Раскаяния достаточно

Трансформеры, Transformers (кроссовер)
Другие виды отношений
R
Завершён
132
автор
Размер:
220 страниц, 27 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
132 Нравится 246 Отзывы 54 В сборник Скачать

6

Настройки текста
      Десептиконы отыскали под поверхностью Мессатина заброшенную станцию, соединенную сетью тоннелей с естественными пещерами, и использовали ее как базу. Она была намного меньше Дельфи, но хорошо защищена, раз автоботы не обнаружили ее, изучая планету.       Фарма успел увидеть еще пару вполне оборудованных для жизни помещений, прежде чем они дошли до лазарета.       Вос приподнялся на локтях, когда следом за Тарном в помещение вошел автобот. Бирюзовые оптики, нижней гранью почти врезающиеся в маску, удивленно расширились.       – Я попросил Фарму проверить твою энергосеть, – Тарн остановился и обернулся: – Видишь, мы тут не совсем в дикости живем.       Фарма хмыкнул в ответ.       Это действительно был лазарет: аппаратура пусть и не новая, но полностью рабочая. Вос был подключен к медицинскому мультиметру. Взглянув на диаграмму энергораспределения и кривую пульсации искры, Фарма определил упадок сил, странный для того, кто должен был восстановиться за прошедшие дни. Тарн был прав. У Воса были неполадки, вызванные повреждением энергосети.       От Фармы не укрылось, что Вос вздрогнул, когда он подошел. Десептикон неотрывно следил за рукой, потянувшейся, чтобы проверить медицинское соединение: всегда может оказаться, что данные на экране неточны из-за отходящего контакта.       Он боится, понял Фарма. Не панически: это выглядело как очень четко осознаваемый, обоснованный, маскируемый страх. Страх того, кто знает, что руки опытных врачей могут не только исцелять.       Фарма обнаружил, что ухмыляется. Вос ждет от него того, что ждут от любого автобота. Ждут все, кроме Тарна.       Он мог бы попробовать сказать что-нибудь вроде «я не причиню тебе вреда», но не сказал. Еще, наверное, было бы уместно поблагодарить за благородную выходку при прошлой встрече... это делать Фарма тоже не стал. Он – не один из них, и в эти игры играть не будет. Вос наверняка осознавал, что может не успеть активировать силовое поле, как и понимал, за кого вступается.       – Твои поля – только защитные или атакующие тоже? – вместо сантиментов спросил Фарма, под пристальным взглядом напряженного Воса закончив сканирование.       Большинство энергозатратных процессов были отключены или переведены на минимум питания, но генераторы Вос не вырубил. Или же включил, едва увидел Фарму в дверях.       – Ат... – вокалайзер Воса попытался издать что-то членораздельное, но не справился с задачей. Мигнув оптикой, он ответил уже на старокибертронском. Фарма его понял – базовый курс древнего языка входил в пакет стандартных медицинских программ, и хотя диалект был редким, простые слова в нем отличались только произношением.       – Обе функции, – не то перевел, не то прояснил Тарн. – Он может активировать движение частиц, чтобы разрезать объекты.       – Вдвойне полезный щит – тот, которым можно ударить, верно? – усмехнулся Фарма, не отводя взгляда от результатов сканирования. – В любом случае, заблокируй их, – распорядился он. – Не хочу, чтобы перепад напряжения лишил меня пальцев.       Вос неохотно повиновался. На схеме мигнули и исчезли два крупных энергетических узла. Его корпус был узким, тонким, но хрупким только казался. Сплав был не просто прочным – дополнительно усиленным. Что, в общем, закономерно при таком... защитном альтмоде.       Старокибертронский был мелодичным языком. Сложным, но звучащим притягательно. Певучие округлые гласные переходили в стрекот глухих.       «Тарн, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь», – заявил Вос.       Может быть, до сих пор не понял, что Фарма не нуждается в переводе? Общение на другом языке между членами ДЖД Фарму не смутило. Удивило другое: что пациент даже на простой вопрос ответил на старокибертронском, хотя отлично все понимал. В этом-то не было никакой нужды!       Если только речь не идет о программных ошибках. Надо будет взглянуть, есть ли нарушения в лингвоблоках.       Фарма понимал, что во время войны небольшим мехам приходится несладко. Совместить в себе много функций, как правило, не позволяет энергоемкость. Конечно, бывают исключения, вроде Каона и Ферст Эйда, но это именно исключения. И все же силовой щит казался ему действительно необычным альтмодом. Смущало даже не то, что этот альтмод подразумевает риск ради спасения других, а то, что Вос при этом попадал в абсолютную зависимость от чужих рук. Доверить себя, свою функциональность, тому, кто может воспользоваться тобой, чтобы, спасая свою жизнь, подставить под слишком сильный удар. Который ты не выдержишь.       – Ложись. Я тебя не отключу, просто осмотрю, – Фарма добавил еще одно подключение и с панели управления понизил чувствительность нейросети до минимума. По глухой маске Воса ничего нельзя было сказать, но Фарма чувствовал, как он беспокоится.       Замки белой брони разошлись без задержки, попыток сопротивления Вос не предпринимал. Фарма осматривал и тестировал участок за участком, повышая напряжение последовательно, двигаясь от генераторов силовых полей – основных потребителей энергии – к моторным системам. С медицинской панели он заблокировал отключенные поля: перестраховаться стоило, как минимум один из ДЖД свой корпус контролировать не умел. Вос едва ли понял, что Фарма обезоружил его окончательно, но догадаться мог.       Что происходит нечто странное – или, по крайней мере, необычное – Фарма понял не сразу. Ему открылась достаточно серьезная картина повреждений, чтобы он легко отвлекся сейчас на какую-то музыку, но... музыка сопровождалась чужеродной спокойной теплотой, распространяющейся по эмоциональному контуру слишком стремительно, чтобы быть естественной.       Он положил бедренный щиток рядом с Восом, поднял голову и громко окликнул Тарна по имени.       – Ох! – получил он в ответ от источника музыки. – Тебе мешает? Прости!       Как раз ускорявшая ритм мелодия мгновенно стихла.       Тарн вежливо стоял подальше, не лез под руку Фарме и уж тем более не пытался разглядывать вскрытого Воса. Он, возможно, вовсе ушел бы, если бы союзнику остаться беспомощным наедине с автоботом не было... страшно?       – Мне не мешает, – возразил Фарма. – Просто ты забыл, кого пытаешься успокоить. Хочешь, чтобы я вырубился лицом в его проводку?       – Извини. Мне показалось, вам обоим не помешает сбросить напряжение, – признался Тарн. – А «Небесная сюита» как раз... расслабляет.       – Про напряжение – в точку, – пробормотал Фарма. – Проигрывай, что хочешь.       – Тебе... нравится Эукрифия? – неуверенно спросил Тарн, глядя по-прежнему в противоположную сторону.       – Мне нравится работать, когда меня не отвлекают, – закрыл музыкальную тему Фарма.       Нет, в целом, мелодия была приятной, а отвлекали его исключительно попытки Тарна сделать как лучше, так что он был не против продолжения. Особенно учитывая, что пациент занервничал сильнее, едва Фарма снял щиток с интерфейс-панели. Даже попытался свести бедра. Фарма легко ему помешал, а затем провентилировал поглубже, раздумывая, стоит ли все-таки выставить Тарна за дверь на всякий случай.       Принимать решение не понадобилось, поскольку, сопровождаемый треском статики, в лазарет ворвался Каон. Желтое сияние на его плечах подтверждало, что он готов выплеснуть заряд в любую секунду на ближайшего автобота, и не важно, чем он занят.       – Я сказал, что бот к нему больше не притронется! – выкрикнул Каон с порога, устремляясь к Фарме. Тарн перехватил его за плечи, наверняка приняв часть заряда, но даже не вздрогнув. Каон был тяжелее Воса, но едва ли Тарну трудно было бы взять в охапку их обоих, если потребуется. – Ты не можешь делать это за моей спиной! – взвыл Каон, выворачиваясь в руках и искря еще сильнее. – И думать, что я это стерплю!       Вос, нервно поджав ноги, едва не выбил щиток у Фармы из рук. Он попытался сказать Каону, что все в порядке, но тот явно не прислушался.       Фарма прождал еще два заливистых ругательства, прежде чем ткнуть пальцем в Тарна:       – Поставь его и выйди.       – Что? – вопрос прозвучал на два голоса. Вос присоединился, чирикнув что-то удивленное.       Фарма отвернулся и вернул снятые участки брони на место. Увидел он достаточно, а заняться лечением сможет, только если Каон перестанет дергаться, так что пока можно вернуть пациенту немного комфорта.       – Я сказал, мне нужно поговорить с Каоном и Восом. Иди.       – Ты... уверен?       – Это личный разговор, – отрезал Фарма.       Каон мрачно сверкнул катушками, когда его поставили на пол. Вос приподнялся на платформе и молчал. Его нейросеть все еще работала на минимальной мощности, а генераторы были отключены, но вынуть штекеры из своей медицинской панели он не попытался.       – Нужно, чтобы вместо мозгового модуля у тебя был кусок шлака, – заявил Фарма, едва дверь за Тарном закрылась, – чтобы заниматься интерфейсом с тем, кто едва не поджарился.       – Не твое... – вскипел Каон в тот же миг.       – Ты считаешь, что контролируешь обороты. Не сомневаюсь, что на самом деле это не так, ты и на простой разговор не способен. Могу представить, какое напряжение выдаешь, когда перевозбудишься.       Вос, глядя на разоблаченного партнера, приподнял руку, собираясь что-то сказать, но Фарма не позволил.       – Цепи Воса и правда восстановили работу. Но ты должен был заметить, как легко его предохранители срывает, верно? Раньше он не перезагружался подолгу, а теперь речь идет о нескольких кликах до ребута.       – Убери похабную ухмылку с лица, или я ее сотру, – рыкнул Каон, сжимая кулаки. Его генератор все еще вертелся на прежних оборотах.       Как именно работала обработка визуального канала без оптосенсоров, Фарма еще не разобрался. Каон, скорее всего, ориентировался по каким-то другим датчикам, менее чувствительным к перепадам напряжения внутри корпуса, возможно даже очень узкого диапазона. В любом случае, если он и видел иначе, чем многие мехи, слышать насмешку точно мог без труда.       Фарма посерьезнел.       – Ты о нем беспокоишься. А тебе нравится принимать заботу, – он покосился на Воса. – От него. Хорошо, ты точно знал, на что идешь, в первый раз. Но сейчас вам двоим даже прикасаться друг к другу стоит с особой осторожностью. И никаких подключений, – он обошел платформу так, чтобы Каону была хорошо видна схема.       Сначала он подумал, что разряд Каона оказался таким сильным, что превратил работу распределителей энергии Воса в одну большую ошибку. Но нет, он забыл, что имеет дело с десептиконами. Каон не хотел убить Фарму тогда, он никого не хотел убить, а реакция Воса была связана не с напряжением, оказавшимся слишком сильным. Проблема была в его собственных предохранителях, устойчивость которых расшаталась из-за шлак знает сколько длившейся близости с ходячей электростанцией.       Если бы, по крайней мере, один из этих двоих умел держать джампер при себе, Восу было бы сейчас немного лучше. Впрочем, этот один раз после инцидента у вышки – один раз, бывший, скорее всего, попыткой извиниться за причиненную тогда боль, – вскрыл наконец-то давно назревавшую проблему.       – Я мало что могу настроить без запчастей, – Фарма подсветил проблемные участки. – Надо интегрировать новые контуры, заменить часть катушек начисто. Пока это не произойдет... вы поняли?       Вос коротко кивнул. Каон, поджав губы, молчал какое-то время после наглядной демонстрации, подтверждая догадку, что все-таки отлично видит, а потом процедил:       – Автобот мне будет еще указывать… – но это явно было согласие.       Привязанность может застилать разум, но все-таки ничего плохого партнеру Каон не хотел. Что значила для них связь, не дело Фармы. Его дело – предупредить, что думать надо не интерфейс-системой.       Говорить с Каоном про комплектующие явно было бессмысленно. Фарма новые предохранители и кабели из сабспейса достать не сможет. Тут надо пообщаться с Тарном, откуда-то же ДЖД получают поддержку.       – Мне надо закончить тесты, – Фарма невозмутимо кивнул на дверь.       «Не волнуйся, – по-прежнему на старом диалекте попросил Вос, – он хороший врач».       «Хороший». Даже на старокибертронском – слишком многозначное слово. Фарма сохранял улыбку на фейсплейте, пока Каон не вышел. Потом Вос обернулся к нему, буквально подставляя маску под пальцы. Возможно, хотел что-то спросить, но понял, что все потенциальные переводчики ушли.       Они все-таки остались наедине.       Левая рука Фармы лежала на терминале. Он плавно опустил вниз рычажок, регулирующий интенсивность энергопотребления мозгового модуля.       – Внизу я все проверил, – сказал он, – наверху – еще нет.       Вос вскинул руку, но остановить Фарму не успел. Тот подхватил ушедшего в оффлайн меха, аккуратно уложил на платформе и положил пальцы на маску. Сначала – просто повернул голову Воса, чтобы дотянуться до креплений шлема, но обнаружил, что они запаяны. Чтобы проверить, цела ли проводка, пришлось бы в буквальном смысле взрезать его.       Фарма нащупал замки маски и щелкнул ими. Ему было любопытно, конечно, но он сказал себе, что ищет способ без лазера добраться до скрытого участка энергосети, а не лезет в чужое личное пространство. Только аккуратно отсоединив маску, он понял, почему Вос пытался ему помешать.       Вместо фейсплейта Фарма увидел месиво старых шрамов, исчертивших лицевую пластину. Как будто Восу пытались вырезать лицо или выдрать – и, в целом, преуспели. Бывшие чувствительными части стали кусками оплавившегося металла, а куда вели темные неровные провалы, не хотелось даже гадать.       Фарма медленно перевернул маску и содрогнулся, увидев на обратной стороне острые иглы. Зачарованный пугающим открытием, он принялся рассматривать их, отметив попутно, что маска оказалась широкой, утолщенной, довольно тяжелой.       Ему все еще было жутко, когда он понял, что напоминают ему эти иглы и те выпуклые крепления, в которых они держались. Кончики фаланг чьих-то очень тонких пальцев. Зазубренные инструменты мнемохирургов, служащие для вторжения в чужой мозговой модуль, для подчинения, для тотального контроля.       Он перевел взгляд на изуродованный фейсплейт и склонился, изучая шрамы. Старые, очень старые. По характеру ударов прочитывается желание причинить боль, иного смысла в них просто не было. Сейчас чувствительность полностью отрублена, но если тогда Вос был в сознании... Фарма передернул плечами. Над Восом поработали так, что глухая маска и правда была гуманным выходом по сравнению с переделкой. Увидев это, Фарма недоумевал теперь, как Вос вообще подпускает к себе мехов с инструментами.       Как бы то ни было, месиво ниже оптики никак не объясняло, зачем он носит настолько... странную маску.       – Не уверен, что он хотел бы, чтобы ты видел, – раздалось за спиной.       Как Тарн умудряется подкрадываться так бесшумно? Он не такой уж незаметный!       – Я же его лечащий врач, – откликнулся Фарма. – Я хотел протестировать каналы, ведущие к мозговому модулю. Я не знал, что... Кто это сделал? – перебил он себя.       – Автоботы, – Тарн осторожно забрал из рук Фармы маску и перевернул ее, скрывая иглы. – Тебе еще нужны какие-то... данные о его голове? – в голосе прозвучал мягкий намек, что лучше, если нет.       Фарма сердито уставился на Тарна. Он ему указывать будет?       – Его мозговой модуль поврежден? – спросил он. – У него поэтому проблема с речевыми центрами? Он понимает язык, но формировать реплики не может. Верно?       Тарн кивнул.       – Он был в плену в «институте». Его удерживали долгое время, и… пребывание там не прошло бесследно. Никто из нас не знает, восстановятся ли его речевые центры. Он учится говорить, но потом какие-то связи распадаются, и… мы начинаем снова. Его блоки памяти сильно повреждены, как и связи между ними. Способность к обучению минимальна, вместо любого воспоминания в любой момент может образоваться провал. Иногда нам приходится рассказывать ему о том, что случилось вчера, а иногда он держится довольно долго.       Голос Тарна звучал тоскливо и глухо.       Фарма неслышно провентилировал. Мнемохирурги могли превратить здорового меха в сливающую отработку болванку за пару-тройку сеансов. Восу невероятно повезло, что он сохранил хотя бы свою личность. Во всем остальном... о везении говорить глупо.       – Его маска…       – Автоботы, как видишь, удалили его фейсплейт, – Тарн выразился так мягко, будто Фарма не смотрел сейчас на последствия зверского «удаления». – Знаешь, обычно мнемохирурги подключаются через затылок, но…       – Они пошли напрямую, – закончил Фарма.       – Да. Мы вытащили его, я и Каон, и Хелекс. Когда мы его нашли, в операционной было два мертвых мнемохирурга, а из головы… из мозгового модуля Воса торчали иглы. Он убил мнемохирургов, прежде чем вырубиться… полями разрезал надвое, – Фарма вполне мог представить, как это произошло. Тонкие полосы на корпусе Воса – излучатели силового поля, превращающие его в надежный живой щит. То, что в момент активации эти поля вполне могут, например, отсечь пальцы, он предвидел сразу, благодаря опыту фронтового врача. Привычные к спокойной работе в лаборатории, мнемохирурги были весьма непредусмотрительны. – Но освободиться уже не сумел.       Фарма видел вещи и пострашнее. Тарн, должно быть, тоже, но в его голосе слышалась боль, и этой боли Фарма невольно сочувствовал. Или – может быть – вовсе не невольно. Не могут же все эмоции, которые он испытывает рядом с Тарном, зависеть от его невероятной способности играть голосом.       Играть чужой искрой.       – Ты же не хочешь сказать, – начал он негромко, – что маска...       – Каон сильно переживал из-за случившегося. У них с Восом всегда было… особенное взаимопонимание. Они вместе настроили этот прибор, – Тарн перевернул маску. Почему он вдруг решил быть таким предельно, пугающе откровенным, Фарма понять не мог. Будь Тарн автоботом, он решил бы, что это способ запугать. Но Тарн не был автоботом. – Внутри – те самые иглы, которые так и не вытащили из Воса координаты нашей следующей цели. Сама пластина – носитель. Передав маску другому, он может выкачать данные о последних событиях, а надев – узнать все сам.       – Звучит более чем жутко, – сказал Фарма, не отрывая взгляда от острых кончиков, блестящих в свете экрана.       – Это не больно. Неприятно, но не больно, и… нет риска, что он изменит или сломает что-то по неопытности или из-за вспышки эмоций. Только скопирует воспоминания. Если бы ты взглянул на нас в ультрафиолете, ты бы заметил, что мы все надевали его маску. Иногда он… слишком много забывает. Ему нужны наши воспоминания, чтобы полноценно функционировать.       Не похоже было, что Тарн считал такой способ ненормальным. С другой стороны, сколько искалеченных тел и сознаний Фарма видел за войну? Не десятки и даже не сотни. А эти десептиконы просто согласны совать себе в голову иглы мертвых палачей, чтобы помочь своему другу.       Он попытался избавиться от ощущения неправильности, дентами вгрызшегося в искру, отшутившись;       – По тебе – не заметил бы. Или среди друзей ты снимаешь свою маску?       Тарн промолчал.       Фарма вздохнул, признавая:       – Вы правда психи. Слухи не врут.       – Мы разрушили «институт» до основания, – глухо сказал Тарн. – Я не люблю хвастаться такими поступками, но, думаю, мы все сделали правильно.       – И остался у автоботов один-единственный мнемохирург, – хмыкнул Фарма. – И то поехавший.       – Двое, на самом деле, – возразил Тарн спокойно. Он приподнял голову Воса и осторожно, под углом, надел на него маску. Жест был уверенный, привычный. Тарн точно знал, как должны войти иглы. – Просто один – не у автоботов.       Фарма удивленно посмотрел на него.       – Он попросил о защите. Мы доставили его к Мегатрону. Оказалось, он был одним из тех, кто работал над мозговым модулем Оверлорда до того, как его доставили на Гаррус 9. Одним из тех, кто пытался ему помочь. Его зовут Трепан, и последнее, что я о нем слышал, он избавился от игл и предпочел исчезнуть.       Фарма помнил сражение на Колдооне IV, планете, после которой его жизнь сломалась и превратилась в бесконечное мучительное путешествие от одной боли к другой. Он знал, что Оверлорда пытали, прежде чем отправить в далекую и весьма таинственную тюрьму, окутанную жуткими легендами, однако ни о каких мнемохирургах-предателях речи обычно не шло.       К тому же он остро почувствовал, что рассказ вызвал и у Тарна неприятные воспоминания. Фарма решил выкинуть мнемохирурга из головы, как и диверсию Оверлорда, и вернуться к насущной проблеме:       – У Воса обширное поражение энергосети. Я могу его прооперировать, но мне нужны комплектующие.       Тарн виновато развел руками:       – Мы сейчас отрезаны от поставок. Я постараюсь найти нужное, если ты дашь список, но какие-то редкие элементы – едва ли...       Фарма вздохнул. Если обворовывать Дельфи, то идти придется мимо Амбулона. Тарн, конечно, не попытался намекнуть на то, что у Фармы целая медстанция, а они ютятся в ледяных пещерах, но в намеках и нужды не было.       Тарн погладил Воса по шлему коротко, но заботливо, и отвернулся.       – Можешь сказать Восу, что ты остановил коварного автобота раньше, чем тот залез к нему в голову, – сказал Фарма и внутренне напрягся. Он привык к тому, что лгать своим – обычная практика. Как считают десептиконы? – Если он так хотел это скрыть. Мне несложно подыграть.       – Никто из нас не желает, чтобы другие знали о наших болевых точках, – отозвался лидер ДЖД, глядя в сторону. – Но ты прав, я попросил его осмотреть, а у тебя не было причин не снимать его маску.       Ему, наверное, нравилось перенимать на себя чужую вину. Фарма скривился.       – В любом случае, спасибо, – сказал ему Тарн.       Дурацкое «спасибо», от которого становилось приятно.       
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.