Володя и Драган

      Дела и в самом деле понемногу шли на лад. Лучше становились продукты, веселее — люди вокруг, а предприятие, на восстановлении которого работал Володя, уже совсем скоро должны были запустить в работу. Единственной назревающей проблемой для братьев было то, что свободные доски — главный материал работы для Драгана — понемногу превращались в дефицитный и дорогой товар: почти всё, что оставалось на складах и в пустующих зданиях, было разобрано и употреблено в дело; лесные массивы в той части страны, где жили Володя и Драган, были почти под корень вырублены или погибли в огне за время войны, а материалы из менее пострадавших районов перебрасывались в мизерных количествах, так как дорожно-транспортная сеть была полностью уничтожена.       В один из тёмных и непогожих дней осенне-зимней поры Драган сидел на полу комнаты, завернувшись в одеяло, и скучал. Доски закончились — и, по-видимому, надолго; а книга была прочитана уже не меньше двадцати раз. В один из первых дней после приобретения книги Володя, вернувшись домой, застал брата за чтением и с улыбкой спросил: «Ну как, что скажешь?» Драган оторвался от книги и рассмеялся: «Спасибо тебе ещё раз скажу. И ещё, пожалуй, то, что двумя глазами читать было всё-таки удобнее, чем одним…» Того, что в книге не хватало трёх страниц в середине, Драган не стал говорить из чисто гуманистических соображений, зная, что тогда брат отыщет «продавца» и непременно набьёт ему морду. Короче говоря, в тёмный ноябрьский день единственный глаз портить не хотелось, а жечь свечи или керосин ради книги, которую знаешь наизусть, было дороговато. Драган в полудрёме смотрел на шкаф. Распилить тебя тоже, что ли?.. Да нет, уже вроде есть что хранить… С этими мыслями он задремал и во сне увидел себя и шкаф играющими в салочки, причём шкаф пытался «осалить» Драгана молотком, а Драган резво улепётывал от него на своих двоих. ХЛОБЫЫЫСЬ! — назойливый предмет мебели всё-таки догнал соперника и заехал ему молотком по голове. Драган завопил от неожиданности и проснулся, держась за голову: во сне он со всей силы приложился затылком об стену. «Мдэ, неудачная вышла сиеста», удручённо пробормотал Драган и недобро покосился на шкаф. Тот стоял на своём месте и на него нападать вроде бы не собирался, но Драган решил, что на всякий случай не будет его пилить, а то мало ли. Он ещё раз потёр ушибленный затылок и попытался пошевелить пальцами на ногах, с минутной тоской вспомнив догонялки со шкафом. Покалеченная нога отозвалась привычным приступом жуткой боли. Драган чертыхнулся, снова стукнулся затылком о стену и сам над собой в голос засмеялся. «Ох, говорила мне мама — не спи днём… Хотя папа говорил наоборот. В любом случае, надо вставать и что-то делать», — порассуждал Драган сам с собой и, боком-боком выбравшись из одеяла, уселся на любимый кирпичный топчан.       Вдруг со стороны окна послышался непривычный скребущий звук. Рука сама собой потянулась к лежащему рядом молотку: мало ли кого принесло к ним на второй этаж, окна-то старыми обоями заклеены, плюнь — отвалятся… Драган замер, пригляделся к полупрозрачным на свет обоям и негромко рассмеялся: две птички, судя по задорному тиньканью — синицы, выковыривали мух из щелей между обоями, рамами и остатками стёкол. «Вы ж мои хорошие…» — прошептал Драган, улыбнувшись. Ему вспомнилось, как в далёком детстве подросший Володя ставил силки на птиц, а маленький Драган с рёвом ходил за ним по пятам и просил не ловить их и не сажать в клетки. Вот и сам теперь как птица в клетке сижу — и крылья сломаны, невесело подумалось ему. Синицы потинькали ещё немного, а потом разом упорхнули с окна. Снова стало тихо, только откуда-то издали доносился шум стройки. От приступа саможалости Драгану стало тошно, и он старательно потряс головой, попытавшись вытряхнуть из неё все подобные мысли. До прихода брата, по его примерным расчётам, оставалось ещё часов пять-шесть. Нет, ну я же так с ума сойду, без дела… чаю что ли выпить? — подумал Драган, на середине мысли вспомнив, что чая осталось не так много, и надо бы его поэкономить. Так, ладно, ничего делать не получится — значит, надо куда-нибудь… пойти! — мысль споткнулась на последнем слове. Дааа, пойти… далеко я уйду, конечно… прям встал и пошёл. Вот же засада, никак не привыкну, что пора это слово, похоже, совсем забыть. Драгана захлестнуло горькое негодование. Я ведь даже из дверей квартиры не выглядывал ни разу с тех пор, как брат меня сюда притащил… Вот прямо сейчас пойду и посмотрю, что там! Хоть на одной ноге, но пойду… с этой мыслью Драган решительно встал с топчана, держась за стену, и мелкими перепрыжками, опираясь на всё, до чего мог дотянуться, начал своё обыкновенное медлительное путешествие в сторону коридора. Добравшись до порога комнаты, он прислонился к косяку двери, переводя дух, и критически оглядел почти пустой коридор. На крючке висел «выходной» володин балахон (на работу он ушёл в спецовке), под табуреткой стояли его же запасные сапоги. На табуретке взгляд невольно задержался — всегда приятно смотреть на плоды своей работы: грубоватая, конечно, но — довольно высокая, устойчивая и надёжная: одна из лучших, что он делал… Устойчивая и надёжная… В голове шевельнулась не приходившая раньше идея. Драган рассмеялся и звонко хлопнул себя по лбу: вот же я дурак безмозглый, а… Ладно, Володька теперь туго соображает — ему простительно, ему чуть мозги не вышибло — а я-то чего туплю стою, несчастного из себя корчу? С такими мыслями Драган схватил табуретку и, переставляя её перед собой, довольно резво проскакал по коридору туда и обратно. Ох и славно я смотрюсь, наверно, афедроном кверху — Драган никак не мог отсмеяться, плюхнувшись на всё ту же табуретку. Но — как бы ни смотрелся, проблема решена: теперь можно хоть на край света.       Драган осторожно и торжественно, с замирающим сердцем повернул замок на входной двери и отворил её наружу. На него повеяло холодом, отсыревшей штукатуркой и пылью. Вдохнув старый новый воздух полной грудью, Драган опёрся на табурет и перескочил через порог. В подъезде было пусто, сыро и темновато, а вот шум стройки здесь был гораздо более явственным, если не сказать, громким — видимо, подъезд окнами выходил на её сторону. По двери напротив было очевидно, что в квартире напротив никто не живёт, то есть непосредственных соседей у них не было. Дом на четыре квартиры — соображал про себя Драган. Интересно, а на первом этаже кто-нибудь живёт? Сходить проверить, что ли… К небольшой лестничной площадке примыкало три лестницы: две вели вниз, и одна — вверх. Одна из лестниц вниз — когда-то, по-видимому, чёрная — была завалена устрашающего вида хламом, в котором кто-то уже явно копался, причём не так давно. Драган присел и осмотрел гору сверху донизу, но трогать не стал: перспектива нарушить хрупкое равновесие и потом дожидаться Володи, лёжа под кучей хлама, его никак не прельщала. Вторая лестница вниз была рабочей, хотя и не имела перил, в отличие от первой. Здраво оценив собственные силы, Драган отказался от идеи спуститься: с табуреткой — никак, скатишься вниз только так; можно было бы держаться за перила, да их нет; можно было бы ещё сползти на пятой точке вниз, но подниматься-то потом как? Табуретку скатить вниз, чтоб потом подняться — так развалится, не дай Бог: как бы ни было, а доски старые… В общем, оставался один вариант: вверх. За рассуждениями Драган понял, что продрог — почти зимний ветер гулял по подъезду во все стороны. Вернувшись в квартиру, Драган с непривычной лёгкостью добрался до шкафа: с табуреткой дело шло значительно быстрее. Поковырявшись в недрах шкафа, который никакой агрессии на сей раз не проявлял, Драган извлёк на свет Божий свою старую ватную куртку, два дырявых шерстяных носка от разных пар и заплечный мешок. Экипировавшись и запихнув в мешок пилу, молоток и гвоздодёр, он с минуту посидел «на дорожку» и, стуча табуреткой, отправился искать приключений.       С лестницей Драган справился довольно быстро, приноровившись подниматься по ней уже с четвёртой ступеньки. Преодолев один из пролётов, довольно высокий, он прислонился к стене и вгляделся вверх. Там виднелась деревянная покосившаяся дверь чердака с полусбитым амбарным замком на ней. Драган прикинул, как можно сшибить замок молотком и гвоздодёром и вдруг понял, что с непривычки у него очень устали руки. Он размял чуть подрагивавшие мышцы. Эх, ладно — где наша не пропадала! — воскликнул он про себя и рывком, буквально в несколько прыжков добрался до площадки перед дверью на чердак. Достигнув цели, он отдышался и, вытянув ноги, тяжело опустился на табурет, поставив его слева от двери и примериваясь к замку. Раз… два… три, четыре, пять! С пятым или шестым ударом замок отвалился и упал Драгану на колени. Тяжеленная дверь скрипнула и, выламывая собственной тяжестью из себя петли, повалилась в сторону Драгана, который едва успел, крутанувшись на табуретке, убрать ноги с её траектории. Гулкий оглушительный хлопок упавшей плашмя двери разнёсся по подъезду. Поднялось облако пыли. Драган закашлялся и, тяжело дыша, прислонился спиной к стене. Вот так вот выйдешь прогуляться — в мирное-то время — а домой потом приползёшь на локтях, если вообще ещё жив останешься — пронеслось у него в голове. Эх, что ж я, нехристь, из дома вышел — и даже не помолился… Прости меня, Господи, и спасибо Тебе, что не оставляешь меня… Драган взглянул сквозь оседающую пыль на упавшую дверь и перекрестился на окошко с разбитыми стёклами, светившееся под самым потолком. Вот теперь можно и делом заняться, проговорил он про себя и обернулся, заглядывая в неизведанную темноту чердака. Вот бы где керосинка пригодилась — пришло запоздавшее сожаление. Ну да ладно, на сегодня у меня есть занятие — ДВЕРЬ. Хм, а сон со шкафом был в руку: тяжёлый неодушевлённый предмет всё-таки попытался на меня напасть… упасть… Драган чихнул и засмеялся. «Ну, с Богом!» — негромко воскликнул он, примериваясь к двери гвоздодёром и упираясь в неё здоровой ногой. В голове крутился какой-то старый сербский военный марш или гимн, слов которого Драган почти не помнил. Мурлыкая себе под нос мелодию, он методично и неторопливо начал раскурочивать дверь, разбирая её на доски.       За шумом стройки и собственной работы он, конечно, не услышал, как двумя пролётами ниже от сквозняка тихо захлопнулась входная дверь.