Вестерос, золотое борское и куртизанки

– Мальчик расстраивает своего учителя, – покачал головой Якен, смотря на то, как Джоффри Баратеон выводит на доске формулу ускорения свободного падения. – Для начала учителю бы неплохо запомнить, что если он не является Его Королевским Величеством, то о себе нужного говорить в первом лице! – огрызнулся белобрысый сын атташе по культуре посольства Великобритании. – Если бы преподавал английскую литературу… – Х’гар продолжал смотреть на неверную формулу и, бросив ещё один взгляд на своего ученика и поняв, что тот вряд ли исправит ошибку, кивнул тому, чтобы занял своё место. – Зачем ты так? – шепнула Санса Старк совсем тихо, когда Джоффри уселся подле. Тем не менее, Якен её прекрасно слышал. – Будто ты не знаешь, что ему пришлось пережить! – Мне всё равно, – выплюнул Джоффри. – Ему не за переживания платят. «Девочке пора вырасти» - промелькнула мысль в голове у Якена, и он внезапно осознал, что подумал он об этом на английском, а не на своём родном языке. Если быть честным к самому себе, то он был солидарен скорее с Баратеоном. Якен работал обычным школьным учителем физики. С тех самых пор, как эмигрировал за океан. Иногда ему хотелось засадить кочергой Баратеону по голове, но Х’гар себя сдерживал: такая импульсивность могла негативно отразиться на его местном паспорте. «Что можно дать – можно и отнять» - вечно отзывался в голове голос ирландского политика Грейджоя, с которым они как-то встретились на приёме, устроенном Робертом Баратеоном в консульстве по поводу выхода на американский рынок мрачноватого мужского журнала издательства «Винтеркаминг». Когда-то Якен был молодым и подающим огромные надежды югославским физиком. Он жил наукой. Мечтал о великих открытиях, на пороге которых тогда стоял. До войны. Когда снаряд угодил в дом с его семьёй, он бросил оружие и твёрдо решил уехать. Его война тогда закончилась. Даже до того, как пыль успела улечься на некогда прекрасный сад его жены. Больше нечего было защищать. Его отец, мать, жена и двое очаровательных сыновей навечно остались под обломками того здания. Якен пытался разгрести завалы, но всё, что он находил – были обломки его прошлой жизни, мёртвые частички его души. Сейчас он даже не мог сразу ответить, кем он был раньше: хорватом, сербом или албанцем. Да ему было и всё равно. Многие идиоты решают, что, перебравшись в США, можно стать кем-то. Якен же стал никем. – Так что не то с формулой, сэр? – противный голос Баратеона вырвал его из раздумий. Папаша мог бы и поприличнее найти учебное заведение для этого выскочки с серебряной ложкой в одном месте, - подумал Х’гар. Здесь же преподают подозрительные югославы. Сами не знающие, кто они на самом деле.