесу, но я видел в ней грусть, а не ненависть к нему. - Не будем забывать, что ты имеешь склонность притягивать к себе «дурную компанию», - Соло покачал головой. – Предлагаю проверить девушку. И ее парня. Он может ей чем-то угрожать. Если что, изобразишь ревность, не зря же вы с ней сблизились. От его намека Курякин потер лоб, но согласно промолчал. Проследовав за машиной «объекта», напарники высадились у ипподрома. Илья только задумался о пропускных билетах, а Соло уже добыл им парочку. Русский хмыкнул, но тоже нашел, чем удивить американца – в руку Наполеона на замену билета легла рация. - Чтобы ты не потерялся, - пояснил ему напарник со всей суровостью. - А ты умеешь быть милым, большевик. Илья нахохлился: «Это для работы», и убрал руки в карманы. Соло проводил его удаляющуюся спину улыбкой. Они разошлись, чтобы обойти трибуны с двух сторон и отыскать посадочные места «объектов». Самым трудным этапом операции оказался вход на ипподром: на посту охраны что-то произошло, отчего очередь почти не двигалась. Наполеон постоял пять минут, а потом отправился искать запасной выход. Было это везением или совпадением, но у неприметной дверцы с табличкой «Для персонала» не обнаружилось ни одного человека. Таким образом, Наполеон беспрепятственно проник внутрь – и принялся за дело. Чета Равелей обнаружилась почти сразу – они занимали места в центральной ложе. Соло вел наблюдение за «объектами» из-за колонны, а его напарник отчего-то задерживался. - Я в центре, вижу их, - Соло зажал кнопку передатчика. – Прием, большевик, - на том конце связи слышался гул. – Прием?.. Глухое шипение не позволяло ничего расслышать. Американец покрутил рацию в руках, а потом на манер русского постучал техникой по колонне, чтобы та работала лучше. Однако помехи не пропали – или Курякин не отвечал. Подождав еще какое-то время, Соло отлучился. Он рисковал успехом всей операции, но игнорировать пропажу напарника не мог. Что-то пошло не так. Через таксофон он связался с Габи. Американец как раз размышлял над тем, какими выражениями завуалированно описать его ситуацию, как вдруг на ремне послышался кашель. - Прием, ковбой. Я… я видел подозреваемого. Он вырубил меня и побежал на улицу. Его надо перехватить. - Ты где? – Соло выхватил рацию и прижался ухом к динамику. - Неважно. Встретимся у финишной полосы, - Курякин отключился. Наполеон свел брови и вернулся к трубке с Теллер, но там вызов тоже разъединился. Тогда Соло выскользнул из таксофона – и вздрогнул от хлопка выстрела. Скачка стартовала.