Незабываемая ночка

— Конечно же, вы оба ничего не помните, — вздохнула жрица Дибеллы. — Как ваша пьяная в хлам шайка завалилась сюда, оскверняла храм… Не говоря уже о бессвязных криках про свадьбу и козу.  — Пожалуйста, добрая жрица, расскажи нам, что мы здесь натворили, — жалобно попросила Довакин. — Ишь, теперь я добрая жрица! — Добрая. Другая бы вызвала стражников, и проснулись бы мы не в твоем храме, а за решеткой. Пока архимаг пыталась задобрить жрицу Дибеллы, Корир разглядывал место их ночлега. На полу валялись пустые бутылки из-под вина, отрубленный палец великана, вонь которого чувствовалась даже с нескольких шагов, и аккуратно сложенный лист бумаги. Сэм же куда-то исчез — но, по всей видимости, эту записку оставил именно он. Что-то непривычно тянуло левый бок. Ярл бросил взгляд вниз: откуда-то на поясе оказалась перевязь с катаной, да и кошель с деньгами явно потяжелел. — Ты спала как убитая, а твой друг, когда я пыталась растолкать его, бормотал что-то о Рорикстеде, — пояснила жрица после недолгих просьб бретонки. Рорикстед. Коза. Свадьба. Эти три слова правитель Винтерхолда связать между собой никак не мог. — Скажи, а мы с ней… — Нет, — отрезала жрица. — Ты к ней как к женщине и пальцем не прикоснулся, да и она не настаивала. Хоть перед Тейной совесть чиста, — с облегчением подумал Корир. Норд плюхнулся на каменное кресло и обреченно подпер лоб руками. Новости имеют свойство разноситься молниеносно, и скоро весь Скайрим будет знать, что ярл Винтерхолда напился в хлам и дебоширил в Пределе. Может, даже в других владениях. Позор, да и только! Тяжёлая металлическая дверь храма открылась, впуская внутрь лучи солнечного света и свежий воздух. — Надо же, кто проснулся! Голос принадлежал молодому светловолосому бретону. За руку незнакомец держал испуганную маленькую девочку в заляпанном грязью и кровью платьице — Кориру и думать не хотелось, что пришлось пережить этому ребёнку. — Эмильен? — с едва скрываемым раздражением спросила бретонка. — Вообще-то Этьен, — поправил бретон. — Конечно, — нехотя извинилась Драконорождённая. — Прости. И что ты здесь делаешь? — Ого, ты настолько пьяная была, что не помнишь ничего? Жрица схватила девочку за руку и повела к двери внутреннего святилища. — Уходите отсюда, пока я добрая, — приказала она. Этьен ненадолго задержался, встал перед бассейном возле алтаря на колено и выпил немного освящённой воды. После этого вчерашняя компания наконец покинула храм. Умывшись из водопада и причесавшись ладонями, они переместились в пустующую сторожевую башню. И лишь убедившись, что их никто бы не подслушивал, Этьен начал свой рассказ. — Спрашиваешь, что я здесь делаю? Даже не знаю, с чего начать. — С самого начала, — потребовала Драконорождённая. — Хорошо. Вваливаешься ко мне среди ночи ты, его высокоблагородие, какой-то стрёмный запитый колдун из наших, бретонов, и ещё какой-то шут, вообще долбанутый начисто. — Шут? — оживился Корир. Никакого шута ярл, конечно же, не помнил — а в храме Дибеллы проснулись лишь он и архимаг. — Ну да, шут. Рыжий такой, кажется, имперец. Так вот. Вытаскиваешь ты меня из кровати, велишь одеваться во что-нибудь приличное и тащиться в Хаафингар, и не абы куда, а прямо в талморское посольство, устроить подставу века. Не знаю, как, но оказались мы там практически в мгновение ока. Шут принялся отплясывать перед эльфами, колдун пытался споить всех какой-то дрянью, а мы втроем пробрались в само посольство, где как раз проходил приём. — И в чем суть была этой подставы века? — Суть была в том, чтобы незаметно надеть на Эленвен амулет Талоса и предъявить это безобразие публике. Кстати, идея была ваша, — Этьен направил свой изящный, как у лютниста (или карманника?), палец в сторону правителя Винтерхолда. Корир чуть не поперхнулся воздухом от удивления. — Да, не смотрите так на меня, я тоже удивился. Вернее, я подозревал, что вы, как сторонник Ульфрика, этих остроухих терпеть не можете, но чтобы так… Впрочем, я их сам ненавижу, и рад был с этой сучкой желтомордой хоть так поквитаться! Простите, ваше высокоблагородие, за «сучку». Ярл равнодушно отмахнулся. — Что было дальше? — Я заболтал её и незаметно нацепил ей на шею амулет Талоса, который его высокоблагородие дал мне перед этим. Этого амулета Корир не носил, как Тейна ни пыталась внушить ему хоть немного религиозности. У Ашура если и были хоть какие-то амулеты, то мальчик их хорошо прятал от отца, чтобы не выслушивать сложные для ребёнка размышления. — Я понятия не имею, где вы его достали, — опережая очередной вопрос, заявил бретон. — Да и неважно оно. В общем, я отошел подальше, и наша прекрасная подруга наложила на всех гостей — и саму Эленвен, разумеется, какое-то заклинание, после чего вся одежда с них исчезла. Эмоции на лице Драконорождённой сменяли одна другую — волшебница удивлялась, пугалась и радовалась одновременно. — Я не знаю подобных заклинаний! — возразила она. — Ну, как-то же ты его выучила! — А как мы убежали оттуда? — поинтересовался Корир. — Эти эльфы и впрямь редкостные ханжи, тут же стыдливо прятались и прикрывались чем попадется, а потому задержать нас не могли. Во дворе охраны и вовсе не было — не знаю, куда они делись, но шут определенно руку приложил. В общем, снаружи были только шут и этот бретон, оба ржали, как кони, и какие-то гадости распевали. После этого мы спонтанно решили, что Предел — лучшее место для укрытия. Где-то возле Рорикстеда… да, вроде там, вы, ваше высокоблагородие, по совету шута спёрли козу с чьего-то двора и продали великану. Правитель Винтерхолда стыдливо спрятал лицо в ладонях. Послушал совета шута! Украл чье-то животное! И продал его великану! Как такое вообще возможно? — Зачем мне было красть козу? — Вот это лучше спросить у шута. Если найдёте его, конечно. Кстати, этот псих захотел показать великану, как здорово владеет кинжалом, и оттяпал ему палец. Намеренно, разумеется, хотя обставил всё, как случайность.  Ярл позволил себе грустную усмешку. Сумасшедший шут-имперец с замашками садиста. Бретон с манерами плебея и навыками вора. Пьяница-колдун. Молодая архимаг Коллегии Винтерхолда. Отличная компания для пьянки длиной всю ночь, последствия которой на весь Скайрим прогремят!  — А в храме Дибеллы мы как оказались? — поинтересовалась бретонка. — Как, по-твоему, мы могли там оказаться? — ехидно ответил Этьен. — Ногами зашли. Кстати, ты увидела у шута отмычки и решила устроить соревнования взломщиков. Победил я. И дернули же меня скампы пойти исследовать внутреннее святилище! Жрицы меня увидели и пригрозили сделать бесплатную рабочую силу, если я не приведу им какую-то девочку, которую вроде как Дибелла избрала. Я согласился и вернулся к вам. Ты уже развалилась на полу и спала, как младенец. Шут разглядел твой ножик, начал буянить, хотел прирезать тебя, и прирезал бы — но его высокоблагородие и колдун этого психа остановили. Шут ушёл со мной, сказал, что хочет потанцевать перед Изгоями.  Хоть что-то хорошее за ночь сделал, — подумал ярл. Не дал ненормальному шуту зарезать архимага Коллегии! — Этьен, это точно ты, или я разговариваю с его добрым братом-близнецом? — съехидничала Драконорождённая. — С трудом верю, что ты при первой же возможности не сбежал. — Да ты совсем обо мне неприглядного мнения! Я же помог тебе найти того старика, и до Солитьюда тогда проводил! Я добром на добро отвечать умею! Девушка с недовольным вздохом закатила глаза. — Твоя правда. Ладно, считай, я поверила, что ты от чистого сердца решил исполнить волю Дибеллы. — Ну… не совсем от чистого сердца. Говорят, тем, кто её святой водицы попьёт, сразу в любви так везти начнёт, что… Бретон неожиданно оборвал ход своих мыслей и стыдливо откашлялся. — Ладно, не буду уточнять. Кстати, а куда этот ваш колдун подевался? — Самому интересно, — пробурчал Корир. — Да ладно вам злиться, ваше высокоблагородие! Я бы только радовался, что всего за одну ночь столько пережил! — И как вы с этим шутом разминулись? — перевела тему Довакин. Этьен зачем-то перешел на шепот. — Этот имперец — не просто больной на всю голову псих. Допустим, он и правда мать свою вез хоронить. Только вот гроб у его матушки уж больно длинный и широкий. Да и конь странный — вороной, с красными глазами, и слишком быстрый и выносливый! Не конь, а даэдрово порождение! А когда мы обратно уже с этой девочкой возвращались, то попали в облаву — кого вы думаете — отряда Пенитус Окулатус. Говорят, с Тёмным Братством их начальник давно в кошки-мышки играет, и я догадываюсь, почему этого шута так взбесил твой кинжал. Хоть слухи и до Винтерхолда доходили в последнюю очередь, об уничтожении Тёмного Братства его правитель прекрасно знал. А после услышанного разговора ему приоткрылась новая страничка прошлого нового архимага Коллегии — слава истребителя секты убийц. Только вот Этьен этот — определённо не из числа законопослушных граждан, и Довакин с ним находится в очень странных отношениях: с одной стороны, позволяет себе вытащить его из кровати и потащить в Хаафингар, с другой — едва выносит его присутствие сейчас. — И что, тебя просто так отпустили? — с недоумением спросил Корир. — Не то, чтобы просто так… В общем, я оказался достаточно быстрым, чтобы забрать лошадь, с девочкой в охапке прыгнуть ей на спину и рвать когти в Маркарт. А шута этого, надеюсь, прикончат, как бешеную собаку. И раз мы с этим разобрались, то позвольте откланяться. Меня в Рифтене, наверное, уже с собаками ищут. Этьен небрежно изобразил поклон и ушел прочь. Правитель Винтерхолда обреченно сел на каменные, нагреваемые солнцем ступеньки и грустно провожал его взглядом. — Ярл Корир, — позвала его бретонка. — Давайте я немного подлечу вас, и вернемся уже в Винтерхолд. — Сильно помяли, что ли? — Разбили нижнюю губу, стесали кожу на одной щеке, а на другой синяк поставили. Где и как вас ещё зацепило — не знаю. — Ничего, не смертельно. Как там говорится — шрамы украшают мужчину, даже если они получены в пьяной драке. Девушка выдавила из себя грустную усмешку и присела рядом. — Довакин, — позвал её норд. — Я даже на собственной свадьбе так не нажирался, чтобы не помнить ничего! А вчера после нескольких кружек того пойла уже сам не свой был. — Сэм опоил нас каким-то особым зельем. — С тобой уже было так? — Да. Что-то подобное однажды очень быстро срубило нас с подругой. Я за ночь чудесным образом переместилась из Виндхельма на болота Морфала. Как выяснилось позже, просто проспала всё это время на спине у быстрого и выносливого коня. — А после зелья этого Сэма мы изрядно буянили по всему Скайриму. Вот сволочь. Найти бы, да начистить этому шутнику морду! Девушка присела рядом и вытащила из-за пазухи листок бумаги — тот самый, что валялся на полу в храме Дибеллы. — Как я поняла, это он записку оставил, — волшебница развернула сложенный надвое лист. — «Чтобы починить посох, нужны: палец великана, святая вода, перо ворожеи». Сначала правитель Винтерхолда недоумевал, о каком посохе идет речь — но вспомнил начало их злополучного состязания. Посох в виде огромной розы был наградой за победу. Норд снова вспомнил о своей семье. Что сделает Тейна, когда ей расскажут, что её муж вышел из таверны в обнимку с двумя бретонами (одна из которых — молодая и весьма привлекательная девушка), как она будет пытаться объяснить всё это их сыну, что Ашур подумает про своего отца, что в итоге скажут его подданные и жители других скайримских холдов?.. — Пусть эту розу себе в задницу засунет, — едва слышно пробурчал ярл. — Что обо мне люди говорить-то будут? — Да бросьте вы, — успокаивала девушка. — За то, что вы в талморском посольстве устроили, вас пол-Скайрима на руках, я уверена, носить будет! Впервые за утро правитель Винтерхолда позволил себе рассмеяться: вот кому действительно будет стыдно друг другу в глаза смотреть, так это Эленвен и её талморской шайке! — А откуда, интересно, взялся меч у меня на боку? — Меч у вас на боку акавирский, один такой мы с Лидией в своё время из Храма Небесной Гавани забрали. Покажите мне его, может, мы ещё и в Вайтране побывать успели. Норд вытащил из ножен меч и протянул Драконорождённой. Бретонка внимательно изучила его, затем прошептала над ним какое-то заклинание, заставив клинок вспыхнуть слабым синим сиянием. — Да. Это Бич Драконов, меч из Храма Небесной Гавани. Настоящая акавирская работа, — заключила она, протягивая оружие ярлу Винтерхолда. — И он теперь ваш, ярл Корир. Носите с честью. Корир осторожно принял из рук девушки меч, внимательно вглядывался в узоры на акавирской стали, извитую цубу, чудом сохранившуюся оплётку на рукояти… Когда он видел акавирское оружие так близко? Настоящее, а не сиродильские и морровиндские его копии? Пожалуй, никогда. — Я… даже не знаю, что сказать тебе, — он чувствовал, как его руки начинают дрожать; ярл поспешил убрать меч обратно в ножны, чтобы девушка не заметила его выходящих из-под контроля чувств. — Давно мне никто не делал таких подарков. Скамп, а я ведь и фехтовать совсем разучился. Что же, будет повод всё вспомнить. Ладно, пойдем завтракать. Думаю, денег с продажи козы великану нам на двоих должно хватить. Вчерашние собутыльники спустились на самый нижней уровень города, где и располагалась таверна. На небольшом рынке наблюдалось некоторое оживление, среди которого Корир заметил, как достаточно молодой ричмен вытаскивает кинжал и не спеша подходит к ничего не подозревающей молодой имперке. Стражники, как один, сделали вид, что ничего не видят — значит, смерть этой молодой женщины была нужна кое-кому из Серебряной Крови, и лучше в это не вмешиваться. Архимаг, однако, без участия остаться не смогла; девушка кинулась в сторону преступника, преграждая ему путь и отталкивая имперку в сторону. И почему надо обязательно на рожон лезть? Ладно, он ей потом всё объяснит! Ярл подскочил к ричмену, заблокировал его вооруженную руку, обхватил запястье, со всех сил ударил его основанием ладони в грудь, подставив при этом подножку. Парень повалился на землю, тихо ругаясь.  К поверженному подскочили стражники, подняли его и, скрутив ему руки за спиной, увели прочь.  — Дальше мы сами, — заверил один из них. В глазах волшебницы отразилось удивление, будто бы ничего подобного от правителя Винтерхолда она не ожидала. — Эй! Ты же в порядке? — громко поинтересовался молодой ричмен. — Да. В полном. А теперь ступай своей дорогой, — посоветовал Корир. Парень специально полез в карман и вытряхнул из него на землю лист бумаги.  — У тебя выпало что-то, посмотри.  Довакин же подняла записку. Ярл скорчил злобную гримасу и повернул голову на девушку.  — Сожгла немедленно, — резким тоном приказал он; архимаг замешкалась. — В вашей Коллегии даже такой ерунде не учат? Записка в руке девушки в тот же миг вспыхнула ярким пламенем, а пепел развеялся по ветру.  — Простите, господин, — подыграла она. Правитель Винтерхолда завел парня за угол здания магазина.  — Женат? — спросил он, заметив у бретона на пальце золотое кольцо; парень кивнул. — Дети уже есть? — Пока нет, но я скоро стану отцом. — Тогда послушай моего совета: возвращайся к своей семье и забудь о своих намерениях, какими бы благородными они ни были. — Но… ты — определенно из знати, норд, и не здешний…  Подумал, что знатный норд из других краев может спокойно копаться в тайнах клана Серебряной Крови, — заключил Корир. Вроде бы парень этот местный, про особое коварство этой семейки должен быть в курсе. И уж только полный идиот не догадается, что ставший ярлом после военного переворота (так удачно совпавшего с переговорами на Высоком Хротгаре!) Тонгвор будет покрывать любые грязные делишки своей семьи и ради удержания власти готов убить любого, даже самого Ульфрика Буревестника (как бы им не восхищался), что уж там говорить о ярле какого-то далёкого, забытого всеми богами и даэдра городка, и тем более — рядовом жителе Маркарта! — Поверь, тебе даже Ульфрик Буревестник не поможет. Ричмен, состроив недовольную физиономию, предпочел оставить норда и его спутницу в покое. — Почему… — решила было спросить девушка. — Позже объясню. Пошли уже завтракать. Слухи, конечно же, разнеслись быстро, и вся таверна обсуждала несостоявшееся убийство. Сама имперка молча жалась у камина, поглядывая в сторону то двери комнаты, то парочки чужеземцев, спасших ей жизнь. Пока, наконец, не вернулась в свою комнату, вскоре не вышла оттуда, в руках бережно держа что-то, и не направилась в сторону своих спасителей.  — Простите, что отвлекаю вас, — подделывая робость, позвала она. — Я хотела поблагодарить вас за спасение. Вот, возьмите это. Я купила это для сестры, но пусть оно будет вашим. Имперка положила на стол серебряное ожерелье с изумрудом, затем вернулась в свою комнату и закрыла за собой дверь на ключ. Довакин с интересом проводила её взглядом, а затем будто бы погрузилась в раздумья. — Любопытство гложет? — поинтересовался норд; девушка подняла голову. — По глазам вижу, что гложет. И пусть гложет дальше. Доедай быстрее, и пошли. После завтрака ярл вытащил архимага за ворота города и лишь когда они отошли подальше, предпочел начать объяснения.  — Много о клане Серебряная Кровь слышала? — Только то, что они — самые богатые люди в Пределе, и сейчас дорвались здесь до настоящей власти. — Надеюсь, ты понимаешь, что этим людям дорогу лучше не переходить? Уверен, если бы ты оказалась на этой площади без меня, ты бы влезла в дельце, которое предложил тот ричмен. И ничем хорошим для тебя бы это не кончилось. Довакин с некоторым недоумением посмотрела на правителя Винтерхолда. Нет, она и впрямь наивна и неопытна до безобразия! — Скорее всего, ты бы неудачно поскользнулась на верхних уровнях города и рухнула вниз или же отравилась в местной таверне «некачественным» мёдом. Не думаю, что твой… дар остановил бы таких отморозков, как Серебряная Кровь. Драконорождённая побледнела, в её глазах застыл ужас. — Так вы… сказали тому парню правду? — боязливо спросила она. — Может, и не правду — но, думаю, я был близок. Эта семейка ради власти, как мне кажется, даже Ульфрика предаст, если понадобится. Ладно. Берем повозку и отправляемся в Винтерхолд. Всё равно от разговора с женой мне не уйти, да и город я не брошу, пока меня не прогонят. — У меня идея получше. Спустимся сначала пониже, не хочу привлекать внимание. Едва Довакин и её спутник оказались в некотором отдалении от города, на небольшом возвышении, девушка попросила ярла не пугаться и держаться рядом с ней.  — OD-ah-ViiNG! — выкрикнула она. Ничего не происходило, Корир уже собирался уходить к извозчикам — однако в небе показалась огромная крылатая тень. Норд схватился за рукоять меча, намеревался потащить бретонку в укрытие — однако дракон просто приземлился рядом с девушкой. — DREM YOL LOK, ODahViiNG, — произнесла волшебница. Гигантский ящер обнажил свои клыки в неком подобии улыбки. — Ты можешь отвезти нас двоих к Винтерхолду, на север KeiZaaL? Просьба Довакина будто бы оказалась для дракона оскорблением, он презрительно нахмурился. — NID, KROVahDIN. Zu’u NI AaN Key FAH HIN, — прошипел он. — Zu'u KaaL DO ALDUIN! — вспылила бретонка. — Roo VaaT… Эта гневная тирада, однако, не произвела ни малейшего впечатления на дракона — и он, намеренно подняв столп пыли, взмыл в небеса. Корир едва сдерживал смешки, глядя на то, как хрупкая девушка пыталась указывать огромному ящеру, а потом ещё и ругала его. — Что же, по крайней мере, на драконе этой ночью мы не летали, — заключила она. — Ладно, идёмте к извозчикам. Извините, что так глупо вышло, и что мы время потеряли. Ярл Винтерхолда в ответ лишь улыбнулся, а затем по-дружески положил руку девушке на плечо. По дороге бретонка принялась рыться в своём кошеле, затем грустно вздохнула. — Простите, кажется, я все свои деньги вчера потратила, вы не могли бы… — Забудь, — потребовал Корир. — Кем же я буду, если заставлю Драконорождённую мне деньги за проезд до Винтерхолда возвращать!