Mass Effect: Красная Угроза

Когда с пафосным церемониалом было покончено, дипломаты обеих сторон удалились в отдельный зал, лишенный надоедливого внимания СМИ. Там, за закрытыми дверями, шли весьма напряженные переговоры. Первая часть переговоров прошла более-менее мирно — в ней обсуждались условия мирного договора между Турианской Иерархией и Советским Союзом. По договору, турианцы были вынуждены выплатить людям репарации в виде нескольких нагруженных доверху транспортников с нулевым элементом. Турианцы от этого не обеднеют, а СССР получит ценный стратегический ресурс. Это решение устроило обе стороны, и началась вторая фаза переговоров, в ходе которой цитадельцы стремились заманить людей в свое Пространство. Однако не все члены посольской группы участвовали в переговорах. Так, Анастасия Москвина просто на них не понадобилась, ее время должно было прийти тогда, когда будут освещаться проблемы ее аспекта, связанные с ксенобиологией. На переговоры не был допущен и товарищ Голицын — данный поступок советники не объяснили, однако было ясно, что они его побаивались, и опасались, что он может как-то повлиять на ход переговоров. Опасались они не зря, однако Голицын и так влиял на переговоры, и закрытые двери этому не мешали. В данный момент псионик висел в метре над полом, в позе лотоса, чем сильно напоминал одно полубожество из древней компьютерной игры. Для полного сходства не хватало только изречения псиоником мудрых и пафосных фраз. Анастасия Москвина же сидела неподалеку, за столом, где пыталась прочитать какой-то инопланетный журнал и из всех сил старалась не думать в сторону особиста. Судя по тому, как товарищ Голицын периодически раздраженно вздыхал — у ученой попытки не мешать приводили к прямо противоположному результату. В конце концов сей цирк псионику надоел и он подлетел к выходу из комнаты ожидания, постучал и обратился к заглянувшему внутрь турианцу из СБЦ. — Товарищ, у меня есть вопрос — различные культурные объекты ведь открыты для посещения инопланетными делегациями? — Культурные объекты? — Музеи, кинотеатры, библиотеки… — Да, а что? — Товарищ Москвина… — псионик кивнул в сторону читающей ученой, — очень желает приобщиться к культурному достоянию народов Цитадели… Анастасия вопросительно взглянула на псионика, но тот ей ответил таким взглядом, что она пулей подскочила к выходу. — Да… конечно, меня всегда интересовала культура иных цивилизаций… — В принципе, небольшую экскурсию устроить можно. Турианец активировал уни-инструмент и произнес: — Панья, подойди сюда. Буквально через пару секунд из-за угла появилась дружелюбно выглядящая азари в штатском, направившаяся к турианцу. Когда она подошла, охранник сказал. — Панья, тут человек хочет посетить «культурные достопримечательности». — Хорошо. — азари лучезарно улыбнулась Анастасии, от чего ей стало немного не по себе, и сказала: — Следуйте за мной, пожалуйста. Ощущая паранойю ученой, товарищ Голицын подозвал одного прикинувшегося предметом мебели (учитывая его неподвижность) космодесантника, все это время находившегося с непригодившимися послами в одной комнате. — Товарищ Беккет, отныне вы сопровождаете товарища Москвину. — Есть! — Беккет откозырял и последовал за уже отдалившейся ученой. Двери в зал ожидания закрылись, и облегченно вздохнув, Голицын вернулся к медитирующей левитации… и посильному влиянию на ход переговоров. Анастасия всего второй раз пользовалась лифтом на Цитадели, но он уже стал объектом ее лютой, совершенно несвойственной юной ученой ненависти. И девушка не могла понять — откуда эта ненависть могла произрастать — из печально медленной скорости лифта (в Москве, во Дворце Советов, лифт мог достичь вершины здания буквально за 30 секунд) или из-за донельзя унылой музыки. Но в конце концов, лифт доехал до кольца Президиума, и ученая направилась вслед за азари, в сторону стоящего неподалеку дипломатического аэрокара. Вокруг по-прежнему мельтешили представители Службы Безопасности Цитадели, но гражданских стало поменьше — видимо, оные уже вдоволь насмотрелись на инопланетян. Дипломатический аэрокар, на скромный взгляд Анастасии, был изнутри чересчур богато отделан. Нет, конечно Анастасия не была аскетом, питающимся хлебом с водой и регулярно посыпающим голову пеплом, но излишняя роскошь ей не нравилась. Еще ее раздражали странные взгляды, которыми ее одаривала Панья — было в них что-то отталкивающее и неуютное. Поэтому ученая уткнулась в окно и принялась наблюдать пролетающие за окном «пейзажи» кольца Президиума. Как показала практика, наблюдать за кристально-белыми «зданиями», зелеными парковыми зонами и искусственными озёрами было всяко приятнее. Полет продлился недолго — вскоре аэрокар приземлился на небольшой «парковке», вероятно, заранее очищенной, так как на ней было крайне мало аэрокаров, и гид-азари возвестила: — Мемориальный парк. Ученая с солдатом выбрались из аэрокара, и их взгляду предстала очередная парковая зона, только от остальных эта отличалась обилием разбросанных то тут то там статуй. Прямо у входа располагалась композиция — саларианец, азари и турианец стояли вместе, удерживая печать с символом Цитадели. Выглядело это внушительно, однако до этого всю поездку молчащий товарищ Беккет заявил: — «Рабочий и Колхозница» намного лучше. Анастасия не могла не согласиться. Народа в парке было немного, треть собравшихся здесь разумных были работниками СБЦ, что как бы невзначай крутились вокруг. Местные памятники не отличались большим разнообразием — стандартный набор из трех рас Совета, и ооочень редко — памятники представителям других народов, что как бы говорило — кто именно правит бал в галактике. Среди таких немногочисленных монументов отдельно возвышалась статуя варлорда кроганов ногами попирающего рахни. Данная статуя заинтересовала Москвину, и она уверенно направилась в ее сторону. Вблизи статуя оказалась еще внушительней, чем издалека, и ученая поинтересовалась: — Кому посвящен этот монумент? Не отступающая ни на шаг азари поморщилась и сказала: — Кроганский варлорд Урднот Кармиир. Один из военачальников и герой времен Войн Рахни. Пока Анастасия созерцала запечатленную в металле громадину кроганского вождя, Беккет выяснил причину столь крупного скопления местных силовиков — в их сторону двигалась группа советских космодесантников — правда без оружия и брони, в повседневной униформе. — Здравия желаю! — козырнул один боец, после чего спросил: — Какими судьбами? — Да вот, ученую сопровождаю… — Беккет кивнул в сторону созерцающей монументальное искусство Анастасии и спросил: — А вы тут как оказались? — Начальство нам предоставило небольшой отдых. Вот и отдыхаем, попутно знакомясь с местными достопримечательностями… Сей разговор был прерван по причине появления на горизонте компании поддатых кроганов, заявившихся в Мемориальный Парк с целью почтить своих кроганских предков, и унизить саларианских. Дежурящие в парке представители СБЦ принялись хаотично перемещаться согласно Броуновскому Движению, понимая, что грядет буря, а их сил для ее предотвращения явно не достаточно. Кроганы вальяжно выдвинулись в сторону статуи Клоднума Хоу — одного из создателей генофага и злейшего врага кроганов, с весьма недвусмысленной целью. Следует добавить, что несчастный Клоднум уже довольно часто привлекал внимание ящеров — статую несколько раз восстанавливали с нуля, пару десятков раз реставрировали, и бесчисленное количество раз очищали от надписей и рисунков неприличного содержания. Древний саларианский ученый снова приготовился стать жертвой кроганов, они уже забрались на каменный постамент, и приготовились лезть дальше, с целью отломить статуе, ну, допустим, голову. Впрочем, отвести душу на металлическом истукане пьяным ящерам не дали — Беккет рявкнул на них: — А ну прекратить вандализм! Кроганы даже слегка офигели от такой наглости. Оглянувшись и найдя наглеца, кроганы сползли с постамента и направились в сторону красноармейцев. Слегка пошатываясь, кроган наклонился к Беккету и спросил: — А не охренел-ли *ик! * ты, «чилавек»? — Могу задать симметричный вопрос. Кроган в детстве математике явно не обучался, а потому ничего не понял. А когда существа, обделенные интеллектом, чего-то не понимают, они начинают действовать с позиции силы. Кроган исключением не был. — Щас-то я тебе *ик! * рожу-то набью, шоб *ик! * умными словами не хвастался… Беккет взял винтовку, вручил ее подошедшей на шум и совершенно удивленной происходящим Москвиной, снял свой шлем, кинув его стоящему рядом космодесантнику, размялся и приготовился к драке: — Сейчас мы тебя утихомирим… Кроган взревел, ударивший ему в голову адреналин вымыл алкоголь, и огромная туша весом под два центнера кинулась на небольшого, по сравнению с кроганом, человека. Беккет ушел из-под удара в самый последний момент с ловкостью профессионального тореадора, и, как будто этого было мало, вдобавок придал ускорение летящему крогану пинком, благо бронескафандр позволял. Буян врезался в постамент статуи Урднот Кармиира, от чего древний воитель слегка дрогнул. Столкнувшийся со статуей кроган быстро поднялся и снова кинулся на космодесантника, но на этот раз медленнее — то ли от того, что ему голову сотрясло, то ли от того, что он не захотел повторять предыдущую ошибку. Учитывая кроганскую физиологию, был более вероятен второй вариант. На этот раз удара космодесантнику избежать не удалось, однако принял он его только частично, да и бронескафандр защитил. Но, тем не менее, приятного было мало. Беккету снова пришлось уворачиваться, только на сей раз не от быстро приближающейся разогнавшейся туши, а от вполне близких и болезненных ударов. Космодесантник получил удар кулаком по носу, от чего тот болезненно хрустнул и несколько тычков в корпус, от которых гарантированно нарисуются нехилые синяки, но сумел блокировать пару более жестких ударов, после чего красноармеец перешел в наступление, нанеся пару ударов по «лицу» ящера и сумел повалить крогана на землю подсечкой — учитывая непропорциональность кроганского тела, это было относительно легко. Не давая врагу опомниться, Беккет придавил противника к земле и нанес ему несколько ощутимых ударов по морде, благодаря которым кроган, конечно, не помер, но решил немножко отдохнуть в обмороке. Но не смотря на победу над громилой, ситуация накалилась еще больше — дружки поверженного ящера явно разозлились, и хотя кроганов было четыре, а космодесантников — шесть, полноценной защитой обладал только Беккет, и даже в ней он был изрядно помят. Однако дальнейший мордобой был предотвращен появлением на месте драки усиленного отряда СБЦ в сопровождении советского соглядатая в шляпе: — Ну всего на пару минут остановился пообщаться с коллегой, а вы уже драку устроили! Все на гауптвахту пойдете, все! — Но товари… — Даже знать ничего не желаю! Один день в инопланетной столице, а уже дипломатический скандал нарисовался! Дальнейшую головомойку предотвратил офицер СБЦ, чей отряд сейчас вязал кроганов. — Успокойтесь, господин… — Козлов. — Господин Козлов, у нас есть запись того, что кроганы спровоцировали драку первыми, вины на ваших подчиненных нет. — разъяснил ситуацию офицер СБЦ. Козлов хмыкнул, посмотрел на погружаемых в полицейский аэрокар кроганов, затем на пристыженных космодесантников. Затем он заметил Москвину с Беккетом. Вспомнив, что они были в свите товарища Иванова, Козлов смерил их нейтральным взглядом, покачал головой, и направился куда-то в сторону выхода из парка вместе с космодесантниками. — Мудила. — высказал свое мнение о соглядатае Беккет, шмыгая окровавленным носом. Наличие такой травмы лица просто не могло не остаться незамеченным для Анастасии, и она, вернув до этого сжимаемую в руках винтовку законному хозяину, поинтересовалось с типично женской тревогой: — Вы ранены? Учитывая то, что космодесантнику нос ломали не то, чтобы постоянно, но довольно часто, особого дискомфорта данная травма не приносила, поэтому Беккет закономерно ответил: — Ничего страшного. Однако носовой платок из кармана лабораторного халата Москвиной (заменявшего ей и повседневную, и официальную, и рабочую одежду) солдат все же принял, после чего уселся на ближайшую скамейку, запрокинув голову вверх. Анастасия уселась рядом, ее женское любопытство не давало ей покоя, и поэтому она спросила: — Судя по всему — это не первый раз, когда вы дрались с более крупным противником, не так ли? — Да, не первый. Первый был в Канаде, с медведем Гризли. — Ой… — Я потом два месяца в больнице лежал. — Ой… Если даже обычный бурый медведь представлял из себя грозную силу (существовали байки о том, что во время войны некоторые экземпляры могли рвать металл своими когтями), то Гризли были намного внушительнее и опаснее. Уважение Анастасии к Беккету выросло в несколько раз. — Как вы вообще выжили? — Меня спас мой брат. У него было ружье. Но дальнейший разговор был прерван попискиванием наручного компьютера ученой. В полученном от Голицына сообщении было приказано вернуться назад по причине окончания переговоров. На несведущий в политических делах взгляд Анастасии, переговоры продлились достаточно недолго, однако заставлять псионика ждать ученая категорически не хотела — ибо это было чревато головомойкой (и в прямом и в переносном смыслах), и поэтому быстрым шагом направилась к выходу из парка. Рядом сразу пристроилась азари-гид с вежливой улыбкой поинтересовавшаяся: — Уже возвращаемся? И тут, при взгляде на синюю мордашку щупальцеголовой, ученая поняла причину странных взглядов — инопланетянка банально строила ей глазки. Анастасия внутренне ужаснулась нравам азари, и вымученно улыбнулась в ответ: — Товарищ Голицын приказал возвращаться… После этого она пошла дальше, стараясь как можно сильнее увеличить дистанцию между собой и Паньей. Когда ученая и космодесантник вернулись в «зал ожидания», там по прежнему левитировал Голицын, но Иванова с Хамадой видно не было. В ответ на вопросительный взгляд девушки, псионик пригласил вошедших присаживаться. И только через пять минут в комнату вошли посол с адмиралом. Первым заговорил товарищ Иванов: — Переговоры прошли успешно. Пришлось правда пойти на некоторые уступки, но теперь СССР займет полноценное место в галактическом сообществе, правда… — тут Иванов широко улыбнулся: -…не на том месте, на котором инопланетяне хотели бы нас видеть.