Коллекция зарисовок

      Его забота в альтернативной реальности больше похожа на наказание. Несносная забота. Болезненными разрядами осторожные прикосновения. И, втягивая в легкие пряный осенний воздух, она, даже не оборачиваясь, знает, что он опять пришел «просто её проведать». Что коротких сообщений через каждые четыре минуты, в которых он справляется о её состоянии, этому Нейтану недостаточно. Чуткому Нейтану.       Она перевернула мир с ног на голову ради Хлои. Она скучала по ней прежней. И комом в горле застряло ощущение вины. Прогнать его было невозможно — оно душило так сильно, что не помогал даже приток холодного воздуха вперемешку с разлитыми в нём различными запахами.       И она задыхалась, вцепившись в подоконник побелевшими от напряжения пальцами. Ощущала на щеках влагу, вспоминая о Хлое, подключённой к тем аппаратам. И говорила беззвучно: «прости, прости, прости», а этот Нейтан не знал, что же ему сделать, чтобы ей стало легче. И он приближался к ней, и осторожно разворачивая к себе, шептал что-то утешительное. Шаблонное. Нисколько ей не помогающее. И тогда он брал её за руку и вёл на улицу, где начинался мелкий дождь. Он знал, что открытые пространства помогали ей дышать ровнее. Забываться ненадолго, устремив взгляд на огромные плакаты Марка Джефферсона, развешанные на стенах академии снаружи, по которым стекали дождевые капли. Эти модели тоже плакали по Хлое? И он снимал с себя куртку, так отличную холодными тонами от прежней, и набрасывал ей на плечи. Проговаривал тихо, в макушку целуя: — Согревайся, Макс.       Она молчала в ответ, понимая, что уже никогда не сможет согреться. Её изнутри трясло от холода этой альтернативы, где нет их с Хлоей вместе. Но есть его забота, благодаря которой она ещё держится на ногах. Не падает на влажную землю. Не бьётся в ничего не исправляющей истерике. Его забота в альтернативе этой на что-то намекающая. И, дотрагиваясь до обжигающе-горячих, по сравнению с её, рук, она хочет спросить, сможет ли он починить её способность перематывать время?       И раздирает горло добравшийся дотуда аромат пряностей. Оно болит. Она банально простыла.       И руки его уже не кажутся такими горячими.       И вопрос, который он наверняка сочтёт болезненным бредом, так и не срывается с губ. Она устала и веки тяжелеют. Не цветные плакаты постепенно меркнут. Макс отключается, устав от невозможно сильных переживаний. Сраженная вирусом, позволяет заботливому Нейтану донести себя до общежития.       Он пытается её согреть, укрыв двумя одеялами. Вот только вряд ли у него это получится. — Поправляйся, Макс, — забота, пугающая забота в его голосе. Скользнувшая рука по её влажным волосам.       И Нейтан закрывает окно, чтобы аромат пряностей, вызывающий тревогу, больше до нее не добрался. Ведь он заботится о Макс Колфилд. В этой альтернативе возможно всё.