***
Что-то пошло не так, и Майер понял это достаточно быстро. Сначала на глаза попалась одинокая фигура на фоне лагерного леса. Прищурившись, он постарался определить, кто это вообще, но ему что-то ощутимо мешало, и силуэт полукровки как будто расползался. Томас остановил процессию, следующую за ним, окриком и вышел чуть вперед, собираясь все выяснить. И только он открыл рот, как тут же звучно захлопнул его обратно. — Ты!.. Туман, все время работавший на руку Перси, стал потихоньку сползать. Джексон провел рукой по волосам, отмечая их привычную длину и без сожалений прощаясь с дредами. Вздохнул драматично, наслаждаясь произведенным эффектом и выражением лица братца. — Я. — Тебя тут быть не должно, — прошипел Майер и потянул руку к поясу, где болтался (не иначе) его меч. Но выхватить оружие ему не дал кто-то из своих, и только он хотел разразиться угрозами, как заметил ее. Армию. Никакого другого слова на ум не пришло. Их было в несколько раз больше. Выстраиваясь линиями позади Перси, никто не сбился с шага, попадая ровно в ритм. И земля под их ногами словно тряслась, потревоженная весом брони, которая поблескивала на скудному свету практически на каждом теле. Майер понял, что проиграл. Прямо сейчас, именно в эту минуту, все его планы полетели к черту, и все из-за одного полукровки! Не стоило сомневаться, что Джексон все вынюхал. Возможно, даже гораздо больше, чем изначально предполагал Томас, вовсе не исключая того факта, что Перси проберется в лагерь и сделает все, чтобы ему помешать. И он знал, на что тот был горазд, о, достаточно было хорошо слушать и лучше смотреть. Существовал план на тот случай, если тот попадется ему в руки. Но Перси здесь. Стоит вот, а за ним его армия. И еще кто-то, кто помог ему, ибо даже сам Перси Джексон, имея свои связи и влиятельность (когда-то), не смог бы провернуть все это. Майеру удалось обмануть полукровок, создать большие проблемы богам, заполучив за это драгоценное бессмертие, он даже смирился с участью убийцы и обманщика, пожертвовав стольким, что никому и не снилось. Он совершил так много, потратил на это всю свою сознательную жизнь, а в итоге опять есть кто-то, кто сводит на нет все его труды. — Я вернулся за тем, что по праву принадлежит мне. Именно. Томас не смог сдержать смешка, услышав это. Кто бы сомневался. Хозяин вернулся за своей собственностью. А ему сейчас — ни много ни мало — перегрызут глотку, не иначе. Судя по лицу жданного-нежданного собеседника. — Твое время прошло, Перси. Зачем ты мешаешь мне? Разве тебя устраивало то, что ты видел, перед тем как сбежать отсюда? Провокация. Единственное, что ему осталось, это слова. Как можно больнее задеть его. Так просто Майер свое завоеванное, пускай и нечестными способами, место отдавать не собирался. Магия, которой он воспользовался, настолько древняя, что даже сама хозяйка вряд ли ее помнит, а она все-таки бог. Это значит, что стоявшие за его спиной люди все еще околдованы им и готовы буквально на все, если он правильно им это преподнесет. Он любой ценой должен выставить Перси тем, кто просто так уходит, предпочтя свое истинно верное мнение правде. Которая, конечно же, ни в коем случае не такая. В своих прежних соратниках Перси должен видеть забывающих, недовольных каждым его действием полукровок. Тех, за чью душу ему бессмысленно бороться, да и не зачем. — Я же вижу, — продолжает он, показательно заглядывая Джексону за спину, — что у тебя, хах, появилась новая, замечательная команда. Он замечает на себе взгляд. Взбешенный, пророчащий ему адскую муку перед смертью. О, несомненно, его братец уж постарается, чтобы ему не было скучно в последние минуты своей жизни. Но ему никак нельзя пропустить Перси сейчас. Пускай по плану он уже должен быть под лагерем Юпитера, но это меняет лишь поле боя. Заветный маячок до сих пор с ним, и поэтому он еще повоюет. Да, его планам полный абзац, да всей его жизни пришел пиздец, но и он может бороться за идею. Перси далеко не герой и не незаменимый. И он это докажет.***
Нико было смешно. Так смешно, что аж плакать хотелось. Он провел рукой по лицу, размазывая кровь и грязь, так и не поняв, была ли там соленая влага. Чувствительность у него практически отбило, и двигался он, кажется, на чистом адреналине. На нем не было живого места, а врагов как-то меньше не становилось. Конечно. Ведь Томас затащил сюда всех, кого только можно. И кого нельзя — тоже. Относительно светлая ночь сменилась режущим глаза и кожу освещением от стены огня, слух отказывал, в горло и нос забивалась пыль и грязь, дышать было невероятно сложно. Но он держался. Держался на диком желании найти Уилла, которого потерял черт знает когда. Рядом что-то взорвалось, и под ноги ему отлетела чья-то рука, сжимающая стрелу. Едва не споткнувшись об нее, он как можно быстрее пробирается дальше, сходя с ума от звона ушах. Кто-то пытается ему помешать, и он, не разбирая, кто или что это вообще, рубит мечом, попадая по твердой плоти, и стремится вперед. Где-то там, в самой гуще, Солас со своими геройскими замашками, рвавшийся непойми куда и хрен знает зачем. Он был нужен как единственный более-менее толковый врач, способный поставить полукровку на ноги или просто не дать ему умереть. И самую малость Нико хотел, чтобы тот хоть как-то оставался в стороне. Он чувствовал, скольких убило, а сколько — на грани. Он знал, что эти цифры увеличатся. Где-то далеко, по правую сторону от него, взорвалась комьями земля, и воздух окрасился красным. Он остановился, приглядевшись, и вдохнул горячий, противный на вкус воздух — Лео, их огневая мощь, здесь. Но это — после. Под громыхания взрывов и шум бойни, он продирается к брошенной колеснице, половины которой как будто и не было. В толпе мелькнула светлая макушка — Солас был занят очередным кандидатом на тот свет, старательно зажимая кому-то рану прямо под ребрами. Часть ди Анджело расслабилась, подмечая, что в целом состояние самого Уилла можно считать неплохим. А потом в груди все оборвалось, когда взгляд Нико пересекся с синими отблесками глаз Кастеллана. Он что-то не замечал. Остановившись было, он мигом подорвался, огибая колесницу и разглядывая лицо умирающего. Перси пытался ему улыбнуться, но по губам его текла кровь, а руки Уилла были по локоть в красном. Рваная тряпица, местами черная хрен знает отчего, была полностью мокрой, а сам Джексон — бледнее смерти. — Ты чувствуешь? — подает голос Солас, не оборачиваясь. Нико беспомощно переводит пустой взгляд на Луку. На лбу у того широченная рана, кровью залило все лицо, на шее — разводы красного. Вся одежда порвана, бронь смята и даже оплавлена. Ди Анджело представить себе не мог, где тот так напоролся. Наверное, был близко к месту, куда приземлился Лео. Лео... вся надежда на него. — Чувствую, — отвечает, не сводя взгляда с Луки. Тот наблюдает за ним в полном шоке, будто бы не помня их разговора. Сними омутами, без слов, пытаясь его отговорить. «Ты обещал» — одними губами произносит сын Аида, на щеках — засохшая грязь и еще теплая кровь. «Обещал» — Лука прикрывает глаза, и на броню срываются две скудные слезинки. А через пять секунд Уилл ошарашено пытается отбиться от сильных рук Кастеллана, который оттаскивает его как можно дальше. Сын Аполлона поливает его ругательствами, обвиняя во всем, что может случиться с Перси, если он к нему не вернется. Его внимание полностью переключено на полукровку, что позволяет Нико подойти, сесть рядом с Перси и, стерев с его лица как можно больше грязи, сделать единственное, что вообще возможно.