Вирус

— Где мой брат? — яростно и угрожающе произнесла девушка, приставив острое лезвие к горлу блондина. — Беларусь?! Это шутка?! Откуда мне знать, где сейчас твой брат! — Людвиг вырывается из цепких рук Наташи, стараясь оттолкнуть навязчивую особу. — Мой брат не вернулся с саммита, его нигде нет… Что ты с ним сделал?! Ну! Отвечай! — Арловская снова прижала его к стенке, сильнее, чем в прошлый раз, надавив на горло так, что остался порез, и показалась алая «полоска». — С чего ты решила, что он у меня? — Германия вырвался из-под ее натиска, оттолкнув девушку так, что та упала на стол, свалив его; бумаги разлетелись в стороны, а Наташа упала на пол.       Немного придя в себя, Беларусь снова начала атаковать мужчину. — Я знаю, ты давно зуб точишь на него! Злишься, что не сломил дух Советского Союза! А его никто не смог сломить! И сейчас никто не сможет! Никогда! Мы сила! Да! Да-да! Ах-ха-ха-ха.! — Девушка залилась нездоровым, припадочным смехом. У нее определенно психическое расстройство. — Так где он? — Я не знаю, где он, но одно я знаю точно — его здесь нет! Я не знаю, где твой брат! Видно, сбежал от такой сумасшедшей сестрички как ты! — оборонялся Людвиг, стараясь как можно дальше отвести от своего горла острие ножа, чем так яростно пытается покромсать врага на кусочки. — Заткнись! Мы с Россией любим друг друга! И как только я найду его- мы поженимся… Поженимся… ПОЖЕНИМСЯ!!! — произнесла девушка с сумасшедшей улыбкой на губах. — Отстань от меня, ведьма! Ищи своего брата в другом месте! Я не мазохист, чтобы связываться с вашей чокнутой семейкой снова! По мне, кто может быть мазохистом, так это Альфред! Тот постоянно ищет новые способы побороть Ивана! — обороняясь от надоедливой, но весьма сильной и настойчивой белорусской красавицы, буквально кричит Германия.       Вдруг дверь отворяется и в нее входит полусонная итальянка. От такого громкого шума Аличе проснулась, и решила посмотреть, что вообще происходит. Как только Италия увидела, что Беларусь нападает на Людвига с ножом, поднимая руки, держащие кинжал, вверх, пытаясь заколоть мужчину, тем временем тот держит руки девушки над собой, лезвие чуть ли не касается его головы. При виде не очень приятной картины, Варгас нашла свой белый флажок и начала и махать, громко крича: « А-а-а-а… Я сдаюсь! Сдаюсь! Прошу, не убивай ни меня, ни Германию! Прошу, я только начала нормально жить! Ни войн, ни поля боя! Прошу! Мы сдаемся!.. — Италия! Ты что творишь?! Лучше зови на помощь! Она не отстанет! — сильно оттолкнув Арловскую, прокричал блондин. — Без брата я никуда не уйду! — Я же сказал, что его здесь нет! Ищи его где-нибудь в другом месте! — Я видела его в день саммита, он был на собрании, но потом отправился в аэропорт, и больше я его не видела, наш самолет вылетел раньше.- Вдруг вспомнила Аличе, ненадолго отвлекшись от махания флажком и мольбы о пощаде, но после продолжила свое дело.  — Откуда мне знать, что ты не лжешь?! — Беларусь резко перевела свое внимание на итальянку, оставив Германию без внимания, быстро направившись в ее сторону. — Прошу! Пощади, я сделаю все, что ты захочешь! Только не бей! — взмолилась Варгас, сложив перед собой руки в умоляющем жесте. — Аличе, нет!.. — Дойцу набрасывается на Беларусь, но та быстро ориентируется, и хватает бедную Италию, подставляя нож к горлу. — Найдите его, или я за себя не ручаюсь! — Германия спаси меня! — молит итальянка мужчину. — Хорошо, только отпусти ее, мы найдем Россию! — отчаявшись, произносит блондин, после чего Арловская отпускает девушку. — Так-то лучше! Наконец-то мы с моим братиком будем вместе, навечно! Навечно! НАВЕ-Е-ЕЧНО! И никто не сможет у меня его украсть! — с этими словами, она бежит прочь к двери, и мгновенно исчезает в покрове темноты коридора. — Ты цела? — Обеспокоенно спрашивает Дойцу, подбегая к бедной Италии. — Все хорошо! Она такая страшная! Но еще страшнее то, что я хочу есть… Где моя па-а-а-ста? — Началось…

***

      Иван с трудом приоткрыл глаза, постепенно приходя в себя. Его взору предстал белый и довольно высокий потолок. Дневной свет освещал всю комнату, однако мужчина не мог разглядеть ее всю. Он лежал на спине и хотел приподняться на локтях, но ломота в теле обескуражила его сильной болью, поэтому он остался в неподвижном состоянии, не решаясь двигаться вовсе.       Брагинский до конца не понимал, где именно он находится и у кого. Ему помнится молодая девушка, напоившая его водой, и медвежонок, белый и пушистый. В какой-то момент Ивану стало тошно перебирать немые отголоски своей памяти, и он слегка повернул голову на бок. Его взору предстало окно, что освещало все вокруг, занавески были открытыми, так что можно увидеть, как кружатся в воздухе снежинки и падают куда-то вниз, наверно, на землю, а может быть на деревья, украшая их зимним покрывалом, неизвестно. Наверно, уже зима, а быть может, только первый снег. Россия не знает, какое сейчас время года, ему кажется, будто он долго был в бессознательном состоянии, что совершенно не ориентируется во времени. Все как в тумане, будто сон. Расплывчатый, смутный, непонятный сон. Но больше всего Россию мучил один вопрос: где же, все-таки, он находится?       Повернув голову на другой бок, Ваня увидел тумбочку из темного дерева, или же она просто казалась темной из-за недостаточного освещения, на ней стоял неполный стакан с водой. Неожиданно дверь отворилась. У России не было сил подняться посмотреть, кто же вошел в дверь, но зашедший не заставил себя долго ждать: — Доброе утро! Как Вы себя чувствуете? Вам уже лучше? — Обеспокоенно проговорила девушка, подходя к кровати больного Ивана. — Доброе… Кхэ…- Брагинский не мог говорить, в горле першило, стоял большой ком, с трудом давая говорить. — Тише-тише… не говорите ничего. Если что-то нужно, кивайте. Хорошо? Русский еле качнул головой в знак согласия. — Хотите пить? — Ваня кивнул, и девушка подошла ближе к тумбочке, взяв бокал в одну руку, а другой начала придерживать голову России, осторожно преподнесла к его сухим губам чашу с водой, осторожно наклоняя ее. — Спасибо… — Хриплым голосом произнес Брагинский, еле-еле шевеля губами, на секунду прикрыв глаза.       Мэг рассмотрела его лицо: оно овальное, похоже на детское, кожа белая, будто снег, брови очерченные, густые, нос большой, слегка угловатый, волосы пепельного цвета, челка набок сейчас слегка прикрывает широкий лоб, глаза фиолетовые, такие же, как у нее, но между тем, очень усталые, безжизненные. — Может… вы хотите поесть? — Положив голову России на подушку, Мэгги осторожно отпрянула от него, встретившись с его пристальным взглядом.- Я куриный суп приготовила. Я думаю, Вам будет лучше после него.       Ваня снова кивнул, и девушка направилась на кухню. В это время Брагинский пытался вспомнить, кто эта девушка, как он оказался здесь, в этой комнате, в этом доме, и почему ему так плохо. Последнее, что приходило в голову, это то, что он помог молодому человеку подняться, а потом ему стало плохо, и он потерял сознание. Видимо, эта девушка его нашла на улице, и каким-то образом, доставила до своего дома.       Тем временем, Мэг принесла поднос с тарелочкой супа и ложкой, аккуратно поставив его на тумбочку, переставив бокал на него. Усадив Ивана поудобней, подложив больше подушек за спину, придав тем самым сидячее положение и взяв в руки тарелку и ложку, она начала осторожно кормить Россию с ложечки. В таком ракурсе Ивану был открыт весь обзор комнаты: как оказалось, рядом с ним лежал медвежонок и тихо посапывал, сжавшись калачиком; стены в темно-фиолетовых оттенках, картины о природе, в основном осенний и зимний пейзажи, пол лакированный, темно-бардового цвета, в углу, в рядочек, стоят маленькие солдатики, будто на строе, а в седине их главный командующий.       Иван с интересом разглядывал комнату, перемещая свой взгляд с одного места на другое, то на интересную стеклянную люстру, украшенную подвешенными стеклянными узорами в виде макраме и лепестками, то на маленький столик цветом кофейной гущи. Все выглядело таким интересным, особенно, когда находишься в неизведанной обстановке, все так необычно, непривычно. Ваня спокойно доедал тарелочку куриного супчика, даже не заметив этого, совсем позабыв про небольшую боль при глотании. Когда трапеза была закончена, девушка сложила все предметы обихода на поднос, направившись к двери. — Подождите… — Голос мужчины был осиплым, но громче, чем раньше. — Как Вас зовут? — Мэгги Уильямс. — С грустной улыбкой ответила Мэгги. — Канада. — Спасибо, Мэгги. — Мягко улыбнулся Россия, от чего Канаде становилось легче на душе. «Он поправится, обязательно».