Мы прах и тени

— Йаванна и Оромэ стали слишком часто наведываться в Средиземье. Поэтому я начал строить еще одну твердыню на северо-западе. В случае войны с Валинором она примет на себя первый удар. — Ты думаешь они пойдут войной на нас? — Майрону мало верилось в такой поворот событий. — Вполне возможно, — лицо Мелькора было задумчивым, а в глазах мелькала тень предвиденья. — Мысли Манвэ открыты для меня, поэтому мы обязательно узнаем об этом заранее. Когда настанет время, ты возьмешь на себя командование крепостью. А пока там поселится часть балрогов, а тебе придется почаще наведываться туда, следить, чтобы оружейни полнились откованным оружием, и строительство уходило как можно глубже в недра земли. — Хорошо, я прослежу за этим. *** Захваченный острым наслаждением, Майрон уже не мог себя контролировать. Он со свей силы вбивался в Мелькора, впиваясь пальцами в его тело. Пока не мелькнула мысль о том, что ему может быть неприятно. Но нет. Мелькор по-кошачьи выгибался, положив голову на одну руку, а другой лаская свой член. Его лицо выражало сладострастие, а из полуоткрытых губ слетали томные стоны. Когда все закончилось, а Майрон упал рядом на ложе, Мелькор охрипшим голосом проговорил: — Знаешь, это определенно нужно будет повторить. Лицо Майрона выражало крайнее удовлетворение, а на губах была блаженная улыбка: — Я думал ты меня с ума сведешь. Мелькор, отвернувшись от майа, повернулся на бок, и обняв подушку растянулся на кровати. Майрон лег рядом, поглаживая его стройные бедра, потом скользнул на грудь и слегка прижав к себе, уткнулся носом в шелковистые волосы, вдыхая их запах. Мелькор пах морозной свежестью, грозой и слегка дымом. Находясь с Майроном он от чего-то чувствовал себя спокойно и уютно, столь непривычно; извечно кипевшая в нем ненависть ненадолго утихала, и казалось он снова становился тем, кем был изначально. Темный вала всегда создавал вид холодного высокомерия, находясь неизмеримо «выше» всех остальных, давая понять, что он лишь позволяет себя любить. Он долго не хотел признавать, что Майрон стал для него жизненно необходим, и не только потому, что он был его первым помощником, и на него можно было «повесить» всю сложную и грязную работу. Мелькор также нуждался в его поддержке, присутствии, в его обществе и в его горячих ласках. Майрон был остроумен, талантлив, предан. А еще он был несказанно сексуален. Особенно после того как майа проколол себе губу и поместил в нее маленькое милое колечко, вдохновившись кольцами в ухе темного вала, Мелькор чувствовал, что ему все тяжелее контролировать себя, когда они оставались наедине. Грациозные движения хищника и гордая осанка, надменно-отстраненное лицо среди своих подчиненных, и чувственно-игривое, когда он был с Мелькором. После перехода на его сторону, внешность майа стала еще более выразительной, волосы начали отливать золотом, карие глаза пылать пламенем, а зрачки превратились в узкие кошачьи полоски. И все же в эту страсть и похоть по отношению к своему наместнику, вмешивалось уважение, восхищение и что-то еще, почти целомудренное, доселе незнакомое темному вала, заставляющее относится к Майрону если ни трепетно, то с некой нежностью, стараясь доставить как можно больше удовольствия. — Расскажи о Варде. Мелькор резко повернулся и нахмурился: — Что о Варде? — Ты ее любил? — серьезно и настойчиво. — Любил? О нет. Слава Тьме, я свободен от этого глупого чувства. В ней был свет Илуватара, и я подумал, что это и есть то Негасимое Пламя, которое я искал. Поэтому еще до великой музыки, я предложил ей создать союз, дабы вместе сотворить новый мир из пустоты. А она поняла, что я уже тогда замыслил что-то против Отца, и отвергла меня. Все? Тема исчерпана? — Мелькор начал опять злиться и выходить из себя. — Да, исчерпана.