Лестрейнджи не плачут

Август 1976 года, Лестрейндж-холл, графство Йоркшир, Норт-Райдинг       У Темного Лорда появилась другая женщина. Кто она такая, откуда взялась, как давно у них связь? И, главным образом, что делать?        Беллатрикс, разумеется, была готова убить соперницу голыми руками. Выследить и безжалостно расправиться. Я считал эту идею безумной. Тёмный Лорд без труда понял бы, кому это было выгодно. Да и просто заглянул бы в мысли Беллы, где бы обнаружилась как минимум ревность страшной силы. Надо было поступить разумнее. Поступить мудро. И именно я был тем, кто должен был придумать вменяемый план, потому что Беллатрикс совсем не соображала в те дни.        Я долго обдумывал эту ситуацию. По всему выходило, что убить соперницу можно было только ценой собственной жизни, поскольку Милорд бы не простил такой дерзости никому. Да и убийство это всё же крайняя мера, на которую мне бы не хотелось идти. Что уж там, будем откровенны: я вообще надеялся, что эта другая женщина поможет мне устроить личное счастье. Как знать, может, гордость Беллатрикс возьмёт верх, и жена вернется ко мне? Да, разумеется, я думал об этом. Я ведь не был святым. — Попробуй просто поговорить с ним для начала. Спокойно, — предложил я Белле через пару дней после того, как она узнала о наличии у Милорда другой женщины. — Поговорить? Такой твой совет, Рудольфус? — мгновенно закипая, воскликнула она. — Мы уже поговорили с Милордом! А ты обещал мне помочь выследить и убить эту тварь!        Я устало вздохнул и покачал головой. — Беллатрикс, надо быть умнее. Мы ведь слизеринцы, в конце концов, —рассудительно напомнил я. — Надо узнать, кто она, разумеется. Но после не спешить, чтобы не наделать глупостей. Если ты хочешь остаться с Тёмным Лордом, ты не должна запятнать себя ничем, что может ему не понравиться. А если ты убьешь эту женщину, вряд ли он оценит. — И что ты предлагаешь? — нетерпеливо спросила Беллатрикс. — Для начала — выяснить личность этой женщины, потом понять, какие у неё слабые стороны. Потом будет видно. Может быть, она вообще не знает о тебе? Подбрось тоже пару шпилек в дом Темного Лорда, может, её тоже это оскорбит?        Беллатрикс вскочила с дивана и заходила по гостиной. Сперва, конечно, она исторгла поток брани, полив соперницу самыми последними оскорблениями. В общем их суть сводилась к тому, что наверняка эта женщина — продажная, лживая дрянь, которой нет никакого дела ни до личности любовника, ни до наличия у него спутницы жизни. Тут я и сам задумался, какой могла бы быть новая избранница Тёмного Лорда? Далеко не каждая женщина решилась бы на роман с ним, поэтому варианта было всего два: такая же фанатичная сторонница Милорда, как и Беллатрикс, или же случайная женщина, даже не подозревающая, с кем связалась. Вариант с проститутками и куртизанками я мгновенно отмёл — Тёмный Лорд считал это ниже своего достоинства. Так или иначе, был только один вариант это выяснить: проследить за тем, кто бывает в особняке Тёмного Лорда. О чём я и сказал Беллатрикс. — Это исключено, — отрезала Белла. — Дом окружен самой сильной защитной магией, которую только можно представить. Подобраться к нему извне невозможно: чары заслоняют весь особняк и прилегающую к нему территорию плотной завесой. Вдобавок, эта тварь может ходить к нему и через камин. — В таком случае, мы тоже будем наблюдать изнутри, — заявил я.        Беллатрикс взглянула на меня так, словно усомнилась, в своём ли я уме. Я поспешил разъяснить свою идею. — Можно использовать волшебные зеркала или что-то в этом роде, чтобы у нас была возможность видеть, что происходит в особняке. — Но Тёмный Лорд сразу же заметит такой артефакт, и его ярость будет подобна урагану. Кроме того, уместно ли это: следить за Тёмным Лордом, —засомневалась Белла. — Я считаю, что это не только неуместно, но и неадекватно. В конце концов, он взрослый мужчина, и если он хочет вести свободную жизнь, никто не должен ему мешать, — искренне проговорил я. — Но, чтобы ты не наделала глупостей, я готов ввязаться в такую авантюру.        Стали думать, что бы такое мы могли подсунуть в особняк Тёмного Лорда. Беллатрикс вспомнила, что у неё были два заколдованных зеркала, через которые можно было общаться. Оставалось придумать, как бы подсунуть это в особняк Милорда. — Может, поколдуем немного, и используем зеркало, как стекло для фотографии? — предложил я. — Скажешь, что это примирительный подарок. — Да, и чью фотографию я туда вставлю? Свою или, может быть, нашу с ним совместную? — хмыкнула Белла. — Салазара? — предложил я.        Лицо Беллатрикс словно потемнело, и она только молча покачала головой. — Никогда он не станет оставлять такую вещь на видном месте. Да и не примет, — мрачно проговорила она. — Хорошо, тогда что он мог бы поставить на видное место?        Беллатрикс задумалась. — Милорд слишком любит порядок и минимализм. У него даже на столе стоит только письменный набор. — Подумай, Белла. Ты знаешь его лучше, чем кто бы то ни было.       Беллатрикс вновь задумалась. Теперь она молчала дольше, и её глаза задумчиво перебегали с предмета на предмет в моём кабинете, словно в поисках догадки. — Не могу сказать точно, но вообще-то Милорд любит красивые вещи, —сказала она, наконец. — Вещи с историей. Если бы мы нашли что-то, достойное его внимания, он, может, и мог бы поставить это на видном месте. Только это обязательно должен быть очень ценный артефакт, желательно связанный каким-нибудь образом с Салазаром Слизерином или хотя бы Хогвартсом. К вещам такого рода у Милорда есть слабость. — Значит, подберем артефакт, в который можно незаметно встроить зеркало. Это должно быть что-то крупное вдобавок, чтобы нельзя было убрать в шкаф или в стол. Да, кстати, покажи мне эти зеркала.        Беллатрикс удалилась и долгое время искала в спальне и будуаре заколдованные зеркальца. Я в это время прикидывал, нет ли в Холле или в сейфе Гринготтса подходящего артефакта. У нашей семьи было очень много ценных фамильных вещей, веками передающихся от отца к сыну. Но на ум не приходила ни одна. Ведь никак не вставишь зеркало в золотой кубок или в кованные доспехи?        Наконец вернулась слегка всклокоченная и уставшая Беллатрикс. Она положила передо мной два карманных зеркала с ладонь каждое. В серебряных оправах с ручками. — Едва нашла, — сказала Белла, усаживаясь на подлокотник моего кресла. — Ты придумал, куда можно засунуть такое? — Сходим в «Горбин и Бэрк», может, там найдётся что-то подходящее, —проговорил я, крутя в руках одно из зеркал.        Как только в нём отразилось моё лицо, во втором зеркало тоже мелькнула небритая щека и зеленый глаз. — Нет, так не пойдёт. Сразу же видно, что кто-то следит, — разочарованно сказал я. — Но, возможно, получится заколдовать одно так, чтобы изображения не появлялось. — Лучше ты займись этим, у меня не хватит терпения, — поспешила сказать Беллатрикс.        С этим я не мог не согласиться. Беллатрикс в целом была не самым терпеливым человеком.        Отложив оба зеркала, мы с женой отправили в Косой переулок. Как и всегда в летнее время, там было очень людно и шумно. Свернув в Лютный, мы также подверглись нападкам торговцев сомнительными товарами. Я крепко обнял Беллатрикс и демонстративно вытащил палочку. Желающих приставать к нам стало значительно меньше. Вскоре мы уже зашли в нужную нам лавку.        Лавка «Горбин и Бэрк» была относительно новым заведением. Открылась она всего лишь в 1863 году, что по меркам волшебников было не очень много, а по меркам Косой аллеи и Лютного переулка — просто смешно. Но за сто с небольшим лет работы «Горбин и Бэрк» заработал себе широкую известность в узких кругах, а также репутацию особенного места, в котором можно отыскать настоящие сокровища. Предприимчивые хозяева с удовольствием скупали магические артефакты чем дешевле, тем лучше, а затем продавали по завышенным ценам. Но многие были готовы переплачивать, справедливо оценивая их труд, поскольку предметы в этом заведение были исключительные. Редкие, старинные, таящие за собой загадочные истории. Тут можно было найти подарок, достойный самого Тёмного Лорда. Примечателен и тот факт, что и сам Милорд когда-то оценил эту лавку по достоинству, проработав в ней пару лет после Хогвартса.        Мистер Бэрк встретил нас с Беллатрикс услужливыми поклонами. Это был волшебник средних лет, сын того Бэрка, который основал заведение. Не менее хитрый и ушлый, чем его отец, он прекрасно чуял, куда дует ветер, и с большим уважением относился к чистокровным волшебникам. Ещё бы, ведь мы были его основными клиентами. Не говоря о том, что только очень обеспеченные люди могли позволить себе роскошь покупать здесь антикварные и старинные артефакты; многие так же поставляли Бэрку кое-какие безделицы. Некоторые даже, как Люциус Малфой, умудрялись неплохо наживаться на этом. — Сэр Лестрейндж, леди Лестрейндж, — Бэрк почтительно склонил голову.        Конечно, он знал нас. Мы с Беллатрикс частенько заходили в это заведение, когда гуляли по волшебному Лондону. Мы оба увлекались старинными вещами, а Беллатрикс любила затейливые старинные украшения, которые иногда появлялись в лавке. У неё уже был браслет в виде змеи, сделанный мастерами Древнего Египта, и нефритовый гребень эпохи Чосон. — Желаете порадовать супругу, сэр? — спросил меня Бэрк, заговорщицки скалясь. — У меня как раз есть изумительный серебряный пояс… — Нет-нет, — перебила его Беллатрикс. — Мы сегодня выбираем подарок сэру Сильвию. — Ооо, какая честь, — поспешил вставить Бэрк. — Интересуетесь чем-то конкретным? У нас прекрасный ассортимент старинных табакерок, к примеру… — Что-нибудь необычное… И весьма ценное, — сказал я. — Древняя вещь со своей историей, которую было бы не стыдно преподнести такому человеку, как сэр Сильвий Лестрейндж…        Бэрк сделал очень понимающее выражение лица, означающее «ни слова больше» и скрылся за прилавком. Пока он что-то искал, мы с Беллой прохаживались по лавке, разглядывая диковинные вещицы. Тут были и безобидные предметы вроде дурманящих музыкальных шкатулок и пудрениц со пудрой, вызывающей фурункулы, так и настоящие темные артефакты, как-то: проклятое ожерелье, мантия из смеркута, удушающая хозяина, кубок, отравляющий любое вино, попавшее в него, и многие другие. — Какая чудесная вещица, — заметила Беллатрикс, беря в руки музыкальную шкатулку. — У тетушки Вальбурги есть такая же. Только с её помощью можно было уложить Сириуса спать, когда он был маленьким. — Хороший Петрификус тоже был бы уместен, — хмыкнул я, вызвав улыбку Беллатрикс. — Вот, пожалуйста, рад представить вашему вниманию… — пробормотал Бэрк, выкладывая на прилавке кое-какие предметы.        Мы с Беллатрикс подошли, заинтересованно их рассматривая. Первым делом в глаза бросилась большая шкатулка очень искусной работы выполненная в технике маркетри. Разные породы дерева перемежались с перламутровыми вставками, а все углы и замок были сделаны из червонного дерева. — Голландия, шестнадцатый век. Очень искусная работа. В ней можно хранить сигары или что-то ценное. Обратите внимание на двойное дно. Если не знать о нём, никогда не найдешь. Открывается вот так, при нажатии на это место…        Бэрк продемонстрировал, как следует нажать на перламутровую вставку, чтобы в шкатулке открылся потайной ящичек, встроенный в дно. Вещь действительно была добротной и стоящей, я подумал о том, чтобы действительно подарить ему отцу в качестве шкатулки для сигар. — Хотелось бы что-то, обладающее волшебными свойствами, — заметила Беллатрикс. — Конечно-конечно, — закивал лавочник. — Взгляните на этот кубок. Серебро и позолота, Италия, четырнадцатый век. Прекрасный образец готики, инкрустирован семью крупными рубинами, располагающимися по периметру. Примечателен тем, что сколько бы вина хозяин из него не выпил, он не опьянеет совершенно. Всё, что наливают в этот кубок, превращается в чистейшую воду. Прекрасная вещь, когда нужно остаться трезвым. Или же избежать отравления…        Мы с Беллатрикс переглянулись. Интересная вещица, и она подошла бы Милорду. Вот только зеркало в неё не вставишь, как ни старайся. — Говорят, с помощью такого же кубка папа Борджиа травил своих врагов, разделяя с ними отравленное вино. Впрочем, быть может, это именно тот самый кубок, — подпустив в голос загадочности, рассказывал Бэрк. — А это что? — спросила Белла, указывая на последний предмет.        Судя по тому, как алчно заблестели глаза Бэрка, этот артефакт он приберег специально на конец. Хотя на первый взгляд ничего примечательного в обыкновенных часах я не видел. — Настольные часы. Восемнадцатый век, золото и фарфор. Примечательны тем, что, когда владельцу грозит опасность, они начинают звонить. Помимо этого, обладают таким полезным эффектом: заставляют время течь медленнее, когда люди рядом с ними счастливы, и ускоряют его ход, когда хозяева в печали. — Разве что-то может влиять на ход времени? — с сомнением поинтересовался я. — Вы совершенно правы, сэр! Какой острый ум, только поражаюсь при каждой встрече! Да, замедлить или ускорить течение времени они не в силах. Но могут создать такую иллюзию. Впрочем, из уважения к вам и леди Лестрейндж я готов дать вам их на время, чтобы вы сами могли убедиться в правдивости моих слов, — почтительно проговорил Бэрк. — Мы их возьмём, — порывисто сказала Беллатрикс.        Я уже знал, почему: крышка циферблата была необычной квадратной формы и имела словно зеркальную поверхность. Поэтому нужно было напрячь зрение, чтобы увидеть время. Вероятно, именно она создавала иллюзию и хранила в себе весь секрет занятных часов. С первого взгляда на них было ясно, что не составит труда заменить эту самую крышку на наше волшебное зеркало. — Да, мистер Бэрк, заверните, — проговорил я. — Желаете, чтобы покупку доставили в ваш лондонский дом? — спросил услужливый лавочник. — Нет-нет, мы сразу заберем, — заявил я.        Заплатив кругленькую сумму за нашу покупку, мы с Беллатрикс вернулись в Холл. На протяжении нескольких часов я усердно работал, сперва изменяя свойство одного из заколдованных зеркал, потом уменьшая его под размер крышки и, наконец, устанавливая. Белла то нетерпеливо ерзала на подлокотнике моего стула, то расхаживала вокруг стола. Из нас двоих я был лучше в магии такого рода. Беллатрикс ещё со школы не хватало терпения на сложную трансфигурацию, а я ещё мальчишкой любил поколдовать над предметами, наполняя их новыми свойствами.       Уже к ночи работа была закончена. Мы тут же решили проверить, всё ли получилось, как нужно, и Беллатрикс со вторым зеркалом вышла в соседнюю комнату. Я поставил часы прямо перед собой и долго и внимательно всматривался в стеклянную крышку. Она стала прозрачной, но сохранила лёгкий зеркальный эффект. В основном я видел своё отражение, но время от времени проглядывалась чужая тень. — Белла, мне тебя немного видно, — сообщил я часам.       Беллатрикс заглянула в дверь. — Сильно? — Нет, едва заметно. Думаю, ещё немного поколдовать, и совсем незаметно станет. — Но ты не слышал, что я говорила? — Нет.       Беллатрикс как девочка хлопнула в ладони и едва не подпрыгнула. Потом вихрем метнулась ко мне и, не выпустив из рук зеркала, обняла и поцеловала в щёку. — Рудольфус, ты гениален! Всё получилось! Я тебя видела и слышала!       Мне было очень лестно слышать такие слова от Беллатрикс. В душе расплывалось тепло. О, я мог бы наколдовать для неё что угодно, если бы награда была такой. Жаль только, что целью всего мероприятия было воссоединение Беллы и Тёмного Лорда. — Погоди, надо ещё доработать, — проговорил я, нежась в лучах внимания Беллатрикс.       Она уселась мне на колени, отложив зеркало, и с интересом всмотрелась в часы. От её приятной тяжести я ощутил прилив желания и едва смог скрыть это. Мерлин и Моргана, эта женщина сводила меня с ума. Я даже помогал ей вернуть любовника, вот насколько сильно она владела мною! Я даже не думал, что эти крохи внимания и нежности напоминают подачку, или что Белла так мила со мной, пока я ей помогаю. Я просто с удовольствием обнял её, словно показывая устройство часов, и наслаждался запахом тяжёлых сладких духов. Её черные волосы щекотали мне щёку. — Смотри, вот здесь на стыке ещё заметно, что зеркальная крышка не родная. Но, если приложить усилия, я смогу подогнать её по размеру идеально. — Не слишком зеркальная поверхность? — засомневалась Беллатрикс, подавшись чуть вперед, чтобы лучше разглядеть.       Через тонкую ткань домашнего платья я почувствовал соблазнительную округлись её ягодиц у тебя на колене, и чуть не застонал. Специально ли она меня соблазняла, привязывая к себе ещё сильнее, или действительно не понимала, какое действие на меня оказывает? Или вообще давно не считала меня за мужчину? — Я… Да, наверное… Да, может, немного более зеркальная, чем была до этого. Но я боюсь делать зеркало тоньше, потому что нужный нам эффект может пропасть, — едва собравшись, ответил я. —Ты ведь доделаешь всё сегодня? — требовательно спросила Беллатрикс, поворачиваясь ко мне лицом.       Её соблазнительные губы оказались прямо передо мной. Взгляд помимо воли скользнул от них до открытых ключиц. — Беллатрикс, уже двенадцатый час, помилосердствуй, — проговорил я, облизнув пересохшие губы. — Вот именно! А они так нужны мне уже завтра! — воскликнула Белла.       Разве я мог спорить? Наверное, не было большего подкаблучника, чем я, но возражать Беллатрикс у меня получалось крайне редко. — Хорошо, я постараюсь доделать сегодня, — сдался я. —Рудольфус, ты лучший, — проворковала очень довольная Беллатрикс и склонилась, чтобы опять поцеловать меня в щёку.       Случайно ли, но поцелуй пришёлся на уголок губ. Я машинально положил руки на её талию и весь подобрался. Её запах, шелковые волосы, губы… Сдержаться было невозможно. Наверное, я бы решился на поцелуй, но тут раздался ужасный звон разбившейся посуды. Беллатрикс вздрогнула и порывисто обернулась к двери. Я тоже недовольно взглянул на дверной проём, всё так же обнимая жену.       В дверях стояла Ленора с пустым серебряным подносом в руках. На её лице было написано изумление и ужас, а губы начинали дрожать. В осколках на паркете я угадал перебитые вдребезги кофейник и чашку. — Что у тебя с руками, мерзавка? — гневно воскликнула Беллатрикс. — Домовика я бы покалечила за такое!       Ленора испуганно отпрянула, но тут же опустилась на колени и стала собирать осколки. — Простите, мэм, я всё уберу, — всхлипывая, выдавила она.       Беллатрикс, весёлое настроение которой улетучилось, встала с моих колен и скрестила руки на груди. — Вдобавок, тебя разве не учили стучать? Врываешься в кабинет хозяина, как с себе домой! Да что это было хотя бы, кофейник? В двенадцать ночи? Кто тебя вообще звал, полоумная ты девчонка?       Боясь, что Беллатрикс разойдется не на шутку, а Ленора как-нибудь нас выдаст, я поспешил вмешаться. — Белла, горничной было приказано приносить мне кофе, когда я засиживаюсь до ночи. Она просто выполняла свою работу.       Беллатрикс недоверчиво вздёрнула одну бровь. — Рудольфус, от бессонницы пьют чай с мелиссой, а не кофе, — заметила она. — Иногда я работаю по ночам, Беллатрикс, — ответил я.       Тут Беллатрикс виновато улыбнулась. Она вспомнила, что я должен быть доделать для неё часы. Тогда она поспешила подойти ко мне и, скользнув рукой по моей скуле, поцеловала в висок. — В таком случае, я не буду мешать тебе, дорогой. Ты, принеси ещё кофе.       Последнее относилось к Леноре. Выходя из кабинета, Беллатрикс на мгновение остановилась. Коул боялась даже глаза на неё поднять и смотрела на домашние атласные туфельки своей хозяйки. — Ты же сможешь склеить это? Знаешь подходящее заклинание? — с сомнением спросила она. — Предки моего мужа пользовались этим сервизом несколько поколений не для того, чтобы такая безалаберная девчонка, как ты, однажды его разбила. — Белла, всё нормально, — твёрдо произнёс я, внушительно глядя на жену. — Ты слишком добр со слугами, Рудольфус. Такими темпами нам скоро не из чего будет пить кофе, — проговорила она. — Девочка просто запнулась об порог, а сервиз можно склеить одним взмахом палочки. — Хорошо, как знаешь, — сдалась Белла. — Я не буду ложиться без тебя, так что постарайся управиться побыстрее, — сказала она уже другим, нежным голосом.       Беллатрикс вышла из кабинета, и только дверь за ней захлопнулась, как я поспешил встать из-за стола и подойти к Леноре. Она всё так же сидела на коленях, собирая осколки на поднос. Горничная шмыгала носом и не поднимала на меня глаз. — Ну что ты? Это ведь всего лишь посуда, — успокаивающе проговорил я, вынимая палочку. — Сейчас всё починю. Репаро!        Это заклинание я знал с детства, поскольку Басти вечно что-то разбивал и получал от отца. Одного взмаха палочки оказалось достаточно, чтобы осколки мигом собрались в кофейник и чашечку с блюдцем. Ещё один взмах палочки, и разлитый кофе исчез с паркета. Осталось только пятно. — Домовики ототрут к утру, — проговорил я.       Коул всё так же шмыгала носом, опустив голову. Я начинал раздражаться. Сначала помешала нам с Беллатрикс, а теперь ещё и плачет, желая, чтобы я её пожалел! Да уж, одну горничную я точно разбаловал. — Ленора, заканчивай, — велел я, вставая и протягивая ей руку. — Ты же знаешь, как Беллатрикс не выносит такого рода вещи. Если бы все       слуги в доме так глубоко к сердцу принимали её, у нас бы не осталось даже домовиков. Ленора Коул взяла поднос и, проигнорировав мою руку, поднялась на ноги. Она вздёрнула подбородок, обращая на меня заплаканное упрямое личико. — Прошу прощения, сэр, впредь я буду расторопнее, — отчеканила она и сделала попытку уйти.       Закатив глаза, я схватил её за локоть. И, не будучи уверенным в Леноре, забрал поднос из её рук и отставил на край подставки под вазу. Горничная не спешила вырываться, но выражение сердцевидного личика было таким жутким, что я даже растерялся. — Что ты устраиваешь? — спросил я.       Ленора попыталась вырвать руку, но я не отпустил её. Тогда горничная устремила на меня взгляд, полный боли и отчаяния. — Вы даже ничего не сказали, пока она меня распекала! — Я не сказал? — опешил я. — Да если бы я промолчал, Беллатрикс приложила бы тебя парой пыточных! — Лучше бы так, чем всё это выслушивать! — воскликнула Ленора. — Тише, не кричи. Нас услышат, — проговорил я, поспешно накладывая на дверь заклинание, блокирующее все звуки. — По-твоему, я должен был рявкнуть на свою жену, которая сделала замечание горничной? Небезосновательное, надо сказать.       Ленора даже затряслась вся от негодования. Для меня такая реакция была удивительной, ведь моя маленькая горничная редко показывала характер. И уж тем более никогда не была непочтительна со мной. — Для вас я всегда буду лишь горничной, — всхлипнула девушка. — С которой можно совсем не считаться. — Что ты городишь, Ленора? Ты ведь знала, с кем связываешься. Ты сама хотела этих отношений, я не настаивал.       Это я сказал зря. Коул, вспыхнув до корней волос, вырвалась и опрометью кинулась к двери. Но я нагнал её и схватил за плечи. По инерции я слегка вжал её в дверь. — Я думала, что вы больше не любите её! Думала, что между вами всё кончено! — захлебываясь слезами, затрещала Ленора. — Думала, что мы сможем быть вместе и никто не станет мешать! Но вы любите её, я же вижу! И вы опять вместе! Но она же изменяет вам! — Коул, уймись! — прикрикнул я, встряхнув горничную.       Но не тут-то было. Видимо, дело было вовсе не в словах Беллатрикс, а в том, что Ленора застала её у меня на коленях. И вот теперь все накопленные обиды так и лились из горничной потоками сбивчивых фраз. — И вы же знаете это! Я раньше думала, что нет! Нельзя ведь знать и ничего не делать! Но вы точно знаете и всё равно любите её. Невозможно ничего не понимать… Она ходит не к подругам и не к родителям, а к другому мужчине! Кто пойдёт в гости к сестре в одиннадцатом часу ночи и в лучшем платье? А вы слепо любите её и поэтому терпите! А она только использует вас, а я так люблю! Я никогда так не поступлю!        Только железная хватка моих пальцев на горле заставила Ленору прекратить истерику и замолчать.  — Никогда не смей даже говорить про мою жену, — процедил я. — Это тебя не касается, ясно? Хочешь, терпи всё, как есть. Не хочешь — уходи. Я дам тебе хорошее выходное пособие.       Я отпустил Ленору, и та схватилась за горло обеими руками, глядя на меня с обидой и неверием. Я одёрнул жилет и отошёл от неё, пытаясь взять себя в руки. Я пожалел, что связался с этой девчонкой. Было же ясно, что закончится всё именно так. Безумие — держать жену и любовницу в одном доме. Если Белле решительно плевать на это, то Ленора ведь каждый день сходит с ума от ревности. И я не могу объяснить ей всё, как есть. Да и не считаю нужным объяснять, если честно. — Да я же… Я… А вы… — хрипло проговорила девушка, и вылетела за дверь.       Я не стал её останавливать, хотя на душе сразу появилось чувство гадливости. Но я засунул его куда подальше без особого труда и, глубоко дыша, чтобы успокоиться, вернулся за стол. Вот ведь сумасшедшая… Да и я хорош. Осатанел за мгновение, стоило ей заговорить о Беллатрикс. Как будто девчонка сказала хоть слово лжи. Просто всё, как есть. Видимо, я совсем с ума сошёл, если так реагирую на правду. Я вскинулся. Но кто она такая эта Коул, чтобы вообще рот свой открывать? Говорить что-то про благородную леди, про мою жену? Да она мизинца её не стоит, глупая деревенщина! Закончила с грехом пополам пять курсов Хогвартса, случайно оказалась в хозяйской постели, и поверила в себя! А я ещё собирался подарить ей золотой кулон ко Дню Рождения!       Нет уж, пора уволить её к инферналам. Не долго осталось до того дня, когда она выкинет что-то такое прилюдно. Отец и так уже догадался, долго ли Беллатрикс будет не замечать? А ведь наши с Беллой отношения действительно изменились… Возможно, если она будет думать, что я ей верен, то однажды одумается и вернется ко мне?       Я поморщился, испытав к самому себе глубочайшее презрение. Что за лицемерие? Верен! Как бы не так! Похотливый ублюдок, даже в нашем с ней доме не удержался и завёл любовницу! Не говоря уже о том, что моя бывшая пассия отравила ребёнка Беллатрикс! Не дай ей Мерлин когда-либо это узнать… Октябрь 2018 года, Лондон, особняк Рабастана Лестрейнджа        Дэшвуд покачал головой, поражаясь вероломству Лестрейнджа. — Должен сказать, сэр, что ещё не встречал таких людей, как вы, — не выдержал он. — В этом я не сомневаюсь, Дэшвуд, — хмыкнул Лестрейндж.        Дэни оставалось только поразиться тому, с каким непроницаемым выражением лица старик рассказывал о такой гнусной сцене. — Вообще-то это вы всё начали, соблазнив горничную. И вы ещё поднимали на неё руку! Не удивлюсь, если в итоге выяснится, что вы выкинули её из дома без кната в кармане, — проговорил Дэшвуд, ерзая в кресле. — Я никогда не был жаден, — отмахнулся от него Лестрейндж. — И я бы обеспечил её на несколько лет, если бы Ленора нормально ушла. Но вышло всё намного хуже. Можете смотреть на меня, как угодно, Дэшвуд. Я никогда не оправдывал себя и, как я уже говорил, история с Ленорой Коул из тех, за которые мне наиболее стыдно.        Дэшвуд недоверчиво хмыкнул, доставая чистый пергамент и расстилая его перед прытко-пишущим пером. Он уже давно сомневался, что его собеседник вообще способен испытывать угрызения совести. Август 1976 года, Лестрейндж-холл, графство Йоркшир, Норт-Райдинг        Но не успел я толком успокоиться и вернуться к волшебным часам, как в кабинет буквально бегом ворвалась Ленора. Я только успел встать в недоумении, а она с разбега кинулась мне на шею и, обняв, стала целовать моё лицо. — Прости, прости, прости меня! — твердила она.        Её губы были солёными от слёз и дрожали. Коул вся трепетала в моих руках и, задыхаясь от слёз, твердила что-то о том, что умрёт, если я её оставлю. И что ей решительно всё равно, чем я буду заниматься, и что ей будет говорить моя жена, она готова вытерпеть всё, чтобы остаться при мне. — Ленора, подожди, — мягко проговорил я, отцепляя девушку от себя не без некоторых усилий. — Это всё на самом деле набирает опасные обороты… Кончится всё тем, что ты выдашь нас. Или я сам не сдержусь, если кто-нибудь сделает тебе выговор при мне… — Нет-нет, ничего такого не случится! — заверила меня Ленора, опять порываясь кинуться мне на грудь. — Вы даже не будете замечать меня, пока сами не захотите! Не знаю, что вдруг на меня нашло. Я просто чуть с ума сошла, увидев вас вместе. Но всё ведь может быть, как прежде!        Она с такой надеждой и мольбой заглядывала мне в глаза, что я малодушно сдался. Да, я любил Беллатрикс так, как никого другого, но она не была моей. И я сомневался, что когда-нибудь будет. Ленора же боготворила меня и была готова простить мне всё на свете. Вдобавок, я был ей благодарен за то, что девушка была со мной в самые тяжелые дни моей жизни, когда не стало Алиссандры.        Я перестал удерживать её руки, и Ленора опять прижалась ко мне. Я чувствовал, как быстро стучит её сердце, и невольно погладил девушку по спине успокаивающим жестом. — Ладно, иди к себе, Ленора. У меня много работы, увидимся завтра.        Коул покорно отстранилась, но смотрела на меня с такой надеждой, что мне пришлось наклониться и легко поцеловать её. — Иди, Ленора. Мне правда надо поработать. — Принести вам что-нибудь? — заботливо поинтересовалась горничная. — Нет, не стоит, спасибо.        Она покинула кабинет, а я вернулся за работу. Удивительное дело, но я вскоре совсем успокоился и даже не думал о той ситуации, в которой оказался. Вернее, в которую поставил несчастную Ленору Коул. Я думал только о том, как благодарна мне будет Беллатрикс, если я доведу часы до идеального состояния. И грешным делом гадал, что означает её фраза о том, что она не станет ложиться без меня. Глупость, конечно, но кто знает… Может быть, ей приятнее засыпать, когда я рядом? Если так, то наши отношения действительно стали лучше? Даже горничная это заметила.        Вдохновлённый смутной надеждой, которую поселила во мне Беллатрикс, я уже скоро закончил и часы выглядели совсем естественно. Если смотреть на циферблат, крышка на нём казалась зеркальной самую малость и никаких теней на ней не было видно, как бы я не махал рукой над вторым зеркальцем.        Придя в спальню, я обнаружил, что Беллатрикс преспокойно спит, хотя светильник с моей стороны она оставила зажжённым. Я зашёл в душ, а потом тихо вернулся в спальню. Потушил свет и забрался под одеяло. Тут же к моему удивлению рука Беллатрикс обвила моё тело. — Что бы я делала без тебя, Рудольфус, — сонно пробормотала она.        Я даже пошевелиться боялся, наслаждаясь её объятьями. Ни о какой Леноре Коул я даже и не думал. Ничто не имело значения, пока Беллатрикс была рядом со мной.        На следующий день Беллатрикс с самого утра засобиралась в резиденцию Темного Лорда. Сперва она ещё раз лично осмотрела часы и осталась очень довольна результатом. Была такой ласковой со мной за завтраком, что отец многозначительно на меня посматривал. Мне едва удалось убедить Беллатрикс подождать немного, чтобы не врываться к Милорду в самую рань. Но отговорить самого себя не подсматривать я не смог.        Убеждая себя в том, что я просто переживаю за Беллатрикс, я буквально прилип к оставшемуся зеркалу, как только она покинула Лестрейндж-холл.        Сработано было чисто. Хотя я пока что ничего не видел, поскольку подарок был запакован в оберточную бумагу, я уже слышал цокающие шаги Беллатрикс. Стук в дверь. А затем голоса. — Что привело тебя, Беллатрикс? — раздался холодный голос Тёмного Лорда. — Я не звал тебя.        Я сразу же поразился тому, что он разговаривал с Беллатрикс так же, как говорил бы с любым Пожирателем Смерти. Без единой интонации, подразумевающей более близкие отношения. — Прошу прощения, Милорд, но я больше не могла ждать, — с чувством произнесла Беллатрикс. — Мне была невыносима даже мысль о том, что мы так плохо расстались…        Её голос был словно бархатным и обволакивающим. Со мной она никогда так не говорила. Послышались медленные шаги, зашуршало платье. Беллатрикс, скорее всего, приблизилась к Темному Лорду. — Я не могла даже спать в последние дни. Всё думала о том, как непочтительна была с вами, Повелитель. И что только на меня нашло… — По-моему, это было твоё нормальное состояние, Беллатрикс, — ответили всё так же холодно. — Да, я часто забываюсь, но ведь это только потому, что совершенно не владею собой, когда вижу вас, Милорд, — с чувством продолжала Белла. — Я теряю рассудок. — В этом меня не нужно убеждать, — хмыкнул Повелитель.        Беллатрикс вздохнула и, кажется, поставила свой подарок на стол. — Что это? — спросил Милорд. — Подарок. В знак примирения. — А мы примирились? — Вы говорите «мы», и это даёт мне надежду. — Хорошо, показывай, что там у тебя, — уже более мягким тоном велел Тёмный Лорд.        Я же сидел и гадал, искренне говорит Беллатрикс, или же играет для пущего эффекта. По крайней мере, удивления Милорд точно не выражал. Значит, она всегда такая с ним… Чувственная, сгорающая в пламени своей страсти, обольстительная и любящая… Великий Салазар, надо быть безумцем, чтобы променять этот бриллиант на какую-то стекляшку!        Зашуршала бумага, в зеркальце в моих руках мелькнул свет, и я увидел потолок и край стены. Потом мелькнули длинные белые пальцы и я увидел в зеркале лицо Темного Лорда. Видимо, он взял часы в руки, чтобы как следует рассмотреть. Тут я ощутил нешуточное волнение. Такое, что даже сердце провалилось в пятки. Вдруг Тёмный Лорд почувствует, что что-то не так? Я замер от ужаса, запоздало поняв, во что ввязался, и даже дышать перестал. Лицо Милорда было так близко и смотрел он прямо на меня. Мелькнула мысль о том, что через пару секунд он материализуется рядом и убьет меня за такую дерзость.        Но Милорд только вопросительно изогнул бровь и посмотрел поверх часов на Беллатрикс. Я неотрывно следил за ним. Качество изображения было отличным — я видел даже мельчайшие морщинки у его багряных глаз. — Это часы, Белла? Неожиданный выбор. — Не просто часы, Мой Лорд. Это весьма оригинальная вещица, — заговорила Беллатрикс.        Я увидел её отражение за плечом Милорда. Она встала за его спиной, облокотившись на спинку стула, и склонилась к его уху. — Поставьте их рядом с собой, Милорд, и время станет течь по-особенному. Приятные моменты станут течь медленнее, а неприятные — пролетать стремительно.        Тёмный Лорд отставил часы, так что я теперь видел его по пояс, сидящего за столом. Он обернулся к Белле и нахмурился. — Ты же знаешь, Белла, что я не люблю всё, что хоть как-то влияет на рассудок.        Беллатрикс замешкалась, но не позволила ни единой эмоции отразиться на её лице. — Разве такая безделица может влиять на могучий разум Тёмного Лорда? — спросила она голосом змия искусителя, опускаясь на подлокотник кресла.        Милорд опять стал крутить в руках часы, рассматривая их и так, и эдак. На Беллу он обращал не больше внимания, чем на домового эльфа. Хотя я не представлял, как можно оставаться спокойным, когда рядом сидит такая женщина.        Тут надо сказать, что выглядела она изумительно. На Беллатрикс было надето легкое летнее платье с глубоким вырезом. Туго затянутый пояс обозначал её узкую талию, а широкие рукава, отороченные кружевом, особенно подчёркивало изящные запястья. Даже вызывающе-алый цвет ткани можно было простить, до такой степени он шёл к бледной коже и черным волосам Беллатрикс. — Просто способ сделать жизнь чуточку приятнее, — нашептывала Белла на ухо Милорду, склоняясь непозволительно близко к нему. — Странная крышка, — задумчиво заметил Темный Лорд. — Что за глупость сделать её зеркальной… Циферблат не видно. Вот и весь секрет твоих часов. — Вещь не так проста, как кажется. Я приобрела её в «Горбин и Бэрк», а это уважаемое место, — немного обиженно сказала Беллатрикс.        Тёмный Лорд взглянул на неё внимательнее. — Да, там действительно бывают стоящие вещи, — согласился он.        Беллатрикс улыбнулась и сделала жест, как будто собиралась положить руку на плечо Милорда, но не решилась. — Забудем все неприятные моменты, Милорд. Я слишком ценю каждую минуту, проведенную с вами, чтобы тратить время на ссоры… — сказала Белла низким, чарующим голосом.        Она смотрела на Тёмного Лорда взглядом из-под полуопущенных ресниц. Таким манящим, таким соблазнительным, что удержаться было невозможно. Но Милорд не шевелился и только откинулся на стуле так, чтобы быть подальше от Беллатрикс. Пристально посмотрел на неё. — Я ценю тебя, Беллатрикс. И многое тебе прощаю. Но никогда не забывай, кто я, — проговорил он жестким голосом, не терпящим возражений.        Его взгляд резал, как ножом, и Белла опустила глаза. Я словно почувствовал, как одними этим взором Тёмный Лорд проводит между ними границу, безжалостно отрезая от себя Беллатрикс. Её чары словно не оказывали на него никакого действия. Мерлином клянусь, он даже смотрел ей прямо в глаза, не скользя глазами ни по соблазнительному вырезу, ни по красивым, словно вырезанным из мрамора, рукам.        Тут я подумал о том, насколько этот разговор напоминает сцену, произошедшую вчера между мной и Ленорой. С той только разницей, что Тёмный Лорд был начисто лишен эмпатии, а Беллатрикс не спешила униженно просить прощения. — Я никогда не забывала, с кем связала свою жизнь, — проговорила Беллатрикс с достоинством. — Но и вы не забывайте, что выбрали именно меня когда-то. А я была бы не я, если бы растеряла последние крупицы гордости и самоуважения. Простите меня, Милорд, но изменить свою натуру я не могу. Я по-прежнему люблю вас больше жизни, но я скорее умру, чем равнодушно отойду в сторону, поняв, что у вас есть другая.        Я ощутил прилив уважение к своей жене. Да уж, за это мы оба и любили её. За внутренний стержень, за какое-то особенное благородство, ей присущее. Беллатрикс казалась особой королевской крови в моменты, подобные этому. Ах, если бы она только не впадала в буйство время от времени, это была бы безупречная чистокровная леди.        Тёмный Лорд какое-то время молчал, глядя на Беллатрикс. Он, вероятно, как и я заметил, что даже её поза стала другой. Уже не обольстительной, но горделивой. И взгляд совсем другой, уже не полный обожания и любви, а собранный, хотя и бесконечно печальный. С замиранием сердца я ждал, что скажет Тёмный Лорд. Как отнесётся к такому проявлению силы в женщине, от которой ждёт беспрекословного повиновения? — Тебе не стоит волноваться об этом, — только и сказал Милорд небрежным тоном.        Я даже рот открыл. Беллатрикс тоже вздрогнула, удивленная таким спокойствием любовника, и столь откровенным пренебрежением к её чувствам. Ведь она сказала очень важные слова, откровенные и полные любви, какие говорят только самым близким людям. А Милорд только бросил что-то через плечо и отвернулся! Теперь мой взгляд впился в Беллатрикс. Как она это примет? Оскорбится и разобьет часы о стену, или молча стерпит?        Беллатрикс повернулась к выходу, и я заметил, как неестественно прямо она держит спину. Понял, как она напряжена. — В таком случае, Милорд, я могу идти? Не хочу ещё больше отвлекать вас, — проговорила она сдержанным тоном, хотя я был готов поклясться, что глаза у Беллы блеснули от собравшихся в них слёз. — Да, Белла, ступай.        Она задержалась ещё на мгновение, вероятно, чтобы Милорд успел назначить следующую встречу. Или хотя бы сказал, что она состоится. — Посмотрим на неделе, как работает твой подарок, — сказал он, и я облегченно выдохнул одновременно с Беллатрикс. — Да, Милорд.        Белла подождала ещё чего-то. Я прямо видел, как она хочет, чтобы Милорд встал и обнял её, или хотя бы коснулся её руки. Но Милорд опустил взгляд на бумаги, разложенные перед ним, и уже не смотрел на любовницу. Тогда Беллатрикс склонилась в грациозном поклоне и пошла прочь. Судя по её быстрым шагам, она даже не позволила себе обернуться.        А вот Тёмный Лорд наоборот поднял на удаляющуюся женщину быстрый напряженный взгляд и, когда хлопнула дверь, даже привстал, словно намереваясь остановить её. Но он лишь медленно опустился обратно в кресло и устремил задумчивый взгляд на дверь, подперев подбородок руками, сцепленными в замок. Он не спешил возвращаться к работе, хотя, пока Белла была в его кабинете, изображал чрезвычайную занятость. А теперь просто сидел и смотрел ей вслед! И взгляд это был тяжёлый и напряжённый, как будто и ему было непросто взять и отпустить Беллу так быстро.        Ну что за человек? Такой выдающийся волшебник, такой гениальный ум! И такое ребячество в отношениях с любимой женщиной! Ему безусловно было тяжело оставаться со столь эмоциональной и взбалмошной Беллатрикс, но до конца вырвать её из своего сердца он не мог. Старался, но был не в силах. Опять взял в руки часы (я опять обмер), и я увидел, как грустно Милорд усмехнулся, глядя на них.        Затем, видимо, дождавшись, когда Беллатрикс уйдёт, Повелитель встал и отнёс часы на каминную полку в гостиной. Посмотрел на них немного, наклонив голову на бок и словно решая, вписываются ли они в обстановку, и покачал головой, вдруг усмехнувшись. — Что за дурь у тебя в голове, Белла, — проговорил он, обращаясь к себе.        Потом подался вперёд, поглядевшись в зеркальный циферблат, как в зеркало, и потерев рукой подбородок. Я так делал, когда обдумывал необходимость побриться. Стало неловко от того, что я наблюдаю за Милордом в тот момент, когда она полагает, что находится один. Я поспешно опустил зеркало стеклянной поверхностью на стол. Нет, подсматривать за Повелителем — совсем преступно. Этого я делать не буду, и Белле не позволю. Просто каждый вечер, когда он не будет звать её к себе, мы с Беллатрикс станем заглядывать в его гостиную на мгновение. Всего один взгляд, чтобы проверить, нет ли там женщины. И всё.        Едва я отложил зеркало, как в мой кабинет без стука ворвалась Беллатрикс. Она так тяжело дышала, как будто преодолела два лестничных пролёта бегом. Видимо, так и было, потому что Белла откинула густую компу волос на плечо и стала обмахиваться рукой. — Всё получилось, он их взял! — торжествующе объявила она. — Работает? Видно и слышно? — Думаешь, я подсматривал? — попытался возмутиться я. — Уверена! Так что?        Беллатрикс прислонилась боком к моему столу, вопросительно на меня глядя. Я нехотя кивнул. — Да, всё работает, как надо. Но это ведь предательство, Беллатрикс! Я только сейчас подумал о том, сколько тайных вещей мы можем подслушать и увидеть. А если это зеркало попадёт не в те руки? — О, ты думаешь, я допущу это? — засмеялась Беллатркис, протягивая руки к зеркальцу на столе. — Дай я взгляну!        Но я остановил её и серьёзно посмотрел на жену. — Белла, давай договоримся, что не станем злоупотреблять. — Я одним глазочком, только чтобы убедиться, что у нас получилось, —елейным голосом заверила Белла. — Я серьёзно. Это натуральнейшее предательство. Не знаю даже, чем я думал, когда помогал тебе в этой безумной затее. Только будем заглядывать на минутку каждый вечер, чтобы выследить эту женщину. И всё.        Беллатрикс согласилась на удивление легко. — Да, мы ведь для этого и придумали эту штуку, — кивнула она.        Я позволил жене взять зеркальце. Она тут же схватила его и заглянула в зеркальную поверхность. Я тоже покосился туда.        В гостиной уже никого не было, но саму комнату было видно вполне неплохо. Угол обзора был таков, что виднелась закрытая дверь кабинета. — О, он поставил их в гостиную, — обрадовалась Белла. — Мы сможем видеть всех, кто к нему ходит!        Я напрягся ещё больше. И испугался. Как я пошёл на такое? Следить за Тёмным Лордом! Безумие! А я ведь Лестрейндж, член самой верной ему семьи… Если Милорд узнает однажды… Даже не знаю, кто задаст мне более сильную трепку, он или отец. А какой ужасный стыд… — Только вечером станем проверять, Белла, — твёрдо проговорил я.        И, не будучи уверенным в том, что Беллатрикс сможет удержаться от соблазна, я забрал у неё зеркальце и спрятал в ящик стола. Запер на ключ, который положил во внутренний карман сюртука. Мой стол был заколдован таким образом, что банальные заклинания вроде Алохоморы не действовали на замки ящиков. — На самом деле это правильно, — нехотя согласилась Беллатрикс.        Я опять подумал о разговоре Беллы и Милорда и захотел спросить у жены, как она, но не посмел. Беллатрикс словно прочитала мои мысли и горько усмехнулась. — Да, Рудольфус, он относится ко мне совсем не так, как раньше… Но я всё равно не могу отказаться от него.        Тут я едва не сказал Беллатрикс о том, каким взглядом Тёмный Лорд проводил её. Но не стал. Побоялся, что дам ей ложную надежду. А, может, просто не захотел. В глубине души я ещё имел надежду, что Белла, увидев в зеркало что-нибудь не то, одумается и решит быть со мной. — Я понимаю тебя как никто, Беллатрикс, — ответил я, беря руку жены и целуя её.        Беллатрикс посмотрела на меня с благодарностью, но ничего не сказала.        Прошло несколько дней. Каждый вечер мы с женой поднимались в мой кабинет после ужина и заглядывали в зеркало. Но не видели в нём ничего предосудительного. Пару раз Тёмный Лорд встречался с мои отцом, один раз — с Абраксасом Малфоем. Как-то мы застали его за тем, что Повелитель, засидевшись за столом, делал гимнастику для шеи. Ещё чаще мы не видели ничего, только тлеющий камин.        Наблюдать за Беллатрикс в такие моменты было очень тяжело. Всякий раз я начинал переживать вместе с ней. С того момента, как я отпирал ящичек стола, и до того момента, как вновь убирал зеркало в стол, Белла не могла пошевелиться и, кажется, даже не дышала. Каждый раз в её глазах был испуг и надежда на то, что ничего плохого мы не увидим.        Почему я заглядывал в зеркало вместе с Беллатрикс? Разумеется, не из праздного любопытства, а потому что хотел быть рядом, если она вдруг увидит Милорда с другой. Беллатрикс была непредсказуема, а её поступки бывали иррациональны уже в то время. Если она теряла контроль над собой, то могла сделать совершенно что угодно.        И, как показало время, я не зря был с Беллатрикс. Где-то через неделю после её разговора с Темным Лордом мы с Беллой после ужина опять заспешили в мой кабинет. — Чем вы там занимаетесь каждый вечер? — спросил мой подозрительный отец. — Беллатрикс попросила ввести её в курс дел, — без запинки соврал я. — Ааа, — протянул мой родитель. — Да поможет нам Мерлин не обанкротиться в этом случае…        Мы с Беллой заперли за собой дверь. Беллатрикс нервно заходила по комнате, заламывая руки. Это был обязательный ритуал каждый вечер. Во время её метаний я достал зеркало и мы вместе заглянули в него. В этот же миг Беллатрикс издала вопль осатаневшей фурии и вцепилась руками себе в волосы. Я даже не обратил внимание на звон в ушах, возникший от крика Беллы, потому что мой взгляд был прикован к вертлявой на вид дамочке, расхаживающей по гостиной Темного Лорда. — Я убью её! — возопила Беллатрикс, и я с усилием удержал её. — Успокойся! — рявкнул я, встряхнув жену. — Узнаем, кто она, для начала! Не хочешь же ты убить её прямо в гостиной Милорда! — Очень даже хочу! — возразила Белла, активно вырываясь. — Я не допущу, чтобы они… Он… — Погоди, она, кажется, и сама этого не допустит, — сказал я, и Беллатрикс мгновенно замерла.        Наконец, мы оба всмотрелись в зеркало и внимательно прислушались.        Тёмный Лорд сидел в кресле у камина в расслабленной позе и без особенного внимания вслушивался в щебет своей собеседницы. Он был в мантии и вообще выглядел так, словно пришёл с улицы. Женщина же, которая была с ним, тоже была в уличной одежде и даже не снимала мантию. — Вы мне очень понравились, правда, но ведь я даже толком не знаю вас, — не без жеманности уверяла она.        Это была миловидная волшебница лет тридцати. У неё были большие карие глаза миндалевидной формы, и густые каштановые волосы, остриженные под каре. Она явно испытывала волнение и неуверенность, но при этом была заинтересована в мужчине напротив. Я заметил и другую странность. Хотя женщина и казалась напряженной и слегка смущенной, она явно не питала богобоязненного трепета, приличествующего в разговоре с Тёмным Лордом. — Тогда ты не была бы здесь, — проговорил Милорд, окидывая собеседницу скучающим взглядом.        Создавалось впечатление, что ему вообще плевать, отдастся она ему в этот вечер, или нет. Это меня тоже удивило. Зачем заводить себе ещё любовницу, если тебе настолько на неё плевать. — Я и сама не знаю, — ответила гостья Тёмного Лорда и встала из кресла, начав заламывать руки точно таким же жестом, как и Беллатрикс минуту назад. — Вот манерная сука, — прошипела мне на ухо Беллатрикс, стискивая подлокотник кресла так, что её ногти впились в обивку. — Подожди, Белла, она кажется даже не знает, с кем имеет дело, — сказал я нетерпеливо.        Подтверждая мою догадку, незнакомка продолжала. — Наверное, дело в том, что после разрыва с мужем я испытываю неуверенность… И вы первый мужчина, обративший на меня внимание… Только так я могу объяснить тот факт, что я здесь с вами совершенно одна, Сильвий.        Тут я издал нервный смешок, а Беллатрикс утробно зарычала. Я же не знал, смеяться мне или возмущаться. Кто бы мог подумать — Тёмный Лорд сохраняет инкогнито, используя имя моего отца! Вероятно, сэр Лестрейндж счёл бы это за честь. — В этом нет ничего плохого. Ты хочешь опять почувствовать себя женщиной, а я…        Незнакомка выжидательно уставилась на Милорда, а мы с Беллатрикс так и вовсе прилипли к зеркалу. — Я просто хочу отвлечься от своих проблем, — закончил Темный Лорд неожиданно человечным голосом, вставая и приближаясь к женщине.        Я подумал, что он привлечет её к себе и поцелует, но вместо этого Милорд стал оттеснять её к спальне, властно взявшись за застёжку мантии незнакомки. Я опустил зеркало, повернув его к столешнице. Беллатрикс молчала, а я боялся даже посмотреть на неё. Когда же наконец я взглянул на жену, я увидел, что с её лица схлынули все краски, а из глаз текут слёзы. — Белла, он не имел ввиду тебя, — тихо проговорил я. — Именно меня. Меня и Салазара, — проговорила Белла едва слышно и, пошатнувшись, встала с подлокотника кресла.        Я поспешил вскочить и придержать её под локоть, и Беллатрикс воспользовалась этим, чтобы прислониться лбом к моей щеке и тихо и мучительно застонать. Я обнял её и стал гладить по волосам. Мы оба поняли, что убить соперницу Беллатрикс невозможно. Ею была сама Смерть. Именно старуха с косой заставила Милорда ужаснуться глубине своих чувств и начать всеми методами искоренять их. И если бы мы уничтожили одну случайную женщину, на её месте возникла бы другая. Просто потому, что Тёмный Лорд, хотя он и вырвал сердце из груди каким-то образом, всё ещё испытывал боль от зияющей раны.        По истечении ещё двух недель мы убедились в том, что Тёмный Лорд не имеет постоянной любовницы помимо Беллатрикс. Белла отказалась заглядывать в это зеркало, а я ещё несколько раз в нём увидел совершенно разных волшебниц. Причём, даже типаж у них был разный. Он явно хотел просто отвлечься. И, попеременно будучи Сильвием и Антонином, делал это весьма ловко и без последствий. Не могу сказать, чтобы наш Лорд обладал хотя бы толикой чуткости или нежности, поэтому и его временные пассии не стремились повторить свидание. Он откровенно не слушал их, отвлекался на свои мысли, а когда решал, что прелюдия закончена, просто подходил и брал то, что считал доступным. Она из женщина возмущенно вырвалась, и Милорд не стал брать на себя труд, чтобы переубедить её, а просто отпустил. А потом долго сидел в гостиной глядя в огонь и думая о чём-то своём.        Неожиданно для себя я ощутил глубочайшую жалость к этому человеку. Но таков удел всех сильных мира сего. Возвысившись над всеми, убедив даже самого себя в том, что он не имеет слабостей и не нуждается в поддержке, Тёмный Лорд был теперь совершенно одинок. Он не хотел открываться даже своему старинному другу — моему отцу. Может быть, не считал это возможным, потому что Беллатрикс всё же была невесткой сэра Сильвия. И Белле он тоже не мог или не хотел открывать душу. Не знаю, почему. Возможно, она слишком сильно напоминала ему о том беззаботном времени, когда между ними царила идиллия, а где-то поблизости был маленький Салазар. Или же он боялся вновь привязаться к Белле слишком сильно, а потом однажды опять испытать убивающую боль потери. Можно строить много домыслов. Но в одном я был уверен — Тёмному Лорду тоже очень больно, даже если он не признается в этом самому себе. И, когда как преодолеть это Милорд мог бы только вместе с Беллатрикс, он намеренно отталкивал её от себя.        В тот самый роковой вечер я опять не удержался и взглянул в зеркало. Беллатрикс ушла к себе пораньше. Она опять хотела побыть одна, и я не посмел её тревожить. Тёмный Лорд тоже был один. Он сидел в гостиной, не обращая внимания на то, что огонь в камине почти догорел. Я удивился тому, как опущены его плечи и голова, подпёртая рукой. В другой руке Милорда был какой-то пергамент, но он словно смотрел сквозь него. Тут камин затрещал, и Тёмный Лорд выпрямился. В огне показался доктор Фоули, и Милорд впустил его в гостиную. — Повелитель, приветствую вас, — почтительно проговорил целитель.        Милорд указал в кресло напротив себя. Пока Фоули усаживался, Тёмный Лорд повёл плечами, словно просыпаясь ото сна, и сел совсем как всегда — величественно и важно. — Чем я могу быть полезным Милорду? — спросил доктор Фоули.        Тёмный Лорд заговорил деланно небрежным тоном. — Как ты знаешь, Фоули, я неуязвим и бессмертен. Но в последнее время я ощущаю что-то сродни… недомоганию.        Фоули наклонился вперёд, выражая внимания и готовность помочь. Я засомневался, могу ли подслушивать такой конфиденциальный разговор, ведь не зря целители никогда не разглашают тайн своего пациента… Но интуиция подсказывала, что этот разговор как-то касается Беллатрикс. — Нельзя ли поподробнее, Милорд? — попросил целитель Фоули. — Недомогание может быть разным и вызывается разными причинами. Чтобы понять, что это — проклятье, порча или яд, я должен знать хотя бы симптомы.        Милорд выдержал длительную паузу. — Как будто что-то давит в груди, — нахмурившись, проговорил он. — И чёрная тоска наваливается. Может ли это быть проклятьем Дамблдора? — Как давно это началось? — Около года назад. — И как часто беспокоит?        Тёмный Лорд подумал, прежде чем ответить. — Иногда месяцами я чувствую себя, как обычно, и ничто меня не тревожит. А потом накатывает странное чувство безысходности… Или же я ощущаю волнение без причины. Тогда мне хочется забыться и отвлечь своё внимание решительно чем угодно. — Может ли это быть связано с какой-нибудь потерей? — осторожно спросил целитель.        Тёмный Лорд впился в него тяжёлым взглядом. Я подумал, что наверняка Милорд применяет легилименцию. — Нет, не думаю, — отрезал он. — Я не такой человек, как все. Мне не свойственно поддаваться чувствам.        Фоули снял пенсне и протёр платком. — Иногда горе, поразившее нас, бывает настолько сильным, что вырвать его не помогает никакое заклинание. Даже Обливейт, — проговорил целитель так тихо, что я едва расслышал его. — В таком случае только время способно исцелить. То, что вы говорите, Повелитель, я слышу от людей, перетерпевших в жизни большие изменения к худшему или перенесших утрату.        Вдруг понимание отразилось на бледном лице Милорда, и он поспешно встал, отвернувшись к камину, не желая показать своих чувств перед целителем. Его лицо было прямо перед каминной полкой, то есть, перед часами, и я прекрасно видел, как целая гамма чувств пробежала по нему. Внезапная догадка, злость на самого себе и волевое усилие, чтобы закрыть все эти чувства глубоко в душе. — Вы ошиблись, доктор Фоули, — проговорил Милорд совершенно ровным голосом, справившись с собой. — Вероятно, враги пытаются отравить мой разум, а вы не умеете отличить действие проклятья от глупых и несвойственных мне эмоций. — Мой Лорд, я сделал ошибку, позвольте исправить её, — быстро сориентировался Фоули. — Вы, безусловно, правы. Может быть, на вас пытаются воздействовать магически.        Тёмный Лорд кивнул. — Не появлялось ли в вашем доме новых артефактов в последнее время? — спросил Фоули.        Я ощутил, как меня прошиб холодный пот. Но Тёмный Лорд только скользнул взглядом по часам на каминной полке. — Не из тех источников, которые вызывают сомнения, — ответил он. — В таком случае, возможно, вы могли оставить частицу себя где-то? Прядь волос или каплю крови? — не особенно веря в успех предприятия, спросил Фоули.        Я хмыкнул. Если бы Темный Лорд пускал в свой дом не так много женщин, у него не было бы повода волноваться на этот счёт. Впрочем, он наверняка был достаточно осторожен. Да и женщины были не из тех, которые хотели бы приворожить его или навести порчу. — Я похож на человека, который может быть столь беспечен? — проговорил Тёмный Лорд вкрадчивым голосом, от которого целитель Фоули побледнел. — В таком случае, вероятно, вы использовали слишком сильную магию? — предпринял он последнюю попытку.        Тёмный Лорд заинтересованно на него взглянул и медленно кивнул. Целитель продолжил с энтузиазмом. — Нет никаких сомнений в том, что магия Тёмного Лорда беспрецедентно сильна, и для его могущества не существует границ. Но у человеческого тела есть свои слабости. Вполне может развиться банальное переутомление, если через вас постоянно проходят потоки магии колоссальной силы. Нарушение сна и аппетита, малокровие… Это всё последствия применения очень сильных и темных заклинаний. — Да, я мало ем и сплю не больше четырёх часов в день, —признался Повелитель.        Мне показалось, что он и сам безумно рад уцепиться за эту идею. Как будто поверить в любой вздор было для него легче признать, что он тяжело переживает потерю ребёнка и не может общаться с любимой женщиной, как прежде. А может, он и правда даже не допускал такой возможности. — Давно доказано, что организм волшебника намного сильнее маггловского. Магия имеет свойство поддерживать волшебника изнутри, — увещевал Фоули. — Но нельзя ведь на постоянной основе переутомляться. — Нет заклинания, которое утомляло бы меня, — надменно сказал Волдеморт. — Разумеется, Милорд может не чувствовать этого. Но имеет место быть накопительный эффект.        Тёмный Лорд промолчал, что означало одно: он допускал такую мысль. Или хотел, чтобы Фоули в это поверил. — Вам следует лучше питаться и попробовать спать хотя бы шесть часов в день, — проговорил целитель. — Да, пожалуй, я так и поступлю.        Фоули облегченно выдохнул, а Милорд усмехнулся. — Мне кажется, что этой консультации вполне достаточно, — проговорил он.        Целитель поспешно поднялся и, склонив голову, стал пятиться к камину. — Если Милорду или верным ему людям понадобиться помощь, я всегда готов приложить все усилия…        Повелитель небрежно взмахнул рукой, как бы говоря, что прекрасно это знает и имеет ввиду. — Вы свободны, — кивнул он.        Фоули покинул гостиную посредством камина, а Темный Лорд опять повёл плечами, словно скидывая с себя невидимую ношу. Забегая вперёд, я скажу, что в последующие пару недель он и впрямь старался хорошо питаться: часто наведывался в дома Пожирателей Смерти на ужин, и, возможно, даже спал положенные шесть часов.        Отложив зеркало, я устало потёр переносицу. Было ясно, что Милорд никогда не признается самому себе в любых слабостях. Значит, их отношения с Беллатрикс вряд ли станут прежними. Но что же делать в таком случае? Беллатрикс и сама, кажется, всё поняла. И тоже в совершеннейшем отчаянии. Может быть, опять предложить ей уехать на время? Это могло бы вызвать у Темного Лорда гнев и ревность, а это всё же лучше, чем ничего.        Я взглянул на часы. Было уже довольно поздно, и Беллатрикс наверняка спала. Я решил подняться к Леноре ненадолго. У неё был День Рождения на днях. И я, хоть и подарил ей золотой кулон, совсем не смог уделить времени, от чего горничная очень расстроилась. Она хотела поговорить со мной о чём-то важном.        Надёжно заперев зеркальце в ящик стола, я вышел из своего кабинета и направился на этаж прислуги. Из-под двери Леноры лился свет, и я улыбнулся при мысли о том, что она ждёт меня. Ускорив шаг, я толкнул дверь без стука, и вошёл внутрь. И обмер. За столиком сидела Беллатрикс, задумчиво разглядывая своё отражение в небольшом прямоугольном зеркале Леноры, приколоченном к стене. Правой рукой она поправляла кудри, ловко подцепляя их пальчиками и завивая в ровные колечки, левая же лежала на столешнице и сжимала палочку. Я проследил за её направлением: на полу в углу сидела Ленора, бледная и напуганная до смерти. — Мы уже заждались тебя, Рудольфус, — проговорила моя супруга. — Проходи, присаживайся. Тут тесновато, но что поделать.        Я медленно прикрыл за собой дверь. Ленора замычала и заплакала. На ней было Силенцио, а также волшебные путы. — Что ты делаешь, Беллатрикс? — негодующе спросил я, шагнув было к Леноре, но Беллатрикс чуть подняла палочку, а её голос предостерёг меня. — Не надо резких движений, Руди. Я очень нервная в последнее время, сам знаешь. И моя рука может дрогнуть. Видит Моргана, я настолько на взводе, что Авада может сорваться с моей палочки даже случайно…        Ленора зажмурилась и заплакала пуще прежнего. Я замер у двери, демонстративно подняв руки. Мне ли было не знать, насколько Беллатрикс не в себе в последние дни. Не хотелось провоцировать её и испытывать судьбу лишний раз. — Белла, зачем? — спросил я негромко.        Угольные глаза Беллатрикс смотрели на меня из зеркала. По их лихорадочному блеску и расширившимся зрачкам я понял, что она на самом деле не в себе. Только на этом моменте я ощутил неприятный укол страха. — Я удивлена, Руди, — призналась Белла.        Тут я услышал, что и голос её не такой, как всегда. С хрипотцой, низкий и устрашающий. Как будто Беллатрикс очень наряжена и любой шорох может спровоцировать припадок. — Я знала, что у тебя кто-то есть. Но я никогда не знала, что ты выберешь себе грязную маггловскую девку, — выплюнула она с бесконечным презрением. — Она полукровка, — поправил я. — Отвратительная полукровка! — рявкнула Беллатрикс, так резко развернувшись ко мне, что я вздрогнул, а Ленора расплакалась ещё сильнее. — Это даже хуже! В ней волшебная кровь смешана с грязной маггловской! Как тебе только не противно к ней прикасаться?        Я медленно вдохнул и выдохнул, беря себя в руки. Мною овладело абсолютное ледяное спокойствие. И, глядя Белле в глаза, я заговорил. — Не всё ли равно, как я провожу своё время? Я ведь никогда не мешал тебе распоряжаться своей судьбой так, как ты хочешь, Беллатрикс. — Что скажет Тёмный Лорд, когда узнает, что мой муж — предатель крови? — спросила Белла со страшным оскалом. — У меня есть основания думать, что уж кому-кому, а мне он ничего не скажет, Белла, — со значением проговорил я. — Какие у вас отношения? — требовательно спросила Беллатрикс. — Эта дурёха уверяет, что великая любовь до гроба. Но я хотела бы услышать это от тебя, Рудольфус.        Не глядя на Ленору, я ответил так: — Мне просто нужен кто-то для утоления потребностей, ведь ты со мной не спишь.        Ответ был жестоким, но только он мог спасти Ленору. Я надеялся, что Беллатрикс не тронет её, если поймёт, что ничего серьёзного с этой девушкой у меня нет. Краем глаза я заметил, как Ленора дёрнулась всем телом, словно её ударили в живот. Но я заставил себя даже не смотреть на неё.        Кажется, я повёл себя правильно, потому что Беллатрикс немного успокоилась. — Неужели не мог найти себе кого-то получше… — проговорила она, презрительно покосившись на Коул. — После меня — вот это… Рудольфус, я думала, что у тебя вкус получше. — Я люблю тебя, Беллатрикс. И я даже не пытался найти кого-то, кто мог бы сравниться с тобой. Это невозможно, — спокойно ответил я.        В процессе разговора я незаметно опустил руки и теперь ждал момента, чтобы вынуть из кармана брюк волшебную палочку. Беллатрикс обладала феноменально быстрой скоростью реакцией. Я сомневался в том, что мне удастся её обезоружить, но вместе с тем имел надежду, что Белла не имеет намерения серьёзно навредить Леноре. Поэтому я не спешил хвататься за палочку, надеясь, что сумею убедить жену не делать глупостей.        В конце концов, это ведь было сущим безумием! Не Белле было устраивать мне сцены ревности. Из семи лет нашего брака она жила со мной только первые девять месяцев. Неужели это правда вспышка ревности? Скорее страх опозориться перед Тёмным Лордом и обществом. Может, в Белле также говорит толика собственнических чувств. Но тогда она не должна сделать с Ленорой ничего такого. — Все эти игры могут завести очень далеко, Рудольфус, — проговорила Беллатрикс. — Сегодня ты думаешь, что интрижка с горничной — это ничего серьёзного. А завтра, допустим, она сообщает, что ждёт от тебя ребёнка. А ты ведь так любишь детей, Рудольфус. Ты прекрасный отец. Я всегда знала, что ты любил Алиссандру и даже Салазара больше, чем я. И вот на одной чаше весов — фиктивный брак со мной и членство в организации, лидер которой когда-то отнял у тебя любимую женщину, а на другой — твой родной ребёнок.        Я не совсем понимал, почему мысли Беллатрикс потекли в этом русле, но не спешил говорить жене, что она с ума сошла. Вместо этого я незаметно приблизился к ней на полшага, выдерживая зрительный контакт. — Для меня нет, не было и не будет ничего важнее тебя и Темного Лорда, —процедил я. — Ты говоришь это сейчас, когда не имеешь альтернатив, — перебила Беллатрикс. — Не представляю, почему бы они должны появиться. Я заботился о том, чтобы эта связь не имела последствий, — ответил я.        Беллатрикс вдруг вынула из маленького кармашка сложенное в несколько раз письмо и протянула мне. — А на это ты что скажешь?        Я осторожно взял пергамент и развернул его. Я тут же узнал почерк бабушки и забегал по строчкам. В свойственной ей немногословной манере, леди Доротея напоминала мне о том, что я всё-таки отец и подачками мне не отвертеться от родного ребёнка. Цитирую дословно несколько особенно однозначных фраз:        «Пусть этот ребёнок и незаконный, а всё же он пока что единственная надежда нашего рода. У меня нет надежды на то, что твоя жена одумается и подарит тебе наследника. А по сему прислушайся к моему мнению, внук: отринь все ложные ценности и обрати свою любовь и свои чаяния на своего ребёнка. Мы должны вырастить его истинным Лестрейнджем, чтобы однажды он взял всё, что мы имеем, в свои руки, и был достойным продолжателем нашего древнего рода. Никто не посмеет вспомнить о том, кем была его мать, если тебе он станет достойным сыном…»        У меня внутри всё похолодело. Кажется, случайно или специально перехватив письмо леди Доротеи, Беллатрикс решила, что я прижил ребёнка на стороне. И, вычислив попутно связь с Ленорой, решила, что именно она — мать моего ублюдка. А дальше всё накапливалось, как снежный ком. Сложив два и два, Беллатрикс испугалась, что я покину организацию, а возможно и с ней разведусь. Оставлю её одну вместе с безразличием Тёмного Лорда и её безумием. Хотелось бы думать, что она при этом волновалась обо мне самом хоть немного, но в это слабо верилось.        Я медленно поднял взгляд. Беллатрикс казалась взволнованной и сверлила меня нетерпеливым взглядом. — Это не то, что ты думаешь, — осторожно проговорил я. — А какие тут варианты, Руди? — вскинулась она. — Прижил ублюдка от горничной, а твоя бабка подговаривает тебя предать Милорда и наш брак, чтобы воспитать из него достойного Лестрейнджа! Видимо, старуха уже совсем выжила из ума! — Белла, приди в себя, — жестко осадил я. — У меня нет внебрачных детей. А даже если бы и были, это ничего не изменило бы. В конце концов, если бы для меня было настолько важно иметь наследника, я бы давным-давно развёлся с тобой и выбрал бы себе в жены любую девушку. Что ты так на меня смотришь? Я Лестрейндж, в конце концов. Да и помимо этого обладаю другими достоинствами. — Ведешь ты себя не как Лестрейндж, — огрызнулась Беллатрикс в ответ. — Как как последний маггл. — Отпусти девчонку, и поговорим с тобой наедине, — велел я. — А ей сотрём память. Она услышала достаточно лишнего.        Беллатрикс колебалась. Мне был не свойственен такой резкий тон в разговорах с ней, поэтому теперь она испугалась, что действительно разозлила меня. — Белла, в конце концов, мы с тобой всегда умели прийти к взаимопониманию, — продолжил убеждать я. — Я отошлю её куда-нибудь. Ты о ней больше никогда не услышишь. Вопрос закрыт, всё.        Я был уверен, что убедил её. Но Беллатрикс вдруг покачала головой. — Прости, Рудольфус, это для твоего же блага, — проговорила она.        И, вдруг вскочив и схватив Ленору за волосы, крутанулась на каблуках, чтобы аппарировать. Я кинулся вперёд и успел сжать рукав Беллатриксв руке. Пространство завертелось. В процессе перемещения я старался покрепче ухватить жену или хотя бы вырвать Ленору из её рук. Но Беллатрикс изловчилась и со всех сил пнула меня. Я выпустил её за мгновение до конца аппарации.        Очутившись на траве, я вскочил и огляделся. Мы были в роще за кладбищем, вдалеке возвышался Лестрейндж-холл, выглядящий зловеще на фоне ночного неба и полной луны. Поскольку я был уверен, что продержался почти до самого конца и Белла с Ленорой где-то рядом, я выхватил палочку и стал бешено озираться. — Беллатрикс! — крикнул я так, что испуганные птицы с шелестом взлетели в ближайших деревьев. — Белла, не делай глупостей! Она ведь всего лишь девчонка! И не сделала ничего плохого! Я это начал, слышишь, Беллатрикс?!        Я метался по роще в поисках хоть каких-то следов жены или любовницы. Всё было тихо. — Белла, чтоб тебя инферналы взяли, этого я тебе уже не прощу! — рявкнул я в ночь. — Если ты хоть что-то с ней сделаешь, клянусь Мерлином, я завтра же подам на развод и на самом деле выставлю тебя из Холла с позором! Беллатрикс, ты слышишь?        Со стороны кладбища сверкнула зелёная вспышка, которую я ни с чем не спутал бы. Я опрометью кинулся на свет Авады, надеясь на чудо. Я не мог поверить в то, что Белла на самом деле сделала это. Я знал, что она может быть очень жестока, но вот так убить девчонку-горничную только за то, что она посмела стать моей любовницей? Для этого нужно было испытывать или страшную ревность, или же быть безумной.        Я не учёл последнего. Беллатрикс действительно была безумна. — Беллатрикс! Белла… — я осёкся, увидев в лунном свете, как от одного из массивных надгробий отделилась тень моей жены.        Она шла, не замечая, как юбка платья цепляется за растения и ограды, и ветер трепал длинные чёрные волосы. Сердце моё пропустило удар. Вот тогда-то я и увидел воочию истинный лик Беллатрикс.        Бледное лицо моей жены было искривлено сумасшедшей гримасой. Она плотоядно скалилась, сморщив нос, как ощерившаяся волчица, и её выпученные глаза казались совсем черными. Все движения были звероподобными, какими-то неестественными. Как будто животное мягко кралось в ночной тиши и готовилось к броску. Она выискивала что-то в темноте между надгробий и крестов, и я ощутил, как по спине у меня пробежали мурашки. Но вместе с тем я ощутил надежду — может, Ленора смогла сбежать? — Беллатрикс! — крикнул я опять, быстро пробираясь к жене.        Увидев меня, она выпрямилась и приняла почти обычный человеческий вид. — Удержался всё-таки, —хрипло проговорила она. — Что ты с ней сделала, Белла? — воскликнул я.        Хохот, которым взорвалась Беллатрикс, был прямо-таки сатанинским. Не могла женщина так смеяться, физически не могла! Страшный и раскатистый, из низкого и хрипловатого он постепенно перетёк в визглявый и надрывный. — Где Ленора, Беллатрикс?! — воскликнул я, поравнявшись с Беллой.        Сердце билось, как бешеное, а внутри всё сжималось от отвратительного липкого страха. Поскольку Беллатрикс продолжала громогласно хохотать на все голоса, я не выдержал и дал ей пощёчину. Не сильную, чтобы привести в чувства.        Беллатрикс умолкла так же резко, как и рассмеялась минуту назад. И, приложив руку к щеке, опустила голову и стала качаться из стороны в сторону. Волосы заслоняли её лицо, а в руке тем временем всё ещё была волшебная палочка. Возможно, я бы испугался и за себя, если бы ценил свою жизнь хоть сколько-то.        Белла медленно подняла лицо, и я увидел такое лукавое выражение, что подавил в себе желание отшатнуться и взяться за палочку. В свете луны, к которой я стоял теперь спиной, а Белла — лицом, я отчётливо видел, что её зрачки так расширились, что радужку почти не видно. Не было сомнения в том, что Беллатрикс провалилась в пучину безумия. Только что, во имя Мерлина и Морганы, послужило катализатором?! Не я же, в конце концов? — Там, откуда не возвращаются, — ответила Беллатрикс, опять начиная смеяться.        Я не поверил своим ушам и, схватив её за плечи, встряхнул так, что голова женщины сильно мотнулась. Только волосы взметнулись. — Что? Ты что, на самом деле убила её? — прокричал я в лицо жены. — Беллатрикс, не совсем же ты сумасшедшая?! Беллатрикс, где она?! Покажи мне, где! — Ты не найдешь её тела!        От застилающих рассудок эмоций я совсем забыл, что Беллатрикс всё ещё сжимает в руке волшебную палочку. Я вспомнил об этом только когда её кончик уткнулся мне в рёбра, меня обдало волной магии и невербальный Ступефай Беллатрикс отбросил меня на добрых метров пять. От удара об землю из лёгких вышибло воздух, и я глухо застонал. Лопаткой я ударился об основание мраморного креста, и оставалось только радоваться, что на него угодила не моя голова. Я попытался приподняться на локтях, но, ощутив ослепляющую боль в спине, откинулся на землю.        Беллатрикс приблизилась ко мне. Увидев, что моё лицо перекошено от боли, Белла словно очнулась. Её взгляд прояснился, а в следующую минуту она уже упала передо мной на колени и взволнованно схватила меня за плечи. — Рудольфус! Ты цел? — с интонациями любящей и взволнованной жены воскликнула она.        Ненависть и злоба захлестнули рассудок и, превозмогая боль, я в ответ схватил Беллатрикс и накинулся на неё. Оказавшись сверху, я в порыве бешенства сжал её горло и вдавил жену в землю. — Что ты наделала?! — прокричал я срывающимся голосом. — Как ты могла Белла?!        Я запоздало подумал, что сейчас меня настигнет второй Ступефай, но Белла почему-то подняла руки к голове и демонстративно выпустила волшебную палочку. Та упала в траву. — Убей меня, Рудольфус, потому что я не могу так больше жить, —прохрипела она. — Ты не можешь так жить?! — в бешенстве закричал я, и, отпустив её горло, ударил кулаком по земле. — Ты?! О, Беллатрикс, твой живучести можно только позавидовать! Зато всё вокруг тебя обращается в прах!        Беллатрикс испустила стон, и положила руку на свою шею. Из её глаз вдруг заструились слёзы, что окончательно убедило меня в сумасшествии жены. — Надо было уйти, когда я отпускала тебя, — прошептала она сдавленно. — Но теперь ты не можешь оставить меня, Руди. — Ненавижу тебя! Ненавижу! — вдруг закричал я как безумный, и ударил по земле с другой стороны от головы Беллатрикс. — Ты всю жизнь мне сломала, чертова Блэк! Из-за тебя умерла Алиссандра! Из-за тебя погиб Салазар! Всё из-за тебя! Никакой жизни у меня нет из-за тебя!        Я на самом деле так не думал. Ведь она была моим осознанным выбором когда-то. Но в тот момент бессильная злоба и горечь заставляли меня кричать самые жуткие обвинения и проклятия. Однако же, Беллатрикс это не удивляло и даже не пугало. — Ты сам связался со мной, сам! Ты с самого начала видел, какая я! — перекрикивая меня, вскричала Белла. — И не смей говорить, что я одна во всём виновата! Это ты тащил меня к венцу силком! — И не было ни дня, когда я не пожалел об этом, сумасшедшая ты стерва! — Тряпка! Ничтожество! Ты так жалок, Рудольфус Лестрейндж, что решил самоутвердиться за счёт грязнокровки! — А ты убила её! Только потому, что решила, что я твоя собственность! — Убила ради тебя! — Что?! — я даже осёкся от такой наглости, а в следующую секунду опять накинулся на Беллатрикс.        На секунду мне показалось, что я сейчас убью её. Хотелось сдавить руками её безумную голову и раздавить, как орех. Обезобразить её прекрасное лицо, попросту растерзать за то, что она сделала со мной! С нами! За то, что убила ни в чём не повинную глупышку Коул! Я и себя уже ненавидел в ту минуту, но даже в этом винил Беллатрикс.        Однако же, теперь она уже возражала против того, чтобы я убил её, и стала отбиваться с такой обескураживающей силой, что даже смогла перехватить преимущество. Град ударов, осыпающих мои плечи и голову, был отнюдь не дилетантским. Беллатрикс лупила меня со знанием дела и со всей злобой, на которую была способна. После удара коленом в печень я опрокинулся рядом на бок, а Белла, перевернувшись на живот и запутавшись в юбке, попыталась спастись бегством. Но не тут-то было: превозмогая боль, я схватил её за ногу и дёрнул к себе. Белла с протестующим воем впилась пальцами в землю, но была возвращена на место, и я опять навалился сверху, не без труда скрутив ей руки. — Думаешь, я тебя не ненавижу?! — завопила она вдруг. — Если бы я не забеременела Сандрой! И всегда была бы с Милордом! Может, всё было бы иначе! — Не смей даже имени её произносить! — рявкнул я, попытавшись опять придушить Беллатрикс.        Это было ошибкой, потому что она тут же вырвала руку из моей хватки и так впилась мне ногтями в щеку, что я взвыл. После непродолжительной возни, я опять умудрился её скрутить. — Безумная ведьма, — прошипел я, вытирая кровь о плечо, из-за чего опять стрельнуло под лопаткой. — Ты ведь и правда совершенно чокнутая, не так ли? Об этом меня твои родители не предупреждали. — Если бы ты не заставил меня выйти за тебя, это бы проявлялось не так часто! — придушенно прошипела Белла, сдавленная моим телом. — Великий Салазар, да если бы я на тебе не женился, ты уже была бы в Святом Мунго! — Зато без кабалы брака с тобой, Лестрейндж!        Она опять попробовала вырваться, и мне стоило усилий удержать эту буйную. Мгновение мы с ненавистью глядели друг другу в глаза. А потом — видимо, безумие Беллы было заразным — мой взгляд вдруг упал на её открытый рот. Я бы никогда не сделал этого при других обстоятельствах, но сейчас вся непередаваемая гамма чувств, которые я испытывал к жене, слилась в какой-то запредельный смерч. И я впился губами в эти приоткрытые губы.        Беллатрикс укусила меня до крови, и, хотя для этого пришлось отпустить её руки, я опять дал ей несильную пощёчину. И опять поцеловал. Поцелуй был со вкусом крови из моей прокушенной губы. Белла сначала извивалась ужом подо мной, и даже вырвала у меня значительный клок волос. А потом, когда я уже почти заставил себя отпустить её, вдруг ответила на этот поцелуй…        Дальнейшее развивалось настолько бурно и неожиданно, что я даже забыл, где мы находимся. И, наверное, Ленора тоже выпала у меня из головы на какое-то время. Не помню. Меня обуяло самое настоящее безумие, иначе я не могу объяснить свои дальнейшие действия. Но я вдруг сгрёб перепачканную в кладбищенской земле гриву Беллатрикс в кулак и, оттянув её голову назад, стал целовать исступлённо и алчно. Беллатрикс застонала, когда мои грубые поцелуи опустились на её шею, и, неожиданно обхватив меня ногами, попыталась стянуть с меня жилет.        Тут я опомнился и отшатнулся от неё, как от прокаженной. Отполз на безопасное расстояния. И мы оба, сев и тяжело дыша, смотрели друг на друга безумными глазами. Она была для меня самой желанной. Но не в такую ночь. Не после того, что она сделала, и не на кладбище, в конце концов. Хотя в глазах Беллатрикс и читалась похоть, и для неё такая история могла бы быть вполне реальной. Но я был сделан из другого теста. Я не мог быть героем такой истории. — Я ухожу, — сорвалось у меня с языка, и я кое-как поднялся, пошатываясь.        Белла сидела на земле и смотрела на меня с удивлением. Но я даже не стал помогать ей подняться.        Наверное, Тёмный Лорд был прав. Он знал, как с ней обращаться. Он бы выбил из неё дурь прямо здесь, не сходя с места, и был бы не так уж и неправ. Есть женщины, которых может успокоить и приручить только такое обращение. Жаль, я не был мужчиной такого сорта. А потому, чувствуя тошноту при одной мысли о том, что едва не произошло, я медленно побрёл к Лестрейндж-холлу. — Куда ты? — удивленно воскликнула Белла, тоже поднимаясь. — В Лондон. Переночую у Рабастана. Завтра я пришлю поверенного с документами на развод. И делай, что хочешь, Белла, — проговорил я до странности тихим и спокойным голосом.