Раскаяния достаточно

      – Амбулон! – Дрифт расхохотался, заметив меха, которого до сих пор Ферст Эйд называл просто «помощником». – Надо было догадаться, раз Форт Макс где-то тут! Вы хоть включали старичка, а?..       Амбулон замер, уставившись на гостей. Ферст Эйд не выразил удивления, что врекер знаком с его менеджером, вместо этого он демонстративно простер руку в сторону вместительного стеклянного бокса, карантинной зоны, автоматически заблокировавшейся на тот срок, пока не вымрут все технопатогены снаружи.       Или пока начальник медицинской службы не даст команду на открытие.       – Твой приятель, который все тут угробил, – произнес он с откровенной издевкой. – И, раз вы давние друзья, может, с тобой он поделится, какая ржа ударила в голову ему!       Бело-зеленый джет с лиловым честплейтом вжался в противоположную стену стеклянной коробки, стоило Рэтчету войти. Он замер, обхватив себя за плечи и так впившись пальцами в собственные пластины, будто собирался отодрать их. Его оптика расширилась: казалось, предела прочности не хватит, и она сейчас просто лопнет.       – Друзья, да? – спросил Дрифт с неподдельным интересом.       Чем-то Фарма, пожалуй, напоминал Рэтчета. Светло-зеленым шевроном, может быть… вот только Рэтчет, насколько помнил Дрифт, никогда не поддавался панике. А крылья джета заметно вздрагивали, и если бы не полная изоляция, было бы слышно, как они бьются о стекло. Тук-тук-тук.       Рэтчет подошел к боксу, но замок открывать не торопился. Он спокойно положил ладонь на стекло. Взгляд, которым он изучал забившегося в дальний угол автобота, вызвал у Дрифта короткое шипение. Когда Рэтчет так смотрел на кого-то, это значило, что ему что-то интересно. Очень редко можно было вместе с интересом уловить непривычную ностальгическую теплоту… до сих пор Дрифт был уверен, что Рэтчет вообще ни к кому не испытывает теплых чувств, но «старый приятель» как будто был исключением.       Хотя Дрифт впервые о нем слышал.       Мечник отвернулся и прошелся по лаборатории, разглядывая разложенные на платформах дезактивы. Ферст Эйд и Амбулон притащили сюда два корпуса и, судя по установленной над ними аппаратуре, откачивали энергон, надеясь разобраться, каким должен быть состав вакцины. Но, по словам начальника Дельфи, его старший хирург сделал все, чтобы даже такой опытный специалист, как Ферст Эйд, мог только нервно грызть пальцы.       Когда в Дельфи взорвалась звуковая бомба, солдат подняли по тревоге… и все они были уже заражены в тот момент, так что «заплакали», как выразился Ферст Эйд, и сдохли. «У моего медбрата есть теория, что медики обладают более устойчивой иммунной системой», – добавил он, разводя руками. «Звучит довольно глупо», – мягко, снисходительно откликнулся Рэтчет, но дискуссию не продолжил.       По дороге Ферст Эйд успел пожаловаться и на то, что гарнизон станции бросил их умирать, когда узнал о карантине. Их командир Вангард, насколько знал Ферст Эйд, давно мечтал послать их общего шефа Праула к Юникрону, а тут выдалась отличная возможность. С тех пор Дельфи была предоставлена самой себе. Вслух это не прозвучало, но было ясно: если бы «Лост Лайт» не пришел к Мессатину, даже очень стойкая иммунная система никого бы не спасла.       «Мы отправляли сообщения на частоте Праула, – уточнил Ферст Эйд, подходя к главной лаборатории на станции. – Даже мэйдэй. Только его клоны могли получить их. Не говорите, что Праул перешел на сторону Родимуса…»       Рэтчет в ответ на это негромко хмыкнул, а Дрифт загоготал в голос. Слова Ферст Эйда звучали, пожалуй, подозрительно, но – в конце концов, Бластер мог взламывать любые частоты! Просто системы связи у мессатинских работничков Праула, видимо, были не ахти.       – Накануне Фарма скачал мою базу по вирусологии и начал свои эксперименты. Когда взорвалась бомба, я взломал его компьютер. Все файлы были удалены. Да и наш склад ему незачем было перетаскивать в карантинный отсек, если бы не он это устроил!       – И зачем? – спокойно спросил Рэтчет.       – Потому что он шпионил для ДЖД, – вмешался Амбулон, оставил дезактив в покое, приостановил откачку, чтобы ненароком не перегрузить насос, и подошел к Рэтчету. На мятежного начальника медицинской службы он смотрел немного опасливо. – Я уверен. Хотел ослабить нас, чтобы конам было проще взять Дельфи… Но те почему-то не пришли.       – А ты и рад, – поддел его Дрифт.       – Может, Тарн еще планирует заглянуть, – тихо возразил Амбулон. – Он и с тобой бы нашел, о чем поговорить…       Несмотря на маску смирения, один экс-кон откровенно поддевал сейчас другого. И делал это очень опрометчиво, поскольку у второго было достаточно мечей, чтобы изрубить нахала на куски.       – Что-то ты осмелел здесь! Тебе напомнить… – вскинулся было Дрифт, но Рэтчет не дал ему продолжить.       – Почему ты думаешь, что он шпион?       Фарма из-за стекла не отрывал от них взгляда, будто пытался по губам прочесть, о чем идет разговор. Ферст Эйд нетерпеливо расхаживал за спиной Амбулона. Попытки перебить Рэтчета и остановить расспросы ни к чему не привели. Амбулон же предпочитал отвечать – он всегда выбирал покорность. Что ж, стратегия не всегда позволяющая сохранить гордость, но в его случае разумная. Других шансов выжить среди автоботов у него не было.       – Почти два года одна из наших антенн, улавливающих сигнатуры кибертронцев, не работала. Настраивал ее Фарма, и примерно в то же время он вдруг взял на себя регистрацию дезактивов и доставку в плавильню. А еще он брал ти-коги. Не знаю, зачем, но он выбирал только здоровые. Еще пару раз я находил его в… таком состоянии, словно он подрался с кем-то… – Амбулон отвел оптику. – Он требовал, чтобы я скрывал его проблемы от Ферст Эйда. Сначала я подумал, что он связался с черным рынком, но когда мы узнали о ДЖД… Фарма мог чинить объектов, которые выживали после экспериментов, и сдавать их ДЖД. Если они ждали, пока наша оборона ослабнет… то Фарма создал идеальные условия.       – Хм, – Рэтчет улыбнулся джету в карантинном блоке, и тот активировал вооружение, хотя дверь все еще была заперта. Дрифт знал, как выглядит паника, и это была именно она. Фарма, понимал он или нет, о чем болтают снаружи, был в ужасе. Многие боялись Рэтчета, шлак, в этом даже не было ничего странного – почти никто не ценил его талант к усовершенствованию. Однако настолько глубокого страха Дрифт не видел уже давно. – А ты сообразительный, кон.       – Вот только мне о своих соображениях ничего не сказал, – процедил Ферст Эйд. – Пришел, только когда совсем прижало!       – Я уже извинился. Но левый заработок – не то преступление, из-за которого я стал бы ломать карьеру автоботу, – сухо откликнулся Амбулон.       – Или ты, лживая тварь, собирался меня подставить, – искры снова заплясали на пальцах. – Я бы улетел, Фарма бы стал руководителем станции. Я дал ему коды доступа к нашим системам безопасности! Если бы Праул узнал о его преступлениях, я бы…       – …никогда не получил мое место? – весело перебил Рэтчет. – Ты все такой же забавный, Ферст Эйд. Хорошо, что мое место ты все-таки не займешь. А то ты так невероятно внимателен ко всему, что происходит в твоем медбэе…       – Заткнись! – вскипел тот, сдергивая с пояса хлыст. – Ты только на своих подопытных смотришь!       Амбулон резко посторонился, не желая стоять между двумя уже готовыми подраться за власть медиками. Рэтчет не тянулся за оружием – видимо, ждал, пока Ферст Эйд нападет первым и, скорее всего, подпишет себе смертный приговор.       – Полегче, док, – протянул Дрифт. Хотя его голос звучал игриво, в том, что бывший врекер прикончит Ферст Эйда на месте без сожалений, сомневаться не приходилось.       – А ты не лезь! – отрезал Ферст Эйд, взмахивая трещащей сверкающей лентой энергии, способной вызвать короткое замыкание даже легким касанием. – Рэтчет, мы в этой рже из-за твоего дружка. Так что…       Его угроза не успела прозвучать.       – Сзади! – крикнул Амбулон Дрифту, и тот развернулся немногим раньше, чем Пайпс подался в его сторону всем корпусом, собираясь рухнуть и, по меньшей мере, придавить к полу.       Дрифт так увлекся ссорой, что не услышал, как скрипят суставы Пайпса за спиной. Да и вообще забыл о нем. Тот двигался медленно, дергано. Пальцы, испачканные в чем-то буро-красном, скользнули по алой броне Дрифта, оставив почти незаметные на ней следы.       – Если я сдохну, – процедил тот; от движения фейсплейта маска вдруг покосилась, словно сползла, и вязкие ржаво-красные ручейки закапали из слома, – то и тебя заберу!       Красная вязкая жидкость вытекала из оптики – казалось, она плавится, и Пайпс правда «плачет».       – Ты ж! – Дрифт едва успел выскользнуть из-под падающего на него автобота.       Пришлось трансформироваться, чтобы отскочить быстрее. Совсем избежать контакта не удалось, к тому же, Пайпс по дороге своротил один из безжизненных корпусов, вырвав входящие в него трубки и расплескав энергон. Залитый им и злой, как голодный искроед, Дрифт перешел обратно в робомод и вырвал мечи из ножен.       Пайпс вскинул руки и выстрелил. Уходя с траектории заряда, Дрифт поскользнулся на разлитом энергоне и влетел в стекло бокса. То задрожало от удара, но даже не треснуло.       Черно-синий автобот шагнул к нему, собираясь повторить выстрел, на этот раз – в упор, но разъеденный ржавчиной сустав подломился. Пайпс издал удивленный возглас, осел, и Дрифт разрубил его крест-накрест чуть ниже честплейта, а затем сильным толчком рукояти с треском свернул голову.       – Зачем ты трансформировался? – всплеснул руками Амбулон, бросаясь к нему и помогая сбросить части чужого корпуса. Дрифт брезгливо оттолкнул протянутую ладонь, но взглянул недоуменно.       – Что?       – Трансформи… Ферст Эйд? – Амбулон поднял голову. – Ты не сказал им?       – Активация ти-кога запускает вирус! – воскликнул Рэтчет воодушевленно и повернулся к карантинному отсеку снова. – Значит, вот над чем вы работали здесь?       Фарма качал головой внутри бокса, но – скорее вел разговор с самим собой, чем пытался общаться с теми, кто снаружи. Ферст Эйд мрачно молчал. Его черный корпус с яркими красными вставками казался сейчас самым темным пятном в медбэе.       – У тебя нет ти-кога. Ракеты Фармы раньше так медленно не активировались… он изменил протоколы, отключил их от трансформационных цепей. А твой помощник… как тебя?       – Амбулон, – негромко напомнил тот. Он стоял на коленях перед верхней частью корпуса Пайпса и пальцами, залитыми чужим топливом, пытался нашарить медицинские разъемы. – Послушайте, его искра еще пульсирует! Нужен внешний источник питания…       – Не похоже, что у Амбулона хоть сколько-то функциональный альтмод, – бесцеремонно завершил Рэтчет, не проявив о Пайпсе особенной заботы, увлеченный больше совершенным открытием. – Вы работаете с вирусами, нарушающими процесс трансформации.       – Этот штамм – синтез красной ржавчины и нашей последней разработки, – сдался Ферст Эйд и добавил без капли сожаления: – Стоило предупредить вас сразу. Но не думал, что мой медбэй перепутают с гоночным треком.       – Ах ты… – Дрифт уже вскочил на ноги.       Ферст Эйд развернулся к нему. Рукоять второго кнута сама скользнула в руку, повинуясь активированным магнитам на ладони. Если врекеру захочется сунуться – свою жизнь он собирался отдать дорого. Испачканные в энергоне Пайпса мечи со свистом разрубали воздух, пока Дрифт раскручивал их, щурясь и растягивая удовольствие перед прыжком…       Или – возможно – ожидая приказа Рэтчета, поскольку короткий взгляд на главу медслужбы красный экс-кон, прежде чем атаковать, все же бросил.       – Хватит! – отрезал Рэтчет громко. – Балаган устраивайте, когда все будете здоровы! Немедленно уберите оружие, оба! – Ферст Эйд и Дрифт не шевельнулись. – Тут у одного Амбулона мозговой модуль есть?.. Идиоты…       Амбулон сбросил безжизненный корпус с одной из платформ и защелкал тумблерами, включая аппарат жизнеобеспечения. Если бы кто-нибудь смотрел на Пайпса, то обратил бы внимание, как стремительно ржавчина поглощает все металлические поверхности, превращая темно-синий в буро-красный, но все остальные были заняты друг другом и попытками свести счеты.       Рэтчет развернулся и кулаком ударил по замку карантинного бокса, сбивая крышку, а после трансформировал палец левой руки и вогнал в разъем. С легким шорохом стеклянная дверь скользнула в сторону.       – …нет! – прозвучал жалкий, сдавленный выкрик. – Не смей!..       – Фарма…       Рэтчет будто забыл о том, что за его спиной собирались биться насмерть врекер и главный автоботский вирусолог, словно одного его приказа было достаточно, чтобы они остановились. Дрифт, впрочем, действительно опустил руки.       – Ничего личного, кон, – процедил Ферст Эйд, отключая хлысты.       – Убью тебя позже, – пообещал Дрифт и, бросив меч, поднес пальцы к оптике. – Жжет…       Рэтчет был уже внутри карантинного бокса.       – Не подходи! Я тебя убью… – остроносый светлый фейсплейт исказила мучительная гримаса. – Я…       – Ты уже достаточно мехов убил, – спокойно перебил его Рэтчет. – Прямо за моей спиной – генератор системы жизнеобеспечения. Если я успею отскочить, ты взорвешь его и убьешь Пайпса. Пайпс хороший мех, пусть и немножко дурак. Я предпочел бы, чтобы он выжил.       – Н-не… не подходи! – повторил Фарма сдавленно. – Я никого не хотел убивать! Никто не должен был умереть!       Дрифт даже со своего места видел, что тот не выстрелит. Мехи, готовые всадить ракету кому-нибудь в фейсплейт, так не выглядят. Фарма жалко хныкал, пытаясь просочиться сквозь противоположную стену. Он сполз на пол, цепляясь крыльями за аппаратуру и сбивая валявшиеся внутри инструменты.       – Ой, да ты что, – пробормотал Ферст Эйд, скрестив руки и отходя в сторону. Краем визора он поглядывал на Амбулона, склонившегося над Пайпсом, вернее, той частью его корпуса, в которой еще теплилась жизнь.       – Но ты их убил, – Рэтчет наклонился и грубо дернул Фарму за плечо вперед, ставя его на колени. – И убьешь еще двоих, если не отдашь вакцину. У тебя ведь есть антидот, верно?       – Никто… не должен был… я обещал… они обещали… – Фарма сжал пальцы в кулаки и вдруг завопил: – Не трогай! Н-не прикасайся, не…       Он бросился наружу, словно Рэтчет пытался сожрать его, а не всего лишь слегка толкнул. Если вспомнить, что Фарму обвиняли в сговоре с ДЖД, это было даже мягкое обращение. Предателя стоило хорошенько отделать… Дрифт шагнул вперед, собираясь сбить джета с ног, но ступня не послушалась. Что-то болезненно дернуло внутри, и кисло-горький вкус – жуткий вкус – впился в сенсоры ротовой полости, почти обжег.       Изображение на внутреннем дисплее скакнуло и пошло помехами.       Остановить Фарму Дрифт не успел. Тот бросился к ближайшему компьютеру, Ферст Эйд, выругавшись, устремился следом, но Фарма уже приник к терминалу, подключившись к разъему так же, напрямую, как Рэтчет недавно, когда вскрывал карантинный бокс.       – Уходите! – сипло крикнул он. – Просто ухо…       Ферст Эйд захлестнул кнутом его горло и дернул назад так резко, что палец выскочил из гнезда со снопом искр. Фарма захрипел кулерами от мгновенного перегрева, падая на спину.       – Тише! – скомандовал Рэтчет, выскакивая из карантинного бокса.       – Что ты за него трясешься? – процедил Дрифт и удивленно уставился на собственные пальцы. Фаланги не двигались, даже не дергались, как он ни старался, зато кисти дрожали. – О, уже…       Рэтчет замер между бьющимся на полу джетом и «плачущим» экс-коном. Дрифт криво улыбнулся, заметив тревогу на его лице. Тоже редкая эмоция… удивительно редкая – и принадлежит ему.       Он покачнулся и рухнул на колени.       – Нет, нет, – пробормотал Рэтчет, подхватывая его за руки. Липкая красная ржавчина запачкала их, но он все равно прижал корпус к честплейту, – слишком быстро, так не должно быть… Пайпс так не…       – Да оставь ты его, – прорычал Ферст Эйд. – Фарма открыл камеры! – он с наслаждением пнул до сих пор содрогающийся от полученного разряда светлый корпус. – У нас пятьдесят заключенных, пятьдесят! И большинство мечтает нас вздернуть!       Дрифт слабо усмехнулся:       – Какой же ты… паникер, мелкий…       – А, шлак! – махнул тот рукой. – Делай с ними, что хочешь, Рэтчет!       – Стой! Ты нужен… – Рэтчет вскинул голову, но его зам уже покинул медбэй.       Фарма лежал в аварийном оффлайне, проводка у горла искрила – удар Ферст Эйда перегрузил мозговой модуль, а после такого быстро в себя не приходят. Была у него вакцина или он просто знал формулу, если вообще хоть что-то знал, – Ферст Эйд надолго отложил его допрос.       – Убью… – хрипло пообещал Дрифт, – мусор…       Последний раз корпус был так же непослушен очень давно… сразу после восстановления в Кристал Сити. Любая попытка шевельнуться отдавалась болью в нейросети. Как будто мелкие паразиты, прогрызая металл, расползались по обшивке, забирались под нее, пробовали на вкус защитное покрытие над материнскими платами.       Рэтчет подхватил его на руки.       – Слишком быстро, – продолжал бормотать он, локтем пытаясь скинуть дезактив со второй ремплатформы.       – Мы сталкивались с мутациями в зависимости от устройства цепей, – Амбулон подскочил и помог ему свалить корпус. – Но сплав тоже может иметь значение…       Он потянул кабели от внешнего энергопитания, но Рэтчет даже не успел уложить Дрифта на платформу. Дверь в лабораторию распахнулась, и оба медика оказались на прицеле. Ферст Эйд был прав, отпущенные Фармой десептиконы, вместо того чтобы броситься прочь, сломя крылья и колеса, пришли вершить месть в медбэй. Отыскать оружие по дороге им оказалось несложно, так что автоботы оказались в меньшинстве.       – Руки! Чтобы я их видел! – обрывисто скомандовал кон с широким треснутым визором.       – Позволь, я не буду швырять оземь пациента, – ровным, ледяным тоном ответил Рэтчет. Амбулон же послушно приподнял руки, разжимая пальцы. Штекеры проводов застучали по платформе.       – Мы не собираемся никого убивать. Мы хотим только забрать Фарму. Мы… – он наконец-то нашарил взглядом меха, которого искал. Рука с оружием дрогнула, он невнятно кивнул стоявшему с ним бок о бок напарнику и подскочил к Фарме.       – Он жив, но… – негромко начал Амбулон, и второй кон немедленно направил свою пушку на его фейсплейт.       – Вы, двое! Двинетесь – мы вас изрешетим!       По тому, как он нервничал, становилось ясно: он впервые угрожал нескольким автоботам сразу, пусть те и были только сотрудниками медслужбы. Тем не менее, остальные явно имели причину соглашаться с его лидерством. За спиной раскомандовавшегося дженерикона топталось еще мехов пять или шесть. Хотя все время заключения они функционировали на ослабляющем энергоне, оружие и свобода придали им силы и решительности.       Пожалуй, кое-кто здесь был не против попалить в автоботских палачей.       – Вам стоило воспользоваться шансом, – сказал Рэтчет без улыбки. – Глупо было приходить за ним.       – Заткнись! Бум, бери его и сваливаем! Я… я не вижу Ферст Эйда…       – Придется нести, – пробормотал Бум, неловко обхватывая Фарму поперек корпуса и не выпуская при этом пушку из рук. – Кто-нибудь мне поможет?       Ему ответил истошный крик. Один из захвативших медбэй конов взмыл в воздух, нелепо размахивая ногами, а через секунду на фейсплейты остальных брызнул его энергон. Грозный рык двигателя заставил их рассыпаться и открыть огонь. Они палили в упор, но массивной фигуре, заполнившей собой весь проход, было на это лить, пара дыр в лилово-рыжей броне не могла его остановить. Он легко отбросил ближайшего колесного, выбил оружие из рук еще одного и почти сладко потянулся, продолжая сжимать в руках части разорванного корпуса первой жертвы.       – Просто отлично! – прогудел Форт Макс, прежде чем швырнуть детали в ошалевших десептиконов.       Едва ли те ожидали, что кто-то из гарнизона сможет оказать им сопротивление. Ха – сопротивление! Это больше напоминало избиение беспомощных гражданских. Рэтчет наконец-то положил Дрифта на платформу и подобрал брошенные Амбулоном кабели, словно перед ним никто не рвал мехов на части, но стоило поднести штекеры к медицинским разъемам, как один из конов, пойманный Фортресс Максимусом, случайно проделал очередью дыры в генераторе системы жизнеобеспечения. Взрыв на время отрубил аудиодатчики, а последний мощный заряд почти подбросил на платформе остов корпуса Пайпса. Амбулон прижался к полу, закрывая голову, а Рэтчет навис над Дрифтом. Его броню процарапал дождь осколков.       Зарядная камера вспыхнула, включилась система противопожарной безопасности, с потолка хлынула вода.       – Ох, нет! – сдавленно простонал Амбулон.       Фортресс Максимус дернул стрелка за голову вверх и вдавил в свой трак. Гусеницы завертелись быстрее, сдирая обшивку и дробя мелкие детали. Десептикон жалобно завопил, начал отбиваться и рукой застрял во вращательном механизме. Плечевой сустав треснул.       – Праймус, Праймус… – дженерикон, один из тех, что привел заключенных в лабораторию, растерял всю решимость. Он отступал, пока не наткнулся спиной на платформу. Дрифт с трудом приподнял руку и вслепую нашарил его пояс. Кон, когда его попытались свалить с ног, развернулся, и Рэтчет ударом лазерного скальпеля вспорол ему горловые шланги.       – Соник! – Бум оставил Фарму и, прижимая руку к собственному горлу, рванулся товарищу на помощь. Он будто забыл, что у него есть оружие, потому что даже не пытался стрелять.       Фортресс Максимус поймал его на полдороги, поднял, сдавливая до треска, и оскалился:       – Весело, правда? Мне этого не хватало!       Маска и визор Ферст Эйда, брезгливо перешагнувшего через свежие дезактивы, выражали полное удовлетворение. Остаточное излучение от него было таким сильным, что сомнений не оставалось: свою способность он использовал, чтобы вытащить Фортресс Максимуса из искусственной комы, в которую тот был погружен. Последний рубеж обороны Дельфи – мех, который будет убивать, пока есть, кого…       Амбулон подобрался к шефу и ткнул пальцем в Пайпса:       – Ему нужен разгон!       – Не могу, – отрезал Ферст Эйд, откровенно любуясь тем, как Фортресс Максимус выворачивает Буму руки. Потом снисходительно бросил: – Залей в него нейрекс и подогрей. Хватит для поддержки резервных систем.       – Но в нем дыр больше, чем…       – Выполняй, – приказал тот коротко.       – Мог бы отменить допуск Фармы, – заметил Рэтчет раздраженно. Пожар, забиваемый сильным потоком воды, потихоньку унимался. – И эти кретины не начали бы стрельбу в медбэе.       – Он был, шлак, заперт! Я думал о том, как нам спастись, а не…       Глава медслужбы покачал головой:       – Ты думаешь только о том, как нас убить.       Форт Макс приоткрыл сабспейс у левого плеча и, просунув туда голову дженерикона, с силой ударил дверцей по шее. Энергон заливал его мощный корпус, лиловый, с ржаво-рыжими пластинами на локтях, коленях и четсплейте. Фортресс Максимус получал от происходящего заметное удовольствие.       Бум уже не дергался, не скреб по чужим пластинам, а Форт Макс все еще бил, пока несущий ствол не обломился, и голова не провалилась в сабспейс. Массивный мех не обратил на это внимания, отбросил корпус в сторону и развернулся к автоботам.       – Рад видеть тебя целым, Форт Макс, – начал Рэтчет, – я думал, что ты…       Испачканные энергоном десептиконов траки продолжали двигаться, когда Фортресс Максимус шагнул в сторону медиков, чуть разводя руки, как будто собираясь продолжить приятную разминку. Рэтчет удивленно сверкнул линзами и напрягся, не ослабляя хватку на скальпеле.       Но Форт Макс прошел мимо, направляясь прямиком к Ферст Эйду. Он даже не опустил голову, когда, шагая, задел корчившегося на полу Соника. Тот хрипел, истекая энергоном, но все-таки был жив… пока его камера искры не хрустнула под тяжелой ступней. Пробитый корпус проволочился немного следом за автоботом и замер в расплывающейся луже энергона, смешивавшегося с водой.       – Уйми его! – Ферст Эйд оторвал Амбулона от попытки перегрузить системы Пайпса и грубо толкнул в спину, бросая его в руки Фортресс Максимуса.       Огромный автобот вздернул менеджера Дельфи в воздух в тот же миг, явно не собираясь разбираться, какой знак носит следующая жертва. Казалось, он без промедления готов перейти от расчленения десептиконов к избиению союзников.       – Не надо! – вскрикнул Амбулон отчаянно. – Пожалуйста! Это я, Форт Макс, – он неловко вцепился в локтевой сустав, рискуя остаться без пальцев. Согни Фортресс Максимус сейчас руку, и Амбулон точно больше не мог бы претендовать даже на должность медбрата. – Это я. Здесь нет никого, кто хотел бы… а-а!       Ферст Эйд тревожно попятился, когда «последний рубеж обороны Дельфи» грубо перехватил Амбулона за честплейт, частично выдирая пластину, и встряхнул. Рычание мотора, впрочем, стало чуть тише.       – Это я, – затараторил Амбулон громко, – Форт Макс! Это не Гаррус-9, мы не с ним…       Рэтчет бросил вопросительный взгляд на Ферст Эйда. Тот облегченно выдохнул воздух, опуская плечи.       – По-прежнему работает, – ухмыльнулся Дрифт из последних сил. – Надо же…       В темно-красной оптике Фортресс Максимуса наконец-то вспыхнуло узнавание. Амбулон почти обнимал его руку сейчас, запрокинув голову и часто вздрагивая.       – Больше не надо никого убивать, пожалуйста, – повторял он.       – Спрингер… забрал его с Г-9. Магнус запытал его до…       – Заткнись! – грубость экс-пленника врекеров сейчас звучала скорее как мольба. Когда Дрифт упомянул Ультра Магнуса, Фортресс Максимус попытался стряхнуть Амбулона с руки, но тот словно примагнитился. – Форт Макс! Не нужно. Все давно закончилось. Пожалуйста…       Дрифт с трудом приподнялся на локтях. Сервоприводы дрожали, а красная броня блестела от ржавых потеков.       – Персептор это придумал, – продолжил он тихо, обращаясь только к Рэтчету. – Форт Макс пытался убить любого… кто к нему приближался, – он сплюнул ржавчину изо рта – та сползла по фейсплейту вместе с куском губы.       – Болтай поменьше, – тот взял его за руку.       – …и особенно с автоботской инсигнией… – упрямо продолжил Дрифт. – Мы хотели ему помочь, но знаешь, сложно помочь тому, кто рвется оторвать тебе ноги. Перси… Перси сказал, нужен антитриггер или что-то в таком духе, а у нас как раз завалялся кон…       – Поставишь меня? – тихо попросил Амбулон. Темно-рыжего, ржавого оттенка шлем неохотно двинулся. Фортресс Максимус кивнул, хотя выполнять просьбу не торопился. Взгляд, которым он оглядывал превращенный в место бойни медбэй, был взглядом меха, пытающегося увидеть то, чего рядом точно нет.       – Трусливая болтовня Амбулона отключает гиперактивные протоколы самозащиты Фортресс Максимуса, – добавил Ферст Эйд. – Врекеры держали Форт Макса в оффлайне, как и мы, потому что после пережитого он почти не может себя контролировать.       – Завали пасть, – рыкнул тот. Его вентиляционные системы работали с перебоями, сопровождавший их тяжелый лязг говорил о том, что короткой разминки Фортресс Максимусу не хватило. – Или я оторву тебе голову очень хладнокровно!       – Прости, Форт Макс, – невозмутимо откликнулся тот. Правда определенно казалась ему не слишком оскорбительной. – И спасибо за помощь.       – Любопытно, – Рэтчет пристально уставился на Амбулона. Тот прижимал ладони к честплейту, пытаясь вправить детали, и часто прогонял вентиляцию. Сейчас, согнувшись, он привалился плечом к колену Фортресс Максимуса, чтобы не потерять равновесие окончательно, и казался совершенно потерянным. Даже еще сильнее испуганным, чем когда взорвался генератор.       Должно быть, ему давно не приходилось исполнять ту функцию, которая дала ему шанс выжить у врекеров. Принести какую-то пользу – и выжить.       – Когда Праул приписал его к Дельфи, Спрингер отдал мне Амбулона, – добавил Ферст Эйд. – Мы должны были почаще включать тебя, Форт Макс, но я боялся за свою станцию, так что…       – Дефективный ублюдок! – рыкнул тот и шагнул вперед, не обращая внимания на Амбулона. Экс-кон, сбитый с ног, вынужден был ухватиться за сверкающий лиловой подсветкой наколенник. – Держал меня тут, как…       – Постой! – физически задержать такого сильного воина Амбулон точно не мог, но звук его голоса и правда сдерживал Форт Макса. – Он боялся, просто боялся. Все боятся, Форт Макс! Никто не желал тебе зла! Просто если… с тобой никто бы не справился…       – Тебя больше не отключат, – вдруг пообещал Рэтчет. – Я прослежу за этим.       Грозный взгляд мутной оптики встретился с ярко горящими линзами главы автоботской медслужбы.       – Попробуйте только, – прогудел Фортресс Максимус.       – Удивительно… с тобой тоже… работает… – Дрифт застонал, падая на спину с лязгом. Его оптика мигнула и погасла. Разводы красной ржавчины казались на бледном фейсплейте причудливым рисунком под цвет шлема, вот только от легкого касания металл продавливался, и ржавые капли затекали внутрь.       Рэтчет словно вспомнил, что Дрифт плавится заживо у него под пальцами, и взглянул на показания. Встроенное оборудование платформы, не поврежденное взрывом, фиксировало неровные скачки. Искра мерцала, и вспышки становились все слабее.       – Коллапс искры! Ферст Эйд, ему нужен системный заряд, – Рэтчет с тревогой уставился на заместителя.       – Я истратил все на Форт Макса, – безразлично пожал тот плечами. – Сам перезапускай. Или ты уже не трансформируешься в колесный источник питания?..       Произнося это, он не ожидал, что Рэтчет действительно запустит протокол. Колеса хлюпнули в вязкой ржавчине.       – Амбулон, – в альтмоде голос главы медслужбы звучал немного глухо. – Подключи, я выдам максимальный заряд.       Маска Ферст Эйда дрогнула, как будто он с усилием сдержал перестройку микросервоприводов. Замаскировал улыбку, которую и так никто не видел. Опасливо обогнув Форт Макса, занятого выковыриванием из сабспейса чужой головы, он склонился над корпусом Соника. Перевернул его на спину, изучая сбитые детали.       – Эхолокатор, – фыркнул он, – да конечно!.. С гигантским динамиком. Эти двое подорвали бомбу.       – Шлем, – через плечо подсказал ему Амбулон, подключая широкий кабель непосредственно к камере искры Дрифта. Он работал торопливо, движения казались рваными. Рэтчет тем временем разогревал движок, давая энергию встроенным перезагрузочным катушкам. – Шлем Бума. Когда Фарма делал им операцию, он зачем-то вскрывал его. Посмотри, потому что…       Будто услышав свое имя, джет лязгнул крыльями по полу и попробовал перевернуться. Оптика еще была темной, но контроль над корпусом постепенно возвращался.       – …если они трансформировались и не умерли…       – …у них был антидот, – закончил за помощника Ферст Эйд.       – Разряд! – вместо согласия скомандовал Амбулон. Корпус Дрифта прошило электричеством. – Сильнее!       – Староват я для «сильнее», – почти весело сказал Рэтчет.       Фарма поднял голову. Оптосенсоры заморгали, включаясь, и он застыл, неловко дернув коленями в попытке сохранить равновесие, фиксируя вокруг десяток расчлененных дезактивов. Совсем рядом лежал безголовый корпус Бума, вывернутыми пальцами как раз касаясь стекла кокпита. Фарма запоздало вскрикнул – глухо, отчаянно, и одновременно так, словно никогда не видел трупы, – и панически отшатнулся, сбрасывая руку.       – Форт Макс, если тебе не нужна… – начал Ферст Эйд.       Фортресс Максимус рыкнул и швырнул в него голову, будто снаряд. Визор Бума чудом уцелел до сих пор, сейчас он был тусклым, но можно было даже рассмотреть старую трещину.       – Никто… не должен был… умереть, – голос Фармы дрожал, слова едва можно было разобрать. После аварийного отключения речь модулировалась с микропаузами, как будто что-то царапало вокалайзер изнутри. Он низко опустил голову. – Всего этого… я обещал… они обещали…       – Твои друзья из ДЖД? – после оглушительного треска катушек голос Рэтчета тоже казался очень тихим.       – Порядок, – прокомментировал Амбулон, – но надо прочистить камеру, иначе он снова начнет гаснуть… Нашел что-нибудь, Ферст Эйд?       Тот, обхватив шлем поудобнее, подобранным скальпелем аккуратно срезал с него броню, так что на вопрос не ответил.       Трансформировавшись, Рэтчет вновь склонился над платформой. Мокрые темные пятна расплывались по броне Дрифта, созданной умельцами Кристал Сити. Рэтчет осторожно сдвинул щиток четсплейта, но пальцы некстати дрогнули, и один из замков щелкнул, выдираясь из крепления. Все еще в оффлайне, Дрифт даже не шелохнулся, когда ему чуть не сломали деталь.       – Я не смогу, – хмуро сказал Рэтчет. – Я начну разваливаться уже скоро.       Амбулон испуганно взглянул на него:       – Я?.. Нет, я не… я никогда не делал операций на искре! Я…       – На меня не смотри, – буркнул Ферст Эйд. – Кто-то должен заняться этим, – он продемонстрировал найденную в шлеме Бума маленькую ампулу, заполненную на треть зеленоватой жидкостью. – Как мило, Фарма, что о своих десептиконских инструментах ты позаботился.       – Я не хотел, чтобы кто-то умер! – воскликнул Фарма, истерично шаря пальцами по мокрому полу, натыкаясь на чужие детали и всякий раз вздрагивая. Судя по подергиваниям суставов, устроенная ему Ферст Эйдом перегрузка еще отзывалась в конечностях. Встать не выходило. – Я не предусмотрел мутацию, я… я поторопился! Но я не хотел…       – Не предусмотрел мутацию?! – взорвался Ферст Эйд, бросая ему в ноги голову. Острый обломок нейроствола процарапал пол. Фарма отвернулся, заслоняясь рукой. – Они комбайнеры! Принцип их соподключения аналогичен интеграции «одноразовых»! Ты скрестил с безобидным несмертельным вирусом самую страшную чуму в галактике и думал, что все просто застынут?..       Он шагнул было к ползающему в попытке нашарить что-то, обо что можно опереться, джету, и непременно ударил бы, если бы Рэтчет вдруг не схватил его за плечо. Влажные красноватые капли уже проступали у границ его оптосенсоров.       Амбулон следил за ними напряженно, в то время как Форт Максу совершенно не было дела до происходящего: он задумчиво, медитативно втирал останки Соника в пол.       – Нельзя быть идеальным во всем. Но сейчас нам не помешают свободные руки, – сказал Рэтчет, давя на плечо Ферст Эйда так сильно, что тому пришлось сдвинуться, уходя с дороги. – Дай-ка…       Пока еще послушные, темно-красные руки стиснули ампулу, игла анализатора, встроенная в палец, коснулась содержимого, и Рэтчет получил образец формулы. Ферст Эйд исподлобья смотрел на постепенно начинавшего «плакать» главу медслужбы, жалея, что не может просто всадить в него полный заряд – отправить сначала в оффлайн, потом в дезактив. Было бы так удобно!       Еще удобней была бы естественная смерть… от болезни. От неизлечимого вируса. Если бы Рэтчет не взял пробу вакцины, Ферст Эйд бы так и сделал: подсунул бы ему отраву. Но старая развалина собиралась следить за каждым его шагом.       – Сделай нужную дозу, – он вернул заместителю ампулу. – Займись тем, что умеешь, в конце концов.       – С чего мне тебя лечить? – процедил в ответ Ферст Эйд. Истекал ржавчиной Рэтчет, а власть удивительным образом просачивалась сквозь его пальцы. – Я с удовольствием понаблюдаю, как ты развалишься на части.       – Не сомневаюсь, – усмехнулся Рэтчет половиной фейсплейта. Вторая уже отказывалась слушаться, хотя внешне вирус оставил пока лишь неглубокий налет. – Но целый корабль автоботов на орбите в курсе, где сейчас второй помощник капитана и старший медик. Так что… обо мне, может, Родимус и не будет жалеть, но за Дрифтом он придет. И прихвостня Праула слушать не станет. Так что не вздумай намешать нам яд, Ферст Эйд, – он продемонстрировал иглу.       Тот промолчал: взгляд говорил вместо слов достаточно красноречиво. Рэтчет, скрипя суставами, присел рядом с Фармой и взял его за подбородок. Касание спровоцировало глухой булькающий звук в горловых шлангах джета, тот предпринял слабую попытку отползти, но Рэтчет держал крепко – сейчас для этого не приходилось даже прикладывать усилий. Шарниры застревали и вращались с трудом.       – Нет… нет…       – Отпускать толпу зараженных… Фарма, ты не прав, – круговым движением Рэтчет размазал ржавую окись по чужому фейсплейту.       – Я не хотел никого убивать… Рэтчет, я не убийца! – Фарма вдруг вцепился в его руку, стиснув пальцы до дрожи. – Я не убийца, слышишь?!.. Я…       – Конечно, убийца, – откликнулся тот. Голос звучал нежно, убаюкивающе. Фарма булькнул энергоном снова, у краешка искривленных губ просочилась первая капля. Рэтчет аккуратно стер ее.       – Нет, я не… я… – он захлебнулся возмущением – и топливом. Вентиляция издала кашляющий звук, прочищаясь.       – Вставай, – Рэтчет потянул его наверх. – Ты должен кое-что сделать, Фарма, если не хочешь умереть убийцей.       Джет дрожал, пытаясь вырваться из хватки, но ноги разъезжались по скользкому полу. Рэтчет не столько держал, сколько поддерживал, пока Фарма наконец не смог выпрямиться. Не оказался выше стремительно покрывающегося ржавыми пятнами медика… и не попятился туда, куда ему указали, то и дело озираясь на изуродованные корпуса объектов, которых он должен был спасти.