Париж - город любви

- ...Встретимся у финишной полосы. Илья закончил вызов и приложил прохладный корпус рации ко лбу. Он надышался хлороформом – только от него так гудела голова и немели конечности. Курякин не представлял, сколько времени он провел без сознания. На него напали со спины – посреди давки на улице, а обнаружил он себя уже на подземной парковке. Скакуны заходили на четвертый круг, когда русский выбрался из гаража и добрел до финиша. Дурнота уже отступила от его горла, а вот Соло направился к нему прямой наводкой. Предчувствуя выволочку, Илья резко свернул вбок – к премиальному подиуму. - Как насчет того, чтобы объясниться, большевик? – принялся отчитывать его американец на ходу. – Мне не хочется бросаться обвинениями, но наша миссия опять срывается по твоей милости. - Это не моя вина, - Илья пропустил его сарказм мимо ушей. – Кто-то знал, что мы будем тут, и «он» или «они» неплохо подготовились. - Хочешь сказать, нас сюда заманили? – шаги Соло замедлились. – Тогда нам не стоит следовать сценарию. Предлагаю вывести «объекты» и уйти. - Все решится здесь, ковбой, - проговорил Илья с мрачной уверенностью. – Не думаю, что нам позволят «уйти». Это было предчувствие из разряда тех, что вели русского по верному пути. Он знал – с ними играли, иначе его не оставили бы в живых и не сделали бы предупредительный удар. Наверное, Соло прочитал какую-то из его мыслей, поэтому перестал возражать. Агенты зашли за угол подиума. Отсюда открывался наиболее удачный вид на площадку с трибунами: основная – с «объектами», левая и правая, а еще боковой ресторан. Соло достал складной бинокль, и Илья тут же выхватил его из рук американца. - Я попробую вычислить нашу цель, - он вгляделся в окуляры, проверяя все лоджии и переходы. – Ты связался с Габи? - Да, полагаю, она уже в пути, - со вздохом отозвался Соло, а потом схватил Илью за запястья. – Позволь. Проверить «объект» на данный момент важнее поисков возможных злоумышленников. Русский закатил глаза и неохотно протянул руки, чтобы дать коллеге доступ к их общему средству наблюдения. Темная макушка замаячила под носом, и Курякин невольно втянул воздух, теряя нить размышлений от сладковатого аромата. Когда Наполеон уснул прямо на нем, Курякина потянуло выдворить его тушу в коридор, но, в конце концов, жалость победила. Он спихнул Соло на вторую половину кровати и помог ему раздеться, чертыхаясь и игнорируя недовольное бормотание напарника в подушку. Русский не видел в этом никакой романтики – просто самовлюбленный оболтус, который напился от безделья вусмерть. Но почему-то он не удержался и с беззлобной ухмылкой провел ладонью по заостренной скуле напарника. Соло поморщился сквозь сон, и Илья отдернул руку. - Закончил? – Курякин выхватил бинокль и вернулся к поискам. – Подозреваю, что наш враг не станет приближаться к «объекту». Снимет его выстрелом из какого-нибудь укрытия. Говоря все это, он навел бинокль на крыльцо ресторана. Среди снующих посетителей Илья внезапно различил парня с усиками над верхней губой. Тот самый. Подозрительность русского подкрепил оттягивающий руку чемодан молодого человека. Мало кому удавалось пронести на ипподром поклажу – особенно такую, в которой можно было спрятать винтовку. - Я отлучусь, - достав пистолет, Курякин вручил бинокль Соло. - Буду на связи. Он миновал столбы с камерами наблюдения и приблизился к ресторану со слепой зоны. Предполагаемый преступник успел скрыться в здании, но Илью остановила на входе вездесущая охрана. - Пропуск? - Я из жандармерии. - В таком случае, ваше удостоверение, мсье. Da ept. Курякину было некогда светить жетоном. Он потянулся за пазуху, а потом резко выкинул руку, прикладом пистолета поочередно вырубая обоих мужчин. Оставив все препятствия позади, он влетел под своды элитного зала – но его цели там уже не было. «Выше», – подсказало ему чутье, и Илья побежал вверх по лестнице. - Стоять! - приказал он, когда вылетел на крышу ресторана. Тут гулял ветер, обдувая площадку со всех сторон. Парнишка с чемоданом вздрогнул, застигнутый в процессе сборки оружия. - Ты быстро очухался, - заметил француз, разводя усы в нервной улыбке. – Феноменально. - Руки за голову, - Илья прицелился между бровей противника. Его настораживало, что француза не обеспокоило разоблачение. Парень хмыкнул и резко кинул в него чемодан. Илья увернулся, а цель тут же сиганула к парапету, где был привязан трос для экстренного спуска. Усатый рассчитывал сбежать, но Курякин опередил его: вздернул за шкирку и повалил на крышу, за секунду скручивая и защелкивая наручники. Их лягушонок допрыгался – теперь осталось утрясти детали и сдать его УВМР. - Ты работаешь один? – парень молчал, и тогда Илья вывернул ему кисть. – Один? - Да!.. – всхлипнул пленник. – Это было моим заданием! Не калечь меня, придурок!.. Заданием? Курякин нахмурился, но от допроса его отвлекло появление американца. «Какого хрена?!» - русский зло уставился на напарника, и тот ответил ему взаимностью. - Если ты здесь, кто сторожит «объект»? - Никто, - Наполеон улыбнулся. – Видишь ли, мне постоянно приходится отлучаться, потому что мой партнер не отвечает по рации. - Я был занят, - объяснил Илья, намекая на повязанного француза. – Звони боссу и дуй на пост. Или я сам ему позвоню. - На вашем месте я не тратил бы время на споры… - неожиданно подал голос преступник. – Часы тикают, прислушайтесь. Что? Агенты перекинулись встревоженными взглядами. - Ты заложил бомбу? – с дурным предчувствием Илья снова выкрутил парню руки. – Где? - Б-ближе, чем ты думаешь… - француз щерился в неприятной улыбке. – Гораздо ближе... - Или ты скажешь прямо, или я доломаю тебе руку. Курякин угрожающе нахмурился, но тут американец потянул его на себя. С какого-то перепугу Соло принялся стягивать с него одежду. Лишившись пиджака, Курякин с возмущением оттолкнул напарника, но тот не отреагировал, уперев взгляд в какую-то точку на его плече. Русский опустил глаза – и заметил мигающую под водолазкой лампочку. Меньше всего он ожидал обнаружить на себе таймер. - Ah ty blyad’! – выругался Илья от сердца, а потом направил на француза пистолет. Однако на мушку он взял лишь пустое место. Преступник ушел, оставив им на память наручники. – За ним!.. Курякин устремился к перилам, но напарник схватил его за локоть и развернул к себе. - Сперва дай мне осмотреть тебя, - потребовал Соло и задрал его водолазку. Илья подавился воздухом. Стриптиз на крыше был вторым событием, которого он не ожидал. – У меня плохие новости: я никогда не видел такого механизма и у нас осталось менее семи минут. - Значит, у тебя есть шесть, чтобы поймать гада и вернуться вместе с ним, - Курякин раздраженно одернул водолазку. Взгляд Наполеона выдавал растерянность. – Иди, я подожду здесь. Иди, мать твою! Не базарь время! Соло колебался. Гонка на ипподроме подходила к заключительному этапу. Илья отвел глаза. Когда напарник ушел, русский навалился на перила. Кретин! Ему стоило догадаться, зачем кому-то понадобилось лишать его сознания. Илья оттянул воротник водолазки, чтобы заметить, как мигающие цифры перевели счет минут с шести на пять. Слишком быстро. Курякин простонал и ударил кулаком по металлической перекладине. Он не желал выбывать из строя – особенно тогда, когда до развязки оставался шаг. Илья сел у парапета и попробовал снять водолазку через голову, но вовремя почувствовал, как та обо что-то зацепилась. Запал? Он медленно опустил края одежды и уткнулся в ладони. Курякин не позволял себе испытывать страх или сомнения. Его готовили в КГБ к тому, что когда-нибудь ему придется расстаться со своей жизнью, чтобы спасти другие. Он проходил много тренингов, но на деле оказался совершенно не готов попрощаться со всем, что его окружало. Где-то завершилась скачка. Галдеж трибун сделался взволнованным. Илья заглянул под водолазку – три минуты. - Соло, - бессмысленно выдохнул он, понимая, что американцу было не под силу изловить и приволочь беглеца назад за такой короткий срок. Наверняка американец тоже об этом знал. Курякин поднялся на ноги и отошел подальше от входа на крышу. Он понятия не имел, о чем думали обычные люди на краю гибели: кто-то вспоминал прожитую жизнь, а его не покидала мысль, что он так и не проведет свой отпуск под Эйфелевой башней. А еще он сожалел, что уже никогда не сумеет в себе разобраться. Он заслужил чего-то большего, черт подери. - Илья! – окликнул его запыхавшийся американец, вылетев на площадку. – Сюда, живо! Курякин забыл то, о чем думал минуту назад. Он развернулся и – застыл, потому что Соло был один, зато с каким-то свертком. - Ebanyi v rot! Pizdui otsyuda na hui, kovboy! – вместо того, чтобы кинуться к спасению, Илья шарахнулся от партнера, словно тот сам был живой бомбой. – Ebis’ k heram, ya skazal! Это был тот редкий случай, когда русский в страхе пятился от американца. А затем он уткнулся в вентиляционную будку, и напарнику все же удалось его настичь. - Мне не нужна твоя помощь, - прорычал Илья, когда Наполеон аккуратно разрезал его водолазку. Курякин испытывал ужас и облегчение от того, что напарник вернулся. Эти чувства выворачивали несокрушимого русского наизнанку. – Ты проебал «объект», debil. - Я сообщил охране, что на ипподроме заложили взрывчатку, и описал им внешность подозреваемого, - Наполеон стал методично прощупывать перевязку на наличие проводков. – Всех эвакуируют, а нашего парня будет разыскивать полиция. Ну, и Габи. А я займусь тобой, если ты не возражаешь. - Возражаю, - вставил Илья, за что получил укор: «Вообще-то это был речевой оборот». Курякин помотал головой, улавливая скрип вспарываемой марли. Он безумно хотел жить. – Убирайся отсюда, ковбой. Ты последний, кого я хочу видеть сейчас рядом. Если бы он мог, он бы вышвырнул американца с крыши. Но теперь он слишком боялся пошевелиться, чтобы не детонировать раньше срока. - Очень жаль, - пробормотал Соло, отнимая от очередной раны лоскут бинта. Ему никак не удавалось найти замыкающие контакты. – Я как раз собирался тебе кое в чем признаться, - сообщил он тоном, будто у них впереди были годы жизни, а не жалкие полторы минуты. – Кхм! Я не совсем уверен, но… Илья, я люблю тебя. - Закрой пасть! – взвыл Курякин и судорожно сглотнул. – Я не слышал этого. Я хочу умереть спокойно, ты понял? Убирайся, не будь идиотом, - он поднял голову к небу и прикрыл глаза. - Любовь такая штука, большевик, что она постоянно толкает людей на идиотские поступки. Я мог бы жить сейчас в другой стране и купаться в бриллиантах. Однако – я здесь. Смирись с этим, я же смирился, - как-то слишком легко озвучил напарник. – Дьявол… Илья опустил на него взгляд. Соло замечательно владел собой – гораздо лучше него. Американец говорил и действовал без запинки, и если бы у него не подрагивали ресницы, Курякин ни о чем бы не догадался. «Уходи. Прошу тебя!» – «Не выйдет. Какая-то часть меня все равно останется здесь». Наполеон выдавил усмешку. Двадцать семь секунд. Боже. Илья вздохнул, ощущая прикосновение залакированной укладки к своему плечу. Соло не прекращал попыток доискаться до разводки, но подошел ближе, чтобы… когда… - Повернись спиной, - глухо попросил Наполеон. – Может быть, там есть второй заряд. Догадка не принесла надежды, однако Курякин послушался и стиснул зубы – стенка была самым последним, что он хотел видеть перед собой, когда таймер закончит отсчет. Соло прощупал его спину – не так осторожно, как грудь, хотя шрамы на ней болели сильнее. И вдруг Илья различил короткое восклицание. Копошение, разрез, а после... щелчок? Илья свел брови и стрельнул взглядом на таймер, примотанный возле плеча. Тот перестал гореть. Разминировал. Курякин обернулся, не контролируя выражение лица. Соло тоже не смог совладать со своей реакцией. - Fuck you fucking fuck! – прорвало американца на трехэтажный мат. Но Илья не вслушивался. – Fuck off, peril! I said… shit… Курякин оглох. Ему бы не удалось ничего услышать, даже если бы Уэйверли кричал над ними из рупора. Соло яростно сопел, а Илья стискивал его в своих руках как безумный. Он прижимался щекой к запотевшему виску напарника, ощущая его ответные дрожь и тепло. Порывистый ветер все еще носился по крыше – и разбивался об их объятие. Это был первый раз, когда Илья чувствовал себя настолько живым.