Лестрейнджи не плачут

      Первым делом я должен представиться. Я - чистокровный маг, наследник старинного рода, некогда владеющий замками, землями, титулами и несметными богатствами. Я - Рудольфус Сильвий Валериус Лестрейндж, увидевший свет двадцатого июня тысяча девятьсот пятидесятого года в Лестрейндж-Холле, поместье моего отца в графстве Йоркшир, Норд Райдинг. Подозреваю, что хотя бы половина только что сказанного мною стала бы настоящим открытием для большей части людей, которых я знал. Спросите, как же так, неужели я настолько скрытен, был отшельником или всю жизнь скитался по миру, не заводя знакомств? Ответы будут, только несколько позже.        Важно сказать, что в первую очередь я Пожиратель Смерти и всегда считался одним из самых приближенных к Темному Лорду людей. И я горжусь этим, не смотря ни на что. Так же, как и боготворю Темного Лорда не меньше, чем в ту ночь, когда он наградил меня своей Меткой. К слову сказать, нося в себе скрытую ото всех тайну Повелителя на протяжении десятилетий я, не лукавя и не преувеличивая своей значимости, могу утверждать, что только один человек знал великого Милорда так же хорошо, как я. Знал с той стороны, о которой, может, никто и не догадывался. Знал Темного Лорда как человека, а не полубога. Человека, безусловно, великого, гениального и, несомненно, выдающегося, но, в конечном счете, просто мужчину со своими стремлениями, страстями, слабостями а, может, и страхами.        Услышь это любой волшебник Магической Британии, и он наверняка округлил бы глаза и возмущенно воскликнул, о том, как какой-то там Рудольфус смеет так считать или же удивился бы, кто же тот человек, подобравшийся к Темному Лорду даже ближе этого пресловутого Лестрейнджа.        Пришло время представить мою драгоценную супругу, Беллатрикс Друэллу Лестрейндж, в девичестве Блэк. Да, именно она затмевала меня с того самого дня, как стала носить мою фамилию. Именно она войдет в историю своей уверенной походкой, горделиво расправив плечи и высоко подняв венценосную голову. Парадоксально, но даже в моих мемуарах центральными героями будут другие люди, а не я. Одна из них, как все уже, наверняка, догадались, - Белла. Хотел бы я сказать «моя Белла», но, к сожалению, не могу себе это позволить. Спросите, почему? Я же просто назову имя второго главного героя моей странной повести или исповеди, не знаю, как вернее окрестить эту кашу, которую выдает моя истерзанная душа вперемешку с воспоминаниями. И имя ему - легендарный Лорд Волдеморт, мой Господин и Повелитель, мой Хозяин, великий Темный Лорд, благословенный предводитель чистокровного воинства.        Удивляться нечему. В конечном счете, нас всегда было трое. Мой Лорд, Беллатрикс и, где-то поблизости, неустанно прикрывающий собой их спины, маячивший надоедливой тощей тенью - я. Конечно, так было не с самого начала, я, быть может, преувеличиваю… Но теперь мне кажется, что такой порядок вещей сохранялся целую вечность.        По сути, именно из-за этих двоих я всегда оставался на втором плане, играл роль второстепенную, был этаким безликим волшебником, тенью, о которой всегда забывали. Да и что я значу после таких имен, как Беллатрикс Лестрейндж и, разумеется, Лорд Волдеморт? Вот именно. Я ничто и никто, по какой-то счастливой случайности прикоснувшийся к чужому величию.        Таким образом, представляю вам исповедь одного безликого волшебника, имя которого наверняка забудется вами, как только зайдет речь о моей супруге или Повелителе. Я уверен, что рассматривать всю эту повесть моей загубленной души вы будете, как некий исторический роман, посвященный легендарным личностям, творящим историю мира сего. Мне не привыкать теряться на их фоне, всё нормально. Я привык. Но всё-таки это моя история, история Рудольфуса Лестрейнджа. История моей жизни.        Как я уже упомянул, мне посчастливилось появиться на свет в успешной по всем показателям семье. У моего отца, сурового и властного Сильвия Лестрейнджа помимо невероятных амбиций и гордыни имелось около пяти больших поместий по всей стране, несколько домов в Лондоне и других крупных городах, вилла на Ривьере и неисчислимое количество охотничьих домиков на наших землях, простирающихся на многие мили. Мой отец, в юном возрасте принявший семейный бизнес, не только сумел удержать престиж семьи, но так же всячески улучшал наше благополучие. К моему рождению наш годовой доход с поместий, многочисленных шахт и бизнеса был далеко за миллион галлеонов, не считая чистого золота и серебра, что добывали нанятые рабочие отца. Наш семейный сейф в банке Гринготтс буквально ломился от сокровищ, дорогих мехов, алмазов и сапфиров, ценнейших артефактов и бесценных книг. Мой отец был невероятно удачлив. Ему даже в браке повезло, что, увы, было большой редкостью в те времена среди чистокровных семейств.        Алиссандра Яксли была не только чистокровна, дело было даже не в её баснословном приданном или в миловидном личике. Да, моя мать была привлекательной женщиной, но лучистые светло-зеленые глаза, волнистые каштаново-рыжеватые волосы и молочная белизна кожи, как и стройная изящная фигурка, были не такой уж большой редкостью. Главным её достоинством было иное - она являлась настоящим ангелом с очень светлой душой и любила моего родителя так сильно, как только может любить женщина мужчину. Он же исполнял все её прихоти, коих, к слову сказать, было не так уж и много. С годами я только удивлялся, как ей удавалось смягчать жестокую и властолюбивую натуру моего отца, который в этом мире уважал только силу, но подчинялся мягкости моей матери безропотно и с трепетом.        Они были счастливы в браке, по-настоящему счастливы, а не только на людях. Не хватало только сына и наследника. Поэтому, когда через целых семь лет брака родился я, родители были без ума от счастья. Отец выражал свой восторг свойственным ему образом - поспешил завести мой личный счет в банке, переоформил на меня большое поместье и огромный особняк в Лондоне, а так же решил срочно написать завещание, по которому я был единственным и полновластным наследником. А моя мать… Она просто окружила меня своей любовью и заботой, которую я не забуду никогда.        Было бы лукавством не признаться, что меня баловали, и баловали очень сильно. Достаточно сказать, что на свой первый День Рождения я получил волшебную палочку. Отцу не терпелось сделать из меня идеального наследника. Он был просто одержим мечтой, чтобы я всегда и везде был лучшим, первым, сильнейшим. Я старался не подводить его уже в детстве, и Сильвий Лестрейндж страшно мною гордился.        Свои первые заклинания я выучил едва ли не раньше, чем научился сносно ходить. К трем годам я читал на двух языках, на родном и латыни. К пяти меня уже окружала армия гувернеров, нянек, специальных учителей по отдельным дисциплинам, а так же множество личных домовых эльфов. Меня учили трем иностранным языкам, верховой езде, игре в квиддич, танцам, музицированию на фортепиано, вбивали в голову правила этикета и велели заучивать геральдику и фамилии чистокровных семейств. Отец даже настоял на том, чтобы мне преподавали основы нумерологии и древних рун лет с шести-семи…        Когда мой возраст приближался к пяти годам, в нашей семье появился новый повод для счастья - моя мать вновь забеременела. Ей было уже за тридцать, в те времена это считалось поздней беременностью, но никто и не думал волноваться. В конце концов, Сильвий Лестрейндж мог купить всё Святое Мунго вместе с врачами. Отец был счастлив настолько, что улыбка не сходила с его губ, моя красавица-мать буквально светилась, а мне не терпелось увидеть братика или сестренку.        В эти солнечные для семьи Лестрейнджей дни мне посчастливилось получить приглашение в дом Блэков на День Рождение одной из их дочерей. Мы, дети чистокровных волшебников, приходя в Хогвартс, как правило, уже знали большую часть факультета Слизерин с пеленок. В отличие от магглорожденных или полукровок, мы с детства играли в волшебные игры и проводили время вместе. Удивительно, что я не знал девочек Блэков ранее.        В старинный особняк мы явились втроём. Я - с огромным подарком в красивой упаковке, отец - с папкой бумаг, дабы обсудить дела с Сигнусом Блэком, а мать - с внушительным животом, где яростно пинался мой брат, что уже было практически несомненным фактом. - Беллатрикс Блэк. - Мадам Блэк выразительно взглянула на представившуюся дочь, и та сделала книксен. - Рудольфус Лестрейндж. - Я слегка поклонился, заметив удовлетворенный кивок отца.        Нас представили друг другу на приёме, когда мне было пять, а ей четыре. Беллатрикс уже тогда была дивно хорошенькой. Белоснежная кожа, румяные щечки с ямочками, маленький носик, пухлые губки, огромные темно-карие глаза с длинными густыми ресницами, объемные черные кудри. До сих пор помню, что она была в красном бархатном платьице и лакированных черных туфельках, помню, как будто это было вчера.        Я стоял и пялился на девочку, похожую на дорогую фарфоровую куклу, одну из тех, которых в те времена коллекционировала моя мать. Она показалась мне чем-то неземным, эфемерным, волшебным. Сама же девочка только изогнула смоляную бровку, окинула меня придирчивым взглядом, и отвернулась к своему отцу. - Пап, а Он правда-правда приедет? - спросила она, игнорируя мой восторженный взгляд.        Наверно, со дня знакомства между нами стоял Он. Я тогда ещё не мог этого понять в силу возраста. Не видел, как широко распахиваются глаза Беллы Блэк, когда она в восхищении видит высокую фигуру в другом конце зала, не слышал, с каким упоением она рассказывает о нём сказки сестрам, не знал, что маленькая мисс Блэк уже тогда бережно собирала газетные вырезки про того, кого в те времена только начинали называть Лордом.        Впоследствии я спрашивал Беллатрикс, помнит ли она нашу первую встречу. Белла хмурилась и предполагала, что мы были знакомы с раннего детства, потому что ей кажется, что она знает меня всю жизнь.        Она даже не запомнила меня в тот вечер. А я, едва вернувшись в Лестрейндж-холл, тайком взял с полки в любимой маминой розовой гостиной, располагающейся на южной стороне замка над розовыми кустами, небольшую фарфоровую куклу, похожую на Беллу Блэк. У неё тоже были черные кудряшки и красное платьице, что я счел достаточным для сходства. Я ещё долго прятал у себя ту куклу, а Белла даже не вспоминала про то, что познакомилась с каким-то там Лестрейнджем.        С того самого дня на каждом празднике в Холле, на каждом пикнике, устраиваемом Друэллой Блэк-Розье, каждый раз, когда семейство Блэков приходило к нам в гости или наши семьи были приглашены в один дом, я бегал за Беллатрикс Блэк, как сумасшедший. Я показывал ей свои игрушки, дарил лучшие из них, обрывал розарий матери, хвастался галереей портретов предков, открывал свои тайники с сокровищами, которые состояли из сладостей, красивых плюй-камней, волшебных игрушек и прочей ерунды, водил в свои тайные убежища в парке. Я рассказывал ей страшилки, выкладывал семейные тайны, которые мне запрещалось разглашать*, веселил шутками, корчил рожи, изображал грязнокровок, пародировал взрослых, унижался, как только мог. Буквально плясал вокруг нее. Только бы заинтересовать! Только бы в темных глазах на секунду мелькнуло любопытство! Только бы услышать её смех и увидеть улыбку!        Она меня не замечала. Хвастливые россказни о семье наследницу рода Блэк не занимали, над цветами она откровенно смеялась, а единственная игрушка, которая ей понравилась - моя личная палочка, продемонстрированная мною с одной единственной целью - показать, как колдую я, и дать попробовать ей. Но и тут я не впечатлил мисс Блэк. Оказалось, что Беллатрикс Блэк обладала чудовищным магическим потенциалом. То, чему я усердно учился длительное время, давалось ей легко. В том возрасте мы могли разве что пускать снопы искр, а так же помнить парочку легких заклинаний про то, как дать родителям знать, где ты есть, узнать, в какой стороне дом и ещё что-то в этом роде. Когда волшебной палочкой взмахивал я, с неё срывалась жалкая нить огоньков. Когда же её брала Белла, палочка испускала мощную волну сияющих искр. Всегда зеленых.        За то, что я «дал маленькой девочке палочку, которая вовсе не игрушка для юных леди», я получил строгий выговор от мадам Блэк. Зато открыл для себя нечто бесценное - если Беллу и можно чем-то заинтересовать, то только магией. Я видел, как зеленые огоньки отражаются в её глазах лихорадочным блеском, и как широко она улыбается, когда соприкасается с магией. А несколько суровых фраз от её матери были смехотворной ценой за это знание.        Я читал до ряби в глазах, выпытывал про родовую магию у отца, старательно разучивал какие-то жалкие детские заклинания, выпрашивал у родителей игрушки с волшебными свойствами. Они полагали, что я достойный наследник рода и всячески поощряли мой интерес.        Теперь я мог заинтересовать Беллатрикс. Она не смотрела на меня с усмешкой или обычной надменностью, стала больше говорить сама, наконец-то начала смеяться моим шуткам. Мы стали сближаться. Особенно тому способствовали события лета тысяча девятьсот пятьдесят пятого года. Тогда в моей жизни все перевернулось с ног на голову за один день, а мир навсегда утратил что-то бесценное для нашей семьи.        Чистокровные волшебницы редко умирают в родах. Как правило, всю беременность их окружают лучшие врачи, они пьют лучшие лекарства и роды проходят наилучшим образом. Думаю, так было бы и с моей матерью, если бы судьба не распорядилась иначе.        Они с моим отцом всегда любили верховую езду. Конечно, гранианские пегасы** были излюбленными конями, но в дни беременности моя мать старалась не рисковать и не совершала воздушных прогулок. Казалось бы, что могло случиться от безобидной прогулки на обычных лошадях? Они были достаточно смирными, отлично вымуштрованными и двигались только шагом, отец не отводил своего коня ни на шаг от лошади матери, они шли нога в ногу…        Никто толком не понял, что в точности произошло. Может, упырь неожиданно вылез из старой оранжереи, может, конь учуял другую живность, обитающую в лесах отца, или же в этом был чей-то жестокий умысел… Но факт в том, что лошадь моей матери неожиданно понесла, когда они с отцом проезжали по тисовой роще.        Вцепившись в поводья, леди Алиссандра не сумела достать палочку, отец не успел воспользоваться своей… Прежде, чем Сильвий Лестрейндж сумел поравняться с супругой и усмирить её коня, моя мать вылетела из седла на полном скаку.        Отец не решился трансгрессировать вместе с ней - леди Лестрейндж едва ли не теряла сознание от острой боли во чреве. Пока они добрались до особняка на коне отца, было потеряно драгоценное время. Тут же прибывшие лекари в один голос заявили, что если не вызвать роды немедленно, погибнут и ребенок и мать. Выбора не оставалось, хотя леди Алиссандра была только на восьмом месяце беременности.        От падения плод перевернулся, запутался ножками, не мог выйти… Это поняли слишком поздно. Применили кесарево сечение, что практиковалось весьма редко среди волшебников и считалось едва ли не чисто маггловской операцией… Всё произошло слишком быстро, лекари были не готовы, примененный метод был плохо им известен, каких-то зелий не оказалось под рукой - роды-то ожидались только через месяц. Леди Алиссандра буквально истекла кровью за два-три часа, спасти её не удалось.        У меня родился брат, которому было дано имя Рабастан. Никогда не знал, что отец хотел этим сказать. В этимологии имя имеет два значения - звезда в созвездии Дракона, а если задумываться о дословном переводе - голова змеи. Может, Сильвий имел ввиду то, к каким ужасным последствиям привело рождение мальчика, и как внезапно это произошло - прямо, как укус ядовитой змеи… Не знаю, но надеюсь, что его ненависть к моему брату всё же не была настолько свирепой.        После внезапной кончины матери я был безутешен, отказывался есть и постоянно сидел в одиночестве в её комнатах, чаще всего обнимая одно из пышных платьев в гардеробной. Они ведь пахли Ею…        На похоронах единственный раз на моей памяти отец обнял меня на людях и даже сухо поцеловал в макушку. Но когда я попробовал всхлипнуть, он сделал мне холодное замечание. - Лестрейнджи не плачут. В душе ты можешь умирать или возрождаться, но не делай это общим достоянием.        Эти его слова я пронесу с собой через всю жизнь. Но в тот день утешение я неожиданно нашёл у Беллы, не смотря на то, что ей не было и пяти, и едва ли мисс Блэк понимала все те страдания, что я испытывал.        В день похорон леди Алиссандры Лестрейндж, в Холле собрались убитые горем близкие (мою мать все любили), тихие родственники и сочувствующие друзья, а так же и сам Сильвий Лестрейндж в очень мрачном настроении. Пока внизу кто-то искренне всхлипывал, а кто-то с удовольствием потягивал дорогое вино, я сидел в будуаре матери, где по-прежнему пахло её легкими духами. Тут всё осталось таким, каким она оставила в тот роковой день, собираясь на прогулку. Небрежно брошенная перед зеркалом жемчужная нить, гребень с не выбранными каштановыми волосками, что-то из косметики и флакончик духов.        Если в первый день после смерти матери я бился в истерике, к похоронам уже чувствовал лишь опустошенность. Я просто сидел и смотрел на свои ботинки и нервно дрожащие коленки, торчащие из-под коротеньких мальчишеских штанишек. Казалось, что вот-вот войдёт она в любимом кремовом с голубыми узорами платье с тугим корсетом и турнюром, в котором я почему-то её запомнил, взлохматит мои волосы, повалит на софу и будет щекотать и осыпать поцелуями, пока не придёт отец и не положит этому конец.        Дверь действительно скрипнула, но вошла Белла. Она выглядела очень серьезной, а траурное платье в пол с одним из её первых не тугих корсажей делало девочку взрослой не по годам. Даже её буйные кудри были собраны в пучок для приличия.        Впервые при виде неё в моей душе ничего не шевельнулось, слишком сильной была боль утраты. Белла же молча подошла ко мне, села рядом и взяла за руку. Я всхлипнул.        Внезапно она обняла меня и прижала к себе. Наконец-то я смог дать волю слезам. Я рыдал в её объятьях несколько часов, пока нас не нашла мадам Блэк и не принялась тоже меня утешать. За те несколько часов случилось многое. Во-первых, я узнал, что Белла умеет быть очень нежной и ласковой, дерзкий голос, обычно бьющий, как хлыстом, она тогда смягчила до бархатного шепота. Я, захлёбываясь слезами, нес какую-то белиберду, начиная с того, что любила меня только мать, и заканчивая тем, как плохо и одиноко мне бывает без Беллатрикс.        Она сама взяла за щеки моё заплаканное лицо и серьезно уставилась в мои глаза. - Я никогда не оставлю тебя, Рудольфус, обещаю, - проговорила она и быстро чмокнула меня в щеку.        Это было подобно глотку свежего воздуха в удушающем едком дыму, я словно вынырнул из омута, где тонул без надежды на спасение. Одним волевым усилием, переступив через себя, Белла Блэк дала мне жизнь, не дала погибнуть от горя. С тех пор, даже через десятки лет, я был готов убить каждого, кто говорил, что Беллатрикс Лестрейндж - кровожадное эгоистичное существо.        Конечно, наша с ней дружба была не совсем гладкой, но в этом и была особенность Беллатрикс - она всё делала непредсказуемым.        Вместе мы гоняли упырей в заброшенной оранжерее, искали приключения в пустующем крыле дома, играли в самых жутких уголках наших имений. Когда она с родителями и сестрами приезжала к нам на несколько дней, ночью мы выбирались из детских, встречались в кухне, откуда было удобно вылезать прямо в сад, и играли, что мы Пожиратели Смерти на задании. О, Белла просто бредила Милордом и его воинством чистокровных магов! Я захватывал с собой свою палочку, а ей и вовсе разрешалось брать волшебную палочку Сигнуса тайком от матери. И мы крались через буковую аллею, вслушиваясь в каждый шорох, озираясь и посылая в темноту искры. Она уже тогда умела выпускать небольшие огненные сферы, а я что-то вроде слабой крохотной молнии. У нас были свои роли, которые никогда не менялись. Один раз Белла выбрала их, как и игру. И с тех пор я неизменно прикрывал её спину и отвечал за левую сторону от нас, а она смело шагала в авангарде и зорко глядела вправо. Так будет и через много лет, уже не по игре, но не буду забегать вперед.        Несколько раз Беллатрикс взяла меня на слабо, и мы выходили даже за границы ухоженного парка, заходили не далеко в лес. Когда она заводила меня в самые дальние уголки парка или вытаскивала за кованые ворота Холла, мы держалась за руки, чтобы не было страшно, и это было восхитительно. Её маленькая ладошка уверенно сжимала мою. Ради этого я был готов на всё.        Ещё при жизни леди Алиссандры, наши матери окрестили наши игры непристойными, безвкусными и пошлыми. Мы дрались, как мальчишки, хотя и в штуку, лазили по деревьям, строили укрытия в парке, играли в дуэль, а потом в изнеможении засыпали перед камином на толстом ковре в моей детской, держась за руки. Наши отцы смотрели на это с одобрением и посмеивались, что скоро придется породниться. Нас называли зеркальными отражениями друг друга, говорили, что мы два сапога пара, умилялись, что не может получиться пары красивее. Черноволосая кудрявая Белла с темными очами и точеным личиком, и я с рыжевато-каштановыми локонами до плеч, тонкими чертами лица, большими зелеными глазами, оба бледные, высокие и худощавые. Мы обещали стать красивой парой. Не знаю, как Белла, но я всегда был уверен в том, что она и только она станет следующей леди Лестрейндж, что именно её я назову своей супругой.        Однажды, когда мне было девять, а Белле - восемь, мы дурачились в яблоневом саду в поместье Блэков. Я в пылу игры прижал её к дереву, крича, что я всё-таки победил в этот раз. Белла была высокой и в свои восемь с половиной лет была не ниже девятилетнего меня. Её кукольное личико замерло близко-близко к моему, от неё восхитительно пахло лавандой и ещё какими-то свежими запахами, а кружева кремового платья потрясающе ей шли. Сыграло ли то, что недавно я подглядел, как сэр Розье целовал свою невесту, или попросту захотелось, но я ткнулся губами в её алые мягкие уста.        Белла с силой оттолкнула меня, с омерзением, скривившим лицо, утерла губы, и, назвав меня скверным мальчишкой, убежала. Я остался один. Я рвал на себе волосы, называл себя последними словами и хотел провалиться сквозь землю.        Она никому не сказала, но что-то в наших отношениях изменилось. Беллатрикс казалась смертельно оскорбленной, воротила от меня носик, игнорировала и упорно избегала. Я извинялся, молил о прощении на коленях, наплевав на фамильную честь. Но она обронила всего несколько слов… - Я не для тебя, Рудольфус Лестрейндж.        Эти слова каленым железом были выжжены на моём сердце и истязали меня всю жизнь. Потому что годы изменили многое, но не их суть.        Конечно, скоро мы помирились, но тогда появилась новая напасть. Белла стала водиться с Люциусом Малфоем, предводителем многих чистокровных детей примерно нашего возраста. Честно сказать, в детстве он меня всегда бесил. Хотя бы потому, что малявка был младше меня на три с лишнем года, а мнил себя пупом земли. Но Белла упорно играла с сестрами и толстухой Мартой Гойл, Эйвери, Макнейром и Гойлом с Крэббом, которые были прихвостнями Люциуса Малфоя. Раньше мы сторонились их всех, обходясь друг другом. Я так вообще никогда не мог найти общий язык со сверстниками, за исключением обыденных вежливых фраз. Я оставался в хороших отношениях со всеми ними, но почему-то так же был немного нелюдим в том возрасте. Это уже в школе я стал обычным общительным мальчишкой, а до неё почему-то не складывалось.        Да и Белла отбивала всякое желание находиться с ней, когда нас окружала большая компания. Чтобы досадить мне, она расточала улыбки даже Вильяму Крэббу, играла с длинными платиновыми волосами этого самодовольного гаденыша Малфоя, задорно изображала с девчонками поцелуи… Ко мне же и не прикасалась, словно я прокаженный. Ох, как я их всех ненавидел... Малфоя, сестер Беллатрикс, всех этих Гойлов и Крэббов… За то, что мешают нам с Беллой.        Бывало, что я предпочитал глядеть на Беллатрикс издалека. Однажды, я сидел на широком подоконнике в своей детской и наблюдал за тем, как Белла с сестрами выбежали под грибной дождик, сняли туфельки, и, взявшись за руки и хохоча, кружились втроём в выходных беленьких платьицах. Это было самым красивым зрелищем, что я видел к тому возрасту. Она была так восхитительно прекрасна, раскрасневшаяся, с растрепанными кудрями, заливисто смеясь… Больше всего на свете я мечтал, чтобы она была там не со скромницей шестилетней Медой и не с капризной четырехлетней Цисс, а со мной. Со мной и только мной. Я хотел держать её за ручки, кружась с ней на мягкой зеленой траве, хотел сцеловать с её личика каждую капельку дождя, хотел обнять её, когда она замерзнет, хотел расчёсывать её спутавшиеся волосы…        Моя мама иногда разрешала мне расчесывать её каштановые локоны, отливающие медью. Они были дивно мягкими и густыми, пружинистыми, я любил это делать, но отец и без того считал, что мать слишком меня размягчает, поэтому пресёк эту традицию. В своих же мечтах я всегда видел, как буду расчесывать кудри супруги. Никто мне не запретит этого. «Если Белла не захочет со мной целоваться, когда мы поженимся, - думал я, - я договорюсь с ней на расчёсывание волос. Она не любит, когда я до неё дотрагиваюсь. Но если я буду касаться её кудрей, она не почувствует!» И одна мысль об этом наполняла меня щемящим грудь счастьем. Уже тогда я боготворил её, обожал, не мыслил существования без Беллы Блэк.        Конечно, в моей жизни были и другие немаловажные люди. К примеру, я очень сильно привязался к младшему брату. Отец же, напротив, не выносил его. Слишком уж Рабастан напоминал ему об ужасной кончине любимой женщины. К тому же, если я был копией матери, моему брату не посчастливилось - он перенял от отца каждую черту, а к леди Лестрейндж словно не имел никакого отношения.        Если обо мне отец заботился так же тщательно, как и до смерти мамы, Рабастана он скорее терпел. Помню, даже в сильную грозу, когда младенец вопил от страха диким голосом, отец не пускал к нему няньку со словами, что не надо разбаловывать мальчишку, пусть, мол, закаляет характер…        Наши с братом спальни были в одном крыле замка, совсем близко к друг другу. И я часто замечал одну странность. Если отец всегда желал мне доброй ночи перед сном, к моему брату он не заходил. Такая несправедливость меня убивала. Сильвий не имел права так обходиться со своим ребенком. Разве этого хотела бы мать? Мне было до жути обидно за Рабастана. Раньше мне перед сном читала мама, пела колыбельную или рассказывала сказку, после чего обязательно целовала на ночь, а теперь хотя бы отец заходил для короткого разговора и пожелания добрых снов, что для него было верхом проявления любви и заботы. Почему же Рабастан был лишен всяческого тепла и ласки?        Ещё когда он, двухмесячный младенец, надрывался в своей колыбели во время грозы, я взял за правило заходить к нему каждый вечер, брать на руки и шептать на ушко сказки, иногда читать занимательные, на мой взгляд, книги, а после чмокать в темечко с курчавыми темными волосами.        Даже первым словом моего брата стало корявое, но умилительное «Луди». Это сокращение моего имени - Руди. Там меня называла только мать и иногда Белла. Не представляю, откуда это взял Рабастан, но для него я навеки оставался именно Руди.        Когда я не бегал за Беллой и не вздыхал о ней в своей комнате, я возился с братом. Не смотря на то, что отец всё же потрудился нанять и ему нянек и учителей, ходить Рабастана научил именно я, так же, как и говорить. Я любил своего братишку и старался всегда заботиться о нём как мог. Лет до пяти даже таскал на руках, пока тот не стал слишком тяжелым для меня. И, конечно, был готов разорвать каждого, кто попробует обидеть моего младшего братца.        К слову сказать, у Беллы была младшая сестра, ровесница Рабастана, и её она любила точно так же, как я своего брата. Чего нельзя было сказать об Андромеде. Они с Беллой с детства не переносили друг друга.        Говоря о людях, которых я любил и которые значили для меня многое, я не могу не упомянуть и ещё одну персону, знакомую мне с детства. Конечно, в те годы я видел этого человека только издалека и удостаивался его внимания крайне редко, но всё же слишком значимую роль он сыграл в моей жизни, чтобы я не упомянул его в воспоминаниях о детстве.        Разумеется, я говорю о некогда школьном товарище моего отца. О Темном Лорде, которого в те годы изредка, но всё же иногда называли Томом Реддлом. Впрочем, всего раз или два на моей памяти.        В ту пору, когда я был дошкольником, Милорд был ещё молод. В моих первых воспоминаниях о нём, Темному Лорду не было и тридцати. На протяжении ранних детских лет я видел его всего один или два раза в год, он тогда был в разъездах и большее внимание уделял даже не формированию своей тайной организации, а собственному саморазвитию и изучению магии.        С тех лет я запомнил его неизменно в окружении нескольких волшебников, ловящих каждое прохладное слово красиво очерченных губ. Это был высокий мужчина, атлетического телосложения, харизматичный и поразительно умный, хотя тогда я слабо это понимал. Особенно остро врезалась в память внешность молодого Лорда - он был ослепительно красив. Из тех людей, которые ошеломляют одним своим видом. Подобных лиц я не видел ни у кого - словно высеченное из мрамора, неподвижное, с совершенными чертами. Эта подчеркнутая идеальность даже пугала - он казался чем-то большим, чем человек.        Его блистательная внешность притягивала женщин, как пламя - мотыльков, Милорд умел очаровать любого, и это у него получалось не хуже, чем запугать или подчинить кого-либо. В него влюблялись, по нему страдали, были счастливы от его внимания, сходили с ума от разрывов.        Конечно, в детстве я ещё не понимал этого. Отец вбивал мне в голову, что Темный Лорд - едва ли не Бог на земле, и я рос с этой простой истиной. Я привык считать его борцом за наши права, героем и, как многие чистокровные мальчишки моего поколения, считал его примером.        Я искренне мнил Лорда Волдеморта рыцарем без страха и упрека. Впервые я допустил мысль о том, что он человек, когда стал случайным свидетелем одной любопытной картины. Мне было не больше четырех лет, когда отец давал особенно пышный прием в честь Дня Рождения моей матери. Конечно, сливки света собрались в Лестрейндж-Холле. Прибыл и Милорд. Он ещё не был особенно известен, всего лишь сплотил вокруг себя небольшую горстку бывших школьных товарищей. И на том приеме был в их кругу, обсуждая что-то таинственное в полголоса.        Я, совсем ещё мальчишка, пытался подобраться поближе к Милорду. Отец недавно доверительно сообщил, что Повелитель настолько виртуозно владеет магией, что умеет летать без метлы, с помощью одной только волшебной палочки и силы мысли. И мне до жути захотелось это увидеть.        Поэтому, когда Милорд оставил своё окружение и удалился наверх по одной из маленьких боковых лестниц, очевидно, пожелавши остаться незамеченным, я решил, что он непременно собирается отправиться в полет, а для этого решил забраться повыше. Я справедливо рассудил, что взлетать этажа с третьего должно быть легче, чем с земли. А потому устремился вслед за волшебником.        Прячась за гобеленами, катками с растениями, рыцарскими латами и прочим, я сумел остаться незамеченным и даже обогнать Темного Лорда. Правда, был критический момент, когда он едва не заметил меня, поэтому пришлось нырнуть в маленькую гостиную, в которой моя мать обычно принимала особо близких подруг.        Быстро оглядевшись, я бросился за портьеру, чтобы спрятаться, но видеть и слышать всё. Оттуда открывался отличный вид на балкончик. А откуда бы Темный Лорд стал отправляться в полет, если не с него? Затаившись и осторожно выглядывая в небольшую дырочку в дорогой ткани, я даже обрадовался, что нечаянно подпортил её тем же утром, играя с волшебной палочкой. Я был в таком восторге, что едва мог стоять смирно, ожидание казалось мучительным. Но Темный Лорд не мог бы не зайти - комната была последней в этом коридоре, другие он прошел, не останавливаясь…        Дверь скрипнула, а я закусил губу и постарался даже не дышать, чтобы не выдать себя.        Какого же было моё разочарование, когда вместо Милорда в комнату быстро прошла какая-то дама! Я тут же узнал её. Да и кто бы в то время не узнал Вальбургу Блэк!        В свете было много красавиц. Когда заходила речь о самых хорошеньких волшебницах назывались такие имена, как Друэлла Розье, златокудрая блондинка с ангельским личиком, или Присцилла Малфой, утонченная и ледяная леди, из-за которой волшебники осмеливались бросать вызов властному и влиятельному Абраксасу, но мисс Блэк просто ослепляла, порабощала умы, пленяла с первого взгляда, сводила с ума. Это была высокая статная женщина с соблазнительными формами, засидевшаяся в девицах по непонятной причине. При Вальбурге Блэк было всё - хорошее приданное, блестящие манеры, прекрасное образование и острый ум. Это если не говорить о внешности. Бледное, чуть вытянутое лицо с выразительными синими глазами и пухлыми губами венчали черные чуть волнистые волосы, очень густые и объемные. Величая осанка, властные движения, ленивый взгляд из-под томно опущенных ресниц… В те времена никто не мог взять в толк, как так получилось, что Вальбурга Блэк не нашла отменную партию. К ней в своё время сватались и Абраксас Малфой, и Маркус Яксли, и Вильгельм Крауч, даже Антонин Долохов! Не считая бесчисленного количества поклонников, в числе которых первым по праву считался родной кузен, троюродный брат, буквально одержимый чувствами к мисс Блэк. Можно было бы сказать, что волшебница набивает себе цену, но прошел год с её выхода в свет, ещё один, и ещё. Вальбурга Блэк уже не была дебютанткой и считалась едва ли не старой девой, и всё так же не спешила принимать предложения руки и сердца.        Многие терзались вопросами, но так вышло, что ответ стал известен только одному глупому и ничего не понимающему во взрослых делах мальчишке.        А именно, Вальбурга Блэк стремительно зашла в гостиную, шурша юбками с турнюром глубокого синего цвета, великолепно гармонирующего с её глазами. Белоснежные точеные руки нервно сжимали пышный веер, ровные зубки в волнении прикусывали пухлую нижнюю губу. Вальбурга пару раз откинула назад локоны, выбившиеся из прически, и глубоко вздохнула, словно успокаивая себя.        Когда я уже совсем расстроился, что не увижу, как Темный Лорд взлетает, дверь опять отворилась, и зашел Милорд. Вальбурга вся подобралась и сделала несколько шагов в его сторону.        Выходить на балкончик и взмывать в воздух темной дымкой Темный Лорд вовсе не спешил. Только взмахнул палочкой, запирая за собой дверь. Я заметил, как потемнели его глаза, а губы изогнулись в усмешке. - Давно вы не польщали меня своим вниманием, мисс Блэк, - с доброй порцией яда заявил мужчина. - Нам надо поговорить, - жалко пробормотала Вальбурга.        Милорд же быстрым шагом пересек комнату, чтобы властно сжать талию мисс Блэк и, сделав несколько шагов вперед, впечатать её в стену.        Теперь из моего укрытия было мало что видно. Послышался только шорох задираемых юбок, звуки поцелуев и сбивчивый шепот Вальбурги Блэк. Сказать, что я за портьерой уронил челюсть на пол - это не сказать ничего. Я иногда видел нечто подобное между взрослыми, но всегда между супругами или женихом с невестой. Темный Лорд явно не попадал ни под одну из этих категорий. Я вообще был убежден, что ему чуждо всё человеческое. - Постой, не спеши, - всё-таки сумела выдавить мисс Блэк достаточно запыхавшимся голосом. - В твоих объятьях я становлюсь совсем дурочкой, но я твердо решила начать этот разговор.        Послышалось опять шуршание, Милорд с хмурым лицом отошел от молодой женщины и встал так, что я мог его видеть. Он скрестил руки на груди и слегка сощурил глаза. Вид у Повелителя был раздраженный. - Я слушаю, если это что-то действительно важное.        Мисс Блэк в слегка помятом платье заходила по комнате, беспокойно сжимая в руках веер. Вид у неё был чрезвычайно взволнованный. - Я уже не молода… - начала Вальбурга. - Люди поговаривают, что я так и останусь в старых девах, потому что с моей репутацией точно что-то не чисто, и они же правы… - Вздор, - небрежно отмахнулся Лорд Волдеморт. - До старости тебе точно ещё далеко. - И всё же с годами я не молодею, - заключила Вальбурга. - Пойми, ещё лет десять назад, когда мы только-только успели школу закончить, всё было иначе… Тебя ещё никто не знал, мои родители относились к моему браку очень серьезно… - Я не понимаю, к чему ты ведешь, - перебил Милорд холодным голосом. - Теперь же всё изменилось, - задумчиво протянула Вальбурга. - Люди шепчутся, что появился человек, называющий себя Лордом… Человек выдающийся, гениальный, за которым готовы пойти очень многие…        Волдеморт молча слушал, пристально глядя на мисс Блэк, и по его лицу невозможно было что-либо сказать. Даже темные глаза оставались совершенно бесстрастными. Вальбурга же волновалась, нервно ходила по комнате, сжимала веер так, что тот с трудом выдерживал натиск холеных пальчиков. - Но не все еще воспринимают тебя всерьез… Возможно, если бы ты укрепил своё положение… Добавил весомости выгодным ходом… Заявил бы о себе… - Постой, постой, - мужчина властно поднял руку, призывая волшебницу к молчанию. - Уж не на хорошую ли партию ты намекаешь? - Да! - с готовностью выпалила мисс Блэк, вся подавшись к Повелителю. - Да, именно! - Так ты милостиво предлагаешь мне протекцию своей семьи, так что ли? - усмехнулся Волдеморт одними губами - глаза сделались ледяными. - Может быть, еще и свою громкую фамилию? - Том, ты не так по… - Я тебе не Том, - гневно оборвал Волдеморт. - Конечно, я понимаю, что для Реддла было бы великой честью породниться с Блэками, ты бы просто осчастливила меня… - Я не это хотела сказать… - мисс Блэк опять попыталась вставить слово, но тщетно. - Но ты разговариваешь с Лордом Волдемортом, - закончил Милорд твердым голосом. - Да пойми же, люди говорят многое про нас обоих, а брак бы пресек эти слухи… - не унималась волшебница. - Люди говорят, люди шепчутся, слухи, сплетни, - раздраженно передразнил Темный Лорд. - Я знаю, как спасти твою честь. Выходи за Ориона. Это наиболее приемлемая партия в твоём случае. К тому же ты всегда так переживала от того, что рождена от младшей ветви рода и не наследуешь титулы и основные богатства. Говорила, что не знаешь фамилии, на которую могла бы сменить свою. Потому что ты Блэк, и этим сказано всё. Так или нет? Так ты говорила из года в год? А породнившись с Орионом, - ещё ближе, я имею ввиду, - разве ты не получишься всё о чём мечтала? Один титул как звучит - леди Блэк! - О, не смеши меня, - отмахнулась Вальбурга. - Он совсем ещё мальчишка, ребенок…        Милорд приблизился в молодой женщине и испепелил её взглядом. - Я сказал, что ты выйдешь за Блэка. Действительно, слухов стало слишком много.        Вальбурга широко распахнула глаза и несколько раз открыла и закрыла рот. Казалось, что она даже не сразу поняла, что Милорд не шутил. - Как ты можешь? - в отчаяние прошептала мисс Блэк. - И не смей «тыкать», - произнес Милорд холодно.        Вальбурга Блэк, эта, вне сомнений, красивейшая из сиятельных женщин света, гордая, своевольная, задохнулась от унижения. От нанесенного оскорбления. Её отвергли. Это никак не укладывалось в хорошенькой головке с высокомерно вздернутым подбородком. Волевым усилием она всё-таки взяла себя в руки, но смертельную обиду затаила в мстительном женском сердце. - Значит, так всё и закончится? - произнесла она высокомерным тоном.        Волдеморт же только отвернулся к окну, а я смог увидеть его лицо. С детской наивностью я ожидал узреть скорбь, горечь, боль… Там же не было ровным счетом ничего. Даже облегчения. Ничего. Ледяное безразличие.        В тот день я впервые задумался о том, что Милорд всё-таки человек. Вот только высеченный из камня.        Вальбурга быстрым шагом пересекла комнату и вылетела за дверь. Милорд же неподвижно постоял несколько минут, глядя на пасмурное небо за окном и о чём-то размышляя. А затем неожиданно уперся взглядом прямо на ту портьеру, за которой я прятался.        Затаив дыхание, я с ужасом глядел в крохотную дырочку и больше всего хотел, чтобы она была незаметна с другой стороны. Но, увы, мои чаяния оказались тщетны. Милорд шевельнул в воздухе тонкими длинными пальцами, и портьера отодвинулась в сторону. - А я думал, подслушивает домовик, но не чистокровный волшебник, - насмешливо хмыкнул мужчина.        Я нашел в себе смелость встать ровно и опускать взор. А может, я просто онемел и таращился на Темного Лорда во все глаза. Он же наклонился, внимательно меня изучая. Его бледное лицо оказалось вровень с моим покрасневшим от стыда. Догадываюсь, как нелепо я выглядел в костюмчике с рюшами и кружевами, поверх которого была накинута расшитая серебром мантия. Но в те времена это было модно - наряжать отпрысков чистокровных семей как кукол. - Представься. Должен же я знать, кого собираюсь проклясть, - с самым доброжелательным видом заявил волшебник. - Рудольфус Лестрейндж, - проговорил я севшим голосом, и добавил, - Милорд.        На бесстрастном красивом лице опять ничего не отразилось, но во взгляде промелькнуло что-то, напоминающее интерес. Ещё я заметил, что в темно-карих глазах есть едва заметные красноватые вкрапления. Могучий взор Милорда, казалось, пронзал насквозь. Копался в голове, заглядывал в самые дальние уголки души, какие только могут быть у четырехлетнего ребенка. - Вот как, сын Сильвия, - проговорил Повелитель. - Наверняка хочешь оберегать наш мир от магглов, как и твой отец?        Я кивнул. Милорд выпрямился и опять взглянул на меня сверху вниз. - Тогда вот твоё первое задание, Рудольфус Лестрейндж - никто не должен знать о том, что ты видел и слышал, понятно?        Я с готовностью кивнул. - Да, Милорд. Слово Лестрейнджа. - Надеюсь, ты его сдержишь, - заметил Волдеморт. - А теперь почему бы тебе не найти свою мать? Уверен, она очень беспокоится, куда ты пропал.        И, отвесив Повелителю неуклюжий детский поклон, я поспешил прочь. Действительно, после беседы с ним, выдержав этот пронизывающий взгляд, очень хотелось поскорее оказаться возле пышной материнской юбки.        Своё слово я сдержал. И молчал бы по сей день, если бы леди Вальбурга сама однажды не имела бы неосторожность открыть эту тайну. Но об этом позже. А такой приказ Повелителя стал самым частым из всех, что он мне отдавал.        Не сказать, чтобы в моём детстве было ещё что-то знаменательное, о чем следует упомянуть в мемуарах. Я жил точно так же, как и большинство моих сверстников. Возможно, даже лучше некоторых из них. Шли годы, я чему-то учился, выпрашивал у отца новые метлы, играл с братом, бегал за Беллой Блэк и дни мои проходи безоблачно и радостно. Разве что я тосковал по матери, но со временем боль превратилась в светлую грусть. В детстве вообще легче переносить утраты.        Итак, после краткого экскурса в моё детство, проведенного с одной единственной целью - позволить читателям составить кое-какое мнение о главных героях моих мемуаров, я могу смело приступать к основной истории. К моей жизни после окончания школы. Собственно, первую главу данной повести лучше всего будет начать с того дня, когда все действующие лица собрались в одном месте. С того дня, который положил начало сложным и запутанным отношениям, навсегда связавших трех совершенно разных людей. Наивного чистокровного юношу, красивую и яркую барышню из его круга, а так же человека, который почти половину века вершил историю целой страны.

***

Июнь 1969 года, Лестрейндж-Холл, графство Йоркшир, Норд Райдинг.        20 июня 1969 года день начался так же, как и каждый мой День Рождения на протяжении последних девятнадцати лет. С той только разницей, что первые пять лет моей жизни меня будила моя мать, леди Лестрейндж, а теперь это делает Басти.        Проснулся я от того, что кто-то яростно меня щекотал, злорадно смеясь и надрывно крича: «Руди, Руди, Руди, подъем!!!» - Отвяжись, Рабастан, - спросонья пробормотал я, отпихивая настырного младшего брата и переворачиваясь на живот. - Какой же ты нудный! Вставай немедленно, иначе я прямо сейчас трансгрессирую на кухню и сожру твой торт!        Рабастан не прекращал колотить меня по спине и явно не собирался угомониться. Пришлось разлепить глаза, чтобы прищуренным взглядом обвести мою спальню, залитую утренним солнцем. Басти тем временем нахально вырвал у меня из-под головы подушку и ею же огрел меня по затылку. - Что за выражения, Рабастан, - простонал я. - Чистокровный волшебник ты или дикий маггл? К тому же ты не умеешь трансгрессировать. - Ну заодно и научусь, - донеслось откуда-то сзади, где восседал мой брат, не прекращающий нещадно лупить меня подушкой. - Вот ведь поганец, - вырвалось у меня прежде, чем я сумел извернуться и поймать этого дурня.        Рабастан, только и ждавший утреннюю баталию, с готовностью загорланил и засмеялся, начав безумно вырываться. Честное слово, иногда мне кажется, что ему не тринадцать лет, а три года. Никогда на моей памяти сорванец не был мало-мальски серьезен.        Если говорить о нас с Басти, прежде всего надо отметить, что трудно найти двух более непохожих братьев, чем мы. И дело вовсе не в пяти годах разницы. Мы отличаемся друг от друга решительно во всем.        Рабастан, не смотря на возраст, уже неплохо сложен, представляет собой достаточно крепкого, хотя и пока что невысокого парнишку. Я же высокий и напротив худощавый, если не сказать хрупкий, как бы ни хотелось применять к себе это слово. Басти немного смугловат, у него буйные черные кудряшки и угольные же глаза, унаследованные от отца. Я пошел в мать-ирландку, о чем свидетельствуют волнистые рыжеватые волосы и светло-зеленые глаза, так же, как и бледная кожа. Внешность, конечно, не единственное наше с Рабастаном отличие. За что бы мы не брались, мы делаем это в корне по-разному. К примеру, я всегда учился хорошо, кропотливо выполняя домашнее задание, зубря уроки… Басти постоянно хватает двойки, за пять минут до начала занятия списывает конспекты у очарованных им однокурсниц, отвечает через пень колоду, выезжая только на своём очаровании и на подсказках. Я педантично опрятен, люблю чистоту и порядок. Рабастан тот ещё грязнуля, а в комнатах у него царит невозможный хаос. В свои-то годы с девушками я застенчив и нерешителен. Рабастан фривольно шутит, заигрывает, волочиться за каждой представительницей прекрасного пола и просто зациклен на хорошеньких волшебницах любого возраста. В общем-то, в его тринадцать хитрец имел больше подружек, чем я в восемнадцать. И так можно перечислять до бесконечности от предпочтений в еде, до отношений с отцом. Мы с Басти две противоположности, тем не менее, живущие душа в душу.        Тем временем наша схватка с братом увенчалась моей победой. Мне удалось скрутить и обездвижить вертлявого мальчишку, хотя в ходе нашей возни с кровати слетели подушки и одеяло, а Басти умудрился порвать рукав моей пижамы. - Всё, угомонился? - Я буду ждать реванша! - упрямо заявил Рабастан, пытаясь изобразить серьезность, а на деле же радостно хохоча. - О, несомненно, в следующий раз ты меня одолеешь, - усмехнулся я, взъерошив всклокоченные кудряшки младшего брата. - Но пока что нам не помешает привести себя в порядок.        Пихнув Басти в сторону, я встал и, потянувшись, отправился в свой гардероб, скрытый за одной из дверей в моей комнате. Как-никак сегодня я должен был выглядеть идеально. Отец устраивал прием не только в честь моего Дня Рождения, но и дабы объявить о моей помолвке со старшей мисс Блэк. По сути, к этому всё и шло с тех пор, как наши с ней отцы заключили некое соглашение, но только сегодня Беллатрикс Блэк станет моей официальной невестой.        Я не мог не улыбнуться от одной мысли о Белле. Мне повезло, в отличие от многих отпрысков чистокровных семейств, я был без памяти влюблен в будущую супругу. Да и как можно было не влюбиться в Беллу? Любой, кто знал ей, не мог по крайней мере не изнывать от желания. Беллатрикс имела особенный талант - она сводила мужчин с ума, не делая при этом ровным счетом ничего особенного. Бывают такие женщины, которые могу вскружить голову одним изящным движением плечика или мимолетным взглядом, и Белла была из них. А я в свою очередь вроде бы нравился Беллатрикс, хотя такая гордячка, как она, никогда этого не признает. Но да ладно, у нас ещё будут годы на то, чтобы взрастить нашу любовь… - Эй, что ты там застрял? Ах да, влюбленный Руди становится флаббер-червем, когда мечтает о своей невесте! - проорал Рабастан из комнаты.        Я только усмехнулся, поспешно одеваясь. Всё так, как надо. Всё идеально. Ведь сегодня, может, самый важный день в моей жизни! Я должен выглядеть совершенно, чтобы соответствовать Беллатрикс. Она-то будет великолепна, не стоит сомневаться. Едва ли мисс Блэк так же возится со своими сестрами по утрам, как я с Басти. - Ну? - опять крикнул нетерпеливый Рабастан.        Я вышел из гардероба уже в брюках, на ходу застегивая белоснежную рубашку, с перекинутыми через руку жилеткой и камзолом. Рабастан, разумеется, и не собирался отправляться к себе. Он валялся на моей кровати на спине, свесив с края постели голову и рассматривая меня, задумчиво стуча пяткой по матрацу. - Ты похож на Люциуса, - вынес вердикт Рабастан. - С чего бы это? - хмыкнул я, отложив вещи на кресло и завязывая шнурки выходных вечерних туфель. - Такой же светский франт, - фыркнул Басти. - Одеваешься по всем правилам, в черных тонах… Скука смертная.        Рабастан, хотя и нес беспрестанно полную околесицу, всегда вызывал улыбку своим трепом. Всё-таки я был очень привязан к младшему брату. Вот и теперь, встав перед зеркалом, чтобы перекинуть через шею платок и приняться за пуговки жилета, я с трудом сдерживал усмешку. - Тебе бы не помешало так же привести себя в надлежащий вид. Отец не очень-то обрадуется, если ты опоздаешь на завтрак. - Что за ерунда? - отмахнулся Рабастан, переворачиваясь на живот и свешивая с кровати руки и голову. - Гости приедут в пять вечера, Белла с семьей на час или два раньше, сейчас же и девяти нет!        Я подскочил к брату и, дернув его за болтающиеся руки, стащил с кровати вместе со скомканной простыней и поставил перед собой. Какой тяжелый-то стал! - Давай, поживее. Есть четкие правила - завтрак в девять. А правила нельзя нарушать.        Рабастан уже принял свою любимую раскованную позу, уперев руки в бока, и собирался было выдать очередную дерзость, когда дверь без стука отворилась, и на пороге показался отец. Разумеется, уже одетый и гладко выбритый. - Рудольфус… Это что ещё такое? - сэр Лестрейндж замер на пороге, оглядывая следы нашего побоища.        С Рабастана как рукой всю спесь сняло, и он поспешно шнырнул за мою спину. - Доброе утро, отец, - я вымученно улыбнулся. - Мы немного пошутили, но не беспокойтесь. К завтраку мы спустимся в столовую в надлежащим виде, а домовики тем временем тут приберут.        Из-под моего локтя вылезла взлохмаченная голова Басти, в спутанных кудряшках которой торчали перья из порванной подушки. Отец, не выносящий всякого рода глупости, уже нахмурился и сурово посмотрел на младшего сына. Тот втянул голову в плечи, а я покровительственно приобнял нарушителя порядка за плечи. - Рабастан, быстро к себе и одевайся. Поговорим позже, - громовым голосом велел отец, буравя Басти взглядом.        Повторять не потребовалось - мальчишка тут же понесся вон, по дороге получив увесистый подзатыльник от отца. Я только сухо поджал губы и отвернулся к зеркалу, продолжая одеваться. Никогда не понимал чрезмерной строгости отца, особенно по отношению к Басти… То, что мне сошло бы с рук, для Рабастана оборачивалось подчас необоснованно жестоким наказанием. - Зачем вы так суровы с ним? Рабастан всего лишь ребенок, - с укоризной произнес я. - До невозможности дикий и неуправляемый, совершенно безответственный и несерьезный, - добавил отец, придирчиво рассматривая мой внешний облик. - И весь в своего дядюшку, а более скверного человека земля ещё не носила...        На деле отец с Рабастаном похожи до невозможности хотя бы внешне. Если взять детский портрет нашего родителя и сравнить с Басти - это же просто одно лицо! - Все дети такие, - отозвался я ровным голосом. - Лучше подумай о сегодняшнем вечере, - отец предпочел сделать вид, что ничего не расслышал. - Все должно пройти идеально. Помни - сегодня твой день и ты должен оправдать ожидания.        Мне оставалось только кивнуть. Да, в общем-то, я и без наставлений был готов к свершениям. Жизнь моя только начиналась, всё складывалось как нельзя удачнее, а перспективы казались ещё более заманчивыми. Я усмехнулся сам себе в зеркале и повернулся боком, чтобы оценить, как на мне сидел новый камзол. - Не вертись, как Рабастан, стой прямо, - велел отец, умудряясь смотреть на меня свысока при том, что был ниже едва ли не на полголовы. - Подбородок выше. Шейный платок поменяешь после завтрака, этот безобразен. Запонки?.. Да, эти.        Я знал, в чем была причина такого повышенного внимания к моей персоне. Помимо того, что отец хвастался именно мною перед всеми друзьями и знакомыми, а сегодня я должен был объявить о своей помолвке с одной из самых завидных невест, было кое-что намного важнее. В Лестрейндж-холл собирался приехать Милорд. И этим было сказано всё. Именно поэтому домовики сутки напролет начищали до блеска полы, протирали пыль, готовили редчайшие деликатесы и всячески украшали дом. У отца всегда было особое отношение к Темному Лорду. Иногда мне казалось, что гордый сэр Лестрейндж готов пасть ниц перед ногами Милорда, чтобы удостоиться благосклонного кивка или мимолетного взгляда. Было ли это от того, что, если верить отцу, в детстве они были дружны (насколько это вообще возможно с Темным Лордом), или же потому, что Сильвий Лестрейндж считался самым приближенным и верным слугой Милорда и хотел этому соответствовать… Не важно. Суть была в том, что я являлся ряженной куклой, которую мой отец дергал за ниточки на потребу высшему обществу и Темному Лорду. Что же, такова судьба многих аристократов. Не я первый, не я последний. - В плечах не узко? - тем временем не унимался отец, поправляя на мне камзол. - Ну-ка помаши руками.        Я послушно выполнил и это, после чего понуро уставился в зеркало. Оттуда на меня смотрел высокий стройный юноша с задумчивыми большими глазами, тонким точеным носом с маленькой горбинкой, впалыми щеками и слегка пухловатыми для мужчины губами из-за которых меня вечно дразнил Басти. Взмахнув палочкой, я слегка пригладил каштановые волосы, вьющимися локонами спускающиеся до плеч и отец счёл мой внешний вид приемлемым.        В будущем я буду вспоминать этот прием, как один из великолепнейших из всех, на которых я побывал. Какое это было празднество!        Шампанское и дорогие вина лились рекой, столы ломились от диковинных блюд, украшенный цветами зал сверкал, я именитые гости сияли. Да и какие это были гости! Цвет аристократии того времени. Аристократии, тогда ещё не потрепанной междоусобицей в стране, не знающей посягательств магглов, аристократии в том виде, в котором она существовала на протяжении столетий. Во всем блеске и великолепии власти и несметных богатств.        Всё соответствовало традициям, конечно же. Все вели себя подобающе многовековым устоям. От взгляда на лихой водоворот танцующих пар рябило в глазах от блеска бриллиантов и золота, радостный смех юных барышень разносился по залу, но ещё более веселые игры имели место в парке. Там, среди фонтанов и лабиринтов юные волшебники и волшебницы затеяли игру в оборотня***, изрядно развлекаясь и заставляя почтенных родителей укоризненно качать головами.        О, может ли сказать молодой волшебник проклятого двадцать первого века, что значит находиться в центре того торжества роскоши и богатства? Чувствовать себя рожденным для мира, века закрытого для магглорожденных? Мира для привилегированной публики. Конечно, что-то от аристократии будет оставаться всегда, но с каждым годом балы будут скромнее, гости попроще… Богатейшие семьи окажутся разоренными после войны, лучшие из лучших моих товарищей, сейчас беззаботно вальсирующих по залу, падут смертью храбрых. Наступит день, когда их внуки будут только вздыхать по тому сияющему миру, который мы навеки утратим…        Конечно, в ту пору я не мог ничего из этого знать, потому что был слишком молод и глуп, не мог даже представить, что уже через каких-то лет тринадцать привычный мир сотрясется и будет рушиться плоть до своей гибели. О нет, я и не подозревал о подобном. Да и как можно думать о чем-то плохом, когда ты веселишься на балу?        Дебютантки в белых пышных платьях ослепительно улыбались, с удовольствием собирая вокруг себя кучки поклонников, статные замужние волшебницы облачались в наряды из тяжелого темного бархата и атласа, оттеняя ткань блеском крупных бриллиантов, вертлявые юноши, ещё не впитавшие в себя всю гордыню и манеры отцов, волочились за юными прелестницами и налегали на первые бокалы шампанского, а представительные волшебники средних лет в темных мантиях в пол, расшитых золотом и серебром, собирались в небольшие группки и обсуждали рынок артефактов, денежные активы, политику и прочие важные дела.        Я видел и отца, беседующего с Абраксасом Малфоем и Сигнусом Блэком. Я-то точно понимал, что они ведут беседу отнюдь не о недвижимости или финансах. Они живо обсуждали что-то принципиально новое и невозможно таинственное, предложенное Темным Лордом. Я, конечно, знал о предмете разговора весьма смутно, но всё же чувствовал себя важным с чисто юношеским пылом. Всё-таки я знал немного больше моих товарищей, что грело душу.        Но большую часть моих помыслов занимала моя невеста. Беллатрикс Блэк. Красавица Белла. Или Беллатрикс Безумная Блэк, как её за глаза иногда называли в школе. Я не погрешу, если скажу, что она затмила всех в этот вечер. Это была одна из её неотъемлемых особенностей. Где бы Белла не появлялась, ей удавалось стать центром внимания. Её обсуждали, иногда критиковали, опасались острого язычка и взрывного характера, но, в конечном счете, приходили в восхищение.        У Беллы было две младших сестры. Тоже, конечно, девушки по-своему прелестные и особенные. Задумчивая, не от мира сего, пятнадцатилетняя Андромеда, умудряющаяся всегда оставаться в тени, не смотря на свою сильную схожесть с Беллатрикс, и маленькая Нарцисса или Цисси, как её чаще называли, - этакий златовласый ангелочек тринадцати лет, наивно хлопающий голубыми глазками, а на деле до невозможности хитроумное создание, умело играющее на своей внешности и манипулирующее родителями и не только. Андромеда в непышном зеленом платье казалась сошедшей с картины девицей века этак пятнадцатого, да и вообще зеленый неплохо шел к её темно-русым, почти черным, волосам. Цисси в своём объемном белоснежном платье не могла не притягивать взгляды… Но куда им было до Беллы! В конечном счете, они только оттеняли её ослепительную красоту.        Стоя в компании товарищей, я наблюдал за ней издалека, терпеливо выжидая, пока девушка закончит беседу с леди Вальбургой и уделит время мне. Я смотрел на неё и забывал, как меня зовут. Весь мир переставал для меня существовать, когда я видел Беллатрикс Блэк. Это было похоже на наваждение, на приворотное зелье, похоже на безумие. Но я никогда не пытался бороться с этим чувством.        Высокая и стройная Беллатрикс обладала осанкой истиной королевы и всеми соответствующими манерами и привычками. О нет, это была не просто прямая спина и дерзко поднятый подбородок. Так себя подавали многие чистокровные девушки, в которых это вбивали матери и няньки. От Беллы же веяло властностью и величием, хотя она и была пока что лишь семнадцатилетней красавицей и могла похвастаться разве что тем, что ей посчастливилось родиться в древнейшей и благороднейшей семье, хоть и во младшей её ветви. Но как надменно она себя вела, чуть откинув голову и свысока глядя на представляемого ей юношу - опустив длинные густые ресницы, всем своим видом показывая, насколько она выше его пораженных и алчных взглядов. Впоследствии мне будет казаться, что она всегда знала, что предназначена для чего-то большего, чем брак со мной и прозябание в Лестрейндж-Холле… По крайней мере в Белле высокомерие не казалось чем-то смехотворным и глупым, что можно сказать о немногих людях. Она была естественна. Беллатрикс была рождена для того, чтобы стать негласной королевой, и ей не приходилось что-то из себя изображать для этого.        Темно-синее платье, расшитое сапфирами, можно было бы назвать слишком мрачным для её лет, но Беллатрикс всегда выглядела немного старше своего возраста и темные тона потрясающе ей шли, добавляя стати и оттеняя светлую кожу, а не особо пышные юбки лишь подчеркивали её стройный силуэт. Платье имело не очень большое декольте, но Белле и не надо было выставлять грудь на показ - одни точеные плечи и ключицы сводили с ума. Её горделиво поднятую головку венчала корона густых иссиня-черных кудрей, подобранных серебряными гребнями. Некоторые локоны свободно падали на плечи мисс Блэк, и контраст получался великолепным.        Словно почувствовав мой взгляд, Белла обернулась. Какое у неё было лицо! Ни одна вейла не могла бы похвастаться таким лицом, никакие портреты не могли бы в полной мере передать всё совершенство её черт! Её лицо было безупречным. Но это вовсе не делало Беллу похожей на неживую куклу, не возникало мыслей о восковой маске, как при взгляде на Милорда когда-то. О нет! В ней пылал такой огонь, такая нераскрытая страсть, что мисс Блэк словно бы светилась этим внутренним пламенем, невольно приковывая к себе взгляды и внимание. Каждое её движение отражало какое-то неясное томление души, словно Белла чего-то ждала. Иногда ей удавалась сдерживать свою энергию за надменной маской, но в большинстве случаев её мечущаяся душа устраивала всплеск шуток, смеха, только что придуманных забав или сумасбродных пари. Когда Белла давала волю своим желаниям, я воочию видел бушующий в ней пламень и даже с некоторой обреченностью понимал, что кому-кому, а мне его точно не обуздать. По правде сказать, я даже с трудом представлял будущую супругу хранительницей домашнего очага и почтенной замужней дамой. Я знал - ей этого будет мало.        Беллатрикс знала, что она красива и всегда этим умело пользовалась. По сути, она могла очаровать любого, если хотела. Так же, как могла нажить врага несколькими острыми фразами. Даже в её лице всегда было что-то дерзкое и яркое. Она словно бросала вызов своей ослепительной внешностью. Если даже придраться, можно было бы сказать, что у Беллы слишком резко выделяются скулы и щеки можно назвать слишком впалыми, словно Блэк недоедает, или что чуточку выступающий подбородок свидетельствует об изрядном упрямстве, из-за чего овал лица не совсем идеален, но и это трудно назвать недостатком, потому что все эти черты составляют ту неповторимую и яркую Беллатрикс, которую я так обожаю. Да и в остальном она была слишком хороша, чтобы кому-то пришло в голову задумываться об овале лица. Красиво очерченные губы, обычно изогнутые в презрительной усмешке, не были пухлыми или узкими, но не я один считал их самыми желанными. Тонкий прямой носик был едва заметно опущен на кончике; я не говорю о носе крючком, разумеется, это вообще можно было заметить только долго присматриваясь, но и это лишь добавляло Белле особого шарма, так как считалось чисто блэковской чертой. Сильно изогнутые брови, казалось, никогда не знали покоя, то хмурясь, то взлетая, то шутливо изгибаясь. Но самым ярким были, конечно, глаза. Очень темные, практически черные, словно два омута затягивающих, манящих и порабощающих. Объемные ресницы добавляли им некоторой томности. И именно в этих глазах отражался тот внутренний пламень Беллатрикс, на который я упрямо летел, как мотылек на свечку. Именно из-за этих глаз Беллу частенько не так понимали. Все дело было в том, что она будто постоянно кого-то искала взглядом, словно бы ждала. Иногда её взор вспыхивал и горел едва ли не призывно, затем снова охладевал, в минуты задумчивости глаза Беллы делались невообразимо грустными, и она казалась самым печальным и одиноким человеком на свете, в минуты радости её очи искры метали и зажигали этим огнем жизни всех окружающих. Одним словом, если вспоминать пословицу о том, что глаза - зеркало души, Белле это подходило, как никому другому. По сути, даже когда Белла делала некое надменно-скучающее лицо, что шло ей невообразимо, глаза выдавали всю её живость и энергию.        Заметив мой пристальный взгляд и глупую улыбку, Беллатрикс Блэк, аккуратно подобрав подол платья, чтобы танцующие пары не затоптали его, двинулась мне на встречу. О, что это была за походка… Тончайшая талия выгодно подчеркивалась тугим корсетом, держащим величавую осанку мисс Блэк, идя ко мне, девушка чуть заметно покачивала соблазнительными бедрами, скрытыми тяжелыми атласными юбками, а в глазах плясали такие черти, что я не без удовольствия понял, что Белла специально очаровывает меня всё больше. - И за что тебе такая красавица? - со вздохом шепнул мне Нотт. - Не завидуй, о её норове легенды слагают, - хохотнул Руквуд. - Я вижу, вы скучаете, - звонко произнесла Беллатрикс, поравнявшись со мной и моими школьными товарищи. Голос громкий, властный, хорошо поставленный. - Что-то не видно ещё одного извечного члена вашей компании - где же Мальсибер?        Она будто специально не обращала на меня внимания, развлекаясь. - Мисс Блэк, уверен, вы скрасите нашу скуку, - нашелся Тиберий Руквуд, ухмыляясь. - А Мальсибер где-то в саду, увивается за Сибилл Флинт, - подсказал Тео Нотт. - Говорят, её мать открыла настоящую охоту на женихов для дочурки, я бы на месте Маркуса поостереглась, - не без порции яда усмехнулась Белла.        Она завораживающе откинула на спину черный локон и задумчиво потеребила подвеску на шее, акцентируя внимание на соблазнительных ключицах. Инферналы Беллу знают - специально это вытворяла или нет, но она заставляла моих друзей таращиться на неё во все глаза, я же начинал закипать от ревности. Тем временем Тиберий и Теодор с готовностью посмеялись и уже продолжали шутливый диалог. - С тех пор, как Яксли спасли сыночка от леди Флинт, она готова кого угодно сцапать. - Поосторожнее, Тео, я слышала, вы с семьей приглашены на обед к Флинтам.        От необходимости придумывать причину, чтобы завладеть вниманием Беллатрикс, меня избавили первые звуки вальса. - Белла! - слишком радостно воскликнул я, удостоившись высокомерного взгляда. - Руди, не кричи так, словно стал жертвой Сибилл Флинт, - поддела Блэк. - И не бойся, я спасу тебя от её посягательств.        Мои товарищи радостно заржали на потребу ухмыляющейся Белле. - Ты обещала мне второй вальс, - ответил я, пропустив колкости мимо ушей.        Белла изобразила крайнюю задумчивость, внимательно на меня посмотрела, словно ещё размышляя снизойти до меня или нет, после чего всё же соизволила кивнуть, вкладывая свою узкую ладонь в мою протянутую руку.       Танцевала Беллатрикс превосходно, как и следовало ожидать. Она вообще все делала как нельзя лучше, за что бы ни бралась. Вот и теперь она плыла по залу с легкостью и грациозностью одновременно, а я держал её за талию одной рукой, в другой сжимал хрупкую кисть, как и полагалось, смотрел на её веселое лицо и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. В моей голове уже сверкали радужные картины нашей совместной жизни. Я грезил о своей головокружительной карьере в Министерстве Магии, представлял, какой хозяйкой Лестрейндж-холла станет Беллатрикс, воображал наших будущих детей и не мог сдерживать улыбку до ушей. - Руди, успокойся, - засмеялась Беллатрикс, откинув голову назад и притягивая ещё больше взглядов своим внезапным весельем. - На нас все смотрят! - На тебя всегда все смотрят, - улыбнулся я. - И всегда будут все смотреть. Ты королева этого вечера. Что уж там, если бы в Магической Британии была настоящая королева, ею бы была ты. - О, как мило, только вот я имела ввиду твоё выражение лица, - опять засмеялась Беллатрикс.        Она вообще почти всегда надо мной смеялась, а я почти всегда не обращал на это внимания. - Завидуют. Я ведь с тобой танцую.        Беллатрикс, привыкшая ко всевозможным комплиментам, только улыбнулась в ответ. - Ты выглядишь немного глупо. - Я не виноват, что ты действуешь на меня опьяняюще.        Белла посмотрела на меня даже с некоторой жалостью. - Бедный Руди, ты совсем потерял рассудок. - И она с некоторой бесстыдностью, заставив пару почтенных светских матрон покачать головами, легонько провела рукой по моей щеке. Я же, казалось, вовсе парил по облакам от счастья и не мог видеть решительно ничего кроме Беллы. Счастье распирало изнутри, не верилось, что можно так сильно радоваться жизни. Хотелось смеяться и кричать на весь мир о том, как сильно я влюблен.        Белла была намного спокойнее. Скорее просто принимала мои ухаживания с благосклонностью, вертела мной, как вздумается и иногда поощряла минутным прикосновением или легким поцелуем. Хотелось думать, что это от того, что мисс Блэк по жизни не склонна демонстрировать чувства, а не потому, что я для неё лишь игрушка. - Скажи, Беллатрикс, ты счастлива? - вырвалось у меня, когда мы с невестой оказались в центре круга из вальсирующих пар. - Наверно, - пожала печами девушка, неожиданно увлекая меня в другую сторону и заставляя направиться против часовой стрелки. Хвала Мерлину, заняв почетное место в центре, мы могли избежать столкновения. - Ты опять пытаешься вести, - произнес я с укоризной. - Я только добавила нам некоторого шарма, - хмыкнула Беллатрикс.        О, Мерлин и Моргана, как же хороша она была в тот вечер! Одно лениво-надменное выражение совершенного лица заставляло моё сердце бешено колотиться. Беллатрикс двигалась грациозно, изящно повернув шею влево, немного откинувшись назад всем станом, она позволяла музыке нести её по залу. Юбки синего платья шуршали, а белоснежная грудь, стянутая корсетом, всё чаще вздымалась. На молочно-белых щеках появился легкий румянец… От неё было невозможно оторвать глаз.        К несчастью, не я один пожирал невесту взглядом в тот момент. Нет, конечно, многие бросали на неё восхищенные или даже алчные взгляды… Мечтали о Белле, думали о ней в ночи, однако их чаяния и надежды так и оставались несбыточными грезами. Но был в зале один мужчина, который не сводил с Беллатрикс тяжелого пристального взгляда весь вечер. Ранее он, покидающий страну на некоторое время, видел её совсем девочкой, теперь же пред ним предстала красивая молодая женщина. Он был потрясен, заворожен, она ошеломила его своей красотой. Что-то тронуло его холодную и мертвую душу. И он был из тех, кому требовалось только лишь приказать, чтобы желаемое оказалось у ног...        Беллатрикс стала с интересом заглядывать мне за спину и то и дело оборачиваться в один определенный угол. Я заметил странный блеск в её глазах и всё больше разгорающийся румянец. Белла буквально впилась во что-то взглядом. - … Подумать только, сегодня мы заявим о нашей помолвке, а уже в августе сыграем свадьбу. Это будет самое пышное торжество сезона, обещаю тебе. Отец уже заказал десяток белых пегасов из заповедника, их впрягут в нашу карету. А какие фейерверки нам привезут из Румынии, представить невозможно! На основе настоящих драконьих огней и искр!        Белла только кивала и улыбалась, а её взгляд неустанно возвращался на одно и то же место. Она словно смотрела сквозь меня, сквозь весь зал, на кого-то или что-то. И смотрела неотрывно. - Да что там такое? - не выдержал я. - Не что, а кто! - Белла легонько стукнула меня в плечо.        Звуки музыки стали затихать, и мы наконец-то остановились. Впрочем, я не спешил убирать руку с талии невесты, которая теперь в упор смотрела на кого-то возле выхода на террасу. Я же только щурился и никак не мог углядеть за мельтешащими гостями того, кто так заинтересовал Беллатрикс. - Да кто же там? - Здесь Милорд, Руди, - благоговейно прошептала Беллатрикс, от волнения сжав мою руку в своих.        Я успокаивающе приобнял Беллу за талию. - Постарайся не бояться его так, мне ещё предстоит тебя представить.        Беллатрикс посмотрела на меня, как на идиота и презрительно вздернула бровь. - Это магглам надо его бояться. И магглолюбам. С чего ты вообще взял, что я боюсь?        Ох, знал бы я тогда, как Белла уже его боготворила... Восторг девочки превращался в фанатизм женщины. Беллатрикс расцветала, расцветала и её страсть. - Извини, я ошибся, - пришлось пойти на попятные, чтобы не злить мисс Блэк ещё больше. К слову сказать, я уступал ей во всём и всегда. Никогда не умел возражать предмету своего обожания. - Я попрошу немного внимания у своих уважаемых гостей, - громко проговорил отец, поднявшись на несколько ступенек лестницы на второй этаж.        Я сразу же повернулся к родителю, не заметив, что Беллатрикс развернулась на минуту позже, не в силах прекратить смотреть на Темного Лорда. - Поводом для сегодняшнего торжества стал восемнадцатый День Рождения моего старшего сына и наследника, - горделиво заявил Сильвий Лестрейндж. Гости умиленно заулыбались, а подкравшийся Рабастан потащил меня к лестнице. - Рудольфус, - отец протянул в мою сторону руку, приглашая к себе.        Несколько смущаясь стольких взглядов, я всё же поднялся на пару ступеней и окинул взором весь зал. Наконец-то нашел Беллатрикс среди разодетых гостей. Она с трудом спрятала своё обычное скучающее выражение лица и изобразила ангельскую улыбку. - Как многим из вас известно, Рудольфус закончил школу с высшими баллами на Слизерине, успел отличиться, как загонщик в квиддичной команде факультета, да и со дня на день получит место в Визенгамоте. Так же стоит отметить, что мой сын живо интересуется делами семьи и уже несколько приумножил наше состояние умело заключенными сделками…        Слушая весь этот поток похвальбы в свой адрес и понимая, что отец в очередной раз невозможно хвастливо козыряет мною перед светом, я чувствовал себя мальчиком лет пяти, которого поставили на стульчик и попросили рассказать стихотворение о добрых единорогах и пегасах… Но, к счастью, отец уже заканчивал. - Вы спросите, что же ещё нужно такому успешному юному волшебнику? Строить карьеру? Нет, она подождет. Успеется ещё. Уйти с головой в семейный бизнес? Отнюдь нет, думаю, ещё лет двадцать это бремя постараюсь нести я, - Сильвий раскатисто рассмеялся, а гости захихикали в угоду ему. - Вот что я скажу вам, господа! Моему сыну пора жениться!        По залу прокатился радостный возглас, а я был готов сквозь землю провалиться, натянуто улыбаясь отцу и остальным. Чувствую себя вещью на витрине, которую активно рекламируют… - Да, да, именно жениться, - весомо повторил отец. - Кто-то скажет, что мой сын слишком молод. Но я отвечу, что именно крепкая семья - залог успеха. Кто-то скажется, что жена станет отвлекать моего мальчика на пути к успеху. Но я отвечу, что даже самому перспективному волшебнику необходим кто-то, кто всегда будет рядом готовый помочь. Брак делает нас сильнее, господа.        Всегда поражался тому, как у него подвешен язык. Это унаследовал Рабастан, а не я. Вот они с отцом чувствуют себя расковано и легко перед десятками зрителей и могут без стеснения говорить всё, что вздумается. И говорить так, что слушать будут, раскрыв рты. -… Особенно, когда невеста - сама великолепная и неотразимая Беллатрикс Блэк. Прошу вас, моя дорогая…        Белла прошествовала на лестницу с таким гордым видом, что всё сразу стало на свои места. Весь этот фарс отца, который ужасно смутил меня лично, вдруг показался совершенно естественным действом. Разве можно говорить о помолвке Беллы Блэк с меньшей помпой?..        Беллатрикс не была мною, чтобы просто встать рядом с Сильвием Лестрейнджем и глупо улыбаться. Сперва она озарила весь зал ослепительной улыбкой, обнажая ровные белые зубки, а потом вдруг заговорила тем самым властным громким голосом, который я ещё редко слышал и который через годы станет визитной карточкой Беллатрикс. - Род Блэков насчитывает более восьми столетий и бесчисленное количество поколений чистокровных волшебников. От лица моей семьи, я рада сообщить, что для рода Блэк честь сплести свои благородные ветви с прославленным и не менее древним родом Лестрейнджей. - Беллатрикс немного прошлась вдоль широкой ступени, на которой стояла. - Этот союз обещает принести грандиозные плоды, и я надеюсь, что мы с Рудольфусом сможем оправдать возложенные на нас надежды. Благодарю за внимание!        Потом было бесчисленное количество поздравлений, пожеланий и комплиментов. Множество фальшивых улыбок и лестных слов. Сильвий Лестрейндж вскоре оказался вместе с родителями Беллы зажатым в плотном кольце гостей. Они вместе с Сигнусом и Друэллой неустанно отвечали на все вопросы, как бы невзначай намекали, во сколько им обойдётся свадебной торжество, смеялись и расхваливали своих старших детей. К чести Друэллы, она не забыла ненавязчиво напомнить окружающим, что у неё есть ещё две дочери.        Нас с Беллой так же долго не оставляли в покое. Но Беллатрикс всё взяла на себя. Она обворожительно улыбалась, шутила, смеялась, увлекала гостей разговорами… Она сверкала весь вечер в лучах внимания и славы. Что уж там, она была создана для этого мира роскоши и блеска. И она привыкла затмевать всех. - Она слишком хороша для тебя, - заявил Басти с некоторой язвительностью. - Откуда в тебе столько вредности? - беззлобно спросил я, взъерошив кудри брата, который ещё не доходил мне и до плеча. - Слышал, как отец меня расхваливал? - В том то и разница, - с чисто детской непосредственностью заговорил Рабастан. - Ей такая реклама не нужна.        Мой брат сказал это и через секунду забыл, увлекшись блюдом с пирожными. А вот я нахмурился, задумавшись о его словах. По правде сказать, я сам иногда думал, что немного не дотягиваю до Беллатрикс. Она, может, достаточно красива и родовита, её приданное составит целое состояние, но дело не в этом. У Беллатрикс такой характер, с которым я бессилен что-то сделать. Она всегда будет вне моей власти. К тому же, как однажды заметил отец, для женщины она слишком умна и часто лезет не в своё дело, как-то: политика, финансы и прочее в этом духе. - Руди? Что это с тобой? - ко мне подошла Беллатрикс и нахально обвила мой локоть своими тонкими руками. - Белла, я… - я умолк. Да и что я мог ей сказать? Что я боюсь не удержать её? - Да? - Беллатрикс серьезно на меня посмотрела. - Что-то случилось? -… А теперь смертельный номер! Просьба не повторять его в домашних условия! - я быстро обернулся к столу, чтобы увидеть, как Рабастан левитирует с десяток пирожных над столом на потребу трем девушкам лет пятнадцати. - О, Мерлин… - простонал я. - Не волнуйся, он же просто шутит, - пожала плечами Беллатрикс. - Это Басти тебя расстроил? Боишься, что отец опять накажет его? - Я… Да. - Будем надеяться, сэр Лестрейнж не заметит, - улыбнулась Белла, но тут же спохватилась. - Руди! Ты обещал представить меня Милорду! Идем же скорее, пока он не ушел! Я уже говорила с твоим отцом, он сказал, что Темный Лорд ждет нас! Ну же, Рудольфус, живее!        И Белла, не дожидаясь ответа, буквально потащила меня к тому месту, где стоял Повелитель.        В этот вечер Милорд, очевидно, не желал излишнего внимания и находился в углу зала, в тени мраморных колонн. Его окружали Долохов, Малфой, Мальсибер и мой отец, а Милорд что-то негромко им говорил или отдавал приказания. Абраксас Малфой стоял вместе со своим сыном, которому только исполнилось четырнадцать минувшей зимой, и Люциус был дико горд - кажется, его только что представили Темному Лорду. По сути, Повелитель появлялся на таких мероприятиях только потому, что тут был фактически весь свет. Можно было обмолвиться парой слов с Пожирателями Смерти или встретиться лично с завербованными ими волшебниками, понаблюдать за кем-то и сделать свои выводы о подрастающем поколении чистокровных волшебников. - Поверить не могу, Малфои уже там! - возмутилась Беллатрикс. - Сути это не меняет, - я попытался её успокоить. - Где Малфои и где мы? Ты же почти Лестрейндж, пока привыкать к тому, что мы в иерархии Пожирателей стоим чуточку выше других.        Я почти дословно процитировал отца, но зато получил такой радостный взгляд Беллы, что сам расплылся в улыбке. Беллатрикс сильнее сжала мой локоть и подалась ко мне. - Я начинаю задумываться над тем, что этот брак не такая уж и плохая идея, - усмехнулась она.        Я вернул свой взгляд на Повелителя. Лорду Волдеморту в эту пору было чуть более сорока лет, как и моему отцу. Но на вид было сложно сказать, сколько ему. Пожалуй, он всё-таки выглядел моложе, так как лицо по прежнему напоминало восковую безупречную маску.        Повелитель был высок и статен. Он был в весьма хорошей для своих лет форме, и черный камзол подчеркивал узкую талию и величественно расправленные широкие плечи, на которых была накинута черная мантия в пол. Темный Лорд уже казался несколько худощавым, но едва ли можно было найти человека, которому это было бы более к лицу. Впалые щеки, четко очерченные скулы, брови с эффектным изломом, точеный прямой нос и красиво очерченные губы… Он был словно высечен из мрамора - всегда неподвижное бесстрастное лицо, пугающее нечеловеческим совершенством. И бледность под стать. В раннем детстве я даже думал, что он - ожившая статуя. Только редкие морщины немного подпортили внешность Повелителя, а темная магия навсегда наложила свой отпечаток на его чело, сделав это надменное лицо снежно-белым и словно неживым. Если внешность Беллы, которую я считал идеальной, была живой и яркой, то черты Милорда казались неестественными, как маска или статуя. Нездорово бледную кожу лица оттеняли прямые черные волосы, зачесанные назад. Не по годам густые, хотя и с редкой проседью на висках. Глаза Лорда Волдеморта были самым запоминающимся во всей его внешности. Если бы кто-то решился смотреть в них достаточно долго, он бы без труда заметил красноватый отлив, как будто темно-карий переходит в кроваво-красный. Однажды заглянув в его очи, забыть их уже невозможно. И зрачки словно были какой-то диковинной формы, если мне не казалось, конечно. Не вертикальные, как у змея или дракона, но и не обычные круглые, как у человека. Я бы сказал, немного вытянутые и овальные, если это возможно. Но даже не это было самым необычным. У Темного Лорда были такие глаза, как будто он заглянул в бездну и вобрал её в себя. Я могу только догадываться, что из магии он уже освоил к тому времени, но это что-то словно давило на него. Или, если выразиться точнее, это разрушало его душу. Сам же Милорд никогда не выказывал дискомфорта - он нёс груз своей выдающейся магической мощи, ни разу не показав слабины, но, думаю, ему приходилось нелегко.        Лестрейнджи всегда считались самыми близкими слугами Повелителя. И я знал о Милорде больше, чем многие другие. К примеру, в те годы он часто уезжал из страны на какое-то время. Не чтобы поправить здоровье или сменить обстановку, конечно. Отец говорил, что Темный Лорд путешествовал по миру и к сорока годам успел побывать в самых таинственных местах, встретиться с самыми загадочными личностями и добыть самые редкие артефакты. Его познания в магии были колоссальны. И он никогда не упускал возможности отправиться хоть на другой конец мира, чтобы лично встретиться с каким-нибудь африканским некромантом и разузнать все его секреты и заклинания. Часто после таких путешествий Милорд возвращался несколько ослабленным и какое-то время проводил в Холле никуда не выезжая и прося моего отца не разглашать факт его присутствия в нашем замке. Иногда он громоподобно появлялся в Магической Британии как никогда полный сил и новых знаний.        Когда мы с Беллой приблизились, я ощутил некоторую неловкость. Боялся отвлекать его от важного разговора, не хотел гневать и навязываться, не знал, как подойти. Отец точно спросил у Лорда разрешения представить ему Беллу, тот, если я не получил никаких знаков от родителя, был не против… И всё же я каждый раз робел, приближаясь к нему - такая аура величия и силы окружала этого человека.        От необходимости что-то из себя вымучивать меня избавил сам Повелитель. Как только Лорд Волдеморт завидел нас с Беллатрикс, направляющихся к нему, он оборвал свой разговор с Пожирателями Смерти и устремил на мою невесту такой взгляд своих красноватых глаз, что мне сделалось немного не по себе. Даже показалось на мгновение, что если бы не Белла, едва ли Милорд обратил на меня внимание. Это был не взгляд Темного Лорда на потенциального Пожирателя Смерти или теоретически неплохого шпиона, о нет. Тогда я едва ли не впервые подумал о том, что передо мной человек, а не полубог, каковым все считали Милорда. Потому что это был именно взгляд мужчины на красивую женщину, который Повелитель не сумел или не пожелал скрыть за вежливым интересом. - Милорд, для нас с отцом честь принимать Вас в нашем доме, - проговорил я, отвешивая поклон, как того требовал негласный этикет. - Надеюсь, шумные гости и глупые забавы моего брата не утомили вас.        Рабастан, насколько я знал, постоянно вился вокруг Темного Лорда и жутко ему надоедал, хотя Повелитель пока что терпел несносного мальчишку и даже поощрял его восхищение своей персоной. - Ничуть, - был короткий отвел прохладного высокого голоса.        Он мимолетом взглянул на меня и вернул свой властный взор на Беллу.        Я искоса посмотрел на невесту… Мерлин, она стояла и во все глаза смотрела на Лорда Волдеморта, забыв о том, что вроде бы должна смущено опускать глаза или хотя бы выказывать благоговейный трепет. О нет, в этом была вся Белла. Она впилась восхищенным взглядом в глаза с красноватым отливом, а её очи буквально кричали о чем-то, что мне, скорее всего, показалось. Ох, если бы только показалось… Беллатрикс смотрела на Темного Лорда, как на Бога появившегося перед ней в столпе искр и молний. Я знал, конечно, что моя невеста была зациклена на Милорде и его идеях, что она боготворила его и поклонялась как идолу, но мне почему-то казалось, что встретив его вживую, Белла хоть немного оробеет. Какое там! - Я рад представить Вам мою невесту… - начал было я. - Беллатрикс Друэлла Блэк! - выпалила Белла с таким видом, словно совсем меня не слышала и была вне себя.        Отец нахмурился от такой бестактности, остальные Пожиратели лукаво переглянулись, насмехаясь. Вот, мол, какая дерзкая невестка у фаворита Милорда. Впрочем, если Белла и заметила косые взгляды, то и вида не подала. Только опустилась в низком реверансе, заворожено глядя на Повелителя. Я сразу заметил эту странность - она не отводила глаз, она совсем не боялась. Только восхищалась.        Я, в голову которого с детства вбивали, что Темный Лорд - больше, чем человек, не замечал ничего странного, хотя не заметить было трудно. Не то чтобы Милорд таращился на Беллатрикс во все глаза, открыв рот или хотя бы улыбался. Нет, скорее он выглядел заинтересованным и по-прежнему смотрел на мою невесту так, как смотрят на красивую женщину. Даже когда он сделал шаг к Белле, - он сам приблизился к ней, первый! - я всё ещё не видел ничего, что могло бы заставить меня напрячься. - Рад знакомству, Беллатрикс Друэлла Блэк, - ответил Милорд, не отводя своего глубокого взора от Беллатрикс.        Повисла пауза на несколько мгновений, пока она смотрели друг другу в глаза. Без улыбок или волнения. Просто долгий взгляд глаза в глаза. Не знаю, что в бархатных очах моей невесты хотел увидеть Милорд, но точно знаю, что Беллатрикс в его глазах отгадала то, что так часто искал её сметенный или лихой взгляд. Белла смотрела на Повелителя так, словно вечно была готова всматриваться в его необычные глаза, и он сам пронзал её долгим тяжелым взором, который выдержал бы не каждый мужчина.        Я напрягся, отец нахмурился, Долохов и Мальсибер переглянулись, Абраксас Малфой сузил внимательные серые глаза, а его сын скопировал это. - И что же, Белла Блэк, ты уже готова стать супругой борца за чистоту крови и магии? - Заговорил Темный Лорд, разрушая какую-то особенную тишину, воцарившуюся вокруг себя.        Я же горделиво расправил плечи, кичась тем, что именно я тот самый борец за чистоту крови и магии, женой которого станет самая красивая женщина на свете.        Беллатрикс послала мне дерзкую усмешку. - Кто знает, может, это Рудольфус будет супругом Пожирательницы Смерти.        Волшебники покосились на Милорда - тот едва заметно приподнял левый краешек губ, что послужило знаком к общемиу искусственному смеху, говорящему о том, что шутка Беллатрикс пришлась всем по вкусу. Я тоже улыбнулся и искоса взглянул на Беллу…        Она не смеялась, но улыбалась, всё ещё глядя в глаза Повелителя, при этом нервно или задумчиво теребя подвеску ну шее. В том взгляде, что она устремила на Милорда, было что-то такое, от чего мне сделалось не по себе. И на законного супруга неловко так смотреть на людях… - Мисс Блэк, боюсь, это немного не подходящее занятие для хрупкой и нежной особы, - заявил мой отец, с усмешкой косясь на Повелителя. - Вот именно, - отбрила Белла. - Ты говорила серьезно? - поинтересовался Милорд, внимательно глядя на мою невесту.        Что-то в голосе Темного Лорда подсказало мне, что спрашивает он не ради поддержания светской беседы. В самом деле, не думает ли он, что моя Белла способна стать безжалостным убийцей, боевым магом? О нет, это точно не для леди, как верно подчеркнул отец. - Если Мой Лорд будет так милостив, что даст мне шанс, я бы сочла это великой честью, - продолжала Беллатрикс.        И ведь демонстративно назвала Волдеморта так, как говорили только Пожиратели Смерти, имеющие Метку на предплечье! Это её «Мой Лорд» вкупе с горящим взглядом со стороны было похожим на вызов.        Я взволнованно взглянул на Темного Лорда. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. И я не мог бы сказать, зол он из-за такой дерзости или, напротив, уже думает о том, когда лучше начать заниматься с Беллатрикс темной магией. - Беллатрикс, довольно, - мягко произнес я. - Своими шутками ты, вероятно, утомила Милорда.        Отец сжал губы в узкую линию. Предполагалось, что хотя бы на людях мы с Беллой должны были бы обращаться к друг другу на вы, да и употребление имени вместо сухого «мисс Блэк» казалось моему старомодному родителю не вполне уместным, но я справедливо рассудил, что помолвка позволяла некоторые отступления от правил. Да и, собственно, моё поколение уже давно не следовало всем правилам этикета безукоризненно, снисходя до некоторых из них только в присутствии родителей. - Рудольфус, кто же сказал, что я шучу, - улыбнулась Белла, всего на секунду повернувшись ко мне и уже опять глядя на реакцию Повелителя. - Для того, чтобы присоединиться к моему воинству, сражающемуся за надлежащее для чистокровных волшебников место, нужно приложить много усилий и ещё большим пожертвовать, - Милорд опять заговорил, и в его тоне не было ни намека на шутку.        Проклятье, кажется, неугомонная Белла всё-таки вывела его из себя. В самом деле, кому приходит в голову шутить, когда тебя представляют Лорду Волдеморту? Тем более, шутить так! Я буквально молился, чтобы Белла уже умолкла. - Для достижения великой цели можно пожертвовать многим, не так ли? - продолжала Белла. - Особенно, если есть пример и образец для подражания, достойный того, чтобы все чистокровные волшебники без исключения поклялись ему в верности. - Разумеется. Только беда в том, что многие больше говорят, чем делают, - Повелитель с презрительной усмешкой приподнял подбородок. - Обычно Блэки подкрепляют слова поступками, - не осталась в долгу Беллатрикс. - Вот как? - во взгляде Милорда промелькнул интерес. - Какими же? - Такими, какие будут угодны Повелителю Магической Британии, конечно же, - уклончиво ответила Беллатрикс.        Милорд усмехнулся и, вроде бы, даже искренне. Перекинулся взглядом с моим отцом, который всё ещё не совсем понимал, как реагировать на поведение Беллатрикс - остановить невестку или не трогать. Воспользовавшись паузой, я решил во чтобы то ни стало увести Беллу подальше от Милорда. Эта беседа, превратившаяся в диалог, ни к чему хорошему не приведет. Беллатрикс иногда совсем перестает видеть границы, её заносит немного не в ту сторону и тогда моя невеста может выкинуть что угодно, а так же натворить кучу ошибок. Её огненная натура и экспрессивность совсем неуправляемы. - А Лестрейнджи обычно держат своё слово, - с улыбкой заявил я. - Мисс Блэк, вы обещали мне ригодон****, а до нас уже доносятся первые такты.        Беллатрикс вежливо мне улыбнулась. - Прошу простить нас, Повелитель, - я опустил голову в поклоне, а затем коротко кивнул окружающим нас волшебникам.        Беллатрикс опустилась в низком реверансе. - Благодарю вас за оказанное внимание, Повелитель, - произнесла она почтительно. - Мы обязательно вернемся к нашему разговору, Беллатрикс, - ответил Милорд. - А пока что окажи честь будущему супругу.        Мы наконец-то отошли от Темного Лорда и окружающих его Пожирателей, а я смог вздохнуть спокойно. Мерлин, когда-нибудь Беллатрикс доиграется… С другой стороны, разве не это я в ней люблю? Непредсказуемость и смелость лишь украшают мою нареченную. Хотя, думаю, рано или поздно, мы с ней попадем в какие-нибудь проблемы из-за этой черты характера Беллы.        Встав в позиции напротив друг друга, мы, как и полагалось по этикету, поприветствовали друг друга поклоном и реверансом, после чего начали величавое шествие по залу. Взгляд Беллатрикс, казалось, метал молнии.        Как и полагалось в танце, мы менялись партнерами, кружили по залу и выполняли изящные па. В какой-то момент мы с Беллой опять оказались рядом, чтобы описать по залу ещё один большой круг в паре. - Ты сама на себя не похожа, - заметил я, слегка взволнованно вглядываясь в раздраженное лицо невесты. - Что-то не так?        Беллатрикс нахмурила брови и зло на меня посмотрела. - А сам ты как думаешь? - резко спросила она. - Белла, милая, скажи мне, в чем проблема - я сделаю всё для того, чтобы ты опять улыбалась, - я внимательно вгляделся в её глаза, ища ответ. Но там пылала только ярость. - Как ты мог прервать мою беседу с Милордом? - выпалила Беллатрикс несколько громче, чем допускали приличия.        Я несколько опешил от такого выпада, но быстро нашелся. В конце концов, я не сделал ничего предосудительного. Напротив, беспокоился о Белле. - Если ты не заметила, ваш диалог начал заходить не в самую безопасную сторону… - начал было я. - Что? - яростно шикнула Беллатрикс, перебивая меня. - Это был мой диалог с самим Милордом! Как ты вообще посмел нас перебивать!? - Тише, на нас уже странно смотрят, - попросил я. - И, Белла, разве ты не понимаешь сама - нельзя вести такие речи с Ним. - Какие - такие? - последовал закономерный вопрос.        Я взглянул на невесту с укором, но она с упрямством ребенка ждала ответа, поджав свои соблазнительные губки и сузив глаза. - Дерзкие, фривольные… Ты как будто с одним из друзей отца беседовала, словно провоцировала его. Я волновался… - Как бы я тебя не опозорила, не так ли? - тут же вскинулась Беллатрикс. - Ты говоришь, что я дурно воспитана? В день нашей помолвки? Руди, ты в своём уме? - Белла, я хотел только сказать, что я волновался за тебя, - едва успел вставить я. - Пойми вот что - Повелитель не простой человек. Нельзя вот так просто говорить с ним… - С ним что, совсем нельзя разговаривать? Что за бессмыслица? - не поняла Блэк. - Не всем, - терпеливо пояснил я. - Ты или я не имеем права так навязываться. Только приближенные Пожиратели Смерти могут позволить себе такие вольности, да и то не все. Понимаешь, он не какой-нибудь светский аристократ, появившийся здесь забавы ради. - Да ты что? - фыркнула Белла.        Танец стал подходить к концу, и мы с Беллатрикс, наконец-то остановились. - Куда тебя отвести? Может, хочешь в сад? - следуя приличиям, спросил я. - Просто найдем место в зале, где сможем поговорить, - Белла небрежно махнула рукой, сделав характерный жест, который иногда повторяла в минуты раздражения.        Я предложил мисс Блэк руку и покорно отвел к банкетке возле катки с каким-то растением. Беллатрикс опустилась возле подлокотника и варварским образом оборвала листочек с растения рядом. Я сел рядом, соблюдя приличное расстояние между нами. - Не обижайся, позволь мне объясниться, - заговорил я через несколько минут, когда Белла уже разорвала несчастный листок на клочки и небрежно швырнула в катку. - Я слушаю, - с мстительным ядом в голосе отозвалась девушка, скрестив руки на груди. - Ты не понимаешь - Милорд тут для того, чтобы решить какие-то свои дела с моим отцом и остальными. Он не ведет светских бесед. Это не наш с тобой круг.        Беллатрикс опять посмотрела на меня, как на совсем слабоумного. Веер она теребила так, словно хотела нарочно оборвать с него все бусины. - Постой, ты что именно хочешь мне сказать? Что я выставила себя дурой или что Темному Лорду было неприятно общение со мной? - холодно уточнила волшебница. - Белла, не утрируй, - попросил я. - Я только хотел сказать, что тебе не нужно привлекать к себе его внимание, вот и всё. Не нужно его провоцировать.        Девушка рассмеялась, встряхнув локонами, и чуть склонила голову на бок, изучая меня так, словно видит в первый раз. - Руди, да не ревнуешь ли ты? - вопросила моя невеста, все так же заливаясь хохотом.       Мне в лицо помимо воли бросилась краска. Я даже вздрогнул от такого небывалого предположения. - Что ты такое говоришь? Как можно? - почему-то шепотом спросил я.        Беллатрикс была в восторге от произведенного на меня эффекта, даже стукнула меня веером по плечу, не в силах сдержать злорадный смех. - В самом деле, почему нет? Я красива, хотя не блещу скромностью, Милорд так просто неотразим. Для тебя не секрет, что для меня он всегда был полубогом. И могло бы так случиться, что Повелителю понравилась бы я… - Белла нарочно сделала мечтательное выражение лица. - Хватит! - шикнул я. - Как у тебя язык-то поворачивается такое говорить, Белла? Это же Милорд! Уймись, так не шутят! Он не простой мужчина, он не поймет твоего кокетства. Скорее это разозлит Темного Лорда.        Беллатрикс мгновенно сделалась серьезной и посмотрела на меня уже с насмешкой, а не искоркой в глазах. - Что же ты к нему привязался? - воскликнула Белла. - Разговаривать Милорду ни с кем нельзя, только решать какие-то там важные дела, на хорошеньких барышень ему и смотреть не позволяется, что там ещё? Рудольфус, не искажай действительность.        Спорить с ней всегда было невозможно, но мы невольно затронули ту тему, в которой я был готов отстаивать своё мнение до последнего. Это была не какая-то ерунда, которая часто вызывала у нас разногласия. Речь шла о самом Темном Лорде и беспечности Беллы, которая могла привести к проблемам. В самом деле, неужели она сама не понимает таких элементарных вещей? - Всё, о чем я прошу тебя - не рисковать, когда не надо. - В самом деле, чем же я рискую? Не представляю, что должна сделать, чтобы Повелитель меня убил на месте, - хмыкнула девушка. - Нет, серьезно, я не маггла, не полукровка или прочая грязь, не магглолюб, не предатель крови, не приверженец Дамблдора и даже не аврор.        Я только нахмурился. Всё она прекрасно понимала… Беллатрикс была умна, хотя иногда мастерски изображала из себя красивую дурочку. Напрашивался вывод - тот диалог с Милордом не был плодом глупости или беспечности, но был нацелен на то, чтобы завладеть его вниманием, чтобы Темный Лорд запомнил одну из многочисленных юных волшебниц, представляемых ему отцами или мужьями по правилам этикета. Возможно, она даже давно придумала всё, что сказала. - Белла… - бессильно пробормотал я. - Просто будь осторожнее и сдержаннее, хорошо? - Хорошо, - кивнула мисс Блэк. - А ты запомни вот что. Ещё раз заткнешь мне рот, - особенно при ком-то, - любым способом - будь то напоминание о танце или что угодно в этом духе… - Она зло сузила глаза. - Просто не провоцируй меня, Рудольфус Лестрейндж, если не хочешь узнать, на что я способна в гневе.        Несколько секунд мы испепеляли друг друга глазами. Конечно, Белле я прощал многое и очень многое, но не прямые угрозы, в конце-то концов! Я всё-таки тоже чистокровный волшебник, а не домовой эльф.        Не знаю, чем кончилась бы эта маленькая баталия. Белла и не думала опускать свой тяжелый взор. Я тоже упрямствовал и не отводил глаз. Всё-таки я заслужил элементарное уважения от будущей жены!       Обстановку разрядил Рабастан, который, пошатываясь, вышел из-за ближайшей колонны. Видок у моего братца был достаточно помятый и обещал спровоцировать грандиозный скандал, как только Рабастан столкнется с отцом. - Руди, Белла, я вас долго искал! - заявил мальчик, после чего икнул. - Что это с тобой? - нахмурился я. - И это я себя неподобающе веду? - поддела Беллатрикс.        Я проигнорировал её злорадный выпад и подошел к брату, бережно придержав его за плечи и пытаясь понять, что ещё произошло. - Басти, что ещё ты устроил? - допытывался я. - Что непонятного? - не вытерпела Белла. - Стянул что-то из напитков для взрослых. - Пара бокалов вина, что такого? - пожал плечами мальчишка, глядя на меня с самым невинным лицом, которое только мог изобразить. - Ну ещё огневиски попробовал, и? - Ох, дождешься ты… - начал было я. - Да я только попробовал! - заверил меня Рабастан плохо слушающимся языком. - И никто не видел! - Что же ты так не вовремя?.. - вырвалось у меня.        Хотелось договорить с Беллой. Но я должен был помочь брату. Необходимо было точно узнать, что именно и в каких количествах он «попробовал», найти антипохмельное зелье, проследить за тем, чтобы Басти протрезвел и лег спать, больше ничего не натворив… Не хотелось бы прерывать разговор с невестой на такой ноте, но выбора у меня не оставалось. - Белла, я… Жаль, что мы не договорили, но я нужен брату, - объяснился я. - Не оправдывайся, я понимаю, - кивнула девушка, вставая с банкетки и подходя к нам. - Закончим разговор позже. - Спасибо, Белла, - я тяжело вздохнул. - Удачи вам обоим, - снисходительно сказала волшебница, после чего направилась в сторону своего отца.        Мне же ничего не оставалось, как повести Басти в его комнаты. Впрочем, ретироваться мы так и не успели - уже будучи на лестнице, я заметил, что к нам с братом быстрым шагом направляется отец. Пришлось велеть Рабастану подниматься самостоятельно и ждать меня наверху, а самому спуститься навстречу родителю. - Наконец-то я тебя отыскал, - отдуваясь, заявил сэр Лестрейндж. - Простите, отец, я имел беседу с мисс Беллатрикс Блэк, моей невестой, - ответил я, по всем правилам этикета называя Беллу так, как полагалось. Отец явно был несколько взвинчен, не хотелось лишний раз его нервировать. - Ох уж эта твоя мисс Блэк… - покачал головой отец. - Чувствую, доставит она нам хлопот… Но сейчас речь не об этом. Идём, я покажу тебе кое-что занимательное.        Проходя по залу, я невольно отыскал глазами семейство Блэков, ожидая увидеть там Беллатрикс. Я нашел Андромеду прильнувшей к локтю отца и что-то ему говорящей. Блэки не изменяли традициям, и дочери Сигнуса, как это часто бывало, крутились вокруг него, несколько разбавляя серьезных магов, беседовавших с мистером Блэком о чем-нибудь вроде бизнеса. Нарцисса была там же, по другую сторону от родителя. Она смущенно улыбалась и отвечала на какие-то вопросы Антонина Долохова. Но Беллатрикс не было видно.        Я потерял всех Блэков из вида, когда отец неожиданно взял меня за локоть и потащил к одному из балкончиков, скрытых за тяжелыми бархатными партьерами. - Что? - не понял я. - Идём, идём, сейчас сам увидишь, - почему-то раздраженно проговорил отец.        Он довольно грубовато толкнул меня на небольшую веранду, и прошел за мной. В общем-то, такое суровое поведение было вполне в его стиле, вот только почти никогда не касалось меня. Самым обидным было то, что я никак не мог взять в толк, чем вызвал такой нешуточный гнев родителя. - Отец, - мученически простонал я. - Что ещё стряслось?        Сэр Лестрейндж только хмыкнул, и, толкнув меня в спину, припечатал к перилам животом. Затем крепко сжал плечо и указал рукой куда-то в сад. - Смотри. - Куда же? - На фонтан смотри! - Сильвий пришел в такое неистовство, что легонько встряхнул меня, указывая в сад.        Ночь выдалась лунной и безоблачной, в результате чего со второго этажа бальной залы было отменно видно всё, что происходило в декоративном парке. Он, к счастью, имел только невысокие и ровно подстриженные домовиками кустики, да клумбы, а так же редкие молодые деревья, и сверху просматривался целиком и полностью. Без труда разглядев две фигуры, чинно обходящие широкий фонтан круглой формы, я едва не вскрикнул. Зато сразу понял причину такого нервного состояния отца.        По дорожке, усыпанной мелким гравием и обвивающей фонтан, прогуливался никто иной, как Милорд. Он величаво шел вокруг фонтана, шурша мантий. Рядом с собой Темный Лорд вёл спутницу, с которой имел беседу. Я не верил своим глазам, был шокирован такой фамильярностью, ничего не понимал… Но его локоть обвивали точеные ручки моей невесты. Она не потрудилась накинуть на плечи мантию, и я без труда узнал платье Беллатрикс с тугим корсетом, турнюром и небольшим шлейфом. В лунном свете бледное лицо Милорда казалось едва ли не светящимся, но странно… человеческим. Он о чем-то разговаривал с Беллой в полголоса. Именно разговаривал, а не рассказывал или вел длинную политическую речь.        Беллатрикс в свою очередь казалась совершенно серьезной. Не кривлялась и не смеялась, как обычно со мной. Не швыряла в лицо собеседнику свою надменность, как случалось с ней в обществе. С замиранием сердца слушала слова Повелителя и что-то отвечала ему тихим голосом, задумчиво глядя на землю или в небо. - Что это значит? - прошептал я севшим голосом. - Что она там делает? - Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, - раздраженно ответил отец, скрестив руки на груди и мрачно наблюдая за прогуливающейся парой. - Как она посмела вообще к нему подойти? - ошарашено вопросил я, в смятении глядя на родителя. - Она? - усмехнулся Сильвий. - О нет, сын мой, тут всё намного сложнее. Он сам попросил меня пригласить мисс Блэк в парк.        Мысли в голове никак не хотели складываться во что-то мало-мальски ровное. Что могло понадобиться Повелителю от Беллы? Почему они были вдвоём? О чём могли разговаривать? И что значит это «сам попросил»? Я даже не мог решить, что больше меня шокировало. То, что Милорд сам захотел увидеться с Беллой, или тот факт, что, как выразился отец, он «попросил» именно «пригласить» Беллатрикс. Не велел привести, а попросил пригласить… Я ничего не понимал. - Что? - в итоге глупо переспросил я. - Что - что? - фыркнул отец. - После непродолжительного диалога с мисс Блэк, Повелитель очень ею заинтересовался. Спрашивал меня о ней, а потом пожелал побеседовать наедине. - Я не понимаю, - пробормотал я жалким голосом. - Зачем вообще она ему понадобилась? И… Отец, я ничего не понимаю.        Я чувствовал себя неразумным ребенком, по какой-то нелепой причине попавшим в центр взрослых интриг. Ощущал себя тем же сопливым мальчишкой, который стал невольным свидетелем беседы Темного Лорда с другой прекрасной женщиной, так же носящей фамилию Блэк. - Почему ты не уследил за ней? - потребовал сэр Лестрейндж. - Что? - я продолжал проявлять чудеса многословия, а отец только больше мрачнел. - Если ты не можешь держать свою женщину под присмотром и не контролируешь то, что она говорит, то лучше вообще не пускать её в общество и, тем более, в поле зрения Милорда, - отец отчитал меня резким голосом. - О чём они говорят? - словно не слыша родителя, вопросил я. - Не думает же Повелитель, что Белла может стать Пожирателем Смерти? - Если бы не её эмоциональность, я бы сказал, что мисс Блэк приятно удивляет своим магическим потенциалом, дети у вас должны быть одаренными, - задумчиво произнёс отец, как всегда, всё сводя к тому, что от Беллы требуется только родить наследника. - Я раза три повторил, что Милорду не следует с ней связываться, и что на Беллу нельзя положиться, что она не владеет собой и совершенно эгоистична, но, судя по всему, Повелитель уже имеет на сей счёт своё мнение. Я думал, что Милорду хочется сделать девчонке выговор… Но это похоже на что угодно, только не на жесткую отповедь.        Я вновь устремил взгляд в парк. Милорд с Беллатрикс уже обошли полукруг по дорожке у фонтана и опустились на широкую мраморную скамью. На приличном расстоянии, но всё же и в этом я увидел что-то фамильярное для Повелителя. Было что-то слишком… обычное что ли. Ужасно не подходящее Темному Лорду. Он показался мне слишком человечным в этот вечер. Даже с отцом Милорд держался куда более надменно и царственно.        Они продолжали разговаривать. Нам с отцом не было слышно того, о чем они говорили, да это и не нужно было… Хотя я отгонял от себя мысли о невозможном, в моей душе начинало зарождаться нехорошее предчувствие. Я даже не мог бы сформулировать то, что ощущал. Почему он нашел Беллатрикс настолько интересной, что уделяет ей внимание? Я такого никогда не удостаивался. Может, в его кабинете или во время тренировки, когда он занимался мной, но это были только сухие официальные речи. Почему Белла в ночь нашей помолвки беседует в пустынном парке с другим? Разве не должны мы быть вместе, наперебой обсуждая нашу грядущую свадьбу? Да, наверное, я уже смутно ощущал ревность, но не мог бы сказать, к кому из них. - Может, мне спуститься? - неуверенно спросил я у отца. - Ума лишился? - с присущей ему тактичностью отозвался Сильвий. - Ты разгневаешь Милорда.        Как ни странно, это я и сам понимал. Так же, как понимал и то, что должен сейчас оказаться между ними. И в глубине души уже сознавал тот факт, что едва ли мне это удастся. - Что мне делать, отец? - потерянно спросил я. - Я волнуюсь за Беллу. - Ничего он с ней не сделает, - со вздохом ответил мой родитель. - Если бы хотел, уже бы наказал и за дерзость, и за гордыню. - Вы знаете Милорда лучше всех, умоляю, скажите, что происходит, - взмолился я, глядя Сильвию прямо в глаза.        Я знал, что мои слова должны были польстить самолюбию отца, а мой просящий тон не мог оставить его равнодушным. К счастью, сэр Лестрейндж действительно немного смягчился. - Рудольфус… - проговорил он снисходительно и даже с какой-то непонятной мне жалостью. - Я знаю Повелителя с тех времен, когда его называли Томом Реддлом, мы познакомились ещё в вагоне Хогвартс-экспресса, когда впервые отправлялись в Хогвартс. И я не солгу, если скажу, что не видел его таким с тех пор, как на старших курсах он увлекся Вальбургой Блэк. - Что вы хотите этим сказать? - произнёс я, не желая верить в то, что имел ввиду отец. - Руди, мальчик мой, - Сильвий положил свою широкую ладонь на моё плечо. - Мне бы не хотелось делать поспешных выводов, но вполне может статься, что… - Нет! - я, наверное, впервые в жизни перебил моего отца. - Нет, нет, такого не может быть. Я даже слышать ничего не желаю. Нет, - я нервно рассмеялся, поводя плечами и освобождаясь от руки сэра Лестрейнджа. - Ничего не было и быть не может. Беллатрикс моя невеста и через полтора месяца она станет моей женой. И Милорду она не нужна, ему бы и в голову такого не пришло бы. Вы же знаете Беллу. Она полна спеси и гордыни, он попросту не выдержит её! - Рудольфус, - отец даже не разгневался на мой всплеск эмоций.        Он хотел сказать что-то ещё, но не тут-то было. - Нет, такого быть не может, просто не может, - безапелляционным тоном заявил я, прежде чем выскользнуть с балкончика и со всех ног припустить к лестнице.        Маневрируя между танцующими парами и наверняка доводя отца до крайней степени ярости таким диким поведением, я всё-таки добрался до лестницы без особенных приключений, только едва не сшиб с ног домовика, разносящего шампанское. Я уже знал, что делать, поэтому, перескакивая через две ступеньки, буквально взлетел по лестнице. К несчастью, на всём Лестрейндж-холле был антиаппарационный купол, наложенный ради безопасности на этот вечер. Но я и на своих двоих достаточно быстро добежал до комнат Рабастана, которые располагались в одной из невысоких башенок, оставшихся ещё от первого Лестрейндж-Холла и переживших две перестройки замка. - Басти! - крикнул я с порога, пересекая пустующую гостиную.        Никто не отозвался, и я поспешил пересечь соседнюю комнату, представляю собой кабинет, где в беспорядке валялись пергаменты и учебники, затем ещё одну, заваленную старыми игрушками, к которым мой брат давно уже не прикасался, но из вредности не позволял отправить в одну из кладовок, едва не растянулся на толстом ковре, споткнувшись об одну из метел Рабастана, и наконец-то добрался до спальни.        Басти прямо в одежде растянулся на большой постели и даже успел задремать. Как же не вовремя… - Рабастан! - пронзительно воскликнул я, начиная расталкивать брата.        Тот только недовольно пробубнил какое-то чудовищное ругательство и уткнулся лицом в подушку. - Вставай же! - не унимался я, вовсю пытаясь разбудить мальчика. - Давай, давай! Рабастан! Ну же!?        Пришлось вызвать домового эльфа и приказать ему принести антипохмельное зелье, которое я влил в брата. Тот закашлялся, сел на постели и утер рукавом губы. Басти выглядел крайне недовольно и хмурился точно так же, как наш отец, невольно повторяя его мимику. - Ты совсем рехнулся? Что ещё произошло? - потребовал Рабастан. - Пошли с мной, по дороге всё объясню, - я буквально стащил брата с кровати и поволок за собой. - Эй, сначала скажи, в чём дело! - упирался тот. - Мне нужна твоя помощь, - признался я. - Рабастан, только ты можешь сделать то, что мне нужно. - Я вообще всё могу, - ещё зевая, ухмыльнулся Басти, волочась за мной к выходу из своих апартаментов. - Не сомневаюсь. Что, если бы я сказал, что разрешаю тебе подойти к Милорду? - Ты шутишь, - недоверчиво отозвался Басти, когда я уже вывел заспанного мальчика в коридор. - Вы с отцом никогда в жизни не подпустите меня к нему. Папа только вчера сказал, что до совершеннолетия мне не позволено даже смотреть на Повелителя… - Я тебе разрешаю, но если ты сделаешь это прямо сейчас, - нетерпеливо проговорил я, увлекая Басти в небольшой холл, соединяющий наши смежные комнаты. - Ну нет! - спохватился мой братец. - Что значит, ты разрешаешь? А отец? Он же меня убьёт! - Я всю вину возьму на себя, скажу, что заколдовал тебя, - я сейчас был готов на всё. - Значит, он нас обоих убьет, - решил Басти. - Даже не проси… - Я отдам тебе свой Нимбус, - посулил я. - Это уже интереснее, - вскинулся Рабастан.        Конечно, у него было с пяток собственных метел, но мой Нимбус был новее, мощнее и много быстрее. Отец отказывался покупать моему брату такой же, так как опасался, что Басти мог ненароком покалечиться, не справившись с управлением - метла считалась не только взрослой, но и скоростной. - И напишешь сочинения по зельям и трансфигурации. - Хорошо, - кивнул я, когда мы оба уже спускались по винтовой лестнице. - И по истории магии, - Рабастан, прекрасно поняв моё состояние, не упускал возможности разрешить свои проблемы. - Даже по травологии гербарий сделаю, - шикнул я. - Правда? - просиял Рабастан. - Да, да. - Я хочу твой, он точно идеальный. - Если найду, отдам вместе со всеми конспектами для третьего курса, - нетерпеливо пообещал я, когда мы оба уже вышли в зал, а я потащил Рабастана к парадному входу в Холл. - Мне кажется, ты тронулся умом, - констатировал мальчик. - Вся летняя домашка, Нимбус и конспекты на весь курс только за то, что я пристану к Милорду со своими вопросами? Ещё и перед отцом ты меня выгородишь? Ты не шутишь, Руди? - Клянусь Слизерином - не шучу. Слово Лестрейнджа.        Мы остановились на ступенях, выйдя на улицу из замка. Отсюда вид был несколько хуже, чем с балкончика, но всё-таки я без труда нашел взглядом Милорда и Беллатрикс. Они по прежнему были возле фонтана. Белла теребила в руках сорванную кувшинку, а Милорд просто стоял рядом и наблюдал за ней, что-то говоря. - А Белла что там делает? - удивился Басти. - Раньше тебя спохватилась. Думаю, уже Метку выпросила, - подначивал я, хотя на душе было паршиво от того, что я подставлял под гнев отца брата.        Но то, что Милорд простит тринадцатилетнему Рабастану, мне так просто не спустит. Басти решительно ничего не угрожало, кроме строго выговора от отца и сурового наказания, от которого я мог его избавить. - Ничего себе, - ахнул Рабастан. - Да. А мы же не хотим, что бы Белла получила Темную Метку раньше нас, правда? - Это точно, - решительно кивнул Рабастан. - План такой. Ты просто подходишь и делаешь то, что обычно. Говори всё, что вздумается и заваливай Повелителя любыми вопросами. Я подойду немного позже. - Идёт, - согласился мальчишка. - Ну всё, давай, - выдохнул я, подталкивая брата вперед.        Он спустился было на несколько ступенек, но потом обернулся. - А перед отцом точно заступишься? - спросил Басти, и мне стало ужасно совестно, что я использую ребенка в своих целях. - Клянусь, - серьезно ответил я.        И Рабастан поспешил вперед. Я последовал за ним, но на некотором отдалении, стараясь следовать в тени редких деревьев, и не сводя взгляда с Беллатрикс и Милорда.        Грянул фейерверк, небо над Холлом озарилось вспышками салюта. Разноцветные искры складывались в больших сияющих птиц и драконов, распускались астрами и лилиями, сияющими кометами устремлялись ввысь. Громовые залпы привлеки внимание всех гостей, которые высыпали на балкончики и на галерею, любуясь настоящим представлением в небе. От обилия искр и огоньков, стало светло, как днём.        А Милорд и Беллатрикс… Словно и не замечали ничего и никого. Белла теперь повернулась к Повелителю лицом, бросив в фонтан истерзанную кувшинку, и что-то сказала. Он ответил, шагнув к ней. Волшебников разделяло слишком маленькое расстояние, которые можно было бы назвать моветоном.        Рабастан шел по парку, такая волшебной палочкой в кусты и слегка подпаливая искусно постриженные шедевры домовых эльфов. Он вприпрыжку проскакал по резным плиткам главной дорожи, свернул на боковую, сделанную насыпью мелкой гальки. Привычно хлопнул по ягодице садовую статую, изображающую обнаженную нимфу.        Я неловко высвободил мантию, запутавшуюся подолом за колючки розового куста, едва не оступился, споткнувшись об оброненный кем-то веер, поспешил вслед за братом, взволнованно глядя на Беллатрикс и Повелителя.        Они были непозволительно близко друг к другу. В свете салюта я без труда разобрал, как быстро вздымается грудь взволнованной Беллы, и в каком волнении она смотрит в лицо Милорда. Моя заносчивая и всегда вызывающе смелая Беллатрикс трепетала от близости Повелителя. Его могучий взор смотрел ей в очи, он жег её сметенную душу, волновал мысли, заставлял робеть. Беллатрикс сделала судорожный вдох, когда Повелитель поднял руку и заправил ей за ушко выбившийся из причёски локон.        Рабастан пнул попавшегося под ноги садового гнома, перепрыгнул через клумбу, срезая путь через тщательно подстриженный газон, качнулся, повиснув на ветки молодого деревца.        Я едва ли не бегом принялся оббегать широкий газон, полный клумб, невысоких колонн с птичьими кормушками, и кустов цветущих крупных роз. В отличие от Басти, я не мог появиться возле фонтана, вывалившись из-за кустов. Пришлось делать крюк.        Милорд провел внешней стороной ладони по щеке Беллатрикс. В лицо девушки бросилась краска, и она выронила веер из ослабевших пальцев. Впервые на моей памяти Белла опустила глаза в пол - она была полна волнения и, как мне думалось, страха. Скорее всего, такое внимание Повелителя сначала льстило её самолюбию, а потом начало напрягать, если не пугать.        Застыв за кустами, я в ужасе наблюдал за невестой. Лицо Повелителя я видеть не мог - он стоял ко мне спиной. Зато Беллатрикс я видел отменно. Она взволнованно смотрела на Повелителя снизу вверх - если я был выше её совсем незначительно, на дюйм или два, статному Милорду Беллатрикс едва доходила и до подбородка. Широко распахнув взволнованные глаза, Белла не могла даже пошевелиться.        Где носило Басти!? Он должен был уже выскочить прямо на Милорда!        Я уже готов был сам выбежать прямо к Милорду и Белле, когда Повелитель неожиданно отвернулся от мисс Блэк и устремил взгляд в небо, где икры фейерверков сложились в огромного змея, который кольцами изогнулся над самыми высокими башнями Холла, и устрашающе открыл клыкастую пасть. - Уже не первый раз за вечер думаю над тем, кому Сильвий посветил этот приём, - произнёс Милорд достаточно громко, чтобы я расслышал. - Разве тут надо думать? - Белла уже пришла в себя, и обрела дар речи. - Действительно, - усмехнулся Повелитель.        И тут из-за кустов буквально вывалился споткнувшийся обо что-то Басти. Он наверняка бы здорово ушибся о край фонтана, а мне бы крепко влетело от отца, но Милорд со свойственной ему великолепной реакцией взмахнул палочкой, и мой неловкий братец завис в паре сантиметров от земли. - И кто же решил составить нам компанию? - поинтересовался Повелитель, мелко взмахнув волшебной палочкой и переворачивая Рабастана лицом вверх.        Тот улыбнулся, как какой-нибудь дурной домовик и пожал плечами. - Извините, я не хотел вам помешать, - всё-таки проговорил Басти, во все глаза глядя на Повелителя. - Что ты тут делаешь? - встряла Беллатрикс, помогая Рабастану подняться на ноги и поправляя на нём мантию, переехавшую на одно плечо на манер тоги знатного древнеримского патриция. - Я думала, Рудольфус отправил тебя спать.        Басти, оправив одежду и стряхнув с головы какие-то веточки, даже не замечал Беллу. Он вперился в Милорда с таким восторгом, что тот даже не стал делать мальчику замечание. - Я не мог пропустить такой салют, - отмахнулся Рабастан. - И я очень хотел выразить Вам моё почтение, Повелитель! - выпалил Басти. - Что же, это похвально, - подумав, ответил Милорд. - Я ценю такое рвение.        Рабастан просиял, и, ничуть не смущаясь, тут же выдал первый вопрос: - Это правда, что ваш Адский Огонь может взвиваться от земли выше, что Холл?        Беллатрикс, словно догадавшись, что дело не чисто, начала озираться. Милорд же окинул задумчивым взглядом замок, величественно возвышавшийся над парком. - Пожалуй, может, - решил он. - Только это не целесообразно. Намного практичнее, когда Адский Огонь стелется по земле, поражая наибольшую площадь. - А ваш Адский Огонь может поразить сколько площади? - тут же спросил Басти, как-то криво построив фразу от радостного возбуждения, которое им овладело.        Он так рвался задать побольше вопросов, потому что Повелитель был достаточно снисходителен, чтобы почти всегда ему отвечать. Отец чаще всего был занят или просто видел в любознательности моего брата дерзость, настырность или что угодно другое, заслуживающее порицания. Да и не решался Рабастан надоедать ему со своими бесконечными вопросами. Я же либо не имел достаточно времени на Басти, либо оказывался не вполне компетентен, чтобы дать настолько полный ответ, как того хотел мой брат. Потому что вопросы у него были те ещё. А в последнее время Басти буквально заболел Пожирателями Смерти, темной магией и, особенно, Милордом.        Тут я уже не мог не выйти, чтобы не ставить Беллу в ещё более неудобное положение, а так же опасаясь, чтобы Басти не слишком надоедал Повелителю. Всё-таки если тот нашел Беллу достаточно привлекательной, для того, чтобы осенить её своим бесценным вниманием, едва и Рабастан в его глазах был чем-то мало-мальски значимым, чтобы тратить на него время.        Выйдя из-за скрывающего меня куста, выстриженного в форме крупной сферы, я устремился к Повелителю, который уже готовил ответ для Рабастана, и Беллатрикс, которая поднимала свой веер. - А, Рудольфус, - первым меня заметил Повелитель, хотя и стоял ко мне спиной.        Я вздрогнул, не поняв, как он меня увидел и подумав, что Милорд вполне мог знать, что я поблизости, и ранее. - Я уже удивился, как же Рабастан избежал твоего надзора. - Мы хотели посмотреть на салют из парка, Мой Лорд. Прошу прощения, если мой несносный брат вас потревожил… - нашелся я. - Да, разумеется, салют, - хмыкнула Беллатрикс, прищурившись и недоверчиво на меня глядя. - Ничуть, - отозвался Милорд. - Приятно осознавать, что юное поколение так любознательно.        Он положил вытянутую ладонь с длинными пальцами на плечо Басти, и тот даже покраснел от удовольствия и гордости, во все глаза таращась на Темного Лорда. - Отец наверняка уже беспокоится о том, куда мы пропали. Прощу прощения, Повелитель, мне нужно отвести брата в замок, - подчеркнуто вежливо проговорил я, всё больше боясь, что Милорд, виртуозно владеющий легилименцией, уже раскусил наш бесхитростный план. - Мисс Блэк, мадам Блэк вроде бы уже искала вас… - Эта ночь слишком хороша, чтобы так рано возвращаться в замок, - выдала Беллатрикс, кинув быстрый взгляд на Милорда. - Да, это так, - согласился Повелитель. - Не беспокойся, Рудольфус, я прослежу за тем, чтобы твой брат благополучно достиг Лестрейндж-холла.        Было что-то в этом обманчиво благожелательном тоне и показной заботе… Что-то по настоящему пугающее. Я понял - он всё знал ещё с того момента, как мы с Басти тащились к нему с Беллой через весь парк. И он был зол. - Я не осмеливаюсь так злоупотреблять вашим расположением, Повелитель… - начал было я, но Лорд Волдеморт меня перебил. А теперь это было именно тот Лорд, которым он являл себя на людях - властный и пугающий. Не осталось даже оттенка той человечности, что я заметил во время беседы Повелителя и Беллатрикс. - Не волнуйся, Рудольфус, - ледяным тоном бросил Милорд, и я уже не мог пререкаться - это прозвучало, как приказ. - Руди, ну пожалуйста, - канючил Рабастан, у которого наверняка даже голова кружилась от перспективы идти подле Милорда до самого замка. - Благодарю вас, Повелитель. Ваша милость не знает границ, - я склонил голову в знак почтения. - Приятного вечера, - бросил он нам с Беллатрикс с кривой пугающей усмешкой, прежде чем отвернуться и направиться к замку.        Мы с Беллой не решились следовать сразу за Милордом. Оробели от его тона, при моём появлении сделавшимся ледяным, от взгляда, пронзающего насквозь и оттенка раздражения на бледном лице. - Так что с Адским Огнём? - не унимался Рабастан, в силу возраста не понимающий, что Повелитель разгневан, хотя и не показывает этого по своему обыкновению. Впрочем, эта тихая ярость показалась мне страшнее выговора. - Ты же наверняка знаешь буковый лес на окраинах владений твоего отца? - поинтересовался Повелитель, медленно направляясь в сторону замка.        К счастью, его голос уже не казался подчеркнуто прохладным, а скорее был отстраненно-безразличным. - Тот, который за старым озером и заброшенным драконьем вольером? - уточнил Рабастан, поспевая за Милордом. - Да. Теперь представь, как далеко он находится от тисовой аллее. Той, что идёт прямиком от охотничьего домика. - Ого! - потрясенно выдохнул Рабастан.        Их фигуры уже утонули в темноте, когда я услышал новый вопрос об инферналах Повелителя. Вернее, об их точном количестве. Повелитель туманно ответил, что их достаточно, чтобы за одну ночь вдвое уменьшить маггловское население Лондона. - Ох, Руди, и хаффлпаффка поняла бы, что вы оказались тут не просто так, - заметила Белла, с уставшим видом опускаясь на широкий край фонтана. - Мне показалось, что ты не против моего появления, - негромко проговорил я, садясь рядом.        Мисс Блэк неопределенно повела плечами, проводя тоненьким пальчиком по темной водной глади. - Что, скажешь, что я опять осмелился прервать твою беседу с Повелителем? - хмыкнул я, стоя над Беллой и задумчиво глядя на башни Холла, едва виднеющиеся в ночной тьме.        Беллатрикс опять промолчала опустив свои красивые глаза. Она приняла тот самый печально-задумчивый вид, который невообразимо шел ей. Ох, Мерлин и Моргана, как же она была прекрасна… Из-за белизны матовой кожи она была похожа на античную статую. Только от почему-то грустные темные глаза под тенью длинных густых ресниц, а так же коралловые уста напоминали что передо мной живая волшебница, хотя и невообразимо прекрасная.        Поняв её странную молчаливость по-своему, я присел рядом с Беллатрикс, чтобы взять её изящные ручки в свои. Кожа была шелковой и очень нежной, но почему-то руки Беллы чуть подрагивали. - Испугалась? - спросил я заботливым голосом. - Ах, Руди, - выдохнула она, отнимая у меня руки и резко вскакивая, словно подкинутая пружинами.        Я поспешно встал вслед за Беллой, не понимая, что с ней. Неужели действительно Повелитель так сильно напугал её своим несколько двусмысленным поведением?        Беллатрикс задумчиво прошлась вдоль фонтана, заламывая веер в руках и потерянно озираясь на ту дорожку, по которой удалился Милорд. Она чем-то напомнила мне почти забытый образ Вальбурги Блэк из моего детства. Тот же темно-синий атлас платья, те же смоляные пружинистые волосы, только сильнее вьющиеся, и, что хуже всего, та же потерянность в глазах, смешанная с нетерпеливым томлением души. - Поговори со мной, - попросил я, неловко переминаясь с ноги на ногу за спиной Беллатрикс. - Он совершенно не такой, как все, правда? - невпопад прошептала девушка, задумчиво теребя кружева на веере.        Я обошел её так, чтобы видеть любимое лицо и попытаться понять её чувства. - Что, прости?       Беллатрикс словно не видела меня перед собой. Её взгляд устремился в звездное небо, где рассыпались искры последних залпов салюта. - Совершенно необыкновенный, - пробормотала себе под нос Беллатрикс. - Да, пожалуй, - вынужденно признал я. - О чём вы вели беседу? - Обо всём, - ответила Беллатрикс. - Руди, ты слышишь, сюда долетают звуки вальса? - Слышу, - я кивнул.        Мисс Блэк вдруг рассмеялась, и неожиданно положила одну руку мне на плечо, другой поймав мою, а затем сделала танцевальное па, вынуждая меня вальсировать с нею. - Что ты нашла таким смешным? - поинтересовался я. - Знаешь, вот уж не думала, что кто-то может меня напугать, - удивленно заявила Беллатрикс, изящно двигаясь в такт едва слышной музыке. - Есть в Темном Лорде что-то совершенно потрясающее, завораживающее, но пугающее. - Белла, надеюсь, ты поняла, что он не тот человек, с которым можно шутить? - поинтересовался я, нежно обнимая танцующую со мной Беллатрикс за талию. - О да, - кивнула она. - Я вообще многое сегодня поняла… - Хвала Мерлину, - вырвалось у меня вместе с улыбкой.        Значит, все мои старания не были напрасными. А мисс Блэк, к счастью, сделала кое-какие выводы. Возможно, этого Повелитель и добивался? Поставить мою невесту на место своеобразным образом?        Белла, дурачась, оттолкнула меня и легко вскочила на низкий бортик фонтана, придерживая подол платья. На её губах уже вновь играла таинственная и немного лукавая улыбка, а в глазах плясали чертики. Беллатрикс, отделавшись от первого шока, уже что-то лихорадочно обдумывала. - Осторожно, не оступись, - я шагал рядом, опасаясь, как бы Белла не упала в фонтан.        Но это в её планы точно не входило. Мисс Блэк вдруг повернулась ко мне и властно потребовала: - Поцелуй меня, Рудольфус.        На самом деле, такое поведение можно было бы назвать слишком смелым и неподобающем для девушки из высшего общества. Но в том то и была прелесть Беллатрикс. Даже выдавая что-то в этом духе, она умела оставаться истинной благородной волшебницей из рода Блэк.        Внутренне торжествуя, я приблизился к ней. Белле пришлось немного наклониться - стоя на бортике фонтана, она была выше на полголовы. Но, обвив мою шею руками и подавшись вперед, Беллатрикс добилась того, чтобы наши лица были вровень. Она так на меня смотрела, что сердце заходилось в диком ритме.        Я несмело положил руки на тонкую талию, стянутую в плотный корсет, и со всей возможной нежность коснулся губами её соблазнительных уст. Я не решался на большее, зная неприступность Беллатрикс, и тут же отстранился. В самом деле, я был бы счастлив, поцеловав бант на её атласной туфельке, не то, что дотронуться до шелковых и мягких губок! Да, вот так низко я был готов пасть, любя Беллатрикс Блэк. - Ещё, - велела Белла, топнув изящной ножкой.        Я шагнул к ней, так же встав на бортик фонтана, благо, тот был достаточно широк. Беллатрикс только приподняла подол платья, чтобы тот не соскользнул в воду и не намок. Теперь до нас долетали редкие брызги единственной струи в центре фонтана - она вырывалась изо рта мраморной девы, символизирующей, как говорил отец, сладкоголосую сирену.        Я был так счастлив. Все тяжелые думы улетучились, забылся даже тяжелый взор, которым наградил меня Милорд, прежде, чем уйти. Весь мир сузился до одной только Беллатрикс, её бархатных темных глаз, манящих уст, аромата пьянящих духов…        Я вновь коснулся её губ, на этот раз захватив нижнюю своими. Белла положила невесомую ручку мне на затылок, побуждая меня к более смелым действиям. Я осмелился обнять её за талию и прижать к себе. Сердце билось где-то в висках, дыхание сбивалось безо всякой на то причины, а голова кружилась. Игра наших губ продолжалась, но я и не мыслил о том, чтобы углубить поцелуй. Такие попытки я уже предпринимал раньше, но всякий раз неудачно - Беллатрикс уже делала мне строгие выговоры и однажды вовсе больно укусила за губу.        Отстранившись от мисс Блэк, я ощутил нешуточное головокружение. Что там, я земли под ногами не чувствовал… Мне казалось, что никогда в жизни я не был так счастлив. Это безумное состояние воспаленного разума может понять только глубоко влюбленный человек в день собственной помолвки. Ощущение полета, когда кажется, что всё возможно, что ты можешь что угодно, если только её рука будет в твоей, ты будешь слышать самый прекрасный голос и видеть лик собственного земного божества.        Беллатрикс, воспользовавшись моим совершенно невменяемым состоянием, толкнула меня в грудь обеими руками, и я позорно шагнул прямо в фонтан. Оставалось радоваться, что не растянулся и не опозорился окончательно. К счастью, воды в нём было немного - мне не доходило и до середины икры. Только наколдованные эльфами декоративные кувшинки я заметно помял. Белла же расхохоталась.        А я, как дурак, стоял и смотрел на неё, даже не замечая воды в вечерних туфлях из уже загубленной замши. На фоне луны она казалась богиней… Да что там, она и была для меня чем-то неземным и великим, на алтарь Беллатрикс Блэк я уже бросил своё сердце и свою душу, которые она с извращенным удовольствием маститого садиста топтала своими ножками, обутыми в расшитые бисером атласные туфельки, сшитые на заказ.        Наверное, счастье ударило мне в голову слишком сильно, потому что я осмелился подхватить взвизгнувшую Беллатрикс и, прижав к себе, закружить. Сжимая в руках тонкую талию, чувствуя, как точеные руки обвивают шею, и кружа заходившуюся хохотом мисс Блэк, я остро понимал, что в этот день был так счастлив, как никогда в жизни. Белла откинула голову назад, смеясь, и прогнулась в спине, не забывая цепко за меня держаться. И хотя ножки она подняла, спасая туфельки от воды, подол всё-таки опустился в воду, когда я остановился и замер, так же держа мисс Блэк в объятиях.        Перед моими глазами оказалась зона декольте. Впрочем, ничего лишнего оно не открывало, Но и точеные ключицы завораживали. А я был достаточно молод, и восхищался Беллой в той степени, в которой и ключиц бывает достаточно, чтобы ощутить прилив горячей крови к сердцу и не только.        Заметив мой затуманившийся взор, Беллатрикс склонила голову. - А по-взрослому ты умеешь? - с издевкой спросила она. - Глупенький Руди, ты совсем одурел от счастья…        «Глупенький Руди», собственно, ни капли не обиделся, потому что так и было. И тогда я наконец-то припал к устам невесты со всей ранее сдерживаемой годами страстью, игра губ переросла во что-то большее, когда я углубил поцелуй, а разум совсем меня оставил. Хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Пьянящие уста Беллатрикс, её умелый язычок, задорно дразнящий мой собственный, пальчики, запутавшиеся в моих волосах… Самым волнительным было то, что я в полной мере ощущал наше единение, тепло её тела, ровно вздымающуюся грудь…        Да, если бы я не был настолько слеп от любви, я бы заметил, что сердце Беллы не билось в унисон с моим, не заходилось в таком же яростном ритме и не выделывало кульбиты в груди. Она словно проверяла какую-то свою догадку, ставила над собой эксперимент - что она почувствует от поцелуя со мной? Но, увы, я был слишком поглощен теми ощущениями, что она мне дарила. Я был полон сладостной истомы, и не замечал даже взгляды, устремленные на нас двоих с балкончиков. Ещё бы, салют закончился, но наше с Беллой небольшое представление в фонтане тоже заслуживало внимания. Впрочем, свидетели этой сцены скорее умилялись или завидовали, полагая, что мы оба страшно влюблены. Да и, в конце-то концов, я был у себя дома, а Белле приходился не кем-нибудь, а женихом. Если моветон и был, то он не являлся слишком чудовищным, а скорее заслуживал эпитета «пикантный» или «сумасбродно романтический». - А теперь вынеси меня из фонтана так, чтобы я не намочила ноги, - приказала Беллатрикс, и я покорно выполнил её желание, хотя больше всего на свете мне хотелось всё так же держать её в объятиях и терзать ухмыляющиеся губки жарким поцелуем. - Ты сильно меня любишь? - поинтересовалась Белла с нотками жеманства, когда я, подхватив её под колени и лопатки, вынес из фонтана на руках, после чего донёс драгоценную ношу до одной из мраморных скамей, украшающих собой парк - лепнина и искусная резьба на них были выполнены лучшими мастерами ещё в те времена, когда мой дед в моём возрасте сватался к моей бабке.        Беллатрикс уселась на скамье, подтянув под себя ножки и откинувшись на спинку. Её юбки расстелились по всей скамье, и мне ничего не оставалось, кроме как опуститься рядом с ней на одно колено. - Да, неужели ты всё ещё сомневаешься? - удивился я. - Люблю. Люблю так сильно, как крылатый конь любит небо, люблю так сильно, как русалка любит родные воды, люблю больше солнца, больше жизни, больше… - Руди, Руди, спокойнее, - усмехнулась Беллатрикс. - Ты меня почти смутил.        Конечно, до этого мне было далеко, но Белла явно хотела закрыть мне рот, и я умолк на полуслове, как она того хотела. - Что ты чувствуешь? Скажи мне, что у тебя здесь происходит, когда ты меня видишь? - она положила ладонь на моё сердце, которое вновь ускорило ритм. - Сердце колотится, как ненормальное, - признался я первым делом. - Я не могу видеть ничего и никого кроме тебя. Как будто весь мир на тебе клином сошелся, и нет больше ничего и никого - только ты. Смотрю на тебя, и понимаю, что только в это мгновение и живу. С каждой секундой разговора с тобой всё более сильно сознаю, что готов быть подле тебя всю жизнь, до гроба. Взор твоих очей пленяет меня настолько, что будто горю, глядя в них. Я умираю от счастья всякий раз, когда вижу улыбку на твоих божественных устах, и загораюсь страстью, когда твои алебастровые ланиты трогает румянец…        Беллатрикс властно подняла руку. - Рудольфус, я и не думала, что у тебя язык так подвешен, - заявила она. - Но в общих чертах ясно, спасибо.        Если бы я не был настолько ослеплен своей любовью, я бы обратил внимание на то, что мисс Блэк оставалась холодна и во время моего искреннего признания. Что в её глазах читалась какая-то задумчивость, словно она уже сопоставляла то, что потоком признаний выдавал я и то, что ощущала сами. «Алебастровые ланиты» так и оставались молочно-белыми, а «божественные уста» кривила горькая усмешка понимания - она такого огня в себе не ощущала и на сотую часть. - Отец наверняка волнуется. Руди, отведи меня к семье, - попросила Белла, и я с готовностью предложил ей локоть, предварительно накинув на горделиво расправленные плечи свою мантию. - Мне не холодно, - попыталась сопротивляться Беллатрикс. - Возле парадного входа будет ветер, - возразил я.        Всю дорогу до замка мы проделали в полной тишине. Я никак не мог утихомирить фанфары, гремящие в голове от счастья, а Белла думала о своём, закусив губу. - Послушай, а сколько лет Темному Лорду? - поинтересовалась она, когда мы уже подходили к ступенькам главного крыльца. - Как и отцу - сорок три, плюс-минус несколько месяцев, - без задней мысли ответил я. - По нему так-то и не скажешь, - хмыкнула Белла. - Я думала меньше. У него какое-то лицо необыкновенное… - Очень красивое, да? Но словно неживое, как у статуи. Я тоже замечал. - Нет же, - хмыкнула мисс Блэк. - Вроде и морщин то нет почти, не скажешь, что мы ему в дети годимся, но взгляд такой, как будто он живет вечность и готов прожить ещё больше… - Немного пугает, не так ли? - подсказал я. - Ах, Руди, ничего ты не понимаешь! - воскликнула Белла. - А вот и мой отец. Скажешь ему, что сам утащил меня на прогулку, хорошо?       И она упорхнула, скинув мне на руки мою мантию. Беллатрикс уже оказалась возле родителей, что-то говоря им с самым непринужденным видом. Мадам Блэк, покачав головой, поправила прическу старшей дочери и проговорила что-то касательно того, что той не помешает быть скромнее. Кажется, всё-таки наша с Беллой прогулка стала достоянием общественности… - Рудольфус.        Я не заметил, как ко мне подошел Сигнус Блэк. Немного охмелевший, он всё-таки впился в меня цепким взглядом. Когда отец Беллы приходил в волнение или гнев, их сходство было особенно заметно. Беллатрикс унаследовала именно от него и глаза, и упрямый подбородок, и в особенности мимику. - Прошу извинить меня, мистер Блэк, я настоял на прогулке с Беллатрикс, и я понимаю, что мог её скомпрометировать. В своё оправдание я могу сказать лишь то, что вы и так знаете - мои намерения серьёзны, а если кто-то допустит дурную мысль о чести мисс Блэк, я готов смыть её кровью… - отчеканил я на одном дыхании, понимая, что Сигнус не собирается останавливаться, а затем и вовсе оттесняет меня поближе к кадке с цветком и подальше от семьи. - Тише, тише, мальчик мой, не нужно таких громких слов, - с нервной усмешкой проговорил мистер Блэк. - Рудольфус, сейчас меня волнует совсем другое. Это правда, что Беллатрикс беседовала с Ним?        С кем это - «с Ним» не нужно было пояснять. Я понял мгновенно - таким тоном и с такой выразительностью был произнесены эти слова. С одной стороны, легче легкого было шепнуть короткое утвердительное слово, или кивнуть, но почему-то я не осмелился. Не думаю, что дело было в страхе или подхалимстве. Да и чем бы мой утвердительный ответ навредил Белле или Повелителю? Но будто бы какая-то сила заставила меня воззриться на будущего тестя, с которым я всегда имел отличные, если не доверительные, отношения с какой-то прямо таки холодностью. Я выпрямился, и это подчеркнуло не только разницу в росте в мою пользу, но и мою ещё невысказанную позицию. - Беллатрикс имела беседу со мной последние полчаса, если не больше, - ответил я сдержанным голосом. - Другого ответа от Лестрейнджа можно было и не ожидать, но, Руди… - мистер Блэк выразительно на меня взглянул. - Это, разумеется, похвально, что ты ставишь интересы Милорда так же высоко, как и твой отец, но мы уже практически одна семья, а Белла важна для нас обоих… - Если мисс Блэк и говорила о чем-то с Милордом, это сугубо его дело, - отрезал я. - А расспрашивать Беллатрикс об этом я лично считаю неуместным - если Повелитель посчитает необходимым, он и сам сообщит вам.        Да, я понимал его волнение и, более того, разделял. Да, мы оба дорожили Беллой и желали для неё всего наилучшего. Но слова застряли в горле - я не смел выжать из себя ни капли о том, что видел или слышал в саду. Это казалось мне кощунственным - распускать язык про него, про Темного Лорда, про нашего Повелителя. В тот момент в моей голове, как никогда свеж бы единственный приказ, на данный момент полученный от Милорда, который сводился к одному простому пункту - не трепать лишнего о нем.        Блэк, удивленный моим твердым отпором, замер с полуоткрытым ртом. Наверняка он ожидал чего угодно от покладистого мальчика Руди, которого знал с пеленок, но только не этакой категоричности. Но в ту ночь впервые в жизни я ощутил в себе то, что впоследствии заняло главное место в моей душе - долг, верность и преданность. Может, на моей руке ещё не горела Темная Метка, но на сердце давно стояло Его Тавро.        Что касается Беллатрикс… Не знаю, что в тот день ощутила она в своём сердце, но это заставило её, не сговариваясь со мной, молчать в ответ на вопросы матери и сестер, не говорить ничего отцу и даже не рассказывать о предмете своей беседы с Милордом моему пытливому родителю, который искренне считал своим долгом, если не правом, знать о Повелителе всё, что только представлялось возможным.        Сам Темный Лорд больше не встретился мне в тот вечер. И, насколько я знал, моему отцу не сказал ни слова о мисс Блэк. Только ухмыльнулся краешками губ и проговорил ледяным тоном, что Сильвия это ни в коей мере не касается. * Конечно, пятилетнему ребенку едва ли доверили бы что-то особенно тайное. Очевидно, Рудольфус имеет ввиду какие-нибудь разговоры отца в кругу семьи, где тот мог позволить себе сказать что-то о Милорде, о первых Пожирателях Смерти или о выгодной сделке с кем-то. И, спохватившись, Сильвий Лестрейндж сразу же велел сыну держать язык за зубами. Хотя не исключен тот факт, что мальчик банально подслушивал, как и приличествует слизеринцу. ** Гранианский крылатый конь (англ. Granian) — одна из разновидностей крылатых коней. Существо серого цвета, очень быстрые в полете. (ГарриПоттер-вики) *** Игра, в середине XX века модная среди молодых волшебников и заключающаяся в обычных салках, с тем только добавлением, что водящий, играющий роль оборотня, должен поцеловать (в щеку или руку), символизируя укус, другого игрока. Тот тогда так же становится оборотнем и уже вместе с первым игроком догоняет остальных. Забава в некотором роде фривольная, но весьма популярная среди юных аристократов. Особенно заманчива тем, что водящий может «укусить» свою «жертву» и в хорошенькие губки, если она не против. **** Старинный парный провансальский танец, весьма распространённый в XVII — XVIII веках как бальный и сценический, а впоследствии занявший своё место в академической музыке, как исторический артефакт. Ну а так, как Магическая Британия вроде как застряла в эпохе разлагающегося феодализма, я сочла его уместным.