Жизнь шкурки

POV Максим       Я уже третий день занимаюсь с Кириллом и Русланом. Они договорились, хотя скорее всего заплатили, Владу, чтобы я не ходил в клуб. И теперь они с утра до вечера пытаются мне вбить в голову информацию за эти полгода. На мое безграничное удивление, они даже почти не ругались. Хотя я видел, как злится Тушенцов, когда я неправильно отвечаю, и как злится Кирилл, когда он бьет меня за это. А ругались они по большей части из-за того, что спорили, кто со мной сядет на экзамене. Вот, например, как сейчас. Я уже минут десять слушаю их крики и не могу дальше учить английский. — Я тест написал для переезда в Америку на отлично! — кричал Тушенцов, размахивая руками. — И что? По аудиотексту ты ничем ему не поможешь! — вскрикнул в ответ Кир. — Это почему? — Ты всегда эту часть заваливаешь! — За неё три балла только! Они продолжали ругаться. Даже когда в комнату зашла мама Руслана, они не остановились. Послушав их спор, она покачала головой, затем махнула мне рукой, как бы позвав с собой, и вышла. Я, конечно же, пошел за ней. Как оказалось, она сидела в зале, где в прошлый раз она расспрашивала меня про отношения с Русланом, заставляя меня есть. Теперь она сидела с чашками перед собой. — Садись, Максим. — улыбаясь, сказала она. Смущенно улыбаюсь в ответ и сажусь на стул рядом. Она пододвигает ко мне чашку, в которой оказывается чай. — Ну, Максим, много тебе ещё учить осталось? — Общество и английский. — отпивая чай, отвечаю я. — А остальное всё хорошо сдал? — Ну, по истории и математике четыре. Русский завтра скажут. — Молодец. — искренне говорит женщина и улыбается. — Только почему ты раньше ничего не учил? — Да там… Проблемы были. — Какие же? — она несколько секунд смотрит на меня, затем машет рукой. — Ладно, не моё дело. Я расслаблено выдыхаю, но мама Руслана решила поговорить о другой, но не менее болезненной теме. — А Кирилл твой… — хмурясь, говорит она. — Кирилл мой парень. — Прости, конечно, но, по-моему, ты сам в это не веришь. — Почему? — теперь хмурюсь я. — Ты не смотришь на него, как на парня. Скорее, как на друга. Не мне судить, конечно, но ты даже на моего сына более… тепло смотришь. Только не подумай, что я Руслана свожу с тобой. Но в прошлый раз вы выглядели, как пара. Прости. — Ничего. — машу головой. Странное чувство, когда тебе говорят такое про человека, которого ты ненавидишь. Вроде бы неприятно, а вроде можно это против него использовать, если подыграть. — Хочешь к чаю чего-нибудь? — отрицательно качаю головой, но женщина всё-равно ставит передо мной корзинку со сладостями. — Кушай, а то ты худенький такой. — Спасибо, — взяв из вежливости булочку, говорю я. — А можно у вас кое-что спросить? — Да, конечно, спрашивай. — она поставила чашку на стол и, оперевшись рукой о подбородок, внимательно посмотрела на меня. — Я видел у Руслана фотографии. Он на них с каким-то блондином. Это и есть Юра? — Скорее всего, да. Хотя я думала, что он выкинул их. — Почему? — Зачем хранить фотографии того, кого пытаешься забыть? — Не знаю, — я пожал плечами. — Почему он не говорит о нем? Каждый раз уходит от темы. — Они плохо расстались. Уж не знаю из-за чего, но это к лучшему. Руслан два месяца ходил сам не свой. Потом стал злым, огрызался постоянно. Сейчас это уже почти прошло, но всё-равно… — она пожала плечами. — Шабанов, если ты не забыл, то тебе завтра ещё английский писать! — закричал Руслан прямо из комнаты. — Руся, не кричи, дай мальчику отдохнуть. — сказала женщина, когда Тушенцов зашел в зал. — Он уже отдохнул! — рыкнул он, взяв меня под локоть и потащив в комнату. Затащив меня обратно, Руслан посадил меня на стул и кинул передо мной толстую книжку с тестами. — Не решишь до конца за пятнадцать минут — останешься у меня ночевать. — Эй! — вскрикнул Кир, нахмурившись и разводя руками. — Ты не забылся? — Не забылся. Домой или к тебе он с радостью побежит, а у меня ему придется спать со мной в одной кровати, а меня он слишком любит. — улыбнулся он. Затем Тушенцов перевел взгляд на меня и его глаза, как мне показалось, почернели. — Шабанов, решай, пока я хуже не сделал. — Куда хуже-то? — пробубнил я себе под нос, утыкаясь в работу. — Вот так. — сказал он над ухом и его рука легла на мой пах, немного сжав. — Руслан! — откидываясь назад, вскрикнул я. — Тушенцов! — ударив по столу, крикнул Семченко. — Что? Он спросил — я ответил. — ухмыльнулся он. Тушенцов несколько раз провел по бугорку на штанах, и с моих губ сорвался тихий стон. Что-то я слишком быстро возбудился. — Видишь, что бывает, когда ты не удовлетворяешь своего парня, Семченко. — ухмыльнулся Руслан. — Не уберешь от него руки — я тебе ночью член отрежу. — сквозь зубы выдавил Кирилл. — Ладно, ладно, — смеясь, согласился он, поднимая руки. — А ты решай. У тебя, кстати, десять минут осталось уже. — Фак… — выругиваюсь я и пытаюсь вспомнить то, чему Руслан и Кирилл учили меня весь день, но в голову ничего не шло. Судорожно переводя взгляд то на тесты, то на часы, я пытался что-то написать. И я написал, хотя в половине я был неуверен, во второй половине точно знал, что всё неправильно. Когда тест взял в руки Руслан, взгляд у него был холодный. — Молодец, Шабанов, аж три правильных ответа. Похвально, — не скрывая сарказма в голосе, произнес он, кинув в меня этот самый тест. — Остаешься у меня, и будем заниматься до утра. Семченко, остаешься? — Увы. Мне на дачу надо, — выдыхает Кир. — Пока, зай. — он встает и подходит ко мне, целуя в губы. — Пока. — уже Тушенцову говорит он, машет рукой и выходит из комнаты. — Тебе всё заново объяснять, или прояснился мозг? — садясь на стул передо мной, спросил Руслан. — Я вот это не совсем понял. — показав пальцем на название темы, сказал я. — Ты же Семченко сказал, что всё понял. — Не хотел его расстраивать. — пожал плечами я. На самом деле, я соскучился по близости с Кириллом, и поэтому когда он объяснял мне тему, мои мысли были далеки от английского. — Ладно, — он выдохнул и стал объяснять тему, всё расписывая на листке. Он по несколько раз произносил некоторые слова, дожидаясь пока я кивну, затем продолжал объяснять дальше. — Теперь понял? — Да. — я кивнул и взялся за виски. — Молодец, — открыл тест на новой странице. — У тебя последний шанс, или мне придется тебя наказать. — он встал со стула и плюхнулся на кровать. Пока я пытался всё решить, Тушенцов засопел. А когда я закончил, он уже крепко спал. Решив не рисковать своим здоровьем, я не стал его будить. «Сколько там время? Десять? Надо домой, а то мама опять волноваться будет. Где там мой рюкзак?» Осмотревшись в комнате, я заметил мой рюкзак рядом с Русланом. И когда я за ним потянулся, то стал молиться, чтобы Рус не проснулся. Ну и, конечно же, мои молитвы услышали, только поняли наоборот. — Что? — приоткрывая глаза, спросил он. — Ты куда собрался? Закончил уже? — Давно. Время уже много. — я показал пальцем на часы. — Черт, — он сел на кровати и стал тереть лицо. — Ты разбудить меня не мог? — Я подумал, что не надо. Тушенцов посмотрел на меня взглядом типа «ты мудак?», но мне было всё-равно. Я просто хотел уже свалить домой и выспаться. — Дай проверю. — Руслан протянул руку. Отдав ему тест, я сел рядом, обняв свой рюкзак. Я слишком устал, поэтому не обращал внимания даже на неоднозначные взгляды Руслана. Глаза слипались, спать хотелось до невозможности, а Тушенцов как будто специально время тянул. — Ладно, большая часть правильно. На четыре потянет. С натяжкой. — выдохнув, произнес он и начал тереть глаза. — Я домой. — взяв рюкзак, я уже собрался на выход, но резко дернув, меня усадили обратно. — Моя мама уже позвонила твоей и предупредила, что ты у меня ночуешь. Так что располагайся. Кухня, ванная, туалет знаешь, где. — он закончил фразу немного смеясь. — Я с тобой в одной кровати спать буду? — ухмыляясь, спросил я. — Ну да. — он пожал плечами и вышел из комнаты. — Круто… Я положил рюкзак на пол и стал раздеваться. Сейчас хотелось спать и ничего больше. Поэтому я сразу лёг в кровать, укутавшись в одеяло. Спустя пару минут пришел Руслан и лёг рядом. Ну и, конечно, стал обнимать меня. Я игнорировал его пока его рука не легла на мой член и не стала гладить его, немного сжимая. — Тушенцов, отстань, пожалуйста, я очень устал. — Угу. — промычал он, и его рука переместилась на мой зад, начав массировать его. Я, вроде, говорил, что у меня не было секса четыре дня? Так вот. Это очень сказывалось на мне. Да, я знаю, что четыре дня — это не так много, но обычно у меня в день по несколько раз. Всего пара прикосновений — и у меня член стоит колом. Чувствую себя двадцатилетним девственником… Руслан просунул руку в боксеры, и теперь массировал пальцем колечко мышц. Я сжал пальцы на ногах и закусил краешек одеяла, оттопыривая попу. Вторую руку он протиснул между мной и кроватью, затем стал нажимать на соски, прокручивать их между пальцев. Спустя несколько минут и он облизал пальцы и стал понемногу вводить их в меня. Мои боксеры быстро стали спереди мокрые от смазки с члена, даже часть её была на ногах, а сама ткань неприятно прилипала и давила. А Тушенцов, похоже, с прошлого раза нашел мою простату и теперь массировал именно её, покусывая кожу на моей шее и оставляя там жгучие засосы. От возбуждения я быстро стал мокрый, по виску стекали капельки пота, влажные волосы прилипали ко лбу, дышать было сложно, как будто на грудь положили что-то очень тяжелое. — Мне нужно выйти. — неразборчиво произнес я, вылезая из-под одеяла и выбираясь из рук Руслана. Забежав в ванную, я включил холодную воду и стал умывать ей лицо. «Нет, нельзя вот так с Тушенцовым, нельзя! Вспомни, что он тебе делал и убери своё возбуждение!» Прошло минут десять, и вот я уже почти успокоился, как почувствовал тепло сзади. — Я-то думал, что ты дрочить ушел, — произнес на ухо Руслан. — Вроде ты шлюха, а всего стесняешься. Он провел пальцами по вене на шее, за ухом, обвел челюсть и нажал на губы. Чуть наклонился ко мне и закусил мочку. По телу пробежали мурашки. — Просто скажи, что ты этого хочешь. — лизнув раковину уха, произнёс он. Я отрицательно покачал головой. В ответ Тушенцов поцеловал меня в шею, будто пытаясь выпить меня. Прошелся языком до ключицы. Его руки обвили меня за бедра и теперь стояк Руслана упирался в мою поясницу. Проводит одной рукой по животу, груди, берет меня за подбородок и поворачивает голову к себе. Впивается в губы, посасывая то верхнюю, то нижнюю. Издаю непроизвольный стон и судорожно выдыхаю. Думаю, не нужно говорить, что у меня самого теперь член по стойке смирно стоял? От горячего, сбившегося дыхания Тушенцова я возбуждался только сильнее, вспоминая его в костюме Бэтмена. Который, кстати, подчеркивал всё, что нужно: сильные руки, подтянутые пресс… Стоп, Шабанов! Включи голову! Вспоминай, как он забирал у тебя рюкзак и играл им в футбол. Ну же! Руслан разворачивает меня и усаживает на раковину. Целует, кусая губы и водя руками по всему телу. Обвиваю его шею руками и тихо постанываю. «Нет, Максим, нет! Очнись! Это все тот же Тушенцов! Сколько он тебя бил? Помнишь еще, как ходил весь в синяках?» Он закидывает мои ноги на свои бедра и прижимает ближе к себе, от чего я судорожно выдыхаю и впиваюсь пальцами в плечи парня. «Из-за него ты изгой. Тебя ненавидит вся школа!» Руслан спускается короткими поцелуями по шее к соскам и начинает ласкать их. «Он насиловал тебя. Он сломал тебя. Из-за него ты стал таким. Слабым и жалким.» Берет пальцами подбородок и снова целует в губы, лаская мой язык своим. «Кирилл тебе этого не простит. Не будь шлюхой настолько!» Обводит поясницу руками и разрывает поцелуй на несколько секунд с характерным «чмок». Делает несколько вдохов и снова впивается в губы. «Хоть раз дай отпор!» Жмурюсь и толкаю Руслана в грудь. Не ожидая этого, он отлетает на полметра. — Я что-то не так сделал? — осознав, что произошло, спрашивает он. — Всё не так. — отвечаю я, спрыгивая с раковины. Возбуждение разом прошло, и теперь я мог спокойно уснуть, если Тушенцов даст, конечно же. Зайдя в комнату, я сразу лёг на кровать и закутался в одеяло. Перед глазами невольно всплыло расстроенное лицо Кирилла. Как я соскучился по нему. Уже готов специально эти экзамены завалить, лишь бы побыть с ним наедине хоть немного. Кровать рядом промялась, и из-под меня стали вытаскивать одеяло. — Зря ты за него цепляешься. — Что? — переспросил я, приподнимаясь на локте. — За Семченко. Ты ему не нужен, да и он тебе тоже. Еще немного, и он уйдет от тебя. — Почему ты говоришь это с такой уверенностью? — Просто знаю это. И знаю таких людей, как он. Я страдал из-за них и пытаюсь помочь тебе, чтобы ты не страдал также, а в ответ ты посылаешь меня. Обидно даже. А потом люди говорят, что я злой. — поудобней укладываясь, говорил он. — Что же ты себе со своим Юрой не помог? — рыкнул я, отворачиваясь в другую сторону. Он меня злил. Я буквально кожей чувствовал его ложь, от которой хотелось блевать. Кирилл ему ничего не делал плохого, а эта сука, Тушенцов, так отзывается о нем. Бесит. — Стали бы встречаться с Семченко раньше — помог бы себе. — хмыкнул он. — Неужели жалеешь о своих единственных отношениях с парнем? — Как сказать… — выдохнув, сказал Руслан. Я почувствовал, как он лег на спину и закинул руки за голову. — Нам было хорошо вместе. Ну мне, по крайней мере. Я готов был сделать всё ради него, готов был простить всё. Это даже смешно сейчас. Я до сих пор по нему скучаю. — Если ты его любишь, то почему не вернешь? — Не важно. Ты его не знаешь, поэтому не поймешь. — Противоречишь сам себе, Руслан. Парень снова выдохнул и теперь перевернулся ко мне, приобнимая меня за талию. — Просто не хочу о нём говорить. Когда вижу тебя с Семченко, вспоминаю о нем. И вижу в тебе себя. Сразу как-то жалко тебя становится. Поэтому я такой добренький с тобой стал. А ещё более жалко тебя становится, когда я вижу лицо Семченко. У меня хоть красивенький был. — Твоя мама считает иначе. — Моя мама и меня считает красивым, так что… Из моего рта вырвался смешок. Тушенцов, который считает себя страшным. Это смешно, правда. Он считает себя во всем лучше других, открыто говорит об этом и тут такое заявление. — Да, Шабанов, это очень смешно. Я поднял тебе настроение, теперь ты должен завалиться и спать. — Спокойной ночи. — ещё сильнее укутываясь в одеяло, ответил я. — Спокойной. — выдыхает он. — Надеюсь, что тебе приснится учебник по английскому, и ты даже во сне продолжишь учить его. Потому что если ты завалишь его, то я изнасилую тебя, сниму это на камеру и покажу твоему батьку. — он потрепал меня по волосам. — Ну, спасибо…