5
31 августа 2015 г. в 20:09
Сквиб не переставал сыпать угрозами, даже когда Фарма очистил его внутренности от налета и заблокировал все сигналы нейросети, связанные с трансформационными цепями. Ему чувство благодарности определенно было чуждо. Уверенный до последнего, что это лишь подготовка к новой пытке, Сквиб как будто соревновался с кем-то в изобретательности оскорблений. Вот только на самом деле он выражался не слишком виртуозно. Все как-то сводилось к тривиальным интерфейс-фетишам.
Фарма хотел заткнуть его, но до последнего удерживался. Это был повод запомнить хорошенько, как выглядит благодарность. В одном случае спасенный предпочитает убить себя. В другом – как можно больнее задеть спасителя. Хочет ли Фарма и дальше получать такую реакцию на свой риск? На то, что он подставляет свою шею там, где мог бы спокойно пройти мимо?
Он убеждал себя передумать и не отдавать Сквиба ДЖД, но передумать никак не получалось. Как будто он не хотел обманывать чужие ожидания… есть ли они вообще, эти ожидания? Тарн снова скажет ему глупое трогательное «спасибо». Ради этого весь риск?
Индекс умер прямо у него в руках, хотя Фарма этого не хотел. Он был недостаточно внимателен, он совсем забыл, что такое по-настоящему утекающая из рук жизнь, он слишком привык, что торопиться некуда и спасать никого не надо…
Такой, как Сквиб, наверняка разнесет весть об увиденных и пережитых ужасах среди союзников, когда встретится с ними. С другой стороны, если десептиконы и смогут подтянуть на Мессатин войска, все пройдет по известному Фарме сценарию. Штат Дельфи эвакуируют, объектов устранят, наверняка подстроив для спасательной группы ловушку, и только опасный вопрос – «откуда десептиконы узнали?» – не будет давать Фарме спокойно перезаряжаться еще очень долго.
Вечность.
Он снова падает в туманную пропасть страха, и в этот раз – куда более осознанно, чем в прошлый. Его не тянет туда Рэтчет, просто где-то на воображаемом дне пропасти, там, где страх должен закончиться, он почему-то видит Тарна.
Когда Фарма поставил ти-ког Сквиба к другим «замороженным», снабдив номером и карточкой, когда он бросил в плавильню пустой контейнер, объект 698 стал для Дельфи дезактивом. Дежуривший на утилизации автобот, от помощи которого Фарма отказался, сочувственно заметил, что как-то много мертвецов на медстанции в этом месяце. Фарма только кивнул.
Они в Дельфи, по мнению многих шахтеров, получали еще и немало раненых с военных станций над Мессатином, так что никто не удивлялся, что у них всегда есть работа.
До Сквиба все никак не доходило, что его не возвращают в камеру или на исследовательскую платформу, но дотащить его вырубленным до места встречи Фарме не хватило бы сил. Даже стандартный пам не выдерживал двойного веса. В альтмоде такой груз можно было удержать только магнитными захватами, но как назло приближалась снежная буря, и Фарма не был уверен, что взлетать сейчас – хорошая идея. Во время бури барахлят сканеры, и он может случайно покинуть зону безопасной антенны.
Пришлось вернуть Сквиба в онлайн посреди снежной пустыни, в пределах действия антенны, взломанной ДЖД.
– Шлак, – десептикон зло уставился на дуло, которое Фарма недвусмысленно ткнул ему в оптику. Снимать блокираторы с рук он не стал, так что частично Сквиб оставался скованным. – Что-то новенькое.
– Я обещал привести тебя живым, но про работающий вокалайзер никто ничего не говорил, – Фарма движением бластера приказал ему встать. – Дернешься – прострелю горло. Будет неудобно трепаться до конца дней.
– Фраговые у вас тесты, – не шевельнулся Сквиб. Он явно прикидывал, как можно вскочить, чтобы ударить при этом медбота, но скованные руки лишали его ловкости.
– Это не тест. Встал, – Фарма выстрелил ему под ноги. Тот инстинктивно дернулся назад, но выстрел только прожег снег. – И пошел, куда я сказал. Я из-за тебя и так задерживаюсь.
Не самый удобный десептикон, какого можно было спасти. Но – следующий… подходящий случай. Праймус, похоже, изрядно издевался над автоботом, решившим совершить такой нетипичный поступок, как спасение чужой жизни. Как еще объяснить, что единственным, кого Фарма смог вытащить живым, оказался Сквиб?
Десептикон, тем временем, медленно поднялся. Если метнется – понял Фарма – и дотянется, то может и задавить. Не насмерть, конечно, но повредит что-нибудь обязательно. Он крепче сжал бластер:
– Разворачивайся и шагай.
– Прохладно, – протянул тот, дергая руками, не то проверяя замерзшие суставы, не то пытаясь сбить блокираторы. – Что ты один, беленький? Где твоя охрана?
– Ты умер вчера вечером, а я расплавил тебя два часа назад, – Фарма устало опустил крылья. Впрочем, не пушку. – Если будешь тормозить, мы не доберемся до вышки вовремя.
Тот косился сверху вниз, примеряясь, получится ли ударить, чтобы выбить оружие. В его синей оптике Фарма даже сквозь уплотняющуюся снежную дымку видел недвусмысленное желание отомстить.
– Побежишь – тебя засекут, найдут и убьют, – предупредил он.
– Это что вообще? – грубо спросил тот. – Я тебе приглянулся, что ли, докбот?
– Катись, – рыкнул Фарма.
– Не могу, – огрызнулся тот, послушно разворачиваясь. – Ты мне ти-ког спалил, болт ржавый.
– Я до сих пор не спалил тебе мозговой модуль и с каждым нанокликом жалею об этом все сильнее, – Фарма хотел бы сейчас трансформироваться, но видимость сверху будет плохая. Он рискует не успеть проконтролировать перемещения пленника.
Тот и правда пошел. Медленно, тяжело ступая. Фарма стиснул денты. Ладно. Они все равно уже точно вляпаются в бурю.
– Где остальные? – Сквиб обернулся и тут же провалился глубоко в снег. Он замер, видимо, пытаясь активировать гусеницы, и зло выругался, когда не смог.
Забыл, что стал ущербным.
«Остальные». Его волнуют «остальные»? Он видел, как большинство из них корчилось в агонии. Сам он был скучным объектом, стандартным, Ферст Эйд просто убедился, что его ти-ког не подлежит восстановлению, и приказал избавиться от лишнего корпуса в отсеке.
– Не отвлекайся, – процедил Фарма. – Все мертвы.
Если бы он вытащил Хайринга… если бы Хайринга можно было вытащить. Что он бы говорил? Допустил бы хоть, что речь идет о спасении? Фарма чувствовал себя героем очень дурацкой истории, которая обязана окончиться паршиво для всех участников.
«Тоже мне, спаситель десептиконов, – подумал он про себя. – Придумал сам себе глупое испытание из-за какого-то… фанатика, поклоняющегося Мегатрону».
– Куда мы идем?
– Туда, где я от тебя избавлюсь.
– Глупое какое-то извращение, – почти трогательно поделился Сквиб. – Мог бы доставить с комфортом.
– Люблю, когда другие мучаются, – Фарма взглянул на потемневшее, низкое небо, темно-серое, как всегда перед бурей.
– И сам не прочь.
Диалог становился абсурдным. Фарма повторял себе, что Сквиб исчезнет из его жизни уже скоро. Какая разница, что он при этом ненавидит Фарму? Тот тоже не рад. Так получилось. Так получилось, что он по какой-то глупости – невероятной глупости – чувствует, что обязан спасти этого хамоватого кона.
Он жалел, что не взял пам. Как-то не подумал, что воспользуется им хотя бы сам, а сейчас повалил снег, что на Мессатине означало: ты утопаешь по голень уже через несколько минут.
Совсем скоро он только по сбивающимся сканерам определял, что Сквиб по-прежнему шагает впереди. Пришлось сократить расстояние, поскольку на автоматику Фарма больше не надеялся.
Сквиб только казался смирившимся. Нанести Фарме серьезных увечий с первого удара он все равно не мог, поэтому просто сбил с ног, сложившись вдвое и всадив голову в стекло с размаху. То треснуло, Фарма покачнулся, чудом не выронив бластер, и рухнул в снег. Выстрелил он почти наугад – несколько раз, стараясь целиться пониже, в ноги, – и услышал слабый вскрик и ругань.
После всего, что Сквиб перетерпел, быстро скакать по глубоким сугробам он не мог. Фарма, видимо, все-таки задел его.
– Идиот! – крикнул он, хотя ветер норовил унести слова в другую сторону. – Ты нас обоих убьешь!
Хруст снега где-то слева. Фарма, проваливаясь, выпрямился, потирая ушибленный кокпит. Нет, ну какого шлака?
– Я пытаюсь вывезти тебя с Мессатина! – где был скрип? Фарма двинулся вслепую. Буря уже почти ослепила его системы обнаружения. Так недолго и потерять верное направление. Пока Фарма его еще знал, но не был уверен, что если начнет метаться тут в поисках ублюдочного кона…
Тяжелая рука бросила его вперед, обратно в снег. Кон навалился сверху, анализаторы Фармы уловили утечку энергона. Да, действительно, он попал.
– Что ты несешь? – в самый аудиодатчик зарычал Сквиб. – Переквалифицировался в спасителя?.. Я тебе верить должен? Я видел, что ты с мехами делаешь, ржа…
– Я должен был тебя на руках через парадный вход вынести? – взвыл Фарма, пытаясь вырваться из хватки. Снег под ними таял, а сверху тут же падал новый. Одно крыло неловко подогнулось и заныло.
Вот сейчас бластер ему ничем помочь не мог. Фарма запустил пилу, но Сквиб просто перехватил перестраивающиеся детали, те взвыли, когда механизм трансформации застопорился, и острая боль скрутила руку.
Примерно так, только в тысячу раз хуже, чувствовал себя сам Сквиб, когда его цепи рассыпались при активированной нейросети. Что ж, вот и шанс отомстить.
– Отпусти его, – это был голос Тарна. Фарма почему-то выронил бластер из второй руки, а тяжесть, давившая на плечи, уменьшилась. – Пожалуйста. Что бы он ни сделал, главное, он освободил тебя.
– Что? – тот обернулся, видимо, и убедился, что к нему обращаются не враги.
Буря так шумела, что Фарма не расслышал, как Тарн подошел. Или телепортировался? Рискованное дело – в таких погодных условиях перемещаться подобным образом.
– Ты... что, работаешь с ним? – Сквиб напоследок слабо ударил Фарму по шлему, скорее унизительно, чем больно. – Тарн, ты знаешь, кто он такой?!
Он как-то узнал Тарна: черные траки, красная броня, синяя пушка – все было запорошено белым. Но – узнал. Впрочем: еще бы! Герой легенд вышел из снежной бури. Герой, на которого все убитые Фармой десептиконы надеялись больше, чем на Праймуса.
– Знаю, – глубоко, спокойно сказал Тарн. На Фарму как будто навалилось кое-что новое. Облегчение.
Нет, у него была пара болезненных сюрпризов для кона, но убивать того, кого только что спасал, было как-то совсем нелепо.
– Ты действительно Тарн? – недоверчиво спросил Сквиб и ослабил вес на раненую ногу. – И работаешь с этим отбраковком?
– Да. Фарма, ты в порядке?
Такая... забота. Фарма фыркнул, выплевывая изо рта снег. Все равно наглотался, придется топливо полностью менять. С водой в баках нормально не пофункционируешь.
– Ты как нас нашел? – попытался он перекричать ветер.
– Мы с Каоном не дождались тебя на месте встречи и решили, что вы попали в бурю, – Тарн попытался протянуть ему руку, но забавно остановил сам себя.
А, отлично. Он еще Каона притащил. Мало Фарме погнутого крыла и треснувшего кокпита.
– Мы тут будем любезностями обмениваться? – донеслось из-за спины. Каон был легок на помине. – Еще немного, и сигнал пропадет.
– Фарма, пойдем с нами, – красная заснеженная фигура чуть склонила голову. – Переждешь бурю.
Фарма, разумеется, собирался невежливо отказаться, но Каон со Сквибом выразили столь ярое нестройное возмущение, что задеть захотелось их обоих. К тому же лететь или идти куда-то без работающих сканеров было глупо. Что врезаться в скалу, что провалиться в ледяной каньон шансы немаленькие.
– Хорошо, – кивнул он.
Надо будет придумать, что соврать Ферст Эйду. Буря может и затянуться. Пока она не закончится, искать его не начнут, но потом лучше бы найтись самостоятельно.
– Вы не можете...
Сухая, резкая вспышка телепорта.
За миллионы лет войны Фарме нечасто приходилось телепортироваться, и ощущение пустоты, накатывающее в таких случаях, он не любил. Но из холодного продуваемого всеми ветрами пространства он попал в теплую ледяную пещеру, так что жаловаться не спешил.
– ...быть ДЖД! – закончил Сквиб громогласно, все еще пытаясь переорать бурю. Неловкость крика в тишине его не смутила. – Вы бы не работали с этим садистом!..
– Дело говорит, – процедил Каон. Талая вода стекала с него, и омытый ею зеленый казался ярче.
Тем не менее, никто больше не рвался его бить, и Фарма убрал пилу. Только сейчас... шлак. Выглядело так, будто он считает логово ДЖД безопасным местом.
– Он замучил у меня на глазах девятерых! Просто... убил! Девять мехов!
– Пятьсот двадцать два, – поправил Фарма, вскинув голову и оглядываясь. – Не девять.
Цифры имели для него значение.
Тесарус встречал прибывших в просторной пещере, снизу отделанной металлом, но сверху – естественной, уходящей сводами далеко вверх. Достаточно широкое пространство, чтобы стать целью для телепортации. Оружие в руке Тесаруса говорило о том, что он не был уверен, что встретит именно союзников, а не незваных гостей. Разумно, что ДЖД готовы к тому, что однажды их базу раскроют.
В любом случае, очень кстати, что Тесарус здесь. Можно будет заделать трещину на стекле.
– Он помог тебе выбраться, – Тарн положил руки Сквибу на плечи и заговорил размеренно, спокойно: – Ты ранен. Позволь Каону и Тесарусу привести тебя в норму. То, что ты пережил, больше не повторится.
Фарма ждал вспышки гнева, но Сквиб послушно опустил голову. Неловко втянул ее между громоздкими наплечниками.
– Я должен забыть, что он сделал? – спросил он почти жалобно.
– Нет. Но это не мы тебя спасли, а он. Справедливо признать это, хотя и больно.
Фарма фыркнул. Трогательные уговоры... и в то же время, действенные.
– Если хочешь знать, приятель, мне этот автобот не больше нравится, чем тебе, – Каон поманил Сквиба за собой. – Пойдем. Уж дырку от бластера мы залатать можем и без докторов.
Проходя мимо Фармы, Каон нарочно задел его плечом, но электричество на этот раз удержал при себе.
Тарн проводил троицу взглядом. Тесарус похлопывал выжившего по спине, Каон унесся вперед, желая побыстрее покинуть одно с Фармой помещение.
– Все еще не хочешь впустить нас?
– Все еще не могу, – отрезал Фарма. – Открыть ворота, как ты выразился, не в моей власти. Дельфи защищена от телепортации. Другие пути... на базу все, абсолютно все идет через Амбулона. Завербуй его. Ты вон как хорошо болтаешь, – он прищурился, – одной фразой убедил этого полного благодарности здоровяка не раздавить меня насмерть. Уж со своим-то договоришься лучше меня.
– Ты почувствовал? – в голосе прозвучала улыбка.
Фарма невольно ухмыльнулся тоже.
– Ты пробуждаешь эмпатическую реакцию в искре, – он раздраженно провел пальцами по трещине, чтобы избавиться от неуместного ощущения легкой приязни. – Невероятно редкий дар, я раньше только слышал… Но если бы ты был просто убедительным красноречивым мехом, мне было бы не так сложно сопротивляться.
– Тебе сложно? – забеспокоился Тарн. – Сейчас? Я обычно настраиваюсь на... конкретную искру. Стараюсь контролировать, чтобы других не задело. Я хотел успокоить... как его имя?
– Объект 698, – язвительно откликнулся Фарма и вздохнул: – Сквиб. Постарайся не распространять на меня свое безмерное миролюбие.
Тарн кивнул, и Фарма растерянно потер ладони. Отлично, и... чем ему заняться на базе отряда спасения десептиконов? Посидеть тихонько в уголочке? Достаточно ли у ДЖД энергона здесь, чтобы предлагать гостям?
– Я пока не хочу, чтобы Амбулон знал, что мы здесь, – вдруг сказал Тарн. – Я не уверен, что... не важно. Ты прав, мы не все предусмотрели, и сейчас не время для скоропалительных решений. Пожалуйста, не открывай ему правду. На данный момент.
– Вы же с самого начала собирались его поймать? – удивился Фарма.
Тарн неопределенно повел траками и повторил:
– Пожалуйста, Фарма.
– Я уже по самый шлем в этой отработке, – он махнул рукой. – Когда меня расплавят за связь с вами, я буду тебя проклинать, Тарн. Скажешь сейчас, что я не обязан – я тебя надвое распилю. Пока Каон не видит.
Он криво улыбнулся. Между союзниками бывают всякие... дурацкие грубые шутки, да? С долей не менее грубой правды.
Маска улыбнуться не могла, но Тарн приподнял ладони, будто защищаясь.
– Поверь, я готов...
– Заткнись. Болтовня – не рецепт от всего на свете.
– Хорошо, доктор, – ого, это тоже попытка пошутить. Трогательно как. – А попросить я могу?
Фарма пригасил оптику. Почему с Тарном так... легко говорить? Он кивнул.
– Ты мог бы осмотреть Воса? Я боюсь, что восстановление идет... неправильно. Ему стало хуже. Я, может, способен сделать пару простых операций, но диагнозы ставить не в силах.
Кажется, кто-то обещал сдерживаться. Беспокойство Тарна проехалось Фарме по искре, и он недовольно скривился. Как с ним работает его отряд? Их славный лидер – воплощенная эмоция.
– Чем-то же нужно заняться, – Фарма небрежно пожал плечами. – Ладно. Веди.
Только когда он пошагал за Тарном, то вспомнил, что хотел заняться своим крылом. Что ж, видимо, сначала – смелые маленькие пациенты из противоположного лагеря, потом – его собственные повреждения.