Замене и возврату (не) подлежит

— Нико? Что-то случилось? — я не могла не заметить измену в его поведении. Ди Анджело, остановив меня у дальнего свободного столика, кивком головы показал на Перси. — С ним, — тихо ответил сын Аида, чтобы слышала только я. Но потом, набрав в грудь побольше воздуха, добавил: — И с Томасом. Я перевела взгляд с Джексона на Майера. И если с первым мне что-то было ясно, то со вторым надо еще разобраться. О чем он вообще говорит? — Нико, давай поподробнее, — если сейчас посмотреть на Нико, можно и не понять, что именно этот полубог довольно долгое время находился в полном одиночестве. Его сосредоточенное лицо полностью выдавало все его волнения. Сын Аида что-то знал, что-то видел. Не знаю, почему мне так показалось, но, думаю, он ничем помочь не может. Вот только кому помочь? — Всему лагерю, — мрачно заявил он, и тут до меня дошло, что последнюю мысль я высказала вслух. — Послушай, — заставляю его посмотреть на меня, — я не понимаю, о чем ты говоришь. Он еще раз вздохнул, и почему-то я только сейчас заметила, что он сегодня бледнее обычного. Интересно, могут ли дети Аида заболеть? — Аннабет, — и взгляд такой серьезный, что не по себе становится. На самом деле Нико почти всегда такой, но в этот раз дело обстоит иначе, — хочу предупредить, что все мною сказанное будет лишь догадками. Ты меня услышала? Я кивнула. — Отлично, — он как будто бы расслабился, что для него редкость, но тут же вновь помрачнел. — Во-первых, Перси. Я не буду говорить тебе о том, что он плохо выглядит, это и так видно. Скажу лишь, что чувствую его скорое исчезновение. Меня как будто холодной водой окатили, потом пнули в живот и не дали вздохнуть. Я замерла, неотрывно глядя на не менее настороженного и, кажется, даже испуганного ди Анджело. Он предчувствует смерти... Так неужели.... — Он, — я сглотнула, — умрет? Нико явно хотел возразить, но промолчал. Мы несколько секунд слушали окружающий нас гомон, из-за которого так трудно было поверить в его слова. Но Нико... Он никогда не ошибался. — Аннабет, — тихий шепот и затуманенные глаза, — все не так просто. «Просто! — хотелось закричать мне. — Ты заявляешь, что он исчезнет, и говоришь, что все не так просто!?» Но я подавила это желание в корне, опять же молча ожидая от него хоть каких-то объяснений. — Чувство такое, что он... он... — Нико запнулся, зашипел и тут же запустил руку себе в волосы. Я не видела его таким нервным очень давно. Даже после своего заточения он не был таким. Все настолько плохо? — Я... не могу точно сказать, но... это как с Лео, — он с надеждой взглянул мне в глаза, мысленно умоляя, чтобы я не просила дальнейших объяснений. Я и не попрошу. Мне стало легче. Хотя бы потому, что Лео не умер. А если он говорит, будто чувства схожи, то и Перси выживет. Мне стоило больших трудов переменить тему, не спрашивая его о его же предчувствиях, и спросить про Томаса. — С ним вообще туман, — кажется, смена темы и ему принесла какое-то облегчение. Ну, теперь он хотя бы вернул своему лицу прежнюю серьезность. — Майер будто... становится не Майером. — Вот отсюда поподробнее, — что он говорит? Как кто-то не может быть собой? Ни разу такого не было. Кажется, он просто переволновался. Как никак, а Перси ему тоже не чужой. — Понимаю, не веришь, — выдохнул он, устало опускаясь на стул, что все это время стоял позади него. — Мне тоже кажется, что все, что я видел — бред. — А что ты видел? — поинтересовалась, а сама уже не хотела слушать. Откуда-то появилось ощущение, что Нико скажет о Томасе что-то неприятное, а я не хотела этого слышать. Томас был братом Перси, и мне этого достаточно, чтобы быть уверенной в том, что он неплохой человек. — Не видел, — он обреченно прикрыл рукой глаза и тихонечко простонал: — Только Уиллу не говори... — Ты опять! — так, я знала, что Нико весьма независимая особа, но чтоб настолько. Игнорировать наставление врача. Я, может, и не видела все собственными глазами, но нервозность в голосе Рейны, когда она рассказывала, как ди Анджело едва не помер, почти растворившись тенью, дала ясно мне понять — дело обстояло хуже. — Мне надо было, — сказал он в свое оправдание. Но быстро справился с накатившим стыдом и вернулся к теме. — Они сказали мне сторониться Томаса Майера. — Вот прям так и сказали? — съехидничала я, понимая, что перегибаю палку. Я знаю, что сейчас веду себя крайне странно, но остановиться не могла. Одна мысль о том, что Томас может оказаться врагом, будила во мне ярость. — Не так, — вдруг обронил он, надеясь, что не услышу. Но я услышала. — Они сказали, что второй сын Посейдона обманет лагерь и принесет беду. Его голос на мгновение сорвался, но он продолжил: — Закончилось тем, что тени просто вбили мне в голову последние свои слова: «Настоящее сохрани, ложь прогони». — Брось, Нико, — и так ясно, что второй сын Посейдона — Томас, — ты посмотри на него! Он же брат Перси! Ну что он может нам сделать? Нико ди Анджело вдруг вздрогнул, отвел руку от своего лица и посмотрел на меня. Совершенно черные омуты заставили меня замолчать. — Аннабет, я сказал, что все это — лишь догадки. Но я знаю, что в большинстве случаев мои догадки оборачиваются правдой. Я предупредил тебя и теперь надеюсь, что вместе с этим предупредил и весь лагерь. Он встал, отряхнул свои черные джинсы, поправил длинную черную футболку и закутался в куртку. Он, ничего не сказав, кивнул мне, прощаясь. Но, не отойдя от меня слишком далеко, повернулся и резко бросил: — Я ухожу, Аннабет. Из лагеря. Скажу, что лишь на время. Но я чувствую, что если останусь — могу пропасть.

***

Нико и вправду ушел. В обед его уже не было. Домик Аида вновь остался пустым. Я все никак не могла отойти от шока. Все, что тогда сказал мне ди Анджело, не могло быть правдой. Просто ему по каким-то причинам не нравится Томас, вот он и взъелся. А может, он просто завидует. Да, сын Аида, Нико ди Анджело, просто завидует. Но, как бы сильно мне не хотелось, после его ухода ничего не прошло. То чувство, которое он, видимо, невольно передал мне, не ушло за ним. Однако стоило мне взглянуть на Майера, увидеть его задорную улыбку, послушать его рассказы, как я начала забывать. С каждым днем я вспоминала о словах Нико все меньше, детали растворились, чему я была очень рада. Оказывается, я была права — Майер очень хороший человек. Рядом с ним забывается все плохое. Да, Томас Майер был поистине добрым полубогом. Поэтому я все никак не могла понять, почему Перси не ищет с ним встреч. Джексона будто подменили. Несчастные Пайпер и Джейсон потратили все силы на то, чтобы вытащить этого крота из укромного места у моря. — Перси, хватит упрямиться! — не удержалась я, вновь созерцая его постную мину. — Просто поговори с ним! — Аннабет, — вздохнул он, — я не могу долго находиться рядом с ним. У меня начинается мигрень от его болтовни. «Болтовни! — про себя возмутилась я. — Майер, в отличии от некоторых, обращает внимание на окружающих!» — Перси, — устало продолжила я, — так не может продолжаться. Ты сам на себя не похож. — Аннабет, я... — Не надо, — покачала головой я, вздыхая. Мне надоело. Надоели все его отговорки. Он стал забывать про нас. Про меня. — Я больше не могу так. Почему бы тебе не поучиться чему-то у Томаса? — У Томаса? — он аж покраснел. Что, правда глаза режет? — У Томаса, — неумолимо подтверждаю. — Он весел, умен, отзывчив. А ты? Ты зарылся в себя да к морю сбежал. Перси, давай посмотрим правде в глаза. Нам нужно расстаться. Да, так будет лучше. Для нас, для Перси в частности. Я не могу больше смотреть на него. Наблюдать за тем, как он оглядывается по сторонам, надеясь ускользнуть от Майера. Джексон стал не таким. Персей Джексон перестал интересовать меня, перестал быть собой. — Ах, расстаться? — глаза, до этого полные какого-то отчаяния, теперь холодно блеснули. — Если ты того хочешь, Аннабет, валяй. Не держу. Я уйду, исчезну навсегда. Больше не вернусь. Обещаю. Не скажу, что я была рада. Нико вдруг исчез две недели назад, теперь Джексон пообещал не вмешиваться больше в мою жизнь. И если Нико я буду ждать, то о том, что делает Перси, жалеть не буду.