Вожделение

      Я швырнул Майки на кровать, а он рассматривал меня своими огромными глазами. Его взгляд выражал бешенство, но вместе с тем кроткость, он говорил, что не чувствует себя униженным, после секса со мной.       Он чувствовал, что я что-то задумал, через легкие джинсовые шортики было видно его желание. От этого мальчонки мне сносило голову, я практически рычал, нависая над его тощим тельцем.       Его пальцы скользнули по кончикам моих губ, он сильно взвился подо мной, плотно соприкасаясь всем телом со своим, особенно уделяя внимание паху. Он медленно начал расстегивать пуговицы своей рубашки, не выдерживая, я резко сорвал его руку с груди, мигом раздирая одежду, от чего все пуговицы разлетелись по кровати, полу…       В такие моменты наступает дикая страсть. Глаза вспыхивают огнем, и мы больше в силах себя контроливать. Вся одежда полетела к чертям. -Майки, стой, Майки, - он недовольно заворчал, больно кусая мои губы, рукой сжимая мой член. -не смей меня сейчас выгонять, - сказал он. -стой, малыш, - я поднялся, вновь толкнул его в кровать, - знай своё место.       Он дерзко улыбнулся, косо глядел на меня, облизывался, его губы уже пылали от крови, увы, он всегда перекусывает свои милые губки от чувств.       В тумбочке, где-то на дне, я нашел то, что искал. Стеклянный прозрачный фаллоимитатор.       Майки застонал так громко, словно я был уже в нем, его ножки сжались вместе, он попытался протиснуть между своими коленями ладони, и лишь тонко застонал. -я тебя трахну этой стекляшкой, - я улыбнулся. -он большой… - что-то в его голосе дрогнуло, мальчик, словно испугался, но в то же время он желал быть порванным этой поистине громадной игрушкой. -большой?       Опрокинув Майки лопатками в кровать, я залез на него сверху, снова повторяя свой вопрос: -большой? – головка стеклянного члена уперлась в губы мальчику.       В душе я смеялся. Господи, до чего же он послушен, он взял этот фаллос в рот, смакует его.. Я мысленно представлял, как с такой же тщательностью он вылизывает мой член, с такой же прыткостью его губы шалят по моей плоти… воистину невыносимо.       Я проваливался в небытие, отключался на минуты, хотя видел всё в слишком резком качестве изображения. Майки стоял передо мной на коленях, его бедра ходуном двигались, он стонал, хныкал от нетерпения, а я нагловато, подставляя игрушку к его анусу, дразнил узенькую дырочку.       Языком, тщательно огибая каждый позвонок мальчишки, я двигался не спеша, спускаясь к его копчику, ложбинке между ягодиц. -ох, Майки, - я застонал вместе с ним в нетерпении, - как же мне нравится это делать с тобой…       Я проник во вход мальчика своим теплым и влажным языком. Как сладко он закричал, как дернулось всё его тело, какой дрожью во мне отзывалось каждое его движение. Я вылизывал, лаская стенки его попки, проникая вместе с горячей слюной в его узкое отверстие. Майки в кулаках сжимал простыни, рвал их вместе со своим беспрерывным стоном. -не останавливайся, прошу тебя, нет…       Одной рукой он вцепился в моё плечо, что я перестал чувствовать своё тело. В глазах начало сверкать, невыносимое ощущение, как член мой свербит от ярого желания кончить.       Мне кажется, я начал просто кусать его колечко мышц, вгрызаться в него. Словно в отдалении я слышал его крик «я сейчас кончу. Не могу. Прости».       Я попытался схватить его член, сжать яйца, лишь бы продлить миг его сладкой боли и наслаждения. Получилось, о да, Майки всегда будет в моей западне, всегда останется тенью моей игры, тенью моего желания.       Парень старался столкнуть мою руку, сорваться с моего язычка, а я лишь томнее стал двигаться внутри него, кончиком языка расталкивая внутри него стенки кишок, как бы приготовляя малыша к моей игрушке. -обещай мне не кончить, - я тихо прошептал, облизываясь, когда почувствовал, как невыносимо бьется его член в пульсации. Он захныкал, и это показалось мне согласием. -ты пахнешь… яблоками. -тобой.. и сексом. -правильный ответ! – я резко ударил мальчонку по попке, его белая кожа наливалась краснотой.       Он заверещал, выгнулся подо мной, как последняя шлюха, глаза лишь играли дьявольской похотливостью. Мы целовались довольно долго, он сжирал в поцелуе мои губы, во рту наливался медный привкус крови. -садись ко мне на колени, - он дрожал, но всё же сделал то, о чем я говорил.       Майки нарочито опустился своей влажной попкой на мой член, начал ерзать, стонать, сжимать мои соски, словно это бы спасло его от стеклянного члена.       Конечно, у меня был соблазн перевернуть его раком и трахать с такой силой, что бы взорвать все его органы к чертям… Я сунул ему в руку фаллос. -что?... – он посмотрел на меня, как девственник, ей богу, как девственник. -я хочу, что бы ты вошел им в себя. -ты… черт…       Теперь настало время, когда Майки берет нашу игру в свои руки.       Он упал передо мной лопатками на кровать, расставляя ноги как можно шире. Мы стонали в унисон.       Его длинные пальцы сжимали твердо член, он старался протолкнуть прозрачную толстую головку внутрь себя, но его узина не позволяла даже на треть проникнуть ей. Он кричал громко, пошло, виновато, с болью в голосе и, конечно, наслаждением.       Я был на грани, всё происходящее казалось мне пыткой, моя рука неосознанно тянулась к собственному члену, колени сжимались сами собой, я боялся, что могу кончить без рук.       Майки поднимал высоко своё тело на носочках, хныкал, вскрикивал, но продолжал пытаться проникнуть стекляшкой в свою попку. Его ножки бессознательно сводились, закрывали вид ягодиц, что приводило меня в дикий ужас. Я срывался на рык и на крик в ужасе от того, что Майки ускользает от меня своим тельцем. -не могу… не получается… - он приподнялся на локтях, по его щекам текли слезы. -тише, мой малыш, - я взял его руку за запястье, поцеловал каждый пальчик, влажно облизнув языком фаллос.       Крепко положив сверху его ладони свою, я, направляя огромных размеров головку в дырочку мальчика, начал её вводить, постепенно прокручивая…       Крик наполнил всю квартиру, стеклянная игрушка стала покрываться каплями крови. Ноги Майки судорогой сводились вместе, он цеплялся руками в мои бока, сдирая с меня кожу почти живьем, кричал, вырывался, но при этом четко орал «еще, сильнее».       Головка скользнула в отверстие мальчика, он жалобно стонал, его лицо было полностью залито слезами, Майки слабо поддался бедрами на член, потихоньку опускаясь попкой по основанию стекла.       Обильно плюнув на его раздвинутые ягодицы, я жадно стал растирать колечко мышц малыша слюной, что обеспечивало плавный вход в его нутро.       он закричал скорее от наслаждения, чем от боли, и я кричал вместе с ним. Всё во мне билось невыносимо сильно, я орал, когда смотрел на своего мальчика, принадлежащего только мне, только сейчас, только в эту секунду… -порви меня… да-да-да… - он кричал, вырывался из моих рук, жестко насаживаясь на стеклянную игрушку, на которой были размазаны капли крови, - войди в меня. я больше не могу, черт…       Право, я и сам не мог больше терпеть.       Фаллос полетел к чертям, с глухим звуком раскатываясь по паркету, а, впрочем, это было вовсе неважно для нас двоих. Руками, схватив бедра Майки, приподнимая его тело ближе к своим бедрам, я резко вошел, оказываясь внутри узких кишочков. -Господи… ты всё еще узкий…       Остервенело забивая член в попку малыша, я трахал его, вбивая всем телом в кровать, он выгибался, орал, срывая голос на хриплые беспрерывные стоны. Его тело вилось под моим, малыш вырывался, что-то орал пошлое, зачастую моё имя. Я был не в силах ему отвечать, только с одурью в голове долбить его членом, просто насиловать его тугую дырочку, пока оргазм не нахлынул на Майки, пока я не почувствовал всю силу, с которой он кончает. Он падал всем телом на кровать, кричал, дрожал всем телом подо мной, и кончал так бурно, без рук, что я не мог этого вынести спокойно. С громкими криками под стать своему мальчику, я хуярил его членом, выбивая последние размашистые шлепки о его попку, кончал, с хлюпающими звуками заполняя его кишочки внутри, размазывая всю свою сперму по его ляжкам…       Мы рухнули на кровать, я всё еще оставался в попке Майки, стонали, коротко всхлипывая, вскрикивали… невозможно, я был в агонии. -ты самый лучший… до чего же сильно я тебя хочу… - Майки, захлебываясь стонами, улыбался, скользя руками по моему телу, рычал, прижимаясь ко мне, - о чем ты думаешь? -о тебе. Только о тебе, - я продолжал скользить стволом внутри майки, медленно лаская его дырочку головкой, вновь напирая на него телом. -не выходи. Только не выходи. Хочу тебя чувствовать.       Я не знаю, сколько мы еще кувыркались на кровати, сколько долго нежились, как принимали душ, но настает в нашей жизни такой момент слишком часто, слишком болезненно: -скоро вернется. -ясно, - он улыбается, вытягивается всем телом сидя на кровати, натягивая на себя боксы, шортики.       Смотрит на меня с вычурной улыбкой, медленно, наклоняясь коленями на края кровати, застегивает пуговицы шортиков, практически вжимаясь пахом в моё лицо.       Я протягиваю ему рубашку, он держит её пальцами, резко его толкнул на себя, я притягиваю малыша крепко к своим губам, целую жадно. Только тут я замечаю его грустный взгляд. -малыш? -что? -грустишь? -нет. С чего мне грустить? -не знаю.       Обижается на меня, как девчонка, уходит, по дороге натягивая рубашку, ботиночки, смотрит как-то сквозь, словно трахался только что со стеной. -я по тебе скучал, Майки.       Поворачивается с коронной ухмылочкой, уходит. Неприятно всё это.       Забавно, что когда я смотрю в глазок (впервые), я вижу, как он скатывается по моей двери, слышу его отдаленные всхлипы за стеной. Плачет. А что я могу сделать для него? Ни-че-го.